Мацуев интервью
Сто лет назад высокий, бледный, похожий внешне на учёного молодой человек вышел на сцену Оркестрового зала с дебютным исполнением своего нового концерта совместно с Чикагским симфоническим оркестром и музыкальным директором Фредериком Штоком. Композитором был Сергей Прокофьев, произведением, которое исполнялось в тот день, - Третий концерт для фортепиано с оркестром. Всё остальное - уже история музыки. Программа этой недели отмечает столетие со дня этого исторического события. И невозможно было подобрать для этого легендарного исторического концерта более подходящего солиста, чем Денис Мацуев. ...
мацуев интервью
11 июня народный артист России, пианист Денис Мацуев празднует юбилей – 45 лет.
Что такое жизнь музыканта? Концерты, гастроли, аплодисменты. И – ноты, ноты, ноты…
До – дом
– Уже больше 25 лет мой дом – самолёт (смеётся). Выбирая профессию концертирующего музыканта, ты оказываешься обречён на кочевую жизнь. А ещё дом там, где твои родные. Они очень часто летают со мной на гастроли.
Последний мой дом был такой: ещё до пандемии у меня был концерт в Карнеги-холле. Родители прилетели в Нью-Йорк и прямо в отеле в день концерта налепили и наварили мне настоящих сибирских пельменей, чтобы я почувствовал вкус дома.
А если серьёзно, дом там, куда тебя тянет. А тянет меня в Иркутск, где я прожил до 16 лет и откуда со слезами на глазах уезжал в Москву учиться в Центральной музыкальной школе. Я и фестиваль «Звёзды на Байкале» сделал в том числе для того, чтобы почаще бывать в квартире, в которой рос, которую не продали в тяжёлые 90-е годы и где до сих пор пахнет так же, как пахло в детстве.
Ре – ревность
Не понимаю людей, которые говорят: «Я не ревнивый». Ты хочешь сказать, что не ревнуешь свою любимую женщину?
Да, по отношению к коллегам это скорее чувство белой зависти. Когда слышу, как кто-то очень хорошо играет, меня раздирает на части, и я быстро бегу к инструменту заниматься, потому что мне тоже хочется так играть. А вот чтобы к своим и не ревновать – ну как это можно? Я же всё-таки сибирский мужик!
Ми – миротворец
Я стопроцентный миротворец. С самого детства. Притом что у меня было домашнее воспитание – няня, какао с оладушками на фарфоре… А потом я выходил во двор и превращался в этакого Зорро.
В этом дворе собирались дети из разных семей. Иркутск, знаете, город такой… Там интеллигенции много, но и рабочего класса хватает. Но все конфликты «двор на двор» мне удавалось переносить на футбольное поле.
Эта история потом повторилась в Москве. ЦМШ тогда располагалась в довольно жутком районе на ул. Карбышева. Местная шпана била музыкантов. Они называли нас музишенами. Особенно доставалось тем, кто носил скрипку и виолончель. А когда я приехал, мы с местными не только перестали драться и начали играть в футбол, но и сдружились с некоторыми так, что до сих пор общаемся.
Хотя драться приходилось. Если вижу, что по отношению к женщинам или к младшим творится несправедливость, что, в стороне буду стоять? Дважды даже руку ломал. Один раз – за девочку, а второй – за группу Modern Talking. Я доказывал одному мальчику, что эта группа – полные бездари, а он мне – что это гениальная музыка. Но теперь, глядя на то, что происходит на эстраде, могу сказать: эту группу уже можно назвать классикой (смеётся).
Фа – фанаты
В Сеуле был такой случай… В Южной Корее классическая музыка страшно популярна у молодёжи. У нас тоже молодых лиц в зале много, но там в пятитысячном зале 70% – это молодые девочки. И после одного из концертов они подняли мою машину и несли на руках. Я тогда почувствовал себя… очень странно!
А вообще слово «фанаты» я не люблю, скорее – «поклонницы». Они же от чистого сердца такие поступки совершают. Как в Московской консерватории, где однажды ко мне за автографом подошла молодая девушка. «Где расписаться?» – спрашиваю. «На мне!» – говорит она и распахивает блузку. Я спокойно расписался. От чего в обморок упали несколько моих пожилых поклонниц…
Соль – сольфеджио
У меня абсолютный слух. И перед сольфеджио никакого страха я не испытывал. Потому что все диктанты ты пишешь, прослушав отрывок раза четыре.
Это качество мне очень помогло. В ЦМШ меня взяли практически без экзаменов: я сыграл в классе перед директором школы, на что он сказал: «Быстро приезжай!» Я и приехал…
А в ЦМШ была преподаватель по гармонии Елена Николаевна Абызова, гроза и авторитет школы. Как-то она меня поймала в коридоре: «Так-так… Мацуев? Пойдём-ка в класс, проверим!» И сыграла нечто невообразимо сложное – четырёхголосный диктант с подголосками… Какой-то авангард музыкальный. Но не на того напала! Я написал это повторений за 5–6. Она посмотрела и сказал: «Ну неплохо! Мальчик не безнадёжен! Можешь идти!»
Ля – Клятва
Клятвы… Начать новую жизнь… (вздыхает). Эта жизнь не менялась у меня до марта 2020 г. 250 концертов в год, каждый день выходишь на сцену. Сумасшедший график – но он даёт такой стимул. И вдруг – стоп! Пандемия! Все концерты отменены. И я понял, что это и есть самое страшное – отобрать у музыканта сцену, живой зал. Потому что ни один онлайн-концерт не заменит этого обмена энергиями с публикой.
Тот концерт 20 марта 2020, который я дал в пустом Зале имени Чайковского, не забуду никогда. Да, в сети его посмотрели 4,5 млн человек, но в зале-то не было ни души! Эта глухая тишина – очень тяжело было её пробить. Поэтому хочется, чтобы такие концерты нам приходилось играть как можно реже.
Премьеру онлайн-проекта «Домашний сезон» посмотрели более 1,5 млн интернет-пользователей
А клятва… Наверное, это наша, сибирская: «Помогай и не обижай!» Это мне ещё от бабушек и дедушек перешло.
Си – Сибирь
Я часто в шутку говорю: «Сибиряк – это национальность». Ты остаёшься сибиряком, даже если давно там не живёшь. Это как джаз. Джаз – это необязательно вид искусства, он может зазвучать в каком-то сиюминутном поступке. Сибиряков же видно: у них очень добрые лица. Они всегда подставят плечо. А это дорогого стоит! И если в Нью-Йорке, Токио или Буэнос-Айресе ко мне подходит человек и говорит, что он из Сибири, для меня он тут же становится как родственник. Мы словно знаем друг друга всю жизнь, нам хватает пяти минут, чтобы наладить контакт и поговорить о нашей природе, о людях, о Байкале, байкальском омуле. Сибирь не истребить.
А ещё Сибирь – это кладовая и житница. И надёжный тыл. Для всей страны. Туда приезжаешь – и тебя там такое спокойствие охватывает. Там такая надёжность исходит – и от людей, и от природы. Если бы профессия моя не подразумевала постоянные гастроли, я бы оттуда никуда не уехал. Мне очень близки и понятны книги Распутина, Астафьева – та тяга к родной земле, к родному краю, про которую они писали.
