Фото дианы арбус

фото дианы арбус

фото дианы арбус

Я легко могу представить маленькую девочку, гуляющую с французской няней в Центральном парке. Девочка держит бонну за руку, та, склонившись, что-то ребенку объясняет. Именно так, прогулками в Центральном парке и жизнью в большой квартире на Парк-авеню, началась жизнь маленькой Дианы Немеров. Биограф Арбус Артур Любоф, описывая жизнь семьи, в которой выросла Арбус, похоже, удивляется сам: «Семья Немеровых, включающая родителей Дианы, старшего брата и младшую сестру, обитала в огромных апартаментах со множеством комнат, задрапированных тяжелыми занавесками, которые превращали освещение в квартире в постоянные сумерки. Живя в этом безопасном гнезде, Немеровы нуждались в помощи трех нянь, двух служанок, повара и шофера».

Богатыми Немеровы стали благодаря удачному браку. Мать Арбус Гертруда Рассек была дочерью состоятельного бизнесмена, выходца из Польши Фрэнка Рассека. Эмигрировав в Америку, Рассек занялся торговлей и преуспел настолько, что в 1922 году открыл свой магазин на престижной Пятой авеню. «Рассекс», торговавший роскошью, с детства смущал Арбус. Вот как она вспоминала визиты в магазин деда: «Я была похожа на принцессу в отвратительном фильме о забытой, подобно Трансильвании, восточноевропейской стране». Фотография: www.phototour.pro«Портфолио» — это десять фотографий, сделанных с 1963 по 1970 год, которые сама Диана Арбус отобрала в 1970 году из тысяч своих снимков. Через год после этого она вскрыла себе вены, наглотавшись барбитуратов; ее тело в ванне нашли спустя два дня. Считается, что жестокие приступы депрессии случались с ней на протяжении всей жизни и усилились в конце 60-х после перенесенного гепатита. Смотря на эти снимки, легко себе представить измученную собственным и чужим несовершенством женщину, но Арбус совсем не всегда была такой.Диана Арбус. Молодой человек в бигудях. Подготовка к ежегодному травести-балу. США, 1966Она родилась в обеспеченной семье, ходила в хорошую школу, родители поощряли ее творческие способности. Даже когда она против их воли вышла замуж за безденежного сверстника Аллана Арбуса, супругам недолго пришлось перебиваться случайными заказами. Уже в конце 40-х годов Диана и ее муж начали зарабатывать на жизнь фотосъемкой для журналов. Они были востребованной парой — муж-фотограф и жена-стилист, но их совместная деятельность прекратилась в 1957 году после ее очередного нервного срыва.Диана Арбус. Семья воскресным днем отдыхает на газоне в Вестчестере. Июнь, 1968В начале 60-х годов Диана Арбус начинает искать собственный стиль. Примерно в это время на экраны выходит запрещенный фильм 1932 года «Уродцы» о трагической любви циркового лилипута к прекрасной, но злой гимнастке. Этот фильм мгновенно стал культовым — во многом потому, что в нем снимались настоящие участники цирковых представлений 30-х годов — микроцефал Шлитци, артист без рук и ног Принц Рандиан, бородатая женщина Леди Ольга, сиамские близнецы Дейзи и Виолетта Хилтон, и многие другие «уродцы», как их тогда называли. В фильме цирковая жизнь была показана с необходимой долей условности, но совершенно неотретушированной: карлики потешались над половой жизнью сиамских близнецов, те бесстрастно отшучивались, а человек без рук и ног в это время сворачивал себе папиросу одними губами. Фильм запретили в 30-е годы за излишнюю жестокость — в частности, за финал, в котором толпа цирковых «уродцев» превращает злую гимнастку в женщину-птицу. Известно, что Арбус смотрела этот фильм, и повлиял он на нее буквально: она создала самые «нормальные» фотографии людей с отклонениями и самые аномальные фотографии «нормальных» людей.