Увидел один мальчик игральный автомат

29/07/2023 02:43

увидел один мальчик игральный автомат Полный текст Попугайчик Зеркало И мы улетим Ника Твой птенчик Кто там? Троянский конь Легенда о халифе Кто что увидел? Две красоты Волшебные очки Велосипед А тебе снятся колокольчики? Прикосновение Хочешь быть королём? Вова и змей Машенька Христос Воскресе!

«Детям о душе» в аудиоформате.

По благословению Высокопреосвященнейшего Митрополита Минского и Слуцкого, Патриаршего Экзарха всея Беларуси Филарета

Попугайчик

Слонялся Петя по дому. Все игры надоели. Тут мама дала поручение сходить в магазин и ещё подсказала:

— Наша соседка, Мария Николаевна, ногу сломала. Ей хлеба купить некому. Еле по комнате передвигается. Давай, я позвоню и узнаю, может ей что купить нужно.

Тётя Маша звонку обрадовалась. А когда мальчик принёс ей целую сумку продуктов, она не знала, как его и благодарить. Почему-то показала Пете пустую клетку, в которой недавно жил попугай. Это был её друг. Тётя Маша за ним ухаживала, делилась своими думами, а он взял и улетел. Теперь ей некому слова сказать, не о ком заботиться. А что это за жизнь, если не о ком заботиться?

Петя посмотрел на пустую клетку, на костыли, представил, как тётя Mania ковыляет по опустевшей квартире, и в голову ему пришла неожиданная мысль. Дело в том, что он давно копил деньги, которые ему давали на игрушки. Всё не находил ничего подходящего. И вот теперь эта странная мысль — купить попугайчика для тёти Маши.

Попрощавшись, Петя выскочил на улицу. Ему захотелось зайти в зоомагазин, где когда-то видел разных попугайчиков. Но теперь он смотрел на них глазами тёти Маши. С каким из них она могла бы подружиться? Может, этот ей подойдёт, может, этот?

Петя решил расспросить соседку о беглеце. На следующий день он сказал маме:

— Позвони тёте Маше… Может быть, ей что-нибудь нужно?

Мама даже замерла, потом прижала сына к себе и прошептала:

— Вот и ты человеком становишься… Петя обиделся:

— А разве раньше я человеком не был?

— Был, конечно был, — улыбнулась мама. — Только теперь у тебя ещё и душа проснулась… Слава Богу!

— А что такое душа? — насторожился мальчик.

— Это способность любить.

Мама испытующе посмотрела на сына:

— Может, сам позвонишь?

Петя засмущался. Мама сняла трубку: Мария Николаевна, извините, у Пети к вам вопрос. Я сейчас ему трубку передам.

Тут уж деваться было некуда, и Петя смущённо пробормотал:

— Тётя Maшa, может, вам купить что-нибудь?

Что произошло на другом конце провода, Петя не понял, только соседка ответила каким-то необычным голосом. Поблагодарила и попросила принести молока, если он пойдёт в магазин. Больше ей ничего не нужно. Опять поблагодарила.

Когда Петя позвонил в её квартиру, он услышал торопливый стук костылей. Тётя Maшa не хотела заставлять его ждать лишние секунды.

Пока соседка искала деньги, мальчик как бы невзначай стал расспрашивать её о пропавшем попугае. Тётя Маша охотно рассказала и про цвет, и про поведение…

В зоомагазине таких по цвету попугайчиков оказалось несколько. Петя долго выбирал. Когда же он принёс свой подарок тёте Маше, то… Я не берусь описывать, что было дальше.

Представь это сам…

Зеркало

Точка, точка, запятая,
Минус, рожица кривая.
Палка, палка, огуречик —
Вот и вышел человечек.

С этим стишком Надя закончила рисунок. Потом, боясь, что её не поймут, подписала под ним: “Это я”. Она внимательно осмотрела своё творение и решила, что ему чего-то не хватает.

Юная художница подошла к зеркалу и стала разглядывать себя: что ещё нужно дорисовать, чтобы любой мог понять, кто изображён на портрете?

Надя очень любила наряжаться и вертеться перед большим зеркалом, пробовала разные причёски. На этот раз девочка примерила мамину шляпку с вуалью.

Ей захотелось выглядеть загадочной и романтичной, как длинноногие девушки, показывающие моды по телевизору. Надя представила себя взрослой, бросила в зеркало томный взгляд и попробовала пройтись походкой манекенщицы. Получилось не очень красиво, а когда она резко остановилась, шляпа съехала ей на нос.

Хорошо, что никто не видел её в этот момент. Вот бы посмеялись! В общем, быть манекенщицей ей совсем не понравилось.

Девочка сняла шляпу, и тут её взгляд упал на бабушкину шапочку. Не удержавшись, она примерила её. И замерла, сделав удивительное открытие: как две капли воды она была похожа на свою бабулю. Только морщин у неё пока не было. Пока.

Теперь Надя знала, какой она станет через много лет. Правда, это будущее казалось ей очень далёким…

Наде стало понятно, почему бабушка так любит её, почему с нежной грустью наблюдает за её шалостями и украдкой вздыхает.

Раздались шаги. Надя торопливо положила шапку на место и побежала к дверям. На пороге она встретила… саму себя, только не такую резвую. А вот глаза были совсем такие же: по-детски удивленные и радостные.

Наденька обняла себя будущую и тихо спросила:

— Бабушка, а правда, что в детстве ты была мной?

Бабушка помолчала, потом загадочно улыбнулась и достала с полки старинный альбом. Перелистав несколько страниц, она показала фотографию маленькой девочки, очень похожей на Надю.

— Вот какой я была.

— Ой, и правда, ты похожа на меня! — в восторге воскликнула внучка.

— А может, это ты похожа на меня? — лукаво прищурившись, спросила бабушка.

— Это не важно, кто на кого похож. Главное — похожи, — не уступала малышка.

