Фото екатерина лиепа

Как вы переживаете это неспокойное время?

Как мы понимаем с Ксюшей, это время остановиться. Всю планету удивительным образом остановили в один момент. А мы в это время остановились в Юрмале и именно в этом прекрасном месте мы особенно отчётливо понимаем, что для всех нас сейчас самое важное. Здесь можно подумать, почувствовать, кто ты, с кем. Для каждого это, конечно, что-то своё… 

Ситуация последних месяцев ещё раз показала, что многое не надо откладывать на завтра. Путешествия по Латвии, звонки близким… Обычно все мы говорим, что надо успеть сказать друг другу самые важные в жизни слова. Например, «я тебя люблю». И вся эта глобальная ситуация на планете Земля ещё раз подтвердила эти, как бы, банальности, но на самом деле — одни из самых важных вещей в жизни. Когда сидишь дома безвылазно, то всегда следует понять, кто ты, кто рядом, с кем ты идешь по жизни, куда ты идешь и кто эти люди, которые идут рядом с тобой.

В Латвии вы уже издавна бываете?

Конечно. Так сложилось, по счастью, что все первые годы Ксюша проводила в Латвии. И первый её Новый год был в Латвии. Мы периодически бывали в Риге и Юрмале. И сейчас вся эта ситуация вызвала перекличку поколений семьи Лиепа. Заставила вновь задуматься, где наши корни и как они важны. 

Наверное, это здорово, что именно сейчас Ксюша здесь, и хочется, чтобы она не теряла связь с исторической родиной. Чтобы ещё раз переосмыслить и ещё раз понять, что вот эти ниточки с исторической родиной деда и отца и их предков не должны прерываться. 

Да, возможно, не всегда придётся быть на одном месте, но эта ниточка преемственности поколений и связывающая с Латвией остаётся на всю жизнь и будет передаваться её детям. 

Обычно дети вырастают и начинают жить своей жизнью. Как это и с моей дочерью (ей сейчас 22 года) — она в 2017 году закончила школу Lyceum Alpinum Zuoz в Швейцарии, сейчас в Лондоне заканчивает второй университет (Coventry University London) и заочно — университет в Швейцарии (Swiss school of higher educations), занимается маркетингом и экономикой. В данный момент поступает в магистратуру в Лондоне в Westminster University of arts. 

Всё это, конечно, хорошо, но как раз сейчас мы вместе в это трудное время на родине её великого дедушки, и это для нас ценно. 

Ксения когда впервые приехала на родину великого дедушки?

Сразу после рождения. Когда дочка родилась, я была арт-директором Фонда имени Мариса Лиепы, мы с отцом Ксении, Андрисом Лиепой ставили и привозили в Ригу много спектаклей. Замечательный Андрейс Жагарс тогда руководил Латвийской Национальной оперой, красавец, умница, так жаль, что он так рано ушёл… Мы здесь ставили балеты «Русских сезонов» Дягилева, тут шли «Жар-птица», «Шехерезада», «Петрушка»…

Ксюша тогда только родилась, но была с нами на всех рижских спектаклях в театре, где начинал её дедушка. И где, кстати, певцом в хоре работал её прадедушка Эдуард. Каждое 27 июля, в день рождения Мариса Лиепы, мы на протяжении пяти лет проводили концерты в Латвийской опере при поддержке семьи Виктора и Нины Красовицких. Огромное им спасибо за такую поддержку культуры. 

К сожалению, потом очень многое поменялось — сперва кризис, одно, потом другое… Но каждое лето мы отмечаем здесь 27 июля, для нас это особый день. И всегда мы идем к памятнику дедушке у Оперы, поставленный при поддержке меценатов Бориса и Инары Тетеревых. Приехав в Латвию сейчас, Ксения первым делом пошла с цветами к памятнику у Оперы.

Многие об этом памятнике дискутировали. Борис Изидорович говорил, что эту задумку поймут только через годы. Как вам этот памятник?