У меня была тысяча возможностей уехать из России. Но я не могу! Меня тянет сюда. И тягу эту не объяснить словами. Как невозможно объяснить словами происходящее во время концерта между тобой и публикой – это реакция на каком-то химическом уровне. Я не могу из России уехать больше чем на месяц-полтора. Под конец мне становится уже очень плохо. Я хочу к своим кедру, Байкалу, омулю, к воде, к воздуху, к друзьям. Я не хочу ничего менять. Потому что мой дом здесь!
До – дочь
Кто обрадовался карантину, так это Анна Денисовна, которой сейчас 3,5 года. Она наконец получила возможность проводить с папой столько времени, сколько ей хочется. Потому что она папу так долго никогда рядом не видела.
Я специально посчитал: за прошлый год дома был всего 23 дня. Иногда заезжал, чтобы переодеться перед концертом и снова улететь. А в эти три месяца ужас от невозможности выйти на сцену компенсировался возможностью пообщаться с дочерью.
У неё сейчас такой интересный возраст! Каждый день мы устраивали спектакли: выставляли свет, натягивали ширму-занавес. Начинали с кукольного представления, потом появлялись герои из мультиков и книг, она придумывала им приключения, а я отвечал за музыкальное сопровождение. И это один из самых гениальных периодов в моей жизни – смотреть, как растёт твоя дочь.
Юлия Шигарева, “АиФ”
На эту тему:
Двадцать лет назад, в 1998 году, пианист Денис Мацуев победил на XI Международном конкурсе имени Чайковского.
Тогда его исполнительская харизма – скоростная, атлетически мощная, подчеркнуто виртуозная – вызывала полемическую реакцию. Но, как оказалось, стала магистральной для новой генерации пианистов XXI века – с их феноменальной техничностью, трансцендентной сложности репертуаром и рациональностью интерпретаций.
Денис Мацуев: “Из авантюры вышел толк”
Мацуев, в свою очередь, стал «патроном» нового поколения, привлекая его в свои проекты: международные конкурсы Astana Piano Passion и Grand Piano Competition, фестивали Crescendo, «Звезды на Байкале», в Анси, проекты фонда «Новые имена».
В интервью Денис Мацуев рассказал о пианистах ХХI века, об игре на рояле Рахманинова и о собственных творческих приоритетах.
– Практически все ваши проекты и конкурсы ориентированы на молодых музыкантов. Чем привлекает вас новое поколение?
– Это поколение отличается абсолютно уникальным видением и интерпретациями музыки, глубиной, виртуозностью, рациональностью в хорошем смысле слова, зрелостью не по годам.
Прослушав 96 претендентов из 26 стран мира на участие во втором конкурсе Grand Piano в Москве, я был потрясен: даже на прошлом нашем конкурсе не было подобного уровня, хотя казалось, просто невозможно в таком возрасте играть лучше! Достаточно взглянуть на программы финалов в этом году: Третий концерт Рахманинова, Второй концерт Прокофьева, Второй концерт Брамса – это феноменально!
И это не какой-то трюк, когда выходит девочка и технически совершенно играет сложнейший текст. Суть в том, что, когда их слушаешь и не знаешь, кто сидит за инструментом, создается впечатление, будто играет какой-то знаменитый виртуоз. Им по 13-14 лет, но они уже выходят на сцену и выступают при полных залах, владеют инструментом свободно и артистично.
– Чем тогда объяснить, что исполнительская стратегия нового поколения ориентируется на виртуозный концепт?
– Сложно объяснить, почему так происходит. Наверное, время диктует свои законы. С другой стороны, принято считать, что играть виртуозно – значит играть быстро, громко, с напором, неглубоко. Но сыграть пиано или паузу можно тоже виртуозно.
Для меня в понятие виртуозности входит прежде всего артистизм – та магия, ради которой публика приходит в зал. И среди тех, кто приезжает к нам на конкурсы, есть очень разные индивидуальности: и будущие плетневы, и соколовы, и горовицы – фейерверк талантов. Причем появляются они словно вопреки обстоятельствам: большинство – не из музыкальных семей, из глубинок.
Возникает вопрос, что будет с ними через десять лет? Мы знаем, что у каждого артиста своя творческая кульминация: у кого-то пик формы наступает поздно – как у Горовица, Артура Рубинштейна или Оскара Питерсона, который свои лучшие концерты давал в 50-60 лет. Бывает и наоборот: музыкант гениально играл в 11-12 лет.
Но я верю, что у нового поколения большое будущее: главное условие – правильный индивидуальный подход. Как сказал Людовик XIV, отвечая на вопрос, что он сделал для искусства, «я сделал очень многое – я ему не мешал».
– Но куда движется фортепианное искусство? Фигурное катание, например, дошло до каскадов прыжков в 4-4,5 оборота, и в результате побеждает не артист, а прыгун.
– Согласен, у нас со спортом много параллелей, но все-таки у музыкантов не может быть конкурса «Кто сыграет Шопена быстрее». В искусстве на первый план выходит личность. И если тебе нечего сказать – в каком бы темпе и как бы чисто ты ни играл, концерт Чайковского или Листа не прозвучит.
В пианизме важна личностная харизма. Пример – Михаил Плетнев. Я преклоняюсь перед его талантом. Это глыба. Чтобы он ни делал, ты попадаешь под магию его уникального индивидуального мировоззрения.
При этом, когда играешь с ним, он четко придерживается позиции: ни в коем случае не предлагать свои идеи, не вмешиваться в интерпретацию солиста. Он в основном предлагает какие-то ансамблевые вещи, работает с оркестром. Играть с ним – огромное удовольствие еще и потому, что он, как никто, знает фортепианный репертуар.
Михаил Плетнев: «Страшновато, но интересно»
Однажды мы играли с ним в Монреале Второй концерт Прокофьева и за весь концерт вообще ни разу не посмотрели друг на друга. В музыке важен ведь не визуальный контакт, а то, как солист и дирижер «слышат» руки друг друга, предчувствуют.
– Выступая с крупнейшими дирижерами современности – Кристианом Тилеманном, Зубином Метой, Марисом Янсонсом, Валерием Гергиевым, Юрием Темиркановым и другими, вы всегда достигаете такого музыкального взаимодействия?
– На эту тему я могу говорить бесконечно. Дирижер и солист – это прежде всего команда. Когда с человеком, стоящим справа от тебя, есть внутреннее согласие и контакт, получается абсолютно все, даже импровизация.
Я счастливый человек, потому что те, кто стояли рядом со мной, – великие музыканты, они все для меня «гуру». Мы продолжаем играть вместе, а это главный показатель того, что между нами все нормально.
Кстати, бывают такие произведения, которые невозможно отрепетировать, кто бы за пультом ни стоял. Например, концерты Рахманинова. У меня даже статья так называлась: «Рахманинова нельзя отрепетировать». Эту музыку нужно делать по ходу концерта, рождать, импровизировать, и как она в итоге будет звучать, предсказать невозможно.
“Мы жили в домах натовских генералов”. Главы из книги Сергея Бирюкова о пианисте Денисе Мацуеве
Или, например, мы с Зубином Метой так сыграли Семнадцатый концерт Моцарта, будто это совершенно новое сочинение. И сейчас на канале Mezzo у этой записи неизменно высокий рейтинг.
– Вы сегодня признаны одним из лучших интерпретаторов музыки Рахманинова в мире. Его 145-летию в Московской филармонии вы посвятили двухдневный марафон из всех пяти рахманиновских концертов. Этот цикл станет для вас репертуарным?