— Разве не важно? А ты посмотри, на кого была похожа я…

И бабушка стала листать альбом. Каких там только не было лиц. И каких лиц! И каждое было по-своему красиво. Покой, достоинство и тепло, излучаемые ими, притягивали взгляд. Надя заметила, что все они — маленькие дети и седые старики, юные дамы и подтянутые военные — были чем-то похожи друг на друга… И на неё.

— Расскажи мне о них, — попросила девочка.

Бабушка прижала к себе свою кровинку, и заструился рассказ об их роде, идущем из давних веков.

Уже подошло время мультиков, но девочке не захотелось их смотреть. Она открывала что-то удивительное, бывшее давно, но живущее в ней.

А ты знаешь историю своих дедов, прадедов, историю своего рода? Может быть, эта история и есть твоё зеркало?

И мы улетим

Услышал малыш, как в одной сказке сынок маму не слушался. Раз не послушался, другой… А мама превратилась в птицу и улетела.

Вспомнил мальчуган, что сегодня натворил, и вот уже детская ручонка ухватилась за мамину юбку:

— Мамочка, а ты не улетишь?

Но как бы крепко ни держали наши руки, мамы чаще всего улетают… И мы в своё время улетим. Улетим, чтобы потом навсегда встретиться.

А пока мама рядом, порадуй её.

Ника

Маленькая Ника росла в художественной мастерской. Сюда её приводила бабушка, когда рисовала свои картины. Бабушка была заботлива и ласкова с внучкой, но когда брала в руки кисти, то взгляд её уже затуманивался, уносясь далеко от девочки,

Порой в мастерскую собирались любители живописи. Бабушка показывала им свои картины. Там были начертаны облики знаменитых людей, выступающие из тьмы веков, были и цветы, и птицы, но необычные, как бы тоже куда-то устремленные. За ними постепенно проявлялся глубинный смысл, мучительно выношенная мысль, догадка, открытие невидимого мира. Казалось, потоки любви Создавшего изливаются на нас.

Созерцающие невольно говорили: “ах!” и принимались за чаепитие. Разговор еще долго держался на волне подаренных талантом впечатлений. Гости, увлеченные увиденным, забывали о внучке, маленькой Нике. Едва они входили, все восторгались ею, преподносили зефир или шоколад. В эти мгновения Ника чувствовала себя победительницей. Ведь имя Ника и означает победа. Потом, когда все заглядывались на полотна, о ней никто и не вспоминал, словно её и вовсе не существовало. А Нике так нравилось, когда восторгались именно ею. Если кто не смотрел на неё восторженным взглядом, то она считала его нехорошим человеком и недовольно задирала перед ним нос. К картинам Ника ревновала. Ей самой хотелось быть созерцаемой, оказаться в эпицентре восторгов.

Однажды она не выдержала. Когда хором зазвучали комплименты картинам бабушки, девочка встала перед полотном и заявила:

— Смотрите на меня: я — картина!

Малышка вертелась, показывая какие у неё на юбочке рюшечки-финтифлюшечки, какие бантики, Но разве Ника сшила юбочку? Сама завязала бантики? Разве она создала такие глазки, волосы, носик? Так чем же хвастаться?!

Вот если бы она победила в себе дух самолюбования, научилась любить бабушку, маму, всех людей, самого Творца, то тогда, действительно, стала бы Никой-победительницей, достойной картины.

Твой птенчик

Выпал из гнезда птенчик — совсем маленький, беспомощный, даже крылышки ещё не выросли. Ничего не умеет, только пищит и клювик раскрывает — есть просит.

Взяли его ребята и принесли в дом. Соорудили ему гнёздышко из травы и веточек. Вова кормил малыша, а Ира поила и выносила на солнышко.

Вскоре птенчик окреп, и вместо пушка у него стали перышки вырастать. Ребята нашли на чердаке старую птичью клетку и для надежности посадили в неё своего любимца — уж очень выразительно стал на него кот поглядывать. Целыми днями у дверей дежурил, момента удобного дожидался. И сколько его дети ни гнали, глаз с птенчика не сводил.

Лето пролетело незаметно. Птенчик на глазах у детей вырос и начал по клетке летать. А вскоре ему в ней тесно стало. Когда клетку на улицу выносили, он бился о прутья и просился на волю. Вот и решили ребята своего питомца выпустить. Конечно, жалко им было с ним расставаться, но лишать свободы того, кто создан для полёта, они не могли.

Однажды солнечным утром простились дети со своим любимцем, вынесли клетку во двор и открыли. Птенчик выпрыгнул на траву и оглянулся на своих друзей.

В этот момент появился кот. Притаившись в кустах, он приготовился к прыжку, бросился, но… Птенчик взлетел высоко-высоко…

Святой старец Иоанн Кронштадтский сравнивал нашу душу с птицей. За каждой душой враг охотится, поймать хочет. Ведь поначалу душа человеческая, совсем как птенец неоперившийся, беспомощна, летать не умеет. Как же нам сохранить её, как вырастить, чтобы не разбилась она о камни острые, не попала в сети ловца?

Господь создал спасительную ограду, за которой растёт и крепнет наша душа, — дом Божий, Церковь святую. В ней душа учится возлетать высоко-высоко, к самому небу. И познаёт она там такую светлую радость, что ей никакие земные сети не страшны.

Кто там?

Ты, конечно, помнишь, как в детской сказке шаловливые козлята услышали стук в дверь и голос:

Козлятушки, ребятушки, отопритеся, отворитеся.
Ваша мама пришла, молочка принесла.

Козлята кинулись к дверям, да что-то подозрительным им показалось. Голос совсем не мамин.

Борис Ганаго
И дана была встреча…

Уже поздно?

Таких пари еще не было! В одной из американских школ его заключили директор и ученики: ему предстояло проползти на коленях, ни разу не остановившись, от школы до своего дома. А это — полтора километра!