Потрясающий! Мы с Ксенией его очень любим. Потому что он удивительно тонко передал душу Мариса Эдуардовича. Он полностью передает ощущение прерванного полёта и прерванной души великого артиста. Это не памятник телу, это памятник бессмертной душе. И большой поклон от нас Фонду Бориса и Инары Тетеревых и эстонским авторам памятника (Яан Тоомик и Йири Оявер – профессора Эстонской академии художеств), которые сделали и поставили этот памятник, причём, в таком удивительном месте, которое является визитной карточкой Риги.

Время же очень многое расставляет по своим местам, как сейчас карантин — уходят амбиции, суета, а остаются вечные ценности. Вот память о великих людях — она останется.

Интересно, как маленькая Ксения осознала когда-то, что мега-звезда мирового балета Марис Лиепа и её дедушка — одно и то же лицо?

Вот это, как раз, и есть та самая культура династии и культура семьи. Она всегда знала, что эта личность на фотографии дома — её дедушка и при этом — Личность и звезда балета. У нас же много фотографий Мариса, в том числе и с маленьким Андрисом у него на руках. Конечно, из всех выделяется знаменитый портрет Мариса Эдуардовича в меховой шапке — её сделал знаменитый фотохудожник Сноуден, там такой эффектный образ!

Как раз сейчас мы перечитываем дневники Мариса Лиепы — теперь Ксения уже достаточно взрослая и может всё это понять, эту прерванность полета. И она теперь абсолютно понимает, что в этом человеке соединяется её родная кровь и гениальная личность, который прославил Латвию во всём мире — так же как и Барышников, как уникальный скрипач Гидон Кремер.

Ксения, кстати, единственная наследница фамилии Лиепы, кто соединяет семью с Латвией — по дедушке и прадедушке. Потому что Илзе приняла литовское гражданство по мужу и их дочь тоже.

Ксения как-то планирует связать свою судьбу с Латвией?

Конечно! Во всяком случае, её хорошее образование всегда может пригодиться для того, чтобы продвигать Латвию, родину её предков, в мире. Мы, родители, должны думать обо всём этом, а молодые, наши дети — это продолжат, это очень важно! 

У Ксении уже есть опыт — со мной она работала три года над благотворительным проектом «Подари детям сказку» и совместно с Фондом Чулпан Хаматовой собирали денежку на лечение детей, больных онкологией. И благодаря этому 28 детишек получили, к счастью, полное обеспечение и вылечились. Так что Ксюша знает, как такие большие проекты складываются и организовываются.

А по линии хореографии не планировали Ксению отправить?

Знаете, я и Андрис как-то сразу решили… Мы по себе знаем, что балет — это очень тяжёлый труд. И чтобы все эти трудности переживать — это дело надо очень любить. 

Ксюша пять лет очень серьёзно занималась балетом у знаменитого педагога Анны Алексидзе, потом обучалась балету в Москве у меня. Кстати, она очень способная и ножки совершенно балетные. Она даже выходила на сцену в «Спящей красавице» в Германии (она же там родилась), в партии маленькой принцессы Авроры.

Но мы всегда с Андрисом давали ей выбор. И если Ксения она сказала «Я хочу», мы бы не препятствовали. Но в какой-то момент она решила, что связывать судьбу с балетом не станет. Это её осознанный выбор. Я часто её спрашиваю сейчас: «Ты не жалеешь?» Она отвечает: «Нет». Я считаю, что нельзя заставлять из-под палки заниматься таким тяжёлым трудом.

Но она с детства при искусстве. Мой папа Борис Рацер, кстати, питерский писатель-драматург — на его счету 65 пьес и одна из них очень знаменитая, «Ханума» в постановке великого Георгия Товстоногова, он адаптировла текст Цагарели. И при его помощи была создана «Ханума», которую поставила Аллочка Сигалова в Рижском русском театре им. М.Чехова. Мы рады, что рижскую «Хануму» потом возили на гастроли в Санкт-Петербург. А моя мама и бабушка Ксении — Татьяна Катковская, заслуженная артистка России, звезда балета на льду.