Денис Мацуев исполнит все фортепианные концерты Рахманинова в зале имени Чайковского
– Да, я планирую исполнить его еще в двенадцати столицах мира. Но лично для меня юбилейный год Рахманинова ничем не отличается от неюбилейного. Я постоянно играю его концерты. Но только теперь, когда я начал исполнять их блоком – за два дня или даже за один, как это было с Гергиевым в Сантори-холле в Токио, мне открылось абсолютно новое состояние: я как будто сам проживаю за роялем жизнь Рахманинова – от консерваторских лет до американского периода и Рапсодии, написанной в «Сенаре».
К циклу концертов я шел долго, и я здесь не ноты имею в виду. Еще в детстве я услышал Третий концерт Рахманинова в исполнении Горовица, Клиберна, и у меня был шок. Я не мог отойти от этого звучания даже во сне. Целью моей стало играть эту музыку.
Никогда не забуду, как я в тринадцать лет сыграл в Иркутской филармонии Третий концерт Рахманинова и, стоя за кулисами, повторял: «Я самый счастливый человек на земле»!
С тех пор я сыграл Третий концерт больше трехсот раз с такими дирижерами, как Валерий Гергиев, Юрий Темирканов, Зубин Мета, Лорин Маазель. Мета, записавший Третий концерт с Горовицем и Нью-Йоркским филармоническим оркестром, рассказывал мне об этих репетициях, о дружбе Горовица с Рахманиновым, о множестве деталей, которые вошли в мою копилку пианиста.
А однажды в Питтсбурге ко мне подошел пожилой американец: вы знаете, говорит, я помню этот концерт в исполнении самого Рахманинова, в этом же зале и с этим же оркестром, в 1939 году, – и поделился своими воспоминаниями.
Рахманиновские концерты всегда были частью моего репертуара, но полный цикл сложился только в этом сезоне, когда осенью я впервые исполнил в Иркутске на «Звездах на Байкале» Четвертый концерт, который никогда не играл прежде.
У этого концерта особая история: Рахманинов уехал после революции 1917 года из России и девять лет ничего не писал – не мог, потому что его эксплуатировали как гениального пианиста и потому что он был оторван от дома. Это первый концерт, который он написал в Америке, – гениальная музыка, отличающаяся какой-то аристократичностью, потусторонностью.
Его незаслуженно мало играли. В золотом фонде записей Четвертого концерта – запись самого Сергея Васильевича Рахманинова. Теперь я планирую исполнять этот концерт как можно больше.
– Вы один из немногих, кто играл музыку Рахманинова на его личном рояле. Этот опыт открыл вам что-то новое в его сочинениях?
– Я записал на его рояле в «Сенаре» альбом «Неизвестный Рахманинов». Это история нашей дружбы с внуком Сергея Васильевича – Александром Борисовичем – и Фондом Рахманинова.
Началась она в Париже больше десяти лет назад, когда однажды, после моего концерта в Театре Елисейских полей, где я исполнял Третий концерт, в артистическую вошел импозантный пожилой человек и сказал мне: «Немедленно бросьте сигарету!» Это был внук Рахманинова Александр Борисович. В тот же вечер он подарил мне право исполнить премьеру неизвестных сочинений Рахманинова – Сюиты и Фуги.
Неизвестные произведения Рахманинова впервые исполнил пианист Мацуев
Ноты, которые я от него получил, были записаны без штрихов, без обозначений. Как оказалось, Рахманинов посылал их когда-то Чайковскому в Петербург, а секретарь не передал, потерял.
Обнаружились эти рукописи только лет двенадцать назад в Музее Глинки. Я сделал запись этих сочинений на рояле Рахманинова, а потом уже они вошли в репертуар других пианистов.
Однажды Александр Борисович прислал мне на концерт в Люцерн рояль Рахманинова. Это было абсолютно уникальное событие, потому что инструмент впервые покинул «Сенар». И как только первая тема Третьего концерта зазвучала на этом рояле в акустике зала, я понял: это будет лучший концерт в моей жизни.
Этот инструмент, который был подарен Рахманинову в 1928 году фирмой Steinway, можно услышать в записях самого Рахманинова тридцатых годов. Звук совершенно магический: он поет так, что возникает ощущение, будто звучит живой человеческий голос. И в этот момент у тебя просто мурашки по коже.
Надо сказать, что рояли довоенного времени все были произведениями искусства, каждый был ручной работы. А сейчас их производство – индустрия, бизнес, не имеющий отношения к магии звука.
– Тем не менее вы выбрали Yamaha.
– Безусловно, Yamaha сыграла в моей жизни историческую роль, поскольку я победил на Конкурсе Чайковского, играя на этом инструменте. Он действительно был очень удачным и очень подходящим для моей программы. Но обычно я играю на разных инструментах – в том числе и на Steinway, перед которым просто преклоняюсь.
История Steinway Sons: от Ференца Листа до Евгения Кисина
Мне приходилось играть и на роялях Листа, Чайковского, Грига, и это совершенно особое ощущение. Роялю Листа больше двухсот лет, и у него на редкость тугая механика. А у рояля Горовица, на котором он играл в последние десять лет, наоборот – легчайшая, воздушная механика.
Но вообще я согласен с Рихтером, говорившим: «Что мне поставят, на том и играю». Недавно у меня был концерт в Лондоне, и мне предложили на выбор шесть инструментов – один лучше другого. Это было мучительно.
– Прошло двадцать лет со времени вашей победы на Конкурсе Чайковского. Как вы сами оцениваете эти годы своей карьеры?
– Это двадцать лет абсолютного счастья! Но быть победителем Конкурса Чайковского не только счастье, но и огромная ответственность.
Я постоянно повторяю своим юным коллегам: «Сегодня у вас успех, а с завтрашнего утра все начнется с нуля. Каждый день – как с чистого листа».
Конечно, счастье, когда у тебя все расписано на пять лет вперед со знаменитыми оркестрами, дирижерами, залами, фестивалями, но ведь в таком же объеме возрастает и ответственность. Сыграв успешный концерт сегодня, ты на следующий день играешь уже в другом полушарии, и там публика не знает, что накануне у тебя где-то был успех.
Выбирая путь артиста, надо осознавать, насколько это серьезно. Сам я, даже победив на Конкурсе Чайковского, до конца не понимал этого: отыграл третий тур и побежал смотреть футбол – тогда как раз шел чемпионат мира во Франции.
Хотел бы я что-нибудь изменить в своей карьере? Никогда в жизни! Я благодарен моим родителям, которые меня правильно наставили в жизни, своим учителям – Сергею Леонидовичу Доренскому, Алексею Аркадьевичу Наседкину, у которого учился до Доренского, Любови Николаевне Семенцовой в Иркутске, Валерию Владимировичу Пясецкому в ЦМШ. Все они были со мной, и все они не мешали мне, не ломали меня.
Кто-то из критиков написал, что за эти двадцать лет появился новый темп – мацуиссимо. Это мой темп не только на сцене, но и в жизни. И я готов в этом темпе двигаться дальше. Главное, чтобы в будущем, как и сейчас, моя нога ступала на самое магическое место на земле – на сцену.
Беседовала Ирина Муравьева
На эту тему:Обозреватель «СЭ» поговорил со знаменитым пианистом, победителем конкурса Чайковского, болельщиком «Спартака» и сборной России.
