Эсмеральда и джоли
Как Гюго пробудил интерес к Средним векам и спас Нотр-Дам от сноса
Автор Павел Уваров
Пересказывать содержание романа «Собор Парижской Богоматери» — это примерно такая же задача, как пересказывать содержание сериала «Игра престолов». Все равно не уложишься по времени, и там есть масса боковых ответвлений, ходов, намеков. Но, в общем, это про любовь, про страсть, про Средние века — а кончается все, наверное, плохо, потому что все погибают. Эсмеральда погибает, и Квазимодо заключает ее в объятия; козочка Джали выживает — это уже неплохо.
А если серьезно, роман Гюго написал на одном дыхании. Все остальное он писал очень долго, тратил на это большие отрезки жизни. Этот роман написан меньше чем за полгода. Ему, правда, помешали некоторые события, а именно Июльская революция 1830 года. Он взялся писать роман, сделал в библиотеках выписки, очень внимательно читал, а тут началась революция, и он эвакуировал свою семью подальше от Парижа, в укромное место. Тетрадку с выписками он потерял, поэтому вынужден был просить у издателя отсрочки, и не один раз. В 1831 году роман вышел в несколько сокращенном виде, и потом Гюго переиздавал его, дополнял и так далее. Роман произвел фурор.
История французских революций
Основные события, случившиеся во Франции с 1787 по 1875 год, в восьми пунктах
Как Гюго заставил всех полюбить Средневековье и готическую архитектуру
Гюго открыл сразу очень много вещей. Во-первых, Гюго подарил нам, Парижу, Франции собор Парижской Богоматери в том виде, в котором он существовал до недавнего времени, а именно до 2019 года, когда чуть было не погиб в огне, но все-таки выстоял. Собор уже хотели сносить, переделывать, такие пожелания высказывались давно, но руки все не доходили — французы XVII, XVIII, да и начала XIX века считали это здание нелепым, безобразным, уродующим город, неподобающим великой стране, великой нации.
Наполеон с трудом перенес торжественную процедуру интронизации в соборе, казавшемся уродливым. Собор подкрасили, почистили, поставили новые двери, сделали в духе XVII–XVIII веков, но все равно это казалось уродливым.
После романа «Собор Парижской Богоматери» отношение поменялось кардинально и очень быстро. Уже в 1832 году открывается музей средневекового искусства Национальный музей Средневековья до сих пор работает, но сейчас временно закрыт на реставрацию до 2022 года. Коллекция музея охватывает промежуток от первых веков нашей эры до начала XVI века и считается одной из самых значительных коллекций предметов средневекового искусства и быта.. Семейство Сомерар выкупило помещение в современном аббатстве Клюни, и туда хлынули посетители — оказывается, это было прекрасно и интересно, хотя и не соответствовало классическим представлениям об архитектуре.
Собор — одно из главных действующих лиц в романе. Он живой, и Гюго подчеркивает это несколько раз. Его невозможно описать одним словом. Он меняется в зависимости от настроения героев, он меняется в зависимости от той задачи, которая стоит перед человеком, входящим в него. Для кого-то это учебник по алхимии. Неслучайно сам король, замаскированный под кума Туранжо, приходит к архидиакону Клоду Фролло, потому что он интересуется алхимией и хочет открыть философский камень — а где же это сделать, как не в соборе Парижской Богоматери, где зашифрованы символические послания? Для кого-то это родной дом, целый мир, как для Квазимодо, другого он не знает и знать не хотел до какого-то времени. И так далее.
Это первое, и уже за одно это Гюго нужно сказать спасибо. И еще он сделал отступление, что на самом деле это не только о Париже, а о всей готической архитектуре, которая достойна изучения, достойна поклонения. Этому нашлись многочисленные сторонники, например великий архитектор Эжен Виолле-ле-Дюк и другие, принявшиеся сохранять эту архитектуру — может быть, не очень умело, но от чистого сердца.
О чем рассказывает фасад готического собора
И как читать послание средневековых скульпторов
Второе — Гюго открыл Средние века, потому что Средние века долгое время понимались как мрачная эпоха, эпоха мракобесия. Кстати, и у него это отнюдь не светлая эпоха, но эпоха чрезвычайно плодородная, она способна породить истинные чувства и вызывает неподдельный интерес сама по себе, а не только в контексте борьбы с суевериями.