На старте компания подростков смеялась и улюлюкала. Но при виде того, с каким трудом дается каждый метр довольно полному и находящемуся в почтенном возрасте учителю, издевки постепенно затихали. Некоторые, замечая, как капли пота градом скатываются с морщинистого лица, уже готовы были крикнуть: «Хватит!».

Но пари есть пари, а законы стаи беспощадны: ты или выиграл, или проиграл!

Впрочем, сути и глубины пари из недорослей никто не сознавал. Им казалось, что директор отстал от эпохи и своими призывами тормозит бег веков. Сегодня другие ритмы, а старик подрывает их устои.

Последние метры давались ему особо тяжко. Учитель побледнел и с трудом глотал воздух.

— Не вызвать ли врача? — забеспокоились прохожие.

Однако директор дополз.

Но ликования не было. Побежденные виновато опустили взоры.

Идея пари родилась в бурной словесной схватке. Директор взывал:

— Дети-маугли, не слышавшие с рождения слов, подрастая, уже теряли способность к человеческой речи. Подобная угроза нависла и над современными детьми. Подростки, выросшие в джунглях новой цивилизации видеонаркотиков, не читавшие с детских лет, могут потерять удивительный дар превращения слова в образ.

Читая, мы проживаем многие жизни. Бесценный духовный опыт великих людей становится нашим. Мысли и чувства, накопленные веками, передаются нам, обогащают нас.

Человек познает мир не только формально-логически, но и эмоционально-образно, обобщенно постигая суть эпох.

Порой его перебивали:

— Зачем нам это надо?!

Но он продолжал:

— При превращении букв в слова, в ряд образов, событий создаются мысленные фильмы, возрастают творческие силы. Мы становимся творцами!

Нам уже не нужны видеоклипы, мелькание которых парализует наше внимание и зомбирует нас, превращая в видеонаркоманов и уничтожая личность.

Под угрозой целые поколения. Видеопродукция — массовая культура — заражает духом разврата, изгоняет целомудрие и чистоту.

Чтение — таинственное соприкосновение с душой автора, с его наследственной памятью. Он своим духом либо возвышает, либо низвергает нас до биологического уровня, до животных низменных инстинктов.

Образы, рожденные при чтении, будут жить в нас до конца наших дней, влияя на наши мысли и поступки.

Голос учителя то звучал проникновенно, то гремел. Но никто из учеников не слушал его, ибо дар слушания был ими уже утерян. Лишь когда директор предложил пари, согласившись заранее на любые условия, подростки придумали, как им показалось, беспроигрышный вариант. Они дали обещание читать художественную литературу, если…

Директор выполнил условие пари. Теперь уже им предстояло склонить головы пред мировой культурой и проползти ее путь от земли до неба.

Смогут ли эти зомби возродить данный им дар к сотворчеству, сопереживанию, сорадованию или он потерян ими навсегда?

Безвозвратно ли окаменели их сердца?

Не поздно ли?

Раскрылась Бездна…

Задумало начальство одной из тюрем расширить кругозор заключенных. Может быть, и пошли они гибельным путем из-за заземленных взглядов?

Пригласили астронома. Многие не верили в эту затею: неужели ворам, насильникам и убийцам что-то интересно, кроме денег, водки и карт? Но скептикам возражали: да они потому и сидят в тюрьме, что ничего прекрасного в мире не видели. Словом, рискнули.

Лектор оказался увлеченным небом и к тому же захватил с собой живописные слайды с видами дальних галактик, Млечного Пути, таинственных туманностей. Заключенные, узнав, кто на сей раз пожаловал для их просвещения, насмешливо переглядывались. Но лишь на экране вспыхнули бесконечные дали, туманные завихрения и зазвучала возвышенная музыка, приутихли. Может, детство вспомнили, когда задирали голову к небу.

Раскрылась бездна звезд полна;

Звездам числа нет, бездне — дна.

У приговоренных к неволе появился блеск в глазах. Возможно, мелькнула догадка о своей причастности к вечному и бесконечному?

Все тихо внимали. Лишь один вздремнул. Но и тот очнулся, когда речь зашла о золотом слитке, свалившемся неизвестно откуда. Пробудилась, так сказать, жажда к познанию. Неспроста же поэт писал:

Послушайте!

Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?

Значит — кто-то хочет, чтобы они были?

…Значит — это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами

загоралась хоть одна звезда?!

Владимир Маяковский «Послушайте!»

Когда после стихов на экране засияла улыбка Гагарина, по-детски заулыбались и те, кто давно разучился радоваться. Что-то тронуло их сердца.

Теперь, когда на небосклоне появлялись звезды, у окна камеры собирались заключенные и о чем-то думали. Небо манило их.

Потом им предложили беседу со священнослужителем. Однако не все захотели услышать про Вифлеемскую звезду, возвестившую о Спасителе.

Увы! Увы! Если б в свое время до каждого из нас донесли мысль о личном бессмертии, быть может, и тюрем не было.

Ослепление

Павлик возвращался из школы. Он шел, опустив голову, задумчивый и расстроенный.

«Что-то происходит у мамы с папой в нашей идеальной семье, — грустно думал он. — Когда это началось? Да-да, месяца два назад… За ужином мама заявила: «Хватит мне сидеть дома. Буду устраиваться на работу»».

Поиски вариантов она начала с подруг. У нее их было много, и все при деле.

В тот вечер мама, Зоя Ивановна, пришла домой какая-то необычная, возбужденная и взволнованная. А за ужином сообщила, смеясь, что встретила Михаила, того самого, за которого, будучи студенткой, чуть замуж не вышла. Павлу смех матери не понравился, что-то в нем было неестественное.

Он украдкой посмотрел на отца. Иван Петрович сидел и слушал спокойно, но его левый глаз стал подергиваться. Так всегда было, когда он волновался. Уж Павел-то хорошо знал своего папу, он не просто его любил — они были друзьями.