Приезд Дениса Мацуева на базу сборной России в Новогорск перед стартом Евро-2020 был глотком свежего воздуха после шоу имени Филиппа Киркорова, перепутавшего Марио Фернандеса с Магомедом Оздоевым и назвавшего Черчесова Станиславом Соломоновичем. Все знают знаменитого пианиста как настоящего футбольного болельщика, который в подростковом возрасте в Московскую консерваторию переехал учиться из родного Иркутска, только завлеченный обещанием родителей, что он сможет ходить на любимый «Спартак» вживую. В футболе Денис точно не посторонний.
Накануне матча Россия — Финляндия Мацуев с Валерием Гергиевым и оркестром Мариинского театра играли в Мариинке Третий концерт Бетховена, и перед антрактом он вдруг сказал: «Завтра играем с Финляндией. Сибелиус. Этюд» — и сыграл маленькое произведение финского композитора. Россия выиграла, и теперь Денис жалеет, что во время одного из следующих концертов «на фарт» не сыграл композицию датчанина Нильсена. Но не решился, потому что Нильсен для фортепиано почти не писал.
Об этом интервью мы договорились еще до начала Евро вне зависимости от результата. Чтобы обсудить вылет нашей команды и все, что с ним связано, я нашел Мацуева звонком в Вене, где он давал концерт. «Я диванный эксперт», — подчеркнул всемирно известный музыкант. Но не уклонился от того, чтобы поделиться соображениями. В том числе и выходящими за пределы игры.
«Зрители на трибунах — это главный прорыв Евро после ужасного года»
— В Вене — полный зал, и в масках никого нет, — рассказал пианист. — Три дня назад давал концерт в Париже, там то же самое. Ситуация с коронавирусом наконец это позволяет.
— Как и в Копенгагене на стадионе «Паркен».
— Это счастье, когда ты можешь видеть лица людей, своих зрителей. Очень хочу, чтобы мы в России отнеслись со всей серьезностью к тому, что происходит. Мы же знаем, как у нас носят те же маски. Или нос открыт, или вообще на подбородке... В какой-то момент решили, что победили болезнь, и расслабились. Не хочу уходить в коронавирусную тематику, но вижу, что в Европе все идет в позитив. При этом знаю цифры в России, знаю, как по новой заболевают мои коллеги. И с вакциной, и с большими антителами — новые штаммы все пробивают...
Хочется, чтобы все были в безопасности. Музыка и футбол — это лучшая вакцина, помимо основной, конечно. Это то, что объединяет людей, которые долгое время могли видеть и то и другое только по телевизору. И мне было очень досадно узнать, что наших болельщиков не пустили в Данию.
— Может, власти северной страны просто настолько ценят то, чего им удалось добиться в борьбе с болезнью, что решили перестраховаться?
— Вполне такое допускаю. Но, как российский болельщик, чего-то не понимаю. У людей есть помимо билета на матч свежий тест, к тому же по прилете в Копенгаген все проходят еще одно тестирование. Чем мы отличаемся от других? У коронавируса нет национальности и гражданства. Тут есть определенная дискриминация.
Зрители на трибунах — это другой прорыв Евро-2020 после ужасного года, когда ты играешь в полной тишине: что на сцене, что на пустом стадионе. Мы понимаем, что это совершенно другая энергетика, при которой ты не можешь показать настоящий спектакль.
Никогда не забуду свой концерт в марте прошлого года в Зале Чайковского, когда только начался локдаун. Мы в Московской филармонии придумали эту историю онлайн-концертов, так сказать, домашнего сезона. В одночасье мой концерт посмотрели четыре с половиной миллиона человек. Но это был один из самых сложных концертов в моей жизни.
Я никогда такого не чувствовал. Стена. Ты не чувствуешь энергии, которая должна идти из зала. В первый момент хотел все бросить и убежать. Но потом собрался и отыграл. Понимал, что этот концерт нужен для людей, которые привыкли ходить в залы, однако их этой возможности лишили...
И то же самое — футбол. Даже матчи плей-офф Лиги чемпионов, проходившие в полной тишине, были похожи на тренировки. Иногда даже со слышным на всю арену матом... А тут, на Евро, — возвращение публики. Смотришь на трибуны в Будапеште, в том же Копенгагене — и душа радуется. В том числе тому, что там до такой степени улучшилась ситуация с ковидом. Так хочется, чтобы и в нашей стране эпидемия пошла на спад, чтобы вакцина сработала.
Мы видим, что сейчас происходит в нашей стране. Понятно, что Индия сейчас на первом месте в мире по общему числу заболевающих, но на миллион человек населения мы, похоже, держим это печальное лидерство. Держу кулаки, чтобы это побыстрее закончилось. Никакой гениальный концерт или матч не стоят человеческой жизни и здоровья. Обезопасить себя и своих близких — это сейчас главное.
Денис Мацуев и Станислав Черчесов. Фото Александр Федоров, «СЭ»
«Самое разумное и неистеричное решение — оставить Черчесова»
— Давайте перейдем к футболу. Главный вопрос для многих болельщиков: должен ли, по-вашему, остаться главным тренером сборной Станислав Черчесов?
— Многие в курсе, что мы с ним дружим. Не раз об этом говорил, и это смешно скрывать, поэтому мое мнение тут, понятно, не может быть до конца объективным. В общей сложности три раза был на базе сборной в Новогорске — дважды на чемпионате мира и один раз теперь. Побывал внутри этого кратера, многое знаю. И понимаю, как переживают игроки и тренерский штаб этот результат. Рассчитывали они на совсем другое.
Мы созванивались с Черчесовым после вылета сборной. Конечно, у него сейчас непростой период. Его много критикуют, и, как я понимаю, большое число людей ждет казни. Как мы любим делать — отодвинуть все свои проблемы на третий-четвертый план и быть уверенными, что все проблемы решатся за счет волшебного слова «отставка».
Тем не менее я за то, чтобы Черчесов остался. Это будет во благо сборной — хотя бы потому, что уже в начале сентября ключевой отборочный матч ЧМ-2022 с Хорватией. Начинать все тасовать сейчас, при том что команда до тех пор ни разу даже не соберется, — такое ни к чему хорошему не может привести. Да и на кого? Российские кандидаты, о которых говорят, — Семак, Карпин, Слуцкий — работают в клубах. Лучшие иностранцы — тоже, а если кто-то и без работы, то где гарантия, что за такой мизерный срок человек успеет что-то понять об этой команде и найти общий язык с игроками, даже не зная их?
— Называется имя Курбана Бердыева, который не трудоустроен.
— Так можно и Олега Романцева вспомнить, которому желаю крепкого здоровья... Понятно, что Бердыев — замечательный специалист, но у него уже достаточно долгое время нет практики. А главное — он никогда не работал со сборной. Это совершенно другая история, чем каждый день по кирпичику выстраивать клуб, что ему удавалось и в «Рубине», и в «Ростове».
Вообще не хочу обсуждать кандидатов, потому что, на мой взгляд, самое разумное и неистеричное решение — оставить Черчесова. После проигранных последних матчей в группе все начинают говорить о противоположных вещах: с одной стороны, надо поменять тренера, и это все решит, а с другой — что наш детско-юношеский футбол дает плохих игроков и надо менять всю систему. Та же молодежка сейчас хоть и вышла впервые за много лет на Евро, но тоже в решающем матче проиграла тем же датчанам — 0:3...