У Гюго были предшественники. Была довольно популярная традиция английского готического романа, но там обычно происходило нечто сверхъестественное, были какие-то существа, которых в реальной жизни быть не может, хотя бы Франкенштейн. И, конечно, был великий Вальтер Скотт, чрезвычайно популярный везде, в том числе и в России. И, конечно, Гюго его читал. Что-то он заимствовал у него напрямую, особенно из романа «Квентин Дорвард», потому что там есть и король Людовик XI, который очень похож на Людовика из романа Гюго, там есть и герой, который бросает всем вызов, и цыган — то есть появляется тема цыган, которая не так часто фигурировала в литературе.
Главные романтики мира в одной таблице
Гюго — бунтарь, Мэри Шелли — фрик и Пушкин — историк
Гюго черпал из этого источника, но привнес и нечто другое. Он пробудил интерес к чувствам. Чувства гораздо важнее долга. Собственно, долг здесь никто не исполняет. В этом, кстати, разница между Вальтером Скоттом и Гюго: у Скотта герои верны своему долгу — рискуют, иногда гибнут, но они верны ему до конца. Здесь — какой долг? Здесь — любовь, здесь — страсть, здесь — ненависть. Это гораздо важнее, чем следование какому бы то ни было долгу.
И, конечно, здесь есть противостояние власти. Средние века для Виктора Гюго — это эпоха, как сказали бы в советское время, революционная. Здесь есть тираническая власть. Гюго вообще не очень любил власть. Есть народ, пусть даже очень экзотический, нищие, которые готовы бросить вызов этой власти. Поэтому, кстати, Гюго так любили в Советском Союзе.
Еще Гюго открыл женщин. Мир женщин, которые оправданы именно своей любовью, своей страстью, пусть даже неправильной, нелепой. Объект любви Эсмеральды, Феб, — человек, который ее предал. Он красив, он производит впечатление благородного человека, но на самом деле он не стоит ее. Тем не менее Эсмеральда делает свой выбор, и в этом ее величие, ее красота, и она достойна всякого поклонения.
Сейчас немного забегу вперед. Судьба этого произведения в России очень интересна. Русские читатели познакомились с ним рано: в журнале «Телескоп» появляются фрагменты перевода — кто его делал, правда, не знаю. Полностью издание вышло гораздо позже — в 1862 году в журнале «Время». Издатель пишет, что, конечно же, все читают по-французски, все знают этот великолепный роман, но все-таки настало время перевести его на русский язык и опубликовать, потому что Гюго — это самый сильный писатель XIX века. Все понимают, что Квазимодо — это образ униженного, оскорбленного французского народа, у которого ничего нет, кроме его физической силы, но который осознает свое величие, в нем пробуждаются силы, он восстает для новой жизни.
Кто это писал? Это был Федор Михайлович Достоевский, издатель этого журнала. Перевод сделан Юлией Померанцевой. Я, к сожалению, не смог найти дополнительные биографические сведения о ней. Дальше все сильные переводы тоже делались женщинами — и какими! Это были борцы за права женщин. И, конечно, самый известный перевод — это перевод Надежды Коган, урожденной Нолле. Прекрасный переводчик, последняя любовь Александра Блока. Есть несколько переводов, выпущенных мужчинами, но в основном в России этот перевод делали именно женщины, то есть это борьба за права женщин, за их эмансипацию — так совпало.
Можно ли считать роман Гюго исторически достоверным
Гюго открыл исторический роман. Он практически первый человек во Франции, который пишет роман с опорой на исторические источники. В это время историки становятся очень популярны. Все зачитываются — и даже не столько зачитываются, сколько заслушиваются — лекциями Франсуа Гизо. Огюстен Тьерри — тоже властелин дум. Но это — историки. Гюго — писатель, но он понимает, что нужно работать с историческими источниками, и работает с ними, надо сказать, очень неплохо.
Я, в общем, разбираюсь в истории Парижа, и в романе не так много деталей, в которых я могу усомниться: Гюго великолепно знал Париж, знал историческую фактуру, фактических ошибок у него совсем мало. Есть некоторые смещения во времени: в той сцене, где Квазимодо приговаривается к позорному столбу и его наказывают кнутом, мучают, стоят кумушки, а с ними — мальчик. Мальчик хочет украсть маисовую лепешку — глава так и называется — «Маисовая лепешка» Полностью глава называется «Рассказ о маисовой лепешке» («Histoire d’une galette au levain de maïs»).). Заканчивается рассказ про маисовую лепешку тем, что мальчик все-таки ее съел. Но маисовой лепешки не могло быть в XV веке. Это кукуруза. Но таких деталей очень немного.