Диана Арбус. Это Эдди Кармел, еврей-гигант с родителями в гостиной их дома в Бронксе. США, 1970Диану Арбус в последние годы называли «фотографом уродцев», на что она реагировала крайне болезненно. Если взглянуть на те фотографии, которые она отобрала для своего портфолио, можно убедиться, что ее занимало отнюдь не уродство, а диссонанс. Семья Ричарда и Мэрилин Даурия на первый взгляд обычная: мать с младенцем на руках, а отец держит за руку сына — вот только у сына неестественно широкая улыбка и скошенные в одну точку глаза. Попытка соблюдать приличия придает этой семье одновременно трогательный и пугающий вид. Еще более противоречивые чувства вызывает фотография короля и королевы конкурса танцев для пенсинеров. Бутафорские короны сползли набок, мантии неловко завернулись, в руках нарядные подарки, но на лицах у этой пары написано желание поскорее сорвать с себя все эти нелепые атрибуты, в которых они напоминают шутов. Усталость и мучение написаны на лице мужчины, он отчаянно  сжимает в руке «королевскую» трость, а женщина кажется совершенно растерянной. Фотография великана Эдди Кармела выглядит скорее смешной, чем трагической — гигант стоит, скрючившись, рядом со своими родителями, как Гулливер рядом с лилипутами. Сама Арбус говорила, что запечатлела на этой фотографии ужас матери перед своим творением. Эдди Кармел умер в возрасте 36 лет, а до этого зарабатывал цирковыми представлениями под псевдонимом Еврейский Гигант. Однако даже великан не производит такого пугающего впечатления как улыбающиеся девочки-близнецы, одна из самых известных фотографий Арбус. Это не сиамские близнецы, не карлики, девочки здоровы и спокойно позируют, но смотреть на них по-настоящему страшно. Наверное, не случайно одинаково одетые девочки были использованы в «Сиянии» Кубрика как один из самых пугающих образов.Диана Арбус. Молодая семья на воскресной прогулке. США, 1966Если учесть, что примерно через год после того как были отобраны эти десять фотографий, Диана Арбус покончила с собой, подборку можно рассматривать как ее попытку разобраться со своими внутренними противоречиями. Физически неполноценные люди, идиллические семейные сцены, в которые закрался едва уловимый изъян, пугающие дети, портреты трансвеститов и циркачей, которые ведут обыденную жизнь, как и все «нормальные» люди — это все можно считать отражениями подступающего безумия. Однако вряд ли Диана Арбус воспевала уродство от безумия, скорее она была очарована своими героями: «многие люди живут в страхе перед тем, что с ними может случиться что-то страшное. «Уродцы» родились со своей травмой. Они прошли этот тест. Они аристократы». Наиболее самодостаточные люди на фотографиях Арбус — карлик Лауро Моралес и танцовщица бурлеска Блейз Старр. Они, хоть и относятся к числу отверженных приличным обществом, нисколько не стесняются своей особенности, и не выглядят ни жутко, ни жалко. Их портреты, в числе остальных фотографий из портфолио Дианы Арбус получили полноценное признание лишь после ее смерти. Первыми фотографиями, появившимися на венецианской биеннале, стали именно фотографии Арбус.

Диане Арбус повезло родиться в богатой семье, которой принадлежал меховой магазин в престижном районе Нью-Йорка. Она всю жизнь могла бы не думать о деньгах и провести дни в праздности, но Арбус никогда не оставляла попытки покинуть «золотую клетку». Вероятно, именно поэтому она фотографировала не светские рауты и посетителей дорогих ресторанов, а людей странных, порой отверженных: великанов, карликов, фриков, душевнобольных и просто тех, кто обладал хоть сколько-нибудь необычной внешностью. Работы Арбус породили ряд дискуссий о том, этично ли это и допустимо, но вместе с тем разрушили невидимую и, быть может, не существующую стену между нормальностью и ненормальностью. При этом фотографии Арбус нельзя назвать отталкивающими, как в определении «антиэстетика» здесь поровну и первого, и второго – «анти» и «эстетики».

Диана Немеров (известную всем теперь фамилию она впоследствии унаследует от мужа) родилась в 1923-м году в Нью-Йорке. Отец Дианы постоянно пропадал на работе,...

Диане Арбус повезло родиться в богатой семье, которой принадлежал меховой магазин в престижном районе Нью-Йорка. Она всю жизнь могла бы не думать о деньгах и провести дни в праздности, но Арбус никогда не оставляла попытки покинуть «золотую клетку». Вероятно, именно поэтому она фотографировала не светские рауты и посетителей дорогих ресторанов, а людей странных, порой отверженных: великанов, карликов, фриков, душевнобольных и просто тех, кто обладал хоть сколько-нибудь необычной внешностью. Работы Арбус породили ряд дискуссий о том, этично ли это и допустимо, но вместе с тем разрушили невидимую и, быть может, не существующую стену между нормальностью и ненормальностью. При этом фотографии Арбус нельзя назвать отталкивающими, как в определении «антиэстетика» здесь поровну и первого, и второго – «анти» и «эстетики».

Диана Немеров (известную всем теперь фамилию она впоследствии унаследует от мужа) родилась в 1923-м году в Нью-Йорке. Отец Дианы постоянно пропадал на работе, преумножая капиталы, мать была занята поддержанием реноме светской львицы и оттого дети большую часть времени проводили с нянечками. «Внешний мир был так далёк от нас» – вспоминала позже Арбус. Отсутствие должного родительского тепла с лихвой компенсировалось деньгами – Диана училась в одной из школ при знаменитой Лиге Плюща, брала уроки рисования, к которому у неё обнаружились способности… а в восемнадцать лет вопреки воле родителей выскочила замуж за Аллана Арбуса. Нетрудно догадаться, что это была в первую очередь попытка освободиться от родительской опеки.

Пара зажила вполне обычной жизнью – у Дианы родились двое детей, она стала домохозяйкой. Но именно благодаря мужу в жизни Арбус появилась фотография. Помогая Аллану, окончившему фотокурсы, она сама делала первые шаги в фотографии. Вскоре, пусть и не без протекции отца, пара получает заказы на фото для таких глянцевых гигантов как Vogue и Glamour. Но подобные успехи со временем начинают тяготить Диану, она впадает в депрессию, чувствуя себя нереализованной. Наконец Аллан остаётся один руководить коммерческим направлением их бизнеса, а Диана приступает к поискам себя. Однако с распадом творческого союза, распался и союз семейный – Арбусы развелись.

После продолжительного творческого кризиса, в конце 1950-х Арбус нащупывает «свою» тему, обращая внимание не на прекрасное, а напротив – на странное, почти отталкивающее, прежде неприемлемое в качестве объекта съёмки. Принято считать, что большое влияние на её творчество отказал заново открытый в 1960-е фильм Тода Броунинга с говорящим названием «Уроды» о странствующей цирковой труппе. Настроенчески и тематически Арбус можно считать продолжательницей дела Уиджи и Брассаи, также державших в объективе непарадный мир жизни маргиналов. Нужно сказать, что Америка, за исключением больших городов, была тогда (да и по сей день остаётся) страной консервативных взглядов, поэтому изыскания Арбус вызвали естественный протест.

«Дать Арбус камеру — всё равно что разрешить ребёнку играть с гранатой», – говорил писатель Норман Мейлер, которого фотограф снимала у него дома. Не удивительно, что даже в среде «продвинутых» мыслителей её работы вызывали острую полемику. Один из первых философов фотографии Сьюзен Зонтаг уделяла работам Арбус особое внимание. «Снимая карликов, ты получаешь не красоту и величие. Ты получаешь карликов», – утверждала философ. Зонтаг одновременно претило то, как Арбус подменяет красоту ненормальностью и девиантностью, однако философ не только не смела провести черту между этими понятиями, но даже боялась, что эта черта будет проведена, признавая по сути патовость ситуации.

И дело было не столько в маргинализированных слоях населения, запечатлённых на фото – физических («Карлик-мексиканец») и ментальных («Девочка в плавательной шапочке») инвалидах, трансвеститах («Сидящий мужчина в бюстгальтере и чулках»), людях, с головы до ног покрытых татуировками («Джек Дракула»), – но в умении Арбус находить черты ненормальности в людях, мимо которых любой другой прошёл бы не оборачиваясь. Таковы, например, «Юноша-патриот с флагом», «Ребенок с игрушечной гранатой», «Две девушки на пляже». Таким образом граница между нормальностью и анормальностью на снимках Арбус практически полностью стиралась. Впрочем, непременно нужно заметить, что она снимала также красоту в общепринятом смысле, пусть и подёрнутую дымкой неясной тревоги («Цветочница на свадьбе», «Миа Вильерс-Фэрроу на кровати», «Женщина с посылками»).

Зачастую Арбус не фотографировала исподтишка, давая модели освоиться в кадре, но одновременно не принуждая к позированию; её абсолютно не заботила какая эмоция будет на лице у модели и какую позу та займёт в кадре – всё должно было произойти максимально естественно. Её подход к работе можно было характеризовать как жёсткий, но как жестокий – никогда. Именно в этой двусмысленности, амбивалентности, диалектичности кроется сила шедевров Арбус – они прекрасны и ужасающи одновременно.

Большая слава, как это часто бывает, настигла фотографа после смерти – не вынеся очередного кризиса Арбус покончила с собой. Сейчас её снимки продаются за сотни тысяч долларов, а влияние на американскую культуру непререкаемо – считается, например, что близнецы из кубриковского «Сияния» были вдохновлены именно работой Арбус. Её личная судьба же нашла отображение в биографической картине Стивена Шейнберга «Мех». Последним посланием в записной книжке Арбус были загадочные и по-арбусовски двусмысленные слова: «Тайная вечеря».

Автор: Дмитрий Николов

"В ее жизни, ее фотографиях, ее смерти не было ничего несущественного или банального". (Ричард Аведон) «Фрики – те, кого я часто снимаю. Они были одними из первых моих моделей и остаются ими поныне. Я обожала их. Некоторых люблю и по сей день. Не могу сказать, что они мои лучшие друзья, но с ними я испытываю особые чувства – смесь стыда и благоговения. Людей с физическими отклонениями многие воспринимают как сказочных героев, которые заставляют тебя остановиться и требуют ответа на неразрешимую загадку. Дело в том, что многие из нас идут по жизни, пытаясь избежать травм и потрясений. Фрики рождаются с травмой. Они уже прошли это испытание. Они от рождения – аристократы». (Диана Арбюс)

"О днажды мне приснилось, что я плыву на необычайно красивом океанском лайнере — белом, с позолотой. Он напоминал мне праздничный торт. В воздухе запахло дымом. Люди же на корабле пили, играли в карты и кости. Я знала, что корабль горит, что скоро все мы будем на дне. Да и они также все прекрасно знали, но продолжали веселиться, танцевать, целоваться как обезумевшие. Не оставалось никакой надежды... Возвышенное чувство охватило меня, потому что я могла фотографировать все, что желалаПожалуй, трудно отыскать в истории мировой фотографии личность более противоречивую, трагическую, столь непохожую ни на кого другого. Ее боготворят и проклинают, кто-то ей подражает, кто-то старается всеми силами этого избежать. Одни могут часами рассматривать ее фотографии, другие стараются побыстрее захлопнуть альбом. Очевидно одно – творчество Дианы Арбюс мало кого оставляет равнодушным.

Главные герои работ Дианы — люди с обочины человеческой жизни, люди, которые находятся где-то за пределами обычного представления о жизни. Они окружают нас всегда. Однако их присутствие остается по большей части незамеченным, за исключением отдельных любопытных взглядов, брошенных вслед тем, кто отличается от остальных. Словно от этих персонажей, тщательно оберегаемых от света дня, от самой публичности, исходит некая угроза, природу которой, тем не менее, невозможно установить. Эти люди — бедняки, карлики, великаны, люди с врожденными уродствами, умалишенные, трансвеститы, нудисты — все те, кто вынуждены бросить вызов обществу своей непохожестью. Диану Арбюс не раз обвиняли в жестокости и даже аморальности за стремление показывать миру то, что он не хотел замечать. Реальность, какой ее увидела Диана несколько десятков лет назад, по-прежнему не оставляет шансов на равнодушное созерцание. Как и не позволяет усомниться в искренности и правоте одно из ее признаний: "Я действительно убеждена в том, что есть вещи, которые никто не видел до тех пор, пока я их не сфотографировала".

Ее работы внесли в мировую фотографию тонкий психологизм. Она поставила под вопрос границы нормальности и нормы эстетики в обществе. Без предрассудков и с тонким пониманием всех своих «необычных» моделей. Диана могла часами ходить по улицам Нью-Йорка, разыскивая героев своих будущих фотографий. Она искала их среди представителей самых разных слоев общества, очень часто выходила на «обочину» этого общества, искала людей физически или морально непохожих на других. Больше всего поражает абсолютно уникальна способность Арбюс втираться в доверие своей «жертве». Совершенно незнакомые люди пускали ее к себе домой, раскрывали ей свою душу, обнажались перед ней физически и духовно. Они доверяли ей, не страшась показаться смешными или уродливыми на фотографиях. Хороший пример подобного обнажения – знаменитая фотография «Нагой мужчина изображающий женщину». Диана заметила его в женской одежде в парке, познакомилась с ним, сфотографировала, потом они пошли к нему домой и она вновь фотографировала его – в одежде, в нижнем белье, а напоследок – без белья и пышного парика.

Диана считала, что именно фотокамера раскрывает перед ней все двери. «Если бы я была просто любопытной, для меня было бы весьма затруднительным подойти к кому-нибудь и сказать: "Я хочу, чтобы ты пригласил меня домой и все о себе рассказал". "Да ты рехнулась" – услышала бы я в ответ. Они были бы чрезвычайно насторожены. Но камера – это своего рода пропуск».

Что же заставляло Арбюс снимать таких людей? С первого взгляда это кажется загадкой. Диана родилась в зажиточной еврейской семье. Ее отец был преуспевающим бизнесменом. Она успешно вышла замуж. Работала фотографом в американских журналах моды. А потом… Одиночество, смутные неутоленные желания и не самые удачные попытки повторно "включить себя" в жизнь предопределили характер ее новых работ, появившихся после разрыва с супругом и уходом из коммерческой фотографии. Все самые знаменитые творения этого периода демонстрируют — в той либо иной степени — чувство изоляции и стремление Дианы Арбюс возобновить контакт с обществом. Камера становится для нее инструментом, который помогает пережить невосполнимую утрату и выработать своеобразную "стратегию выживания". Снимать тех, кому жить гораздо сложнее, оказывается для Арбюс необходимым. Эти работы — своего рода автопортреты. «Большинство идет по жизни, опасаясь испытать травму. Уродцы же родились с травмой. Они уже выдержали свой тест в жизни. Они — аристократы» — писала Диана. Возможно, их величие, их силу она и старалась показать миру.

К моменту признания ее творчества она уже имела серьезные проблемы с психическим здоровьем, что в конечном итоге и подтолкнуло ее к самоубийству. Находясь на вершине своего успеха, в разгаре творческой карьеры, фактически став живой легендой, сорокавосьмилетняя Диана Арбус решает добровольно уйти из жизни: приняв сверхдозу барбитуратов, она вскрывает вены. Показав миру трагедии других людей, заставив обратить на них внимание и почувствовать, сама Диана, в конце концов, так и не смогла справиться с собой. «Что я пытаюсь изобразить? Это то, что невозможно вылезти из собственной кожи и влезть в чужую… то, что чья-то трагедия — это не то же самое, что своя собственная».

© 2012–2023 Сameralabs.org Полное или частичное использование материалов сайта разрешено только при обязательном указании прямой гиперссылки.

Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 18-ти лет.

Почему успешная девочка из богатой еврейской семьи Немеровых фотографировала бедных и юродивых? Она показала американское общество с другой стороны, воспевая маргинальную эстетику. Шокирующее виденье красоты Дианы Арбус сделало ее одним из самых влиятельных фотографов XX века. В ее объективе были все — от звезд до отбросов общества.

Диану Арбус сделали знаменитой ее неординарные снимки, героями которых чаще всего становились люди с теми или иными физическими отклонениями. Ее называли фотографом фриков и часто обвиняли в том, что она показывает миру то, чего он замечать не хочет. Но в действительности это инфантильный интерес к неприглядным проявлениям жизни подталкивал Диану к ее пугающим моделям, а не наоборот.

Диана Арбус (Diane Arbus) — американский фотограф. Родилась в 1923 году в еврейской семье Немеровых в Нью-Йорке

Хотя жизнь Дианы была устроена с самого рождения, своеволие и упорство начали давать о себе знать с юного возраста. В 13 лет, влюбившись в молодого рабочего из магазина своего отца, она заявила родителям, что выйдет за него замуж. Богатую семью с патриархальным складом такая перспектива не обрадовала, но пять лет спустя, едва Диане исполнилось восемнадцать, она выполнила обещание, поменяв фамилию на Арбус.

Татуированный человек на ярмарке. 1970 год

Алан Арбус, молодой и бедный мечтатель, ради содержания семьи был вынужден отказаться от своей мечты стать актером. Пытаясь найти более или менее достойную нишу, вскоре после свадьбы он окончил курсы фотографов. Сразу после Второй мировой войны не без помощи отца Дианы супруги открыли студию модной фотографии «Диана и Алан Арбус» (Diane Allan Arbus). Вскоре стали поступать заказы от таких изданий, как Harper’s Bazaar, Glamour и Vogue, но роль Дианы во всех этих проектах ограничивалась обязанностями помощницы.

Супруги Диана и Алан Арбус

Алан занимался всей технической стороной вопроса: снимал, проявлял пленку и печатал снимки. Его устраивало то, что он делал. А делал он то же, что и большинство модных фотографов того времени: ставил модель на белом фоне и нажимал на кнопку затвора.

Пэурториканка с мушкой. 1969 год

Хотя студия была успешной, Диана крайне редко была довольна результатом. Отвечая за творческую сторону работы, она хотела подарить каждому снимку историю, вынести суть кадра на его поверхность, раскрыть героя. Но все это было слишком далеко от холеных стандартов гламурной съемки. Таким образом, совместная работа супругов Арбус обернулась непрекращающимся стрессом для обоих.

Нудистка в очках-лисичках. 1965 год

В 50-х годах, оглядываясь на свою жизнь, Диана осознала, что, несмотря на все внутренние бунты и протесты, она все-таки стала такой, какой ее хотели видеть с детства. Она уже была заботливой матерью, верной женой и уступчивой помощницей, но той Дианой Арбус, которую мы знаем сейчас, она стала благодаря знакомству с фотографом Лизетт Модел (Lisette Model).

Дама с вуалью на 5-й авеню. 1967 год

«Фотографируй из своих кишок!» — наставляла Лизетт Модел свою ученицу, в достаточно грубой и буквальной форме призывая снимать, будучи откровенной с самой собой. Для Дианы это было несложно. Казалось, что все эти годы ей только и нужен был повод раскрепоститься. Фотографии Дианы изменились в одночасье, это признавали все, кто следил за ней.

«Через три месяца у нее появился свой стиль. Сначала только зернистость и двухцветность. Затем — совершенство», — писала Лизетт Модел о своей ученице.

Молодой человек в бигуди. Подготовка к ежегодному травести-балу. США, 1966 год

Вскоре после прекращения совместной работы Диана и Алан развелись. Он захотел жениться во второй раз, а она отныне была увлечена фотографией — своей подлинной страстью. Благодаря Лизетт внутренне Диана уже обрела свободу, а развод сделал это чувство физически ощутимым.

Автопортрет с дочерью

«Я всегда чувствовал, что именно наше расставание сделало ее фотографом. Видимо, я не соответствовал ее стремлениям. Она была готова идти в бары и в дома к людям. Меня это приводило в ужас», — вспоминал Алан Арбус.

Девушка в блестящем платье. 1967 год

Спектр фотографических интересов Дианы простирался от богатых районов вдоль Парк-авеню до бруклинских трущоб. Она жадно искала героев для своих снимков в парках и на улицах, но отнюдь не для того, чтобы исподтишка спустить затвор. Чтобы «снимать нутром», как учила ее Лизетт Модел, она чувствовала необходимость долго наблюдать за объектами своего внимания, общаться с ними, узнавать их и даже приходить к ним домой.

Диана, хрупкая и с обезоруживающим тонким голосом, вызывала доверие у всех, к кому обращалась. Проникнуть в чью бы то ни было личную жизнь ей не составляло труда. Молодая женщина смотрела на вещи и людей без предубеждений, а потому невольно подчиняла их себе.

Патриот с флагом. 1967 год

Однажды в парке она встретила мужчину: он невозмутимо сидел на скамейке, будучи одетым в женское платье. Несколько снимков Диана сделала прямо там, а остальные — дома у мужчины. Сначала в одежде и парике, а напоследок — полностью нагишом. Обнаженное мужское тело, которое так естественно приняло кокетливую женскую позу, не вызывало у Дианы отторжения, только искренний интерес.

Так появился снимок «Нагой мужчина, изображающий женщину» (Naked Man Being a Woman).

Еще один пример «домашних» снимков — «Еврей-великан дома с родителями» (Jewish Giant at Home with His Parents). Среднестатистическая семейная пара в своей гостиной выглядела бы неприметно, если бы не их сын-переросток, сгорбившийся под потолком. Мать смотрит на свое чадо снизу вверх: то ли с удивлением, то ли с гордостью.

Эдди Кармел, еврей-гигант с родителями в гостиной их дома в Бронксе. 1970 год

«Если бы я была просто любопытной, было бы очень сложно сказать кому-то: „Я хочу прийти к тебе домой, чтобы ты поговорил со мной и рассказал историю своей жизни“. Мне бы ответили: „Ты сумасшедшая“. И сразу бы отстранились. Но камера — это своего рода пропуск», — признавалась Диана Арбус.

Шпагоглотательница-альбинос на ярмарке. 1970 год

Диана пользовалась влиянием, которое имела на людей. Впрочем, они действительно были интересны ей, особенно те, кого не замечало общество. Карлики, великаны, трансвеститы и уроды казались ей самыми интересными персонажами из всех возможных. Их отклонения представлялись ей если не совершенством, то преимуществом. По ее убеждению, подавляющее большинство людей проживают жизнь, боясь увечий, которые они могут получить, но те, кто от рождения имеют физические недостатки, уже прошли это испытание. Для Дианы в них не было ничего, что могло бы вызвать жалость или отвращение, а потому непосредственность, с которой она их снимала, и сейчас чувствительного зрителя заставит передернуть плечами.