Понятно, что при таком результате надо найти изгоев в лице главного тренера и игроков, кто-то из которых заслуживает этого больше, а кто-то вообще не заслуживает. Но для меня как болельщика сборной России и «Спартака» всегда было главным поддержать команду в самое трудное время. Эмоции не уйдут за день-два, однако даже под их властью мы не должны забывать о скором матче с Хорватией и остальными.
Не хочу, чтобы верх взяла оголтелая критика. Мы это проходили уже миллион раз, и без какого-либо эффекта. Нам нужно кровь из носу выходить на чемпионат мира в Катаре, и тем людям, от которых все зависит, надо принять правильное решение. А именно — оставить Черчесова.
— Решать — исполкому РФС. По имеющейся информации, так и планируется.
— Очень надеюсь, что Александр Дюков, с которым я знаком, интеллигентный человек, который переживает за наш футбол, решит именно так. Он не скрывает проблем и не закрывает глаза на то многое, что в нашем футболе не так, — слышал это от него лично. Он произвел на меня глубокое, серьезное впечатление. Это человек, который уже начал всерьез заниматься реформой детского футбола, потому что корни проблем футбола взрослого кроются именно там.
— По моему убеждению, Черчесов должен доработать до конца отборочного цикла ЧМ-2022, то есть до середины ноября. И если не выйдем в Катар — уходить. Если выйдем — оставаться.
— Тут даже вопросов нет. Думаю, он и сам уйдет, если это, не дай бог, не получится.
Но сейчас у нас слишком мало времени, чтобы, как выразился Дзюба, не...
— ...обкакаться.
— Да, в отборе к Катару. Очень этого не хочется. А хочется, чтобы мы пошли вперед. Я оптимист и всегда буду поддерживать свою команду. Даже после 0:3 от Уэльса. Даже после 1:4 от Дании. Даже после 0:5 от Сербии. Я помню все матчи сборной и даже кто когда забивал за последние 35 лет.
Конечно, в работе Черчесова есть к чему придраться. Сожалею, что, когда нам забивают первый гол, это фактически означает поражение. Ошибки и паника, которые творились в нашей обороне, когда забивались второй и третий голы, — это уму непостижимо. Как мой земляк по Иркутску Рома Зобнин, которого я уважаю и в это сложное время поддерживаю, мог так ошибиться...
Денис Мацуев. Фото Александр Федоров, «СЭ» / Canon EOS-1D X Mark II
«Я диванный эксперт. Но могу высказать Черчесову свою критику»
— У вас есть понимание, почему столько людей не любит человека, который принес стране лучший результат на чемпионатах мира почти за полвека?
— Для меня это странно и непонятно. Возможно, потому что его на самом деле не знают. Черчесов совсем не такой, каким многие его представляют. Чтобы понять это, нужно хотя бы раз пообщаться с ним в неофициальной обстановке. Этот вовсе не тот разозлившийся монстр, которого из него рисуют те, кто с ним не знаком. Да, он, кавказский человек, может вспылить. Но на самом деле он тонкий, душевный и ранимый. Хохмач, со своеобразным, но потрясающим чувством юмора. И очень добрый.
— Добрый?
— Да. Говорю это, потому что близко общаюсь с ним с 2006-2007 годов, когда он пришел в «Спартак». При этом он не будет в каждом интервью говорить то, что нравится людям, специально делать так, чтобы его полюбили.
— У Черчесова есть внешняя оболочка, а есть — нутро, которое знают только близкие к нему люди?
— Именно так. И представление о том, что Черчесов нетерпим к критике, тоже неверно. Знаю это абсолютно точно как раз благодаря нашему общению. Другое дело, для него важно, чтобы критика была конструктивной и конкретной, а не огульной и оскорбительной.
У музыкантов — то же самое. В каком бы статусе и возрасте ты ни находился, всегда нужно мнение со стороны. Я всегда играл новые программы своему профессору, который, к сожалению, уже ушел из жизни, а также папе и еще нескольким людям, чье мнение мне очень дорого. Есть такой круг людей и у Черчесова.
— Кто в него входит?
— В первую очередь коллеги из тренерского штаба сборной. Считаю, что Мирослав Ромащенко — очень серьезный и грамотный тактик, который постоянно ищет разные варианты построения игры. Они все — и Владимир Паников, и Гинтарас Стауче — полностью доверяют друг другу и при этом постоянно находятся в поиске и серьезной дискуссии. Там нет никакого поддакивания главному тренеру.
Уверен, есть и еще целый ряд коллег, мнение которых для Черчесова имеет большое значение. Я и сам могу высказать ему свои критические соображения, даже с ним поспорить. При этом прекрасно осознаю, что я диванный эксперт. Пианист. Хоть и народный артист России, но не профессионал. Всегда заостряю на этом внимание и говорю, что так же можно попросить Черчесова разобрать мое исполнение 32-й сонаты Бетховена. Определить тактику, по которой я это делал (смеется).
Тем не менее у спорта и классической музыки вообще очень много пересечений. Всегда сравнивал дирижера с главным тренером, а репетицию — с тренировкой, играем мы все для зрителя.
— В таком случае видите ли что-то общее между Черчесовым и Валерием Гергиевым, с которым вы дружите и регулярно выступаете?
— (Смеется.) Во-первых, они осетины. Что важно для художественного руководителя или главного тренера сборной? Гергиев не учит играть на скрипке, кларнете, фаготе или виолончели. Так же и Черчесов не будет объяснять Головину, как закручивать мяч в угол, а не бить по центру.
Вопрос настроя — это вещь, важная и в классической музыке! Даже человек со стороны, который знает, что такое дирижерская техника, может не понять, где у Гергиева первая доля, вторая, третья... Но ему не нужно давать так называемую дирижерскую сетку, чтобы все играли вместе. Когда он выходит на сцену, начинается магия, создание образов. Ведь он работает с оркестром Мариинского театра уже больше тридцати лет, и каждый музыкант там — высочайшего класса.
Если сравнить оркестр Мариинки со сборными — участницами Евро, это как Франция, Бельгия. У Черчесова ситуация другая, но настрой так же важен. С каким духом будут подходить к тому или иному матчу футболисты — от этого, а не только от их мастерства зависит многое. Мы же помним ЧМ-2018. Создание атмосферы и духа — то, что их с Гергиевым объединяет. И неугомонная энергия. Посмотрите на эти кадры импульсивного Черчесова с кромки поля — и все станет ясно. Он мне говорил: ты не представляешь, что со мной было в раздевалке, когда я разбирал такую-то игру. Пятая симфония Чайковского!
Станислав Черчесов и Артем Дзюба. Фото Александр Федоров, «СЭ»
В 2018-м Черчесов сделал на ЧМ чудо. Мы забываем, что тогда испытали
— В чем главная разница между сборными ЧМ-2018 и Евро-2020?
— В отсутствии фигуры масштаба Игнашевича. Мы прекрасно помним ту ключевую встречу Саламыча с Игнашевичем, когда тренер уговорил его вернуться в сборную. Этот человек руководил нашей обороной. Он был ее столпом, на котором многое держалось, дядькой, к тому же в блестящей форме.
Кто-то сдал по сравнению с тем турниром. Слово «удача» тоже куда больше относилось к 2018 году. Без нее все равно невозможно. У кого-то не было того озарения, как тогда. Заряд, который шел от наших тренеров, по тем или иным причинам не до конца дошел до игроков. Не «плыть» после пропущенных мячей, планы В и С, как реагировать, если что-то пойдет не так...