Что сочинил Гюго, где он внес некоторые существенные сдвиги? Я напомню: Пьер Гренгуар после провала своей пьесы идет за Эсмеральдой, вообще не знает, что делать, и случайно попадает на территорию, которая называется Двор чудес. Это место, где собираются нищие, преступники, грабители, воры, карманники и другая публика. Выясняется, что у них есть свой язык, свои законы, свое королевство. Ему, как нарушителю границы, дают испытание: он должен срезать кошелек так, чтобы колокольчик манекена не зазвонил. Испытание он проваливает. Гренгуара должны повесить, но Эсмеральда его выкупает, согласившись выйти за него замуж — как выяснилось, фиктивно.
Такие дворы существовали во многих мегаполисах, в том числе и в Москве, скажем, XVIII–XIX веков. А это XVII век. Эти дворы чудес описываются в произведениях Анри Соваля, историка и эрудита XVII века, один раз они даже были вполне официально нанесены на карту. В Париже их было несколько, и Гюго они очень заинтересовали. Про такие дворы в Париже XV века мы ничего не знаем. Я какое-то время думал, что Гюго не прав, поэту допустимо смягчать. Но исследования более позднего времени показали, что нечто подобное все-таки было в XIV и XV веке. То есть были группы людей, и не знаю, была ли у них своя территория, но у них был свой засекреченный язык, была своя организация.
Среди прочих открытий, которые сделал Виктор Гюго, — открытие мира арго. Арго — это королевство, жителей он называет арготинцы. Это особый язык городских низов, особый язык профессиональных нищих. Он соответствует нашей фене, который изначально был языком коробейников. Арго тоже был языком коробейников, на нем они должны были общаться между собой, чтобы клиент не понял, что ему продают. Этот язык был заимствован миром профессиональных нищих и срезателей кошельков. Историки пишут о том, что странным образом издают словари арго и открывают этот мир не полицейские агенты, структура которых была очень развита в Париже, но именно писатели, и первым был Виктор Гюго.
Что для Гюго Средние века? Это мир, противостоящий более позднему классицизму, противостоящий рациональному управлению, прямым проспектам, улицам. Неслучайно он будет негодовать, когда уже в 50–60-е годы XIX века барон Осман затеет перепланировку Парижа, которая принесет городу современный облик, столь любимый нашими соотечественниками. Гюго считал, что этот человек режет по живому, убивает живое существо — Париж с его лабиринтом улочек.
Этот немного утрированный интерес ко всему хтоническому, идущему откуда-то из-под земли, но естественному заставляет Гюго нагнетать такие густые краски. Что для него очень важно? Посмотрим, как у него происходит дублирование. Начинается все с представления во Дворце правосудия. Это был Зал потерянных шагов, или Зал мраморного стола, самое большое здание средневековой Европы — с этим можно не соглашаться, но такое мнение было и есть до сих пор. Гренгуар начинает свое представление, но оно сорвано, потому что происходит несколько параллельных событий, среди которых — праздник дурака, или праздник шута, когда выбирают самого уродливого — короля шутов. Отдельно есть и король арготинцев, или цезарь, как его называют. Это не мешает Гюго остановиться на карнавальной культуре, и он с большим удовольствием расписывает, как все было не похоже на современность, как это интересно, как это ужасно и так далее.
Дальше — мир школяров и студентов. Мир школяров и мир криминальный у Гюго постоянно пересекаются. У архидьякона Фролло есть брат Жан, или Жеан, как у нас переводят это имя, который все время клянчит у него деньги. Он не лишен образованности, он друг Феба, возлюбленного Эсмеральды, но при этом вхож в царство криминальных элементов и чувствует себя там как дома. В романе масса школяров: кто-то ведет всякие записи, кто-то им дает консультации. Бывшие правоведы, теологи — все собираются на этом дне общества.
Необузданный мир студентов, школяров и необузданный мир парижского чрева для Гюго переплетены между собой. Но это тоже не лишено исторической правды, потому что так оно и было: очень многие деклассированные элементы — бывшие студенты, которые не хотели больше работать, но пополняли мир любителей жить за чужой счет. Странным образом Гюго не ссылается на Франсуа Вийона, «проклятого поэта» Так Вийона называл другой французский поэт, Поль Верлен. Верлен написал шесть очерков «Проклятые поэты», посвященных мастерам, не признанным, по его мнению, критикой и читателями. В их числе, кроме Вийона, были Артюр Рембо, Стефан Малларме и сам Верлен.. Хотя есть некоторые намеки и даже прямые цитаты, отсылающие к школяру, у которого дядя тоже был дьяконом — и который жил на грани между миром высокой поэзии, был приговорен к смерти, участвовал в драках, убийствах, ограблениях церквей и так далее. Эта связь двух миров для Гюго тоже очень важна.