Успокоившись, мама даже как-то насмешливо рассказала, что Михаил уехал в Америку к родственникам, там закончил учебу, женился. У него родился сын, а после скоропостижной смерти отца он вернулся на родину. Оформив на себя отцовский дом и предприятие, превратился в этакого американо-русского бизнесмена.

— Кстати, — улыбаясь, сказала она, — Миша предложил мне работу, и, между прочим, с высокой зарплатой.

— Ну и как ты, согласилась? — спросил папа.

— Пока нет, да и вряд ли соглашусь, — нахмурившись, ответила мама. — Михаил всегда был горячим и несдержанным, может назвать меня при сотрудниках Зайкой, как звал в те далекие времена. Это вызовет всякие толки, да и тебе, Ваня, думаю, не понравится.

С этого вечера все и началось. Мама ежедневно куда-то ходила, якобы в поисках работы, возвращалась всегда поздно. Она сильно изменилась, как-то похорошела и даже голос ее звучал иначе. Папа тоже стал задерживаться на работе, а вернувшись домой, сразу уходил в кабинет. Семья перестала собираться вместе за ужином.

Окончив юридический факультет университета, Зоя Ивановна поработала всего два года: потом родился сын. Когда Павлику исполнилось три года, Иван Петрович предложил жене устроить сынишку в детский сад и вернуться на работу. Однако Зоя решила сама воспитывать сына.

Но ее педагогические приемы не достигали цели. Зачастую она шумно, а иногда и криком добивалась послушания малыша, и тот, не понимая, чего хочет от него мама и почему сердится, пускался в рев. С нетерпением Зоя Ивановна ждала возвращения мужа, чтобы передать ему ребенка. Так постепенно все вопросы в деле воспитания перешли к отцу.

Выросший в православной и многодетной семье, Иван Петрович привык заниматься с младшими братишками и сестренками. Он много знал и интересно рассказывал. Павлик тянулся к отцу, от него мальчик услышал о Боге-Создателе, о первых людях — Адаме и Еве, об Иисусе Христе. Эти рассказы запали в душу маленького мальчика, и Павлуша рос верующим, добрым, отзывчивым. По воскресеньям отец водил сына в церковь па причастие, а когда мальчик подрос, то и на исповедь.

Чем старше становился Павлик, тем крепче была их дружба. Конечно, у него были друзья, но самым близким оставался отец. Они вместе ходили в бассейн, зимой — на каток, летом — за грибами и ягодами.

Мама лишь изредка ездила с ними, приглашая своих подруг и превращая поездки в пикники с костром, шашлыками и вином.

В школе Павлик легко сошелся с одноклассниками, а учителя любили любознательного и серьезного мальчика.

У Зои появилось много свободного времени, которое она использовала лично для себя, посещая парикмахерские, тренажерные залы и подруг. Теперь и голубой экран стал ее постоянным спутником, своеобразным наркотиком.

Особый интерес у нее вызывали сериалы. Бесконечные любовные драмы, грезы и мечты, обольстительные картины страстей уводили ее от настоящей жизни, которая стала казаться ей пресной и однообразной, а муж — один из ведущих конструкторов завода — представлялся совсем заурядным человеком.

Сначала близость отца с Павлом умиляла Зою, но постепенно их отношения стали действовать ей на нервы. Именно мужа она считала виновником отчуждения, возникшего между ней и сыном.

Встретившись с Михаилом, она снова почувствовала себя молодой и красивой — двадцати летней Заинькой, как называл ее Миша. Эта встреча, о которой она так буднично рассказала мужу, на самом деле показалась ей необыкновенной и романтичной — почти как в любимых сериалах.

Она шла домой от подруги и вдруг услышала:

— Зайка, Заинька! Остановись!

Никто, кроме Миши, так ее не называл. Она оглянулась. К ней спешил респектабельный мужчина. Это действительно был Михаил. Он подбежал к ней и, не обращая внимания на проходящих людей, обнял и расцеловал, приговаривая:

— Заинька, радость моя! Неужели это ты?!

В парке они нашли укромную скамейку, и он опять обнимал и целовал ее. Она не противилась.

Миша наговорил ей много красивых слов, долго рассказывал о жизни в Америке и сложных обстоятельствах, не позволивших вернуться к ней. Расставаясь, они договорились еще раз встретиться.

Прошло несколько дней. Однажды Павлик вернулся домой и, как обычно, заглянул в кабинет отца. Его там не было. На письменном столе валялись книги, журналы, какие-то бумаги. Это было так непривычно для всегда аккуратного Ивана Петровича, что Павла охватило какое-то беспокойство.

— Папа еще не вернулся с работы? — спросил он у матери.

— Приходил, — как-то безучастно ответила мама, — но он ушел и вряд ли вернется.

Как не вернется? не понял Павел. — Вы что, поссорились?

— Я давно хотела с тобой поговорить. Твой отец хороший человек: умный, добрый, заботливый. Но поверь — женщине этого мало. Она ждет постоянного внимания, ласки… Долгие годы, проведенные вместе с твоим отцом, снизили остроту чувств. Наша любовь перешла в привычку. Мы решили расстаться.

— Ты сказала мы? — хмуро спросил Павел. — Значит, и папа этого хочет?

— Ну, допустим, предложила я, — с некоторым раздражением ответила мама. — Это ничего не меняет.

— Как ты просто говоришь об этом! — воскликнул Павел. — Ты столько лет не видела Михаила и совсем не знаешь его. Он не вернулся после окончания учебы. Какая уж тут любовь! И ты на него меняешь отца, которого сама называешь добрым, умным и заботливым… Разве этого мало для женщины?! Меняешь на ненадежного человека! К тому же вы с папой венчаны, а церковь не благословляет разводы!

— Не драматизируй, Павел! Тем более что отец сам ускорил мое решение. Я ожидала уговоров, убеждений, просьб, ссоры, наконец, а он просто собрал вещи и ушел! Молча ушел!