Уверен, что и с Бельгией можно было играть по-другому и бороться. Бельгийцы, которые были с нами, — это не те бельгийцы, которые уже есть сейчас. Они постепенно раскочегариваются. Психологическая заторможенность, ощущение, что мы изначально с другой планеты, сыграли роковую роль.
— За тот матч Черчесова с командой и обвиняют в трусости.
— Да, мне не хватило в этой игре какой-то задиристости, изначального желания пойти на штурм. Нет, не оголтело вперед, но плана, который помог бы придумать больше креативных действий, чем-то, что мы увидели. Не вставать в «автобус» без надежды на то, что можно вообще дойти до чужих ворот. У нас был всего лишь один удар Фернандеса по центру головой. И скидка Дзюбы непонятно куда. По Артему вообще отдельная история. Вера нашего командора в этого игрока была до последнего момента.
— Это была ошибка? Помню ваше высказывание во время ЧМ-2018: «Дзюба вылетает на поле как коршун». Сейчас он трудился, но этого заметно не было.
— Мы прекрасно помним, как они с Черчесовым отдавали честь друг другу после забитых голов на чемпионате мира. Его нынешний драйв был не сравним с тем, что тогда. А отсутствие в команде быстрых нападающих — это не проблема Черчесова, а модель, которая используется не от хорошей жизни.
Кто-то сетует на то, что джокером мог быть Смолов. Не знаю. Помню, что именно у него Дзюба вырвал место в стартовом составе на ЧМ-2018. Тем не менее сравнение его сегодняшнего с Дзюбой трехлетней давности будет не в пользу сегодняшнего. Да, старался, да, выигрывал дуэли, но от него ждали большего.
— Могли они играть вместе с Соболевым, а не один вместо другого?
— Наверное, да. Но последние полчаса матча с Данией показали, что, забив с этой связкой один мяч, мы пропустили два. Ни в коем случае не говорю, что на Дзюбе надо ставить крест. И не думаю, что Черчесов — тот человек, который смотрит игроку в паспорт. Потому и вызвал Жиркова, пусть ему и не суждено было сыграть на турнире даже тайм.
Но почему у нас нет левого защитника, который превзошел бы 37-летнего игрока? Тоже, думаю, вопрос не к Черчесову. Ну не тренерский же штаб сборной должен ездить по дворам, смотреть одаренных мальчишек и брать их под свою опеку.
— На тренировках перед Евро, вообще в Новогорске вы почувствовали, что что-то не так по сравнению с ЧМ-2018?
— Нет. Щи и голубцы были такие же вкусные (смеется). У нас традиция — после тренировки идем обедать в потрясающую столовую в Новогорске. А на занятии ни на йоту не почувствовал, что что-то идет не так. Абсолютно такая же атмсофера, как на чемпионате мира. Ребята летали по полю, несмотря на то что это было на следующий день после того, как Черчесов отпустил их по домам — последний раз перед турниром. Клянусь, ничего подозрительного не увидел!
Зато видел, как игроки отдавались на тренировках, как до мельчайших деталей тактически разбирали бельгийцев. Но не получилось. И если посчитать даже не с российских времен, а с 70-х годов, сколько раз мы выходили на большие турниры, а там — из группы, то получится, что это скорее закономерность. Хотя и не хочется с ней мириться.
— А бывало, что мирились?
— Никогда не забуду свое ощущение после 0:3 от Уэльса в 2016 году. Самое ужасное, что на следующее утро у меня даже не было чувства досады. Я привык к невыходам из группы нашей команды. Собственно, кроме Евро-2008, Россия до того не попадала в плей-офф никогда, а на ЧМ-98, -2006 и -2010 не выходила вообще, как и на Евро-2000. Да даже и у сборной СССР было немало проколов — ее не было на ЧМ-1974 и ЧМ-1978, Евро-80 и -84. В российские времена стало только хуже. Привычка к неудачам как раз и привела к тому отсутствию эмоций в 2016-м. Это и было самым печальным.
ЧМ-2018 стал прорывным — сборная до этого последний раз выходила в четвертьфинал чемпионата мира в 1970 году, почти за полвека до того! И как раз там, с хорватами, мы показали самую яркую игру на турнире. И лучшую — за десять лет, со времен 1/4 финала Евро-2008 с Голландией. Мы были совсем близко, в одной серии пенальти, от полуфинала — вообще лучшего достижения на мировых первенствах за всю историю, которое было у нас только в 1966-м.
Чемпионат мира избавил нас от привычки к поражениям. И пусть после этого нас и громили сербы — 0:5 в Лиге наций, и вообще мы не показывали такого зрелищного футбола, как тогда с Хорватией, — не имеем права так быстро забывать то, что произошло на домашнем чемпионате мира и как мы тогда были благодарны сборной. И лично у меня чувство, которое было после Дании, от Уэльса отличается кардинально — несмотря на сходство результата.
— Почему?
— В Тулузе все стало ясно сразу. В Копенгагене первые 35 минут ничто не предвещало той беды, которую я сильно переживаю. Эмоции вернулись. Глубоко убежден, что, если бы не наши собственные грубые ошибки, мы могли бы выйти из группы. Состояние двойственное, потому что я все равно по натуре победитель. И не только в спорте, но и по жизни не принимаю никаких других результатов.
Тем не менее того состояния привычки к неудачам, которое было после Уэльса, у меня сейчас нет. И это очень хорошо. Готов биться и защищать нашу команду. Мы должны быть гораздо выше. И я не склонен критиковать уровень игроков.
— Почему? Ведь удручающий уровень российских клубов мы видим в еврокубках, а легионеров у нас крайне мало.
— Потому что вспоминаю 2006 год, когда пришел Гус Хиддинк. Поколение Титова уже сходило, пришло поколение Павлюченко. И все так же, как сегодня, говорили, что это среднее поколение. Выделяли только Аршавина. И что сделал с ними Гус? Оказалось, что не такие уж и середняки эти футболисты, и после Евро о них говорили уже совершенно по-другому, и несколько игроков уехали в АПЛ.
То же удалось и Черчесову на ЧМ-2018. Он сделал там безусловное чудо. Мы забываем, что тогда испытали. То, что нам досталась слабейшая группа, а потом повезло с Испанией, — это чушь собачья. Там был очень серьезный план, и отдельная тактическая история была рассчитана на каждый из этих матчей.
Сейчас все вспоминают Хиддинка, но не надо забывать, что с ним и ребятами было в следующем цикле. А был Марибор. Прошло всего полтора года с Евро-2008, даже меньше. Все они, совсем недавно герои, в одночасье превратились в изгоев. То же самое происходит и сейчас.
Алексей Миранчук. Фото Александр Федоров, «СЭ» / Canon EOS-1D X Mark II
«Золотой актив» и последующий гол Миранчука финнам — это виртуозная история»
— Что, по-вашему, в сравнении поколения Хиддинка и поколения Черчесова говорит не в пользу последнего?
— Первое, что приходит в голову, — средняя линия. Пара Зырянов — Семак все-таки выше, чем Зобнин — Оздоев. Нынешние центральные полузащитники играли не так творчески, как их предшественники, не могли правильно доставить мяч до Головина и Миранчука. С контролем мяча у нас на этом Евро вообще было плохо. Я спартаковец, который вырос на другом футболе. Будем надеяться, что у следующего поколения с этим будет лучше.
— Зобнина в первый день после матча прилично гнобили.
— Хочу, чтобы он побыстрее отвлекся и пришел в себя. Знаю, что Зобнин извинился перед командой в раздевалке, а потом и перед болельщиками. Так же, как и Андрей Семенов в первом матче. Никто не застрахован от ошибок. Плюс к тому еще и удача от нас отвернулась в плане нереализации моментов в матче с той же Финляндией — у Оздоева, Кузяева... Да и с Данией Головин дважды мог забить. Хотя все эти разговоры на уровне «если бы» звучат смешно, если их спроецировать на мою профессию: мол, если бы сыграл такой пассаж — зритель вообще пришел бы в восторг. Не сыграл — значит, и говорить не о чем.
Я, как человек, который, пусть и на любительском уровне, но много лет играю в футбол, не могу понять, как игрок такого уровня может бить по центру при открытых углах. Это же самый талантливый наш футболист! Но ты же должен показать это в сборной. На табло должно быть написано: на такой-то минуте мяч забил Александр Головин. Либо отдал голевую передачу. Этого не происходит, невзирая на рекорды по пробегу и другим подобным показателям. Головин должен решать исходы матчей.
— У вас есть объяснение, почему он не может до конца раскрыться? Какие психологические нюансы этому мешают?
— Если бы мы были близко знакомы, может, я и нашел бы этому объяснение. Потому что все для этого у него есть. Конечно, мы ждем от него большего. И уверен, что связка Головин — Миранчук в нашей сборной надолго. Претензии, которые предъявляют нашему тренерскому штабу, что их не было вместе в матче с бельгийцами, может, и правомерны. Тем не менее именно по ходу этого турнира сформировались две пары, которые, думаю, будут играть в основе сборной много лет, — Джикия — Дивеев в центре обороны и Головин — Миранчук в созидании.
Дивеев для меня открытие этого чемпионата в сборной. Хотя после игры Кутепова на ЧМ-2018 все думали, что связка Джикия — Кутепов — это надолго, но Илья в последние годы этого не подтвердил. Не ставил бы на нем крест, но надеюсь, что Дивеев не повторит его судьбу. Нравятся мне и другие молодые ребята — Макаров, Мухин.
А по Головину с Миранчуком уверен, что они должны играть вместе. Это два творческих человека, которые могут придумать нестандартные решения. Так, как Алексей распорядился мячом, забивая победный мяч в матче с Финляндией. А Головина однажды должно прорвать. Это незаурядный игрок, и любое его движение связано со словом «непредсказуемость». Как воздух нужно, чтобы такие футболисты раскрывались именно в решающих матчах сборной!
— Ваше мнение о взаимоотношениях Черчесова и Миранчука? В частности, о знаменитом «золотом активе» от главного тренера по телевидению в конце прошлого года.
— По-моему, это виртуозная история. Психологически очень тонкий момент. Любой тренер, прежде чем делать подобные вещи, просчитывает, кого они могут завести, а кто, наоборот, руки опустит. Поверьте, Черчесов хоть и эмоциональный человек, но не такой простой, как кажется. И просто вывести его из себя, чтобы он такое сказал на телевидении, невозможно. Хотя кое-кто на него и спустил после этого интервью всех собак.
Эта психологическая игра не менее, а то и более важна, чем техническая и тактическая. Давайте просчитаем статистически, сколько голов на единицу времени Миранчук забивал в «Аталанте» до этих слов Черчесова и сколько — после. А кульминация всего этого — красивый гол финнам. Гол, после которого он — игрок стартового состава без вопросов. Другое дело — как раскрутить молодого человека на то, чтобы он взял на себя роль лидера. Это — сложнейшая история.
— А о Матвее Сафонове что скажете?
— Не склонен его критиковать. Думаю, он застолбил за собой право на пост основного вратаря сборной, несмотря на четыре пропущенных мяча от датчан. И удар Дамсгора при первом голе, за который его критикуют, совсем не из простых для голкипера.
Станислав Черчесов. Фото Александр Федоров, «СЭ»
«Черчесов сам послал мне видео с Киркоровым»
— Что мы за люди, что спустя всего три года уничтожаем тех же, кто в 2018-м принес нам большую радость? И так же сделали в конце 2009-го?
— Не понимаю этого. Я лезу на амбразуру и защищаю нашу команду, когда плохо. Когда все хорошо, пусть выпячивают себя другие. Может, в этом есть что-то от нашего сибирского характера. Поддерживать, когда трудно, — девиз сибиряков. По крайней мере в моей семье всегда было так.
Есть какая-то мода на все эти хайпы, хейты... Перед турниром невольно тоже оказался в эпицентре событий. Но я, поверьте, в Новогорск езжу не ради хайпа и пиара. Мы просто дружим, и для меня посмотреть, когда приглашают, — это большое удовольствие. Что-то все-таки у нас здесь не в порядке — в том смысле, что мы больше говорим не о футболе.
— Кстати, как вам приезд в Новогорск за день до вас Филиппа Киркорова, на который вы прозрачно намекаете? С Марио Фернандесом, которого на самом деле зовут Магомед, со Станиславом Соломоновичем?
— Это очень смешно. Мне Черчесов сам послал это видео. Посмеялись. Я после этого у Вани Урганта сказал, что, по-моему, представители болгарской эстрады не очень знакомы с российским футболом. Для чего это было сделано? Кто придумал — тот знает. Если были какие-то плюсы, то слава богу.
Ну какие могут быть претензии, что он не узнал игроков? Значит, надо их лучше раскручивать, а главное — лучше играть. Думаю, Льва Ивановича Яшина он узнал бы. Или Федю Черенкова. Хотя не знаю. Или, может, Христо Стоичкова с Йорданом Лечковым...
Когда я приехал в Москву, застал и на «Динамо», и в «Лужниках», и на других стадионах этакие толковища, где-то их называли брехаловками, — когда простые люди собирались под табло за три часа до матча и разговаривали о футболе, темпераментно обсасывая каждый момент предыдущих игр. От этого был не меньший кайф, чем от самого футбола. А теперь мы говорим о какой-то страшной жути, от которой мне плохо становится. Якобы для пропаганды игры для большого количества людей.
Может, те, кто это придумывает, считают, что это пойдет на пользу. А пользы не получается. Возможно, и сами футболисты виновны в том, что сейчас мы говорим не о самой игре. Мечтаю о возвращении этих пятачков около стадионов, где обсуждали бы не зарплаты и ночные клубы, в которых находились игроки, а голы и пасы. Уверен, что это время придет и романтика восприятия игры вернется.
— А сейчас акцент делают на том, что Черчесов — в топ-5 по зарплатам тренеров Евро-2020, а у Зобнина в «Спартаке» такой-то оклад и он при этом делает такую ошибку.
— Мне всегда неудобно в такие моменты. Это вне зоны моего понимания, воспитания и культуры — считать деньги в чужом кармане. Причем не украденные, а честно заработанные в соответствии с официальными контрактами. Это чушь собачья! Очень рекомендую футболистам и тренерам сейчас поменьше читать интернет и смотреть новости. Время до начала нового сезона пролетит быстро, а там уже и игра с Хорватией...
— С другой стороны этой моральной линейки — Дания с историей Кристиана Эриксена. По-моему, это отдельная глубокая человеческая история, которая еще не до конца оценена. Беда объединила не только команду, но и нацию. Болельщики у датчан — фантастические, и на стадионе «Паркен» я ощутил это в полной мере. И буду дальше за них болеть.
— Полностью согласен. Когда камеры показывали все, что происходило с Эриксеном, — это было не для слабонервных. Смотреть было сложно. И на сцене такие случаи были неоднократно, причем заканчивалось иногда трагедией — как с Андреем Мироновым в «Женитьбе Фигаро» в Риге в 1987 году. И с музыкантами — кому-то везло, а кто-то умирал прямо на сцене.
Если бы такое, не дай бог, произошло и здесь, то это было бы одно из самых страшных потрясений, связанных с футболом, у каждого, кто когда-либо играл или болел. А единение — это абсолютно правильное слово, причем касается оно не только датской сборной и Дании, а всего мира. Все пережили то же, что каждый из тех, кто находился на поле. И жена Эриксена, которая при этом присутствовала. Слава богу, все закончилось хорошо. Этот случай показал, что футбол объединяет людей. И обладает такой магией, которой нет ни у одной другой игры.
Валерий Карпин. Фото Дарья Исаева, «СЭ» / Canon EOS-1D X Mark II
В нашем чемпионате отсутствуют драйв и творческая атмосфера
— В будущем кто из российских тренеров может эффективно тренировать сборную?
— Думаю, Карпин. Потенциально он может быть главным тренером после чемпионата мира.
— Мы видим, как клубы РПЛ играют в еврокубках. Это срикошетило на выступление сборной на Евро?
— Российский футбол находится не в лучшем положении по отсутствию драйва и творческой атмосферы внутри нашего чемпионата. А в Европе наших единицы, и на серьезных ролях пока только Головин. Миранчук выходит очень мало. Надеюсь, у него все-таки получится и он прорвется в стартовый состав «Аталанты», потому что талант для этого у него есть. А переключиться на другие скорости и другое мышление, понятно, очень сложно. Из этих мелочей и складывается общий эффект.
Не хочу выступать в этом интервью адвокатом Черчесова, а просто говорю то, что думаю и знаю. Конечно, надо смотреть вглубь, и мы начинаем говорить о корнях проблем, только когда сборная проигрывает, а в остальное время забываем. Знаю, что РФС этим вопросом занялся всерьез — и будут открываться детские региональные центры, как, например, в свое время в Германии. В том числе в моей Сибири — громадном регионе, где просто нужно хорошо искать. И если за счет этих центров создать скаутскую сеть и иметь в них квалифицированных детских тренеров, то со временем, как у немцев, придет результат.
Конечно, вкладываться в детский футбол нужно не меньше, чем в инфраструктуру. Те гениальные стадионы, которые у нас построены к ЧМ-2018, будут работать на полную мощь и принимать зрелищные и посещаемые матчи, только если там будут играть талантливые люди. А они, уверен, есть — в нашей-то огромной стране. У любого человека есть детские воспоминания, как на коробке были два человека, которые обводили всех и забивали сумасшедшие голы. Я и сам таких помню.
— Вопрос в том, как их найти и грамотно подвести к большому футболу.
— Да, и тут я все проецирую на свой, музыкальный, цех. Наш фонд «Новые имена» уже больше тридцати лет ищет таланты по всей России. Из года в год мы объезжаем больше 25 регионов. Ведущие профессора Московской консерватории приезжают со своими мастер-классами, по итогам которых мы вручаем свои стипендии, и наша семья пополняется новыми талантами.
Нельзя сказать, что их десятки тысяч. Мы говорим о самых выдающихся детях. «Новые имена» — это детско-юношеская сборная, и если посмотреть на афиши концертов в любом зале мира, то если вы видите русское имя моего поколения и младше, то это на сто процентов питомец нашего фонда.
Уверен, что и в футболе подобное возможно. Одно дело — найти талантливого ребенка, другое — помочь ему развиться, огранить и оградить от неприятностей, и это очень тонкая история. Родители, местные педагоги в регионах, сам ребенок — надо, чтобы этот триумвират работал слаженно и качественно. Как сделать так, чтобы талант развивался постепенно, не внедрить ему в голову с детства, что он гений и уже может с успехом гастролировать по стране и всему миру... Только когда эта система будет выстроена, можно будет рассчитывать на какие-то стабильные успехи.
Руй Витория. Фото Федор Успенский, «СЭ» / Canon EOS-1D X Mark II
«Дай бог, чтобы Рую Витории дали спокойно работать»
— Под занавес интервью не могу не спросить о вашем отношении к назначению в «Спартак» португальца Руя Витории и публичной активности спутницы Леонида Федуна Заремы Салиховой.
— Честно говоря, не понимаю, что происходит. С одной стороны, хорошо, что наконец-то мы начали получать информацию о нашем любимом клубе не из анонимных источников, а из столь приближенного. Хорошо, если все это делается от чистого сердца, для болельщиков, чтобы они понимали: есть человек, который так переживает за нашу команду, и у него вот такой порыв. Только вот пойдет ли то, что она говорит, «Спартаку» во благо?
— Она не скрывает, что находится в резкой оппозиции назначению Витории и вообще менеджменту «Спартака». Вся эта история выглядит максимально странно.
— Да, жена Федуна, которая против главного тренера и к тому же говорит об этом публично, — это очень странно. Могу позвонить Леониду Арнольдовичу, но не хочу вмешиваться в эту историю. У меня одно желание — чтобы «Спартак» в год юбилея бился за чемпионство. И мечта — чтобы он эту битву выиграл. А все, что происходит вокруг, — это к той же самой теме нефутбольного ажиотажа, которую мы поднимали ранее.
Видел тренировки, которые Витория проводит, — и, по-моему, он с хорошим рвением начал свои спартаковские гастроли. Дай бог, чтобы мы с ним проповедовали правильный, современный, комбинационный футбол. На самом деле результат совершенно непредсказуем. Мы же помним, например, Унаи Эмери, которого уволили из «Спартака» через пять месяцев, а потом он четыре раза выиграл Лигу Европы. Или, с другой стороны, Массимо Карреру, который никогда до того не работал главным тренером, а потом стал спартаковским героем. Не знаю, от чего это зависит.
Дай бог, чтобы все получилось. И чтобы Витории дали спокойно работать. Держим кулаки! Не хочется никаких потрясений, которых у нас было очень много. Еще раз хочу сказать огромное спасибо за работу Доменико Тедеско. Он полюбился нашим болельщикам, команда вышла в квалификацию Лиги чемпионов.
— С Заремой, кстати, лично знакомы?
— Мы несколько раз сидели рядом с Федуном и Заремой на играх сборной во время матчей ЧМ-2018 против Саудовской Аравии, Египта и Испании. Выяснилось даже, что в юном возрасте эта очень красивая девушка ходила на мои концерты и вообще любит классическую музыку. Болела за сборную на трибунах она очень активно, но, я бы сказал, интеллигентно.
Сейчас мнение она высказывает более напористо. Зарема — непосредственная. В ней есть какая-то искра. Видно, что это не наносное, не искусственное. Повторяю: дай бог, чтобы то, что она говорит, помогло, а не навредило команде. Если мы все проиграем, ей все эти высказывания припомнят, зададутся вопросом, зачем было выносить сор из избы. Все-таки Николай Петрович на нас иногда сверху посматривает...