Что еще есть в романе? В романе город живет своей жизнью. Целая книга посвящена, с одной стороны, описанию собора, с другой — описанию Парижа, как если бы мы смотрели с вершины собора. Это огромная панорама, и она очень дотошно описана. Может быть, читателю она покажется какой-то странной и ненужной, потому что там нет никакого действия, но для Гюго очень важно показать реальную жизнь города. Гюго работал с историческими источниками. И достоверность у него достаточно высокая. Например, я нашел там Жака Куактье. Мэтр Куактье — это доверенное лицо короля, лейб-медик, которому тот доверяет, с которым ведет всякие переговоры, которого использует в качестве посредника. Парадоксальным образом мне довелось работать с документами этого Куактье. Он выскочка, сделавший себя благодаря медицинскому таланту. Король был очень мнительным, все время думал, что он тяжело болен, что, в общем, соответствовало действительности, и он очень щедро одаривал Куактье. Я работал с имуществом его наследников — Гюго действительно описал все вполне достоверно.
Интересен образ короля. Гюго здесь пытается интегрировать элементы большой истории, социальной истории по Франсуа Гизо По размышлениям Франсуа Гизо, дворянство и третье сословие, то есть буржуазия, рабочие, крестьяне, должны найти компромисс, прийти к классовому миру, чтобы избежать новой революции, оглядываясь на революцию Французскую. С 1840 года Гизо фактически руководил правительством при короле Луи Филиппе I, но революция 1848 года, после которой во Франции была провозглашена республика, и Июньское восстание рабочих стали крахом его исторической концепции борьбы завоевателей и завоеванных.. Я напомню, что когда Эсмеральду приводят в собор, она пользуется правом убежища. Но Двор чудес решает освободить Эсмеральду и идет на штурм того здания, где она находится. Когда об этом узнает король, он сначала выясняет, кого штурмуют. Это оказывается судья, должностное лицо, которому принадлежит эта территория, фьеф Феод, или фьеф, во Франции и лен в Германии — в средневековой Европе наследственное земельное владение, которое сеньор жаловал своему вассалу в обмен на обязанность нести военную службу., — не будем вмешиваться, наш парижский народ выполняет за нас важную работу, борется с феодализмом. Напрямую так не говорится, но это имеется в виду. И только когда выясняется, что затронуты непосредственные права короля, он посылает отряд конной стражи, которая в конце концов разбивает бандитов, пытавшихся освободить Эсмеральду.
Сите — это историческая колыбель Парижа, остров, который был поделен между епископом и королем, там было 24 ленных держания. Некоторые из них принадлежали непосредственно королю, некоторые — епископу, некоторые держания король передавал своим приближенным, должностным лицам, которые, в общем, не собирались их возвращать. Поэтому, когда он выясняет, что восстание распространяется и на королевские лены, король проявляет решительность и быстро кончает с этим безобразием.
Еще один сюжет, который важен для Виктора Гюго — это, конечно, сюжет цыган. Цыгане — это образ, буквально созданный для романтиков, для поэтов, в том числе для Александра Сергеевича Пушкина и для английских поэтов. Конечно же, Гюго не мог мимо него пройти. Я уже говорил, что у Вальтера Скотта в «Квентине Дорварде» есть цыган, но он там для того, чтобы показать контраст между рыцарем и вот этим самым цыганом, который служит за деньги, не верит в Бога — и ужасает нашего положительного героя.
Цыгане для Гюго — это что-то совершенно другое. Понятно, что их ненавидят, у них плохая репутация. И у затворницы, которая ненавидит цыган и Эсмеральду, как потом выясняется, есть для этого основания, потому что у нее украли девочку и подложили ей вот этого уродца Квазимодо.
Цыгане появляются в Европе в 20-е годы XV века. Для историков это очень интересный сюжет — как и почему именно в это время они появились, — но я не буду говорить на эту тему. В Париже они впервые появляются в 1427 году и производят двойственное впечатление. Их считали паломниками: раз паломники — пусть идут. Потом выясняется, что очень долго они паломничают — их надо либо выловить, либо выдворить из страны. Но было уже поздно. Цыгане зарекомендовали себя прежде всего как гадатели по руке, предсказатели судьбы, а также как прекрасные лошадники, которые могли подковать лошадей, и так далее. И это балансирование между, с одной стороны, изгнанием, а с другой — использованием дало возможность цыганам скитаться и оседать в некоторых европейских странах.