— А как иначе, мама? Ты же оскорбила его! Предала!

— Не разговаривай так с матерью! Прекрати! Ты еще мал и многого не понимаешь!

— А что тут понимать? спросил сын. Вы разрушаете сразу две семьи: пашу и его. У Михаила ведь тоже есть жена и сын.

Не преувеличивай! Зоя Ивановна не ожидала, что Павел так болезненно воспримет возможный развод. — У тебя ничего не изменится. Можешь встречаться с отцом, сколько захочешь.

Ничего не изменится… — горько повторил Павел. Только рядом не будет родного и любимого человека, друга, наконец…

И Павел стал торопливо собираться.

— Куда ты, Паша? испугалась Зоя Ивановна.

— К отцу. Его нельзя сейчас оставлять одного.

Павел быстро закинул книги и кое-какие вещи в свой рюкзак и пошел в управление завода. Отец еще был там. Он очень обрадовался приходу сына и крепко обнял его.

— Пойдем домой, папа, — попросил Павел. — Мы оставили маму одну решать такой сложный вопрос — быть или не быть нам вместе. Думаю, она уже пожалела, что заговорила с тобой о разводе. По крайней мере, вид у нее был очень растерянный.

— Ты прав, сын. Только подожди, мне надо кое-что доделать.

Оставшись одна, Зоя Ивановна позвонила Михаилу. Встретившись с ним, она рассказала об уходе мужа, а потом и сына.

Что посоветуешь, Миша? — спросила она.

— Ты поторопилась, Зайка, — укорил ее Михаил, — но все поправимо. О разводе пока говорить рано. Мы же взрослые люди и должны понимать, что за 17 лет разлуки у каждого из нас могли появиться свои привычки, свои особенности.

Помирись с мужем, верни его и сына. Я сниму квартиру, где мы будем спокойно с тобой встречаться. А дальше видно будет. Не торопи события. Все придет в свое время, — закончил он.

— Ты что, Михаил? Хочешь, чтобы я была твоей любовницей? — удивилась Зоя.

— Ну зачем так резко, Заинька? Не любовницей, а любимой женщиной, попытался он смягчить свои слова.

— Эх, Миша! Разве такие слова ты говорил мне в первые наши встречи? — грустно сказала Зоя. — А сейчас… Что ты мне предлагаешь сейчас? Двойную жизнь — с мужем и любовником? Да, ты прав, я поторопилась… Не провожай меня! — бросила она, резко повернувшись.

«Что же я наделала? — думала она по дороге. Вся ее семейная жизнь пронеслась перед нею. — Как обманулась! Михаил далеко не тот благородный герой, каким казался. Он предложил мне жизнь, полную лжи. И на такого человека я хотела поменять своего доброго и честного мужа?

Иван был таким надежным, заботливым и снисходительным к моим слабостям. Рождение сына стало для него настоящим счастьем. Он носил на руках не только Павлушу, но и меня. Как же быстро мне надоела ежедневная возня с ребенком! А когда Иван приходил усталый с работы, не я, а сын встречал его с радостной улыбкой. Я же торопливо передавала малыша мужу. Так с годами отец стал для Павлика настоящим другом. А я…»

Придя домой, Зоя решительно подошла к телефону:

— Не звони мне больше, Михаил. Я не виню тебя. Во всем виновата сама. Прощай! — и повесила трубку.

А затем позвонила мужу…

Опасные игры

Я собрался к Игорьку поиграть, но тут меня позвала мама.

— Сынок, — сказала она, — не уходи сегодня, побудь со мною. Что-то я плохо себя чувствую.

«А как же новые диски?» — мелькнула у меня мысль. Ведь договорились с Игорем… Последнее время, чтобы уйти из дома, я находил всякие отговорки. Нашел и тут.

— Нет, мама, я не могу. Завтра у нас контрольная по математике, и классная сегодня проводит консультацию. Ты же не хочешь, чтобы у меня была тройка или двойка?! — уже с раздражением закончил я.

— Ладно, Ванюша, иди, — вздохнула мама. И, как обычно, перекрестив меня, попросила не задерживаться.

По дороге раздражение не покидало меня.

Посидеть с ней… Вот купила бы мне на день рождения приставку, я бы никуда не уходил.

Но мама была категорически против:

— Нет, Ванюша. Это опасные и азартные игры. Их приносить в наш дом мы не будем.

Я пытался переубедить ее, сравнивая компьютерные игры с шахматами, в которых тоже хватает азарта.

Но мама стояла на своем:

— Шахматы — умная игра, которая развивает творческие способности. А компьютерные игры убивают их, пробуждая у детей жестокость и эгоизм.

Представь, сидит какой-то мальчонка вроде тебя и нажатием кнопки уничтожает целый город. Не от этого ли столько детской преступности? К тому же такие игры похищают ваше время: вы не успеваете ни серьезно заниматься, ни читать, ни даже думать.

Короче, ничего мне мама так и не купила…

На этот раз игра у меня не шла. Вдруг раздался телефонный звонок. Игорь передал мне трубку:

— Тебе звонит какая-то женщина.

Я услышал взволнованный голос тети Поли — нашей соседки и маминой подруги. Она сразу стала кричать:

— Ах ты, бессовестный мальчишка! Врун несчастный! У матери сердечный приступ! Скорую помощь вызвали, а он, чтобы сбежать, консультацию по математике выдумал! К контрольной якобы готовится, а сам… Давай скорее домой!

Прибежал — а мамы нет. Я застыл в растерянности. И тут появилась тетя Поля.

— Где мама? Что с ней?

— Увезли твою маму в больницу. Она хотела видеть тебя. Я стала звонить классной. Тут все и выяснилось.

— И мама слышала? — упавшим голосом спросил я.

— Конечно, — сердито ответила тетя Поля.

— А что теперь с ней?

— Давай позвоним, — она набрала номер.

После разговора тетя Поля заплакала:

— Плохо с мамой, Ваня. Ее готовят к операции.