Рыдающий ребенок. 1967 год

Диану трогала благодарность, с которой люди с физическими уродствами открывались ей. И действительно, ни один из снимков нельзя обвинить в постановочности. Все они сделаны так, будто на улицах Нью-Йорка каждый день разгуливают толпы душевнобольных в карнавальных масках, полуобнаженные трансвеститы в пышных париках и сестры-дауны с пугающими улыбками. Все они смотрят прямо в объектив, полные самодостаточности и воли к жизни. Так, как никто от них не ожидает, потому что обычно не смотрит на них вообще.

Без названия. 1970-71 год

«Я действительно убеждена в том, что есть вещи, которые никто не видел до тех пор, пока я их не сфотографировала», — говорила Диана Арбус, как бы намекая на добровольную слепоту общества.

В контексте творчества Дианы запечатленные истории из жизни «нормальных» людей ставят само понятие нормальности под вопрос.

Например, как на снимке «Молодая бруклинская семья на воскресной прогулке» (A young Brooklyn family going for a Sunday outing). Может возникнуть сомнение в психическом здоровье ребенка, но на самом деле тот просто дурачился.

Нечто нездоровое видится и в портретах обычных жительниц Нью-Йорка, молодых пар и детей. Снимок «Близнецы» (Identical Twins) производит некое мистическое впечатление, хотя в действительности изображает обычных семилетних близняшек, которых Диана заметила на одной из рождественских вечеринок.

Верующая у алтаря. 1964 год

Невыразимое ощущение трагичности, пусть и неявно, исходит почти от всех снимков Дианы. Возможно, тому виной пассивный квадратный формат или грубый свет вспышки, делающие фотографии то излишне белыми, то, наоборот, утопающими в черноте. Но главное средство, которое Диана подчинила себе, — случайность. Она намеренно отказалась от контроля и позволяла ситуации самой привести ее куда нужно, а моделям — самостоятельно найти место перед объективом. Ей же оставалось уловить момент и нажать на спуск.

Мальчик с игрушечной гранатой в парке. 1962 год

«Я не знаю, что такое хорошая композиция. Существуют определенные „правильно“ и „неправильно“. И иногда я предпочитаю то, что неправильно», — говорила фотограф.

Карлик-мексиканец в своем гостиничном номере

Диана всегда чувствовала необходимость снимать людей с историями тяжелее ее собственной. Особенно важное значение это приобрело после перенесенного гепатита, обрекшего ее на приступы депрессии, бесполезные терапии и богатый лекарствами рацион. Диане удалось получить разрешение на съемку в заведениях для умственно отсталых, и она смогла проводить там столько времени, сколько ей было необходимо. В снимках же, которые она делала, правдивость не просто имела большое значение, а была кричащей.

Пара подростков на Гудзон-стрит в Нью-Йорке. 1963 год

Многие издания, такие как Esquire и New York Times, почувствовали необходимость перейти от постановочной фотографии к репортажной, и то, что Диана Арбус могла им предложить, попадало в десятку. В течение одиннадцати последних лет ее жизни было опубликовано более 250 работ. Она получила премию от Американского Общества журнальных фотографов и поддержку музея Гуггенхайма.

Диана Арбус со своей знаменитой работой, 1970 год

Однако болезнь бросала ее из одного разбитого состояния в другое, еще более тяжелое, заставляя чувствовать себя изможденной и разочаровавшейся все чаще. В 1971 году Диана покончила с собой, хотя на момент своей смерти была уже достаточно известной и популярной как в Америке, так и за ее пределами. Биографы любят уделять ее кончине особое внимание и строить различные догадки на этот счет, но на самом деле никто с уверенностью не может говорить об истинной причине такого поступка. Эту тайну Диана предпочла оставить нераскрытой.

Смотрите также: Финский фотограф создает провокационные автопортреты и называет это искусством

А вы знали, что у нас есть Telegram и Instagram?

Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!