А потом, уже в XVI и XVII веках, начинается даже мода на цыган. Цыганские наряды часто использовались на карнавалах. То есть и здесь Гюго вполне историчен, и именно вокруг цыганки Эсмеральды возникает особый ореол: она, с одной стороны, прекрасна, а с другой — вызывает возмущение властей одновременно с вожделением отрицательных героев.
Словом, Гюго — это действительно писатель, который очень сильно повлиял на историков. Прежде всего, на Жюля Мишле. Это историк младшего поколения историков-романтиков, и он признавался, что хотел написать главу в своей истории Франции, посвященную собору Нотр-Дам, но это уже сделал Гюго, и ему просто нечего добавить здесь. Мишле полностью соглашался с тем, что Достоевский писал о французском народе, олицетворяемом Квазимодо, и развивал эту весьма важную для него идею.
Чем роман Гюго шокировал его современников
Теперь о том, как принимали это произведение. Принимали по-разному. Широкая публика была в восторге. Много раз Гюго переиздавал и дополнял роман, вводил какие-то дополнительные главы, иногда даже бравируя этим.
Вместе с тем были критики. Во-первых, критики со стороны традиционных ценностей и представления о прекрасном. Я видел карикатуру 1842 года, где изображена группа писателей и поэтов, во главе которой идет Виктор Гюго, еще вполне молодой человек. И все они очень уродливые. Это позже Гюго будет таким благородным старцем. У него на самом деле очень специфические черты лица: огромный выпуклый лоб, сравнительно маленькое лицо, непропорциональное этому лбу. Потом он будет носить бороду. И вот идет Гюго, за ним идет Альфонс де Ламартин и многие другие. И у них плакат: «Прекрасное — это уродливое». Это стирание граней между прекрасным и уродливым, эстетизация того, что сейчас называется ужасами Средневековья, «страдающим Средневековьем», многих шокировали.
Многих шокировало еще вот что. Да, были люди, которые к Средним векам уже относились достаточно хорошо. Но они были недовольны: для них Средневековье — это великая эпоха, здесь они согласны с Гюго, но Средневековье — великая эпоха потому, что там есть идея Бога, которая сейчас умерла. А где идея Бога, где истинная религиозность у героев Виктора Гюго? Ее нет. И это было шокирующим обстоятельством.
И, наконец, критика с точки зрения литературного вкуса. Оноре де Бальзак, прочитавший роман в 1831 году, написал:
«Вообще-то Гюго — хороший поэт, но роман ужасный! Это сплошная безвкусица, это нагромождение каких-то нелепиц одна на другую, это сюжет, который скачет с одного предмета на другой. Мысль автора все время растекается. Композиция развалена. Это образец безвкусия, характерный, к сожалению, для нашей эпохи».
Действительно, в романе можно обнаружить достаточное количество этой безвкусицы.
Но главными противниками Гюго были Католическая церковь, которая в 1834 году включает роман в «Индекс запрещенных книг» (в XIX веке это не страшно, никто не взялся бы сжигать книги на костре), и королевская власть — то есть та власть, которая существовала. Гюго приветствовал Июльскую монархию. Роман вышел в 1831 году на волне революционного энтузиазма. А потом энтузиазм стал остывать, и режим Луи Филиппа уже очень настороженно смотрел на призывы к восстаниям. А то, что у Гюго всегда короли являются мерзавцами, было очень странно. Пьеса Гюго «Король забавляется» про Франциска I была запрещена Пьесу «Король забавляется» о короле Франциске I, правившем с 1515 по 1547 год, впервые поставили в 1832 году и запретили сразу же после первого представления: в ней усмотрели революционные настроения и безнравственность, а король представлялся бездушным сластолюбцем — это связано с тем, что надежды Гюго на Июльскую революцию и демократические изменения оказались обманчивыми.. В трагедии «Марион Делорм» главный мерзавец — Ришелье и покрывающий его Людовик XIII. В самой первой пьесе Гюго, вышедшей еще до революции, «Эрнани», король дон Карлос противостоит благородному герою. Все это вызывало возмущение не только по своим эстетическим соображениям, но и потому, что вмешивалась цензура. В России особых цензурных запретов на них не было: ругались французские короли и Католическая церковь — а здесь все было немножко иначе.
Является ли произведение Виктора Гюго романом «на все времена»? Да, является. Его можно читать в любом возрасте: в подростковом, в пенсионном, в постпенсионном, в зрелом — и всегда находить какие-то новые пласты. Это свидетельствует и о большом писателе, и о большой литературе.
К сожалению, большинство людей знакомы с романом либо по мюзиклу, либо по мультфильмам. Это неплохие образцы. Но самое главное — это текст. Гюго не может ничего высказать прямо. У него всегда есть отступления, есть довольно глубокие философские размышления, есть интерес к тому, что называлось тогда во Франции histoire pittoresque — забавная, пикантная, смешная сторона истории, которая жива и сейчас. Соединение этих качеств делает из этого романа чтение на все времена — и не обязательно для историков, но и вообще для всех интересующихся настоящей человеческой жизнью и великим городом Парижем.
P. S.
Первая встреча с романом сложилась неудачно. Мне он не понравился. Я читал его совсем в нежном возрасте, когда, читая «Войну и мир», пропускаешь про мир и читаешь про войну. По сравнению с Дюма здесь было мало поединков, мало сражений и какая-то любовь — что-то непонятное. В общем, я был не в восторге.
Но потом, когда я занялся историей — по-моему, я был еще студентом первого курса, — я прочитал это описание Парижа и нашел карту города XVI века, то есть сравнительно близкую к хронологии. И вот тут я понял, что это мой писатель, что оторваться от него нельзя.
И потом я перечитывал Гюго — уже не только это произведение, а, скажем, «Отверженных», огромный, совершенно неподъемный текст. И рассуждения Гюго о парижских трубах, о парижской канализации оказывались безумно интересными, не менее интересными, чем перипетии судеб этих людей, этих характеров. Кстати, характеры Гюго прописывал не очень подробно. Но чувство исторической реальности у него развито не меньше, чем у Александра Дюма: художник чувствует немножко иначе, чем историк, и очень часто оказывается гораздо догадливее него, потому что понимает композицию жизни.
эсмеральда и джолиЖизнь наших далеких предков, существовавших на этой Земле тысячи лет назад, окутана покровом тайны. Хотя археологам, антропологам, историкам и известно, чем занимались доисторические люди, какой был их рост, какую они имели форму черепа и комплекцию, увидеть их внешность мы не можем. И это здорово, что на помощь стал приходить искусственный интеллект. Так, канадский 3D-художник Филипп Эдвин воспроизводит лица доисторических людей, а также воссоздает образы уже вымерших животных.
Недавно я писала о переводах знаменитой песни из оперы "Собор Парижской Богоматери". Тема эта никак не желает меня отпускать, поэтому я решила сравнить Эсмеральд в различных экранизациях одноименного романа.
Сначала, как обычно, давайте посмотрим, какой красавицу- танцовщицу видел сам автор романа Виктор Гюго.
Эсмеральда, как все мы помним, молодая и прекрасная бедная девушка, цыганка, которая зарабатывает на жизнь танцевальными выступлениями с дрессированной козочкой по имени Джалли. Такой Эсмеральду впервые видит поэт Пьер Гренгуар, который оказывается абсолютно очарован ее красотой и грацией:
"Она была невысока ростом, но казалась высокой – так строен был ее тонкий стан. Она была смугла, но нетрудно было догадаться, что днем у ее кожи появлялся чудесный золотистый оттенок, присущий андалускам и римлянкам. Маленькая ножка тоже была ножкой андалуски, – так легко ступала она в своем узком изящном башмачке. Тоненькая, хрупкая, с обнаженными плечами и изредка мелькавшими из-под юбочки стройными ножками, черноволосая, быстрая, как оса, в золотистом, плотно облегавшем ее талию корсаже, в пестром раздувавшемся платье, сияя очами, она казалась существом воистину неземным."*
При первом взгляде на нее Гренгуару кажется, что перед ним не человеческое существо, а "фея, ангел, нимфа, саламандра, богиня, вакханка с горы Менад". Приглядевшись, он понимает, что перед ним только лишь "цыганка", от чего он мгновенно разочаровывается.
Эсмеральда не только красивая, но и очень добрая девушка. Она помогает Гренгуару, согласившись по цыганским законам стать его женой, она единственная, кто жалеет Квазимодо, прикованного к позорному столбу и даёт ему напиться из фляги. Но, как это часто бывает и в жизни, доброта Эсмеральды имеет и обратную сторону. Девушка чересчур наивна и, пребывая в своих мечтах и фантазиях, слепо доверяет окружающим ее людям, не видит их лжи и скрытых помыслов, что служит причиной ее трагической смерти.
Образ цыганки Эсмеральды, без сомнения, очень яркий, но при этом и весьма понятный. Предлагаю посмотреть, как с ним справились актрисы различных экранизаций романа.
"Собор Парижской Богоматери" экранизировали больше двадцати раз, первый, а первый аж в 1905 году. С Вашего позволения, я остановлюсь только на самых известных постановках, оставивших след в истории кино и сердцах зрителей.
Первой из них, пожалуй, будет экранизация 1939 года с актрисой Морин О'Хара в роли Эсмеральды.
Может быть, я бы и не стала останавливаться на этом фильме, но выбор актрисы на роль цыганки Эсмеральды меня удивил. Кино, конечно, чёрно-белое, но и даже на двухцветным изображении видно, что черты лица у Эсмеральды вовсе не южные, а очень даже европейские, да и волосы явно не черные. Такое несовпадение сильно бросается в глаза, к тому же, по моему мнению, темперамента актрисы тоже не хватает.
Наверное, одна из самых известных экранизаций романа - одноименный фильм 1956 года с несравненной Джиной Лоллобриджидой в главной роли.
Даа, вот где страсть, грация, энергия... При одном взгляде на босую Джину, бойко и заразительно танцующую на площади, сразу становится понятно, отчего все мужчины вокруг потеряли головы, желая ее заполучить. В ее взгляде есть уверенность женщины, которая знает о том, как влияет на мужчин, но вместе с тем мы видим, как она искренна и ранима в своем чувстве к недостойному ее Фебу. Мне кажется, что это исполнение Эсмеральды можно считать чуть ли не эталонным.
В совместной экранизации Великобритании и США 1982 года роль Эсмеральды исполняет Лесли-Энн Даун.
После Джины образ, созданный этой актрисой, кажется мне недостаточно ярким и живым... К тому же Лесли-Энн Даун определенно не жгучая брюнетка, а скорее темно-русая девушка, достаточно бледная для смуглой Эсмеральды. Впрочем, я могу слишком придираться. В паре с Энтони Хопкинсом, играющим Квазимодо, актриса смотрится весьма гармонично.
Мультипликационную экранизацию Диснея я, наверное, пропущу, потому что не очень понимаю, как оценивать нарисованную Эсмеральду. В детстве я очень любила этот мультфильм и посмотрела его раньше, чем прочла книгу. Настоящим потрясением для меня тогда было то, что роман закончился так трагично, тогда как в мультфильме героев ждал обязательный для Диснея хеппи-энд.
Относительно счастливо заканчивается и фильм "Горбун из Нотр-Дама", выпущенный на год позже мультфильма - в 1997 году. На роль Эсмеральды режиссер пригласил очень популярную тогда актрису Сальму Хайек.
Точный возраст Эсмеральды в романе не отмечен, но она точно была очень молодой девушкой лет 18. Сальме же хорошо за 30, но ладно, Джине Лоллобриджиде тоже было почти 30, никто и не заметил. Не могу сказать, что актриса плохо справилась с ролью, нет, есть в ней и экспрессия и притягательность, но впрочем чего-то мне не хватило. Вообще весь фильм несколько с перебором мелодраматичен: в конце король освобождает Эсмеральду под радостные вопли толпы, все счастливы... Не того немного ждёшь от экранизации "Собора Парижской Богоматери".
Последняя "осовремененная" экранизация французского производства под названием "Квазимодо" 1999 года тоже со счастливым концом. В образе Эсмеральды мы видим актрису Мелани Тьерри.
Рыжая Эсмеральда не цыганка, а кубинка с подкаченными губами и это, конечно, что-то новенькое. Актриса играет дочь губернатора, которая узнает, что она приемная, а настоящим наследником состояния отца является не она, а горбун Квазимодо. В этом фильме-комедии очень мало осталось от текста Гюго, и характеры и сюжет были сильно изменены, поэтому невозможно оценивать актрису с точки зрения ее соответствия книжной Эсмеральде. Впрочем, эта интерпретация, перенесенная в настоящее время, достаточно любопытна необычной трактовкой сюжета, так что достойна внимания.
Итак, на самом деле только задумывая этот пост, я уже знала, кому достанется первое место в моем личном рейтинге Эсмиральд. Не буду оригинальной и скажу, что это, без сомнения, Джина Лоллобриджида. Остальные актрисы на фоне ее образа Эсмеральды просто меркнут, хотя и среди них было много интересных воплощений.
- Спасибо за прочтение. Если вам понравился материал - подписывайтесь на канал и ставьте лайк... А пока я пишу еще, можно прочитать мои статьи, например:
- "О, Эсмеральда": французский текст знаменитой песни более нескромен
- 6 образов князя Мышкина: два японца, французский ловелас и тот, что в странной шапке
21 июня исполняется 25 лет со дня премьеры мультфильма «Горбун из Нотр-Дама». Мультфильм основан на романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери».
В экранизации насилия и жестокости куда меньше, но все же мультфильм остается достаточно мрачным. Издание Screen Rant составило список лучших моментов и деталей мультфильма. Даже если у вас нет времени пересмотреть его, вы все равно можете вспомнить эти моменты и немного поностальгировать.
Этому мрачному мультфильму просто необходимы были милые и душевные сцены. Когда Квазимодо чувствует себя подавленным и считает, что ему не стоит идти на городской фестиваль, раз он отличается от других людей, именно гаргульи убеждают его выйти в свет и повеселиться. Это один из самых светлых моментов мультфильма. Доброта Виктора, Гюго и Лаверн особенно важна на контрасте с жестокостью Фролло.
Охранник судьи Фролло по имени Феб замечает цыганку Эсмеральду, когда она пробирается в собор Парижской Богоматери. Сначала Эсмеральда относится к Фебу враждебно и думает, что он собирается арестовать ее. Но между героями возникают чувства, поэтому Феб отказывается выполнить приказ Фролло и задержать девушку. Это очень важный для развития персонажей момент, который показывает, что Феб готов бросить вызов Фролло и поступить правильно.
«Горбун из Нотр-Дама» — это мюзикл с потрясающими музыкальными номерами. Некоторые из них заслуживают отдельного упоминания. Номер «Вверх дном» разбавляет мрачные сцены своей энергичностью и яркостью. В нем зрители видят городской фестиваль, празднующих цыган, яркие картинки и конфетти. Квазимодо тоже присутствует на празднике, но прячется от горожан, хотя цыганский барон Клопен пытается заманить его в толпу. Заканчивается фестиваль печально: горожане начинают высмеивать Квазимодо. Но в целом праздник показан в позитивном ключе.
В начале песни Фролло убеждает Квазимодо в том, что он монстр, и мир никогда его не примет. Газлайтинг Фролло просто обескураживает, но песня набирает обороты, когда начинается сольная партия Квазимодо. Пусть он считает себя изгоем, но все же пытается представить, какого это — стать частью мира. Песня Квазимодо о его мечте и воодушевляющая музыка делают этот номер запоминающимся.
Эсмеральда тоже исполняет важную песню. «Боже, помоги отверженным» — это обращенная к высшим силам просьба прекратить издевательства над цыганским народом. Весь мультфильм посвящен попыткам понять, кто же на самом деле монстр, а кто человек. Прослеживается эта тема и в песне Эсмеральды. Фролло плохо обращается с людьми, которых считает недостойными. Эсмеральда же хочет добиться справедливости для своего народа и всех изгоев.
Весь мультфильм Фролло манипулирует Квазимодо, жестоко обращается с ним и другими горожанами. Но в конце люди восстают и решают бороться за справедливость. Противостоять Фролло готов и сам Квазимодо. Он берет свою жизнь под контроль, защищает Эсмеральду, обвиняет Фролло в жестокости и позволяет своему бывшему опекуну погибнуть из-за его же ненависти и злобы.
Вернемся к началу мультфильма, которое с первых кадров погружает нас в мрачную атмосферу истории. Фролло преследует и убивает невинную цыганку, так как думает, что она прячет украденные вещи. Оказывается, что женщина лишь пыталась защитить своего ребенка. Фролло собирается убить и его, ведь считает мальчика «демоном». Его останавливает архидьякон и заставляет Фролло покаяться и стать опекуном ребенка. Это мощное, но трагическое начало мультфильма.
После победы над Фролло Эсмеральда и Феб выходят к ликующим горожанам, но вот Квазимодо не следует за ними. Эсмеральда осторожно выводит его из тьмы к свету, и горожане приветствуют и обнимают героя. Сцена, в которой Квазимодо перестает быть изгоем, несомненно, одна из самых запоминающихся в мультфильме.
Когда Квазимодо на фестивале становится жертвой жестоких солдат и горожан, именно Эсмеральда защищает его. Фролло приказывает Эсмеральде отступить, но она отказывается, освобождает Квазимодо и требует справедливости для него и своего народа. Эта сцена показывает Эсмеральду сильной и независимой героиней, ведь лишь она рискнула бросить вызов Фролло и попыталась отстаивать свои права.
Эта песня главного злодея Фролло затрагивает многие серьезные темы в необычной для диснеевских мультфильмов манере. Фролло рассуждает о похоти и слабости и винит в своих грехах «ведьму». Он решает убить Эсмеральду, раз она не хочет быть с ним, и заявляет, что имеет право творить зло во имя добра. Создатели мультфильма обращаются к непростой теме религии и веры, но при этом номер одинаково интересно смотреть и взрослым, и детям.