Тут заревел и я.

— Дети, какие вы жестокие, — вытирая слезы, приговаривала тетя Поля, — не бережете своих родителей. Ничего вокруг не видите, кроме своих желаний.

Она ушла. Я остался один, и мне стало страшно. Ведь никого у меня нет, кроме мамы, — ни отца, ни бабушки, ни дедушки… Вдруг с ней что-нибудь случится, как же я буду жить?

Став на колени перед иконами, я плакал и молился, просил Бога сохранить маму, обещал забросить дурацкие игры и во всем ей помогать.

Молитвы и слезы немного успокоили меня. Я поел и лег спать. Но сон не шел. Мне вспомнилось детство.

Вот я маленький, мама провожает меня в детский сад, по дороге что-то рассказывает, а возвращаясь домой, я делюсь с ней своими новостями. Вечерами она готовит ужин или шьет и просит меня что-нибудь ей почитать. Укладывая спать, сочиняет какую-нибудь сказку.

Желание быть вместе с мамой сохранилось, и когда я пошел в школу. Я любил выполнять уроки, сидя с ней за одним столом: учил вслух заданные стихи, советовался, выполняя домашние задания.

В выходные дни мы ходили в парк, ездили в лес, вечерами играли в шахматы. Я часто бывал в театре. Мама работала там — шила актерам костюмы. Почти каждый месяц мы исповедовались и причащались.

А в пятом классе я подружился с Игорем. Его родители часто задерживались на работе, и тогда он звал меня к себе или приходил к нам. Мы радовались каждой встрече, быстро выполняли домашние задания, и начинались бесконечные разговоры — о прочитанных книгах, нашем будущем, планах на лето. Мы мечтали, решали шахматные задачи…

А потом Игорю родители подарили компьютер, и все переменилось… Игры захватили нас, они стали нашим основным занятием. Мы забывали обо всем и, конечно, о домашних заданиях. Наши разговоры теперь сводились к нескольким фразам.

Я стал хуже учиться не только по математике, но и по любимой литературе, приходил в школу неподготовленным. Мама не понимала, почему я так изменился, пыталась поговорить со мной. Ее вопросы меня раздражали, и я старался поскорее уйти из дома.

Иногда я замечал, что мама стала часто лежать на диване, на столе появились какие-то лекарства, румянец на ее щеках сменился бледностью, но я смотрел и не видел, объясняя это состояние простой усталостью. Как же я был слеп!

Через три дня маму разрешили навещать. Когда я вошел, ее лицо озарилось улыбкой:

— Ванюша, мой дорогой и любимый мальчик, как я рада тебя видеть!

И ни слова упрека… Слезы хлынули из моих глаз. Я бросился к ней и, обнимая, бессвязно повторял:

— Мама, мамочка, прости меня, прости…

Стрелочник

Жена бушевала:

— Никому ни слова! Понял?! Никому! Ну, посуди сам, куда ты пойдешь, куда-а-а?! Ведь ничегошеньки делать не умеешь, лишь инструкции исполнять — и все! Так куда ж ты? Да еще со своим здоровьем?

А какой скандал будет! Какой скандал! До ЦК дойдет! Еще бы — бывший райкомовец, цензор республиканских изданий в церковь ходит! Как миленького из партии попрут. Мало того, в психушку упекут, статью пришьют! Ох, горе мое, горькое… — она не могла сдержать слезы. — Да и меня с работы выставят. Я же работник исполкома. Как можно жене верующего дела района доверять?! И не просто сократят, а все шлюзы перекроют. Куда мне тогда? На что жить будем?! И кто это тебя с толку сбил? Кто?!

— Сам.

Такого быть не может. Должен быть кто-то, чтоб так жизнь перевернуть. Кто?!

— Бог.

— Не темни!

— Я, наоборот, наконец к свету стал пробиваться.

— Ну, допустим, допустим. Поверил — ладно. Это дело твое. Но пусть все останется по-прежнему. Молись потихоньку, чтоб никто не знал.

— Нет, милая, нет… Посмотри, что натворили, что натворили… Лучших крестьян — в Сибирь. Цвет народа — ученых, поэтов, полководцев, мыслителей, духовенство — всех уничтожили. Страну превратили в Гулаг, взорвали церкви, монастыри…

— Тебе нельзя так волноваться.

— Грех пытались сделать нормой. Закрыв церкви, лишили народ покаяния, обрекая его на вечную гибель…

— Успокойся, успокойся…

— Ты призываешь меня молчать? Из-за куска хлеба?!

— Тише, тише!

— Ну да, казалось бы, какая разница написать слово «Бог» с маленькой буквы или с заглавной? Пустяк! А то и просто вычеркнуть, будто его и не было. То самое Слово, благодаря которому возникла жизнь. Это так просто. Одно движение, и ты — Иуда, растлитель душ. За тобой вычеркнут из своих мыслей это Слово миллионы. А как жить без Бога, без души? Только инстинктами, телом, как животные?

— Чего так раскипятился? Кто верит газетам, радио? Ты-то тут при чем?!

— При чем, дорогая! Каждый втянут в ложь. И я следил за тем, чтоб хоть кроха правды не проскользнула в грандиозную картину лжи. А отец лжи — дьявол. Я больше не хочу быть служителем сатаны!

Ни уговоры, ни скандалы, ни слезы не помогли. Он подал заявление в партком: «Прошу рассмотреть вопрос о возможности моего дальнейшего пребывания в партии в связи с моими новыми убеждениями».

Парторг, прочтя, посоветовал:

— Забери! Что у тебя в голове, никто не знает. Верь сколько хочешь, только помалкивай в тряпочку. А то и нам достанется! Как просмотрели?! Где ваша идеологическая бдительность? Столько лет на такой должности! Забери, забери…

— Нет. Не заберу.

— Ну, дорогой, пеняй на себя!

— Как Бог даст!