Расскажите немного о себе, чем вы занимаетесь после окончания балетной карьеры?

Я закончила Вагановскую академию балета в Петербурге (тогда в Ленинграде), потом танцевала в Мариинском театре, где и познакомилась с Андрисом. Потом переехали в Москву, основали Фонд имени Мариса Лиепы (были три учредителя — Илзе, Андрис и я), долгое время являлась арт-директором Фонда. Балеты «Русских сезонов» с подачи Фонда тогда ставили не только в Риге, но и в Риме, где балетом руководила легендарная Карла Фраччи. Потом я основала свою компанию, у меня три балетных школы.

Сейчас я стараюсь наслаждаться жизнью. Есть такая притча в Израиле. Сидит в кафе пожилая пара, пьёт кофе, ему звонят и спрашивают: «Как жизнь?». А он отвечает: «Осим хаим», что означает «наслаждаюсь жизнью». Во всяком случае, сейчас какая-то новая веха в моей жизни, когда очень многое сделано и хочется пожить для себя и одарить любовью своих близких.

Если нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl Enter.

Нас можно найти также:

Успешный предприниматель и бывший совладелец бренда «Космос Золото» Виктор Охотин сегодня вкладывает деньги в особые драгоценности — в золото путешествий и алмазы эмоций.

Фото: Екатерина Лиепа и из личного архива Виктора Охотина

И чувство меры ему знакомо:

он принял решение снизить обороты бизнеса, когда понял, что зарабатывает немногим больше, чем может потратить.

Он попрощался с даром царя Мидаса, хотя смог превратить в сверхдоходный бизнес и сбор бутылок, и переплавку деталей старых вычислительных машин. Теперь у него другие цифры: он уже увидел 109 стран и хочет увидеть еще столько же. Он совершенно не завистлив, решителен и щедр. Для него путешествия — это смена мировоззрения. Он перестал верить в Бога и снял крестик, хотя искренне верит, что Будда, Иисус Христос и Мухаммед жили на этом свете и были высокоморальными людьми. Где интереснее всего, кому передать семейное дело и как вовремя остановиться, он рассказал мне во время нашего интервью в Монако.

Екатерина Лиепа: Ваша страница в соцсети полна фотографий, снятых в удивительных местах планеты. В течение года вы бываете в 12 странах. Многие богатейшие люди только мечтают о таком образе жизни, а вы приняли решение и сделали это. Иметь смелость полностью поменять свою жизнь — это действительно поступок. И сейчас мы сидим не в московском офисе, а в вашем любимом ресторане на юге Франции. Как так получилось? Вы бежите от себя или, наоборот, ищете и находите?

Виктор Охотин: А что в этом такого? Многим хочется так жить, а я живу именно так. Хорошо это или плохо — это уже второй вопрос. Да, в год я посещаю примерно 12 новых стран. Однажды я понял, что даже если я не буду активно заниматься бизнесом, то мои вложения будут приносить мне какой-то доход, и все равно это столько, сколько я не трачу. И я всегда считал, что деньги — всего лишь инструмент к существованию. У меня есть одно качество — я знаю точно, что оно есть у меня: я совершенно независтлив. Я даже не задумываюсь, откуда у кого взялись деньги. Я радуюсь, к примеру, что у людей такая шикарная яхта, но мне такая же не нужна. Все, что я хочу, у меня есть.

Да, я бы мог купить свой самолет, продолжая заниматься активно бизнесом, но я спокойно летаю регулярными рейсами. Я веду здоровый образ жизни, умею готовить и часто готовлю себе сам, у меня четырехразовое питание, я занимаюсь спортом и смотрю новые страны.

—  Что ж, современный и разумный подход. Кто же заложил фундамент такого мировоззрения? Готовясь к нашей встрече, я заметила, что в интернете нет никакой информации о вашей семье. Расскажите немножко о доме, в котором вы выросли, это было бы важно для меня и интересно читателям.

—  Я вырос в Москве, хотя у папы корни из Чувашии, дед у меня по отцу чуваш, а мама русская. Они, к сожалению, очень рано ушли из жизни. Папа утонул, мне не было еще пяти лет, а мама умерла, когда еще был СССР. У меня была очень сложная жизнь. Мама была замужем 6 раз, при этом я у нее единственный сын. И три раза она выходила замуж за одного и того же человека. Мой папа у нее второй муж, а тот мужчина был ее первым, третьим и шестым супругом. Она умерла в 91-м году. И мое самое большое переживание сейчас в том, что мама не смогла воспользоваться тем, что я смог бы ей дать. Да, сейчас бы ей было 82 года, но она могла бы очень хорошо прожить свою старость… Я из очень обычной семьи: мама официантка, отец был рабочим, сантехником. Отца я плохо помню. Есть фото, где мы вместе, он меня на руках держит, в Гаграх. Каждый год мы — семья обычных рабочих — ездили в Гагры. Есть маленькие эпизоды, которые всплывают, но внешне я его не помню. Хотя мама говорила, что мы очень похожи.

—  Я вижу, авторитетом в семье для вас была мама. Она вас строго воспитывала?

—  Очень. Я был ужасно непослушный ребенок. Начал курить в 7 лет. И курил с 7 до 14 лет, а потом начал заниматься спортом и бросил эту привычку. А в 13 лет я впервые распил на троих с друзьями на чердаке бутылку портвейна «Золотистый». И с тех пор не прекращаю пить спиртное, но я не спился и я не запойный человек. Пью каждый день по полбутылки вина. Но мне это не портит жизнь. Я вообще не пьянею: я всегда понимаю, когда мне стоит этим вечером остановиться.

—  А в бизнесе вы тоже можете остановиться или вам нужно играть до последнего? К жизни и к бизнесу у вас такое же отношение?

—  Сто процентов, поэтому я и не стал большим бизнесменом. Я рисковал, мог себе позволить заложить последнюю квартиру, но для меня это не было риском. Может, это высокомерное заявление, но я был уверен в результате. В начале 90-х я заложил квартиру и взял деньги под 10% в месяц. И я считаю, что это не риск, я чувствовал себя комфортно при этом, так как на тот момент контролировал полностью ситуацию. По крайней мере, мне так казалось. Меня устраивает и то, что сейчас у меня есть. Для меня главное — чувство внутреннего комфорта.

—  На ваш взгляд, качества, которые воспитываются в детях, — они закладываются родителями? Или дети уже рождаются такими, какие есть?

—  Мама ничего не закладывала. Она была, повторюсь, официантка, и работала по 11 часов в день через день. Я уходил в школу, мама была дома. Она приходила, я спал. Мама не видела меня сутками. Одно время у меня даже няня была. Я не помню, чтобы кто-то меня воспитывал.

Мама меня наказывала, да. Когда у нее не хватало терпения, она могла меня ударить. Била меня ремнем, а потом плакала, от бессилия. А ее мужчины меня особо не касались. Я же воспринимал их очень спокойно, у нас с ними складывались нейтральные, уважительные отношения. Я просто хотел, чтобы маме было хорошо. Не понимаю эти юношеские истеричные истории, связанные с отчимами.

—  Вы росли в окружении любви в не самой состоятельной семье. А сейчас преуспевающие люди часто чувствуют вину, что уделяют мало времени своим детям. Так что же важнее — количество времени или его качество? Если ваше воспитание — это любовь, то рецепт воспитания — просто любить ребенка?

—  Да, дети должны расти в любви. Ребенок — главный в семье. Я, конечно, могу ошибаться, люди и без детей живут и считают, что все хорошо. Но я считаю, что если нет общих детей, то это не семья. Я сам очень рано стал отцом, в 19 лет, и это была сознательная история. Мы с будущей женой познакомились в 15 лет, три года я ухаживал, и как только нам исполнилось 18, мы собрались жениться. Да, это любовь. У мамы был такой же подход, она не отговаривала меня от брака. Я искренне убежден, что у ребенка не должно быть ощущения, что он никому не нужен. И у меня не было такого ощущения при том, что мама была постоянно на работе, а отца не было… У меня было ощущение, что мама меня очень сильно любит. Я рос в достаточно хулиганской среде, но меня сдерживала всегда боязнь расстроить маму. И то же самое у меня с сыном. Он совершенно не избалован. Сделать ему подарок — это целая проблема, потому что он говорит «у меня все есть». И я никогда при этом ему ни в чем не отказывал.

—  Часто родители, отказывая себе во многом, стараются побольше вложить в ребенка. Ваш сын получил образование в Лондоне и там живет. Это был осознанный выбор?

—  Это было мое авторитарное решение. Никто не хотел — ни он, ни жена. А я понимал, что какое бы хорошее образование не было в России, оно не даст ему возможность жить так, как захочется. Я отдал его в хорошую английскую спецшколу в Москве, там он поучился до 7 класса, и я отправил его в Англию. В зимние каникулы мы посмотрели порядка 20 британских школ, и в 12 лет он уехал учиться. Один. Мы остались здесь, потому что мой-то бизнес связан только с Россией.

—  Как вы считаете, нужно ли настаивать на том, чтобы наследник владел вашим делом? Для многих людей из мира большого бизнеса вопрос, как правильно распорядиться своим имуществом, сейчас становится поводом для размышлений и дискуссий. Одни считают, что состояние надо отдать на благотворительность, а детям достаточно отличного образования для старта. Но есть и второе мнение.

—  Вспомните Алексашку Меншикова, который при Петре I стал самым богатым человеком, а при Петре II закончил свою жизнь нищим в Березове. Березов — это и сегодня глухая Сибирь, а что было тогда, 300 лет назад? Есть российская история, есть итальянская. Я не знаю ни одного успешного российского бизнеса, передающегося по наследству. Через поколение бизнес обычно заканчивался. Есть история Меншикова, есть Демидовы, которые обосновались в Италии и стали почетными жителями Флоренции. Поэтому я не питал иллюзий, что мой бизнес перейдет к сыну.

—  Хорошо, это точка зрения многих состоятельных и состоявшихся людей. Расскажите о том времени, когда вы начинали. Время было непростое, но очень интересное. Из чего сложился ваш успех? Где вы сделали «первый рубль»?

—  Бизнес стартовал со сбора бутылок. Да-да! У нас с тренером был кооператив по сбору посуды. Я хотел заниматься борьбой, тренерской работой и закончил институт физкультуры. Но у меня не было задачи стать большим спортсменом, поэтому я и не стал им. Зато в 16 лет я уже посмотрел страну на сборах и соревнованиях, выезжал за рубеж. Спорт тогда был способом выйти за существовавшие рамки.

—  Какой момент стал отправной точкой занятия серьезным бизнесом? Как вы поднялись на следующую ступеньку? Наверняка есть какая-то история, которая принесла суперприбыль и суперуспех.

—  Как только появилась такая возможность. Сейчас сыну 32 года, а когда мне было столько же, он у меня уже учился в Англии. Я с самого начала мог содержать семью. Я никогда не просил денег у мамы. Когда женился, работал ночами. Хотя мы жили отдельно год, а потом съехались, потому что у мамы обнаружили рак. В кооперативе я зарабатывал очень большие деньги — 10-15 тысяч долларов в месяц, когда обычная зарплата была 20 долларов, и я их не тратил.

Потом бутылочный бизнес умер: он просто стал неактуальным. Родилась новая идея: в то время вычислительные центры стали морально устаревать и предприятия стали переходить на персональные компьютеры. А внутри вычислительных машин — золото, платина и все такое. И мне удалось получить право закупать у предприятий эти старые ВЦ. Дальше я создал фабрику, где все это перерабатывалось, в результате получался концентрат, содержащий доли процентов драгоценных металлов. Потом я вышел на международный рынок в поисках того, кто качественно из этого концентрата сделает аффинаж драгметаллов. Вот такой бизнес был. Постепенно я, найдя партнеров, перешел к ювелирке. Так появился бренд «Космос Золото».

—  Интересно, что человек, который закончил институт физкультуры, рискнул заняться непрофильной для себя историей. И был абсолютно уверен в себе. Вы умеете доверять? Вообще, уверенность в себе и доверие к партнерам в бизнесе — насколько важны?

—  Всегда. Если нет доверия, то лучше не делать бизнес.

—  Для вас эквивалент успеха в бизнесе — это деньги?

—  Есть люди, для которых бизнес — это жизнь. А для меня это всегда был просто инструмент к существованию. Я строил свою жизнь так, чтобы мне было комфортно, душевно и гармонично жить. И когда мой ребенок стал самостоятельным — ну и побоку этот бизнес! Для меня это лишь зарабатывание денег. И это не самоцель. Самоцель — нормально обеспечить свой уровень жизни. Как только я сделал это, я перестал заниматься бизнесом. Мне этот адреналин не нужен, без него мне стало намного интересней жить. Когда у меня было казино, я не вылезал оттуда сутками. И с тех пор как в 2009-м игорный бизнес закрыли, я не был в казино 7 лет.

—  А вы много времени проводили за игорным столом?

—  Конечно! Но после закрытия я ни одного дня не был там. Это морально тяжелый бизнес.

—  Что же вас побудило кардинально изменить свою жизнь?

—  А цель жизни вообще — какая? Заработать много денег? У меня никогда такой цели не было, мне не приносит удовольствия 24 часа в сутки работать с перерывом на сон, который в любой момент может быть сорван, потому что каждый хочет позвонить и рассказать о появившихся проблемах в бизнесе.

Для меня путешествия — это смена мировоззрения. Это прозвучит непопулярно, но я перестал верить в Бога в общепринятом смысле. Я даже крестик снял. Потому что понимаю, что мир дает объяснений больше, чем религия. Я настолько много посетил и увидел различных людей и конфессий, что понял: да, я крещеный православный, но я видел в жизни какие-то вещи, которые религией не объясняются.

—  Божественное начало вы не отрицаете?

—  А что это такое? Что им считать? Мне кажется, есть какие-то вещи, которые мое образование не дает мне право объяснить. Я не верю в загробную жизнь. Люди жили до христианства, они что, в аду сейчас? У меня очень много вопросов. Но я очень хорошо чувствую в разных странах энергетику, она же есть. Я хорошо себя чувствую в синагогах и мусульманских мечетях. А буддистские храмы и индуистские я вообще не понимаю. Для меня это «мульти-пульти» такое. Недавно я был в Бутане, заходил в буддистские храмы — там все отличается от Индии. Но это исключительно дело вкуса. Мне там было уютно, но это не значит, что я буду верить в Будду. Хотя я искренне верю, что и Будда, Иисус Христос и Мухаммед жили на этом свете. Это были высокоморальные люди, которые несли какую-то миссию. Я вообще не революционер и не миссионер. Я не собираюсь свою жизнь тратить на лечение незнакомых мне людей. Чтобы у вас не было сомнений, я помогаю людям, но для меня это очень личная история. Каждый человек должен отвечать за себя, за своих родных и за близких друзей. У меня таких меньше десяти, но я их знаю по 20-30 лет.

—  У вас по плану посещение более 208 стран, на сегодня их уже 109. Для вас познание мира — это познание себя. Виктор, возможно мы когда-нибудь вернемся к рассказам про все эти страны, вы напишете лучшие путеводители, но сейчас вы можете назвать три страны, которые произвели на вас наибольшее впечатление? Хотя понимаю, насколько это сложно.

—  Что ж, попробуем. Первая — это Италия. Мне ее открыл мой друг, бывший сотрудник ГРУ. Я хочу жить в Италии. Она поражает меня культурой, 70% наследия хранится там. Красивая страна, красивые люди и все очень душевно. Такого нет нигде в Европе. Я и Англию по-своему люблю, и другие страны, но Италия просто бесподобна, в итальянцах очень много хороших качеств, понятных нам, русским. Когда я впервые приехал туда в 1991 году, товарищ повел меня в собор Св. Петра, и я увидел «Пьету» Микеланджело, ощущения, которые я испытал, были необыкновенными. Прошло уже много времени, но вот это ощущение осталось.

—  Италия — она разная, юг и север абсолютно не похожи друг на друга. Какая часть Италии вам ближе всего?

—  Да, она разная. Я был на Сицилии в 1992 году. Да, миланцы и сицилийцы — совершенно разные. Не знаю, мне там везде хорошо, мне очень нравится итальянская кухня, их вина. Все необыкновенно.

—  Вторая любимая страна?

—  Северная Корея. Я был там два с половиной года назад, поехал осознанно. Я прожил сознательную жизнь в Советском Союзе, был на Соловках, слышал о Сталине. Но когда я приехал в Северную Корею, я был поражен. Внешне никакого ужаса нет: Пхеньян вполне современный город, дома в нем большие. Даже небоскреб есть. Музей подарков Ким Чен Иру — современное здание, там все отделано мрамором, кондиционеры… Когда я вошел в переполненный вагон метро, он сразу же наполовину опустел: они боятся оказаться рядом с иностранцами, потому что их могут обвинить, что они стояли рядом. Со мной было два гида. Так надо, потому что они друг за другом следят. Один иностранец выйти без гида из отеля не может, его тут же арестуют.

Приехать в эту страну легко, но тебя предупреждают, что будут гиды. Они говорят по-русски, но у них заученные тексты. Если ты спрашиваешь гида о том, что у него не было согласовано начальством, он «подвисает». Я там был две недели, проехал почти всю страну. Везде памятники этим «Кимам», их там тысячи. Ты можешь сфотографироваться, но без темных очков, руки по швам и никаких эмоций. Когда я там был, они запускали ракету, она упала, но граждане этого не знали: они видели сюжет по ТВ, что ракета взлетает. И все. И вот они меня спрашивают: «Как вы относитесь к тому, что мы запустили ракету в космос?», а я ведь не могу сказать, что не запустили. Могли принять за провокатора — с непонятными последствиями. Пришлось отвечать: «Вы знаете, каждая страна должна уметь себя защитить». Эта страна оказалась хуже, чем я мог себе представить. Например, еда. Меня там кормили желе из желудей и поили чаем из полыни. После этого я поехал в Южную Корею, и там у меня был шок! Это один и тот же народ, просто разделенный. Одни живут вот так, а другие вот так…

—  Третья страна в вашем списке?

—  Иран. Я туда ехал со страхом, да еще в самолете посмотрел фильм «Операция „Арго“» с Беном Аффлеком в главной роли. Я в полете спрашиваю стюардессу авиакомпании Emirates, мол, как вам Иран? А она говорит: «Это единственная страна, в которой мы не выходим из самолета». И я думаю: зачем я туда лечу? А оказалось, что это было одно из лучших моих путешествий. Я не встречал в своей жизни более спокойных и уравновешенных людей, очень достойно себя ведут в быту. Иранцы почитают как святых своих поэтов, совершают паломничества к их могилам, видел как читают там стихи. Гиды вообще ничего не навязывают. Мне там было хорошо, я чувствовал себя в безопасности. Я проехал по большей части Ирана, и не увидел женщин в парандже. Да, они покрывают голову платком, но он может быть легким и прозрачным. При этом допустимы наряды с коротким рукавом. И нет никакого пренебрежения к женщинам. Много женщин за рулем. Как правило, если в семье одна машина, то водит ее в основном женщина. Когда я фотографировал в мечети, ко мне отнеслись очень доброжелательно. Кстати, я вообще не фотографирую особо. Только если хочу запомнить ту или иную свою эмоцию. К слову, были страны, в которых не возникало вообще никаких эмоций.

—  Как вы думаете, будет ли предел, после которого вы почувствуете себя пресыщенным впечатлениями? Насколько материальны наши мысли и фантазии, и куда приводят мечты Виктора Охотина?

—  В детстве я мечтал, что если у меня к 40 годам будет «Запорожец» — это будет хорошо. Сейчас у меня есть «Феррари». Я никогда не был фантазером, я всегда стоял двумя ногами на земле. Просто однажды появились возможности для путешествий. Один товарищ стал рассказывать мне о своих поездках и заразил этим. Пять лет назад в списке посещенных у меня было 33 страны. И первая моя поездка была по маршруту Гонконг — Индонезия — Малайзия — Бруней. Сейчас у меня 106 посещенных стран, к концу года будет 113. Мне хочется увидеть 208 стран. Я хотел их посетить к 70 годам, но пока непонятно — наверное, это произойдет намного раньше.

Блиц-интервью

—  Что для вас семья?

—  Дети. Если нет общих детей, то это неполноценная семья.

—  Что главное в воспитании ребенка?

—  Любовь не только к нему, но и между родителями.

—  Вы успешный человек?

—  Более чем. Но мне очень жалко, что рано ушли родители, это единственное, о чем я жалею, все остальное я не хочу менять.

—  Предательство — это что?

—  Не получится очень быстро ответить. Есть конкретные ситуации. Друзья — это одно, супруги — другое, дети — третье. Я, конечно, предавал. Это важно для себя понимать.

—  А вас предавали?

—  Да.

—  Простить или отомстить?

—  Вообще мстить нельзя, это самое непродуктивное действие. Во всем, что есть в моей жизни плохое, есть и моя вина тоже.

—  Анализ нужен?

—  Да. Всегда. Там может быть моя вина, а может быть недопонимание простое.

—  А предательство в бизнесе?

—  Могу забыть. Не простить? Может быть, я в жизни не сталкивался с предательством в бизнесе. Не могу назвать абсолютно четкий момент, чтобы меня предавали. Я всегда найду объяснение, что я был виноват.

—  Как разрешаете тяжелые ситуации?

—  У меня есть очень испытанный способ: я мысленно довожу ситуацию до абсурда и тогда понимаю, что жизнь не закончилась. Ну и хорошо. Мама умерла, когда мне было 27 лет. Я очень переживал, но даже в тот момент я ловил себя на мысли, что жизнь не закончилась. И в бизнесе так же.

—  Вы позитивный человек?

—  Конечно.

—  А вы отслеживаете свои мысли?

—  С возрастом да, приходит. Потому что я, в принципе, очень несдержан и в словах, и в действиях. Я же рано женился, и моя жена говорит: «Охотин, если бы я знала, что ты такой, я бы никогда за тебя не вышла».

—  Любовь для вас что?

— В 20 лет любовь была смыслом жизни для меня. А сейчас я понимаю, что жизнь — больше чем любовь.

Секреты успешных людей с Катей Лиепа:
Владелица и президент корпорации RHANA Екатерина Диброва
Сати Спивакова: нескучная классика. Артистичная, яркая, любящая и любимая
Знаменитый отельер и исполнительный директор Oetker Collection Франк Марренбах
Известный предприниматель Давид Якобашвили
Адвокат и ресторатор Александр Раппопорт