Все было так, как предсказывали. Рассмотрели на партсобрании, в высших инстанциях, и, конечно, полетел он из партии и с работы. Хотели в психушку отправить, да жена сумела сгладить ситуацию.

Но работать надо. Кушать-то каждый день хочется. И подался наш правдоискатель на железную дорогу в стрелочники.

Казалось бы, нехитрое дело стрелки переводить. Но от их положения зависит направление — куда, к какому финалу прибудут мелькающие пред тобой судьбы. Достигнут ли они благих целей или впереди катастрофа, гибель. Одно движение и…

Однако работа стрелочника оказалась ему не по силам. Он не мог справляться со снежными заносами, даже вместе с женой. Еще затемно она добиралась к сторожке в шубке с меховым воротником, в сапожках на высоких каблучках и пыталась разгребать сугробы.

Однажды за таким занятием и в таком виде на переезде ее увидело начальство:

— Здравствуйте! Что вы тут делаете?

Пришлось все рассказать. Может, тронуто было сердце высокого чина, может, какие-то другие причины свою роль сыграли, но ее на работе оставили. Закрыли идеологические очи.

А у него проблемы с работой были. Часто он думал, куда бы свои силы направить. Однажды ему пришла на ум любопытная ассоциация. Он увидел сходство работы стрелочником со своей прежней должностью цензора.

Правя рукописи, он тоже придавал направление, но не поездам, а мыслям, движению чувств и сердец. Вот только куда он их направлял?

Теперь стрелками автоматы «дирижируют». Да что там стрелки? В людей чипы вставляют и командуют ими, не спрашивая согласия. А направления-то всего два… Лишь Бог спасти может.

Как бы хотелось ему, духовно прозревающему, всех, прежде им обманутых, теперь переориентировать с временного, земного на небесное, вечное. С плотского, тленного — на духовное, бессмертное.

Его звал храм. Каждое воскресенье он бывал на ранней службе, вечерами читал Священное Писание, творения святых отцов. И молился. Много молился.

Прошло время, и он устроился работать сторожем в церкви. Потом стал звонарем, псаломщиком, диаконом.

Еще в период его метаний жена при встрече с митрополитом пожаловалась на несговорчивость мужа. Владыка ответил неожиданно:

— Сама матушкой будешь!

— Я? Я?! Никогда!

Но… Теперь она — матушка, а он — священнослужитель. От имени Господа сообщает о прощении наших скитаний и подсказывает божественное направление. Захотим ли мы услышать спасительные советы, зависит от нас.

Каждый сам себе стрелочник…

Можно ли в это поверить?

Зимний вечер. За окнами сугробы. Семья собралась в деревенском доме, вся в одной комнате.

Стемнело. Хозяин зажег лампу. Малыши забрались на печь, кто постарше разместился вокруг стола. До ночи еще далеко. Нет ни радио, ни телевизора. Чем заняться в долгие вечера? Женщины шьют, мужчины что-то чинят.

Отец достает старинную книгу. Явилась задумчивая тишина. Одни слушают, устремив взгляд куда-то за пределы избы, другие, окунувшись в себя, прикрывают глаза, кто-то рукодельничает.

На этой книге вырастали отцы и деды. В ней искали ответы на исконные вопросы: кто они, чьи потомки, для чего созданы, какими им задано быть.

В вечер, о котором идет речь, с этих заветных страниц возникал образ странного человека. Он не имел ни кола, ни двора, ни крыши над головой, ни даже одежды в лютый мороз.

Он был выпрошен молитвами родителей и сам всю жизнь молился за бедствующих, нищих и больных. Лишь кратко предаваясь сну на паперти храмов, он, пробуждаясь, вновь творил свой молитвенный подвиг.

Весть о юродивом Василии, живущем как ангел, донеслась до Ивана Грозного. Государь пригласил блаженного к праздничному столу. Когда же Василий трижды выплеснул в окно вино из чаши, поднесенной ему, разгневался государь.

— Не серчай, царь, — пояснил гость. — Сим излиянием я угасил огонь, объявший в сей час Новгород, и потушил пожар.

Как в это можно поверить? Не чудит ли юродивый? Ведь он в Москве, а Новгород где?

Сказав загадочное, Василий быстро вышел из царских палат.

Слуги бросились за ним да вскоре вернулись ни с чем. Лепечут такое, во что трезвому поверить невозможно. Врут поди…

— Мы его почти-настигли, но он, добежав до Москвы-реки, перешел ее будто посуху. И скрылся.

Что царю оставалось делать? Ему, великому государю, простить такую дерзость и прослыть дурнем?

Отправил государь гонцов в Новгород, а сам заметил день и час происшедшего и стал ожидать посланцев.

Вернулись гонцы и совсем дивное поведали:

— Свидетельствовали новгородцы: действительно в этот день полыхал Новгород. Что было, то было. И видели жители мужа нагого, заливающего огонь темной жидкостью. Пожар был потушен.

Случилось же это в тот самый час, когда блаженный Василий в гостях у царя был.

Потом и новгородцы, оказавшись в Москве, опознали блаженного и пред москвичами стали славить Василия. А тот сбежал…

Царь полюбил чудотворца и с доверием прислушивался к каждому его слову, как к слову Божьего посланника.

Конечно, не все верили в чудеса и святость нагоходца. Его так и называли, ибо ходил он в чем мать родила, лишь чуть облачась тряпьем. Зачем, спрашивается?

Это теперь, разжигая страсти, обнажаются. Он же достигал другой цели — бесстрастия, чтоб ни к чему земному сердцем не прикипеть. Вот в трескучие морозы и согревался молитвой, приговаривая порой: «Если люта зима, то рай сладок». Убежденно говорил, словно уже отведал его сладость.

Вся Москва, хоть и дивилась ему, ибо он опрокидывал всю земную логику, дивилась без устали, но почитала. Ну а если кто глумиться начинал над святостью, то…

Как-то трое девиц, увидев его почти голым на рынке, засмеялись над юродивым. Засмеялись и тут же ослепли. Одна из них, теряя зрение, сразу же опомнилась и припала с мольбой к блаженному, слезно прося прощения.

— Будешь ли еще кощунствовать? — спросил Василий.

Обещала девушка впредь никогда подобное не творить. Тогда блаженный Василий дунул ей в очи, и она вновь стала зрячей. Упросила и подруг исцелить. Те тоже в слезах к нему припали. Простил святой их грех по молодости. Все девицы не только прозрели телесными очами, но и в бытие святости поверили.

Верила в святость и вся семья, слушавшая житие. Они каждый вечер впитывали в себя святые мысли и святые образы. Для них они были реальностью. А как иначе?

Все уже готовились ко сну, как вдруг на улице зазвучал набат, послышались крики. Глянули в окошко — соседский сарай полыхает, и ветер искры несет прямо к ним. Вот-вот вспыхнет и их хата.

Приказал отец быть готовым в любой момент дом покинуть, взяв с собой самое надобное. А сам на улицу выскочил соседям помочь. Что «надобное» — он не сказал. Мать и дети брали иконы и, конечно, жития святых. Разве без них можно жить?

Брали и кое-что из одежды. Дети вместе с матерью пали на колени и взывали молитвенно к блаженному Василию, чтоб сохранил их дом и хозяйство.

Нет, чудотворца никто не видел. Только ветер внезапно подул в другую сторону и пожар погас. Как потом выяснилось, ребятишки, не зная, чем себя занять, забавлялись с огнем. А кто ветер перенаправил, одному Богу известно. Книгу же про жизнь святых из поколения в поколение передавали, пока телевидение не появилось.

И дана была встреча…

(По мотивам рассказа И.М. Концевича «Встреча в трамвае»)

Всякая мысль имеет свой дух,
всякий образ мыслей имеет
свой отдельный дух,
всякая книга имеет
свой собственный дух.

Святитель Игнатий Брянчанинов

Казалось бы, обычный вопрос в трамвае: «Что вы читаете?». Оторвав взгляд от страниц, девушка засмотрелась на незнакомца: высокого роста, величественный, увенчанный сединой худощавый сосед. Глаза его излучали доброту. В обращении к ней не угадывалось намерения к празднословию. Что-то глубоко проникающее таилось в его отеческом внимании.

Девушка охотно ответила: «Горького».

И тут произошло нечто, изумившее ее: степенный сосед схватился за голову. Это не был показной жест. Своим ответом она будто нанесла ему глубокую рану. Пред его внутренним взором словно разверзлась бездна предстоящих ужасов и кощунств.

Шел 1905 год. Имя Горького становилось предвестником катастроф. Нечто зловещее звучало в его словах: «Буря! Скоро грянет буря!».

Что за буря? Нужна ли она и кому? Девушка пока не задавала подобных вопросов. Какой-то беспокойный дух витал вокруг, заражая умы и сердца.

— Что же мне читать? — испытующе спросила она.

Быстро последовал ответ:

— Священника Хитрова.

Это было удивительно. Сосед словно знал, что Лена (назовем ее так) знакома и с самим священником Хитровым, и с его матерью. Но она и не предполагала, что близкий ей батюшка имеет печатные труды. И вот теперь неожиданный спутник почему-то советует их изучить. Почему?

Ее сверстники увлекались подпольными библиотеками. Они тайно действовали в гимназиях, семинариях, на курсах. Запретный плод манил таинственностью, романтичностью, единением.

Что только заговорщики не передавали молодому поколению! Но во всем был дух богоборческий, революционный.

В подпольную библиотеку допускались проверенные, уже завербованные люди, в обязанности которых входило обрабатывать новых кандидатов, сея в них бунтарский дух против Бога и царя. В классах на переменах распевалась песня из пьесы Горького «На дне»:

Солнце входит и заходит,

А в тюрьме моей темно.

Днем и ночью часовые

Стерегут мое окно.

Пели завербованные, не представляя, что призывают себе и своей стране ужасные времена.

Не понимала сути происходящего и Лена. Но она, боясь отстать от эпохи, думала, искала смысл. Порой ей казалось, что брожение сеется сознательно, куда-то направляется. Вот и эту книгу ей просто вложили в руки — на, читай! Молодежь кем-то втягивалась в безумный водоворот, одним из вдохновителей которого был Горький. Его популярность росла и росла…

И тут ее сосед в трамвае при одном имени писателя-буревестника схватился за свои седины… Однако свободолюбие, столь воспеваемое вокруг, взыграло в ней, и она с вызовом сказала:

— Вы, чего доброго, скажете, чтобы я в монастырь шла?

Несмотря на ее дерзкую иронию, последовал ответ:

— Да, идите в монастырь.

Она лишь улыбнулась, но, заметив, что спутник собирается покинуть ее, успела спросить:

— Кто вы? Как ваше имя?

Он тихо произнес:

— Мое имя осталось в монастырской ограде, — и прощально поклонился.

Незнакомец ушел, но она еще долго вспоминала его: «Ох, неспроста эта встреча, неспроста! Кто он? Чей посланец? А чей посланец Пешков — Горький? Кстати, почему он сам себя назвал «Горьким»? Что сеет он в народной душе? И почему при его имени так ужаснулся неизвестный сосед? Может, ему дано было увидеть плоды сеятеля бурь?».

Лене вспомнилось предупреждение Достоевского, сделанное в его дневнике еще в 1877 году: «Предвидится страшная революция, которая потрясет все царства мира… Но для этого потребуется сто миллионов голов. Бунт начнется с атеизма и грабежа всех богатств. Начнут разрушать храмы, зальют мир кровью…».

Когда-то эти слова потрясли Лену, но потом затерялись в глубинах памяти и, казалось, забылись в суете. Но посеянные образы неистребимы в нас. И вот теперь они вновь ожили, порождая вопросы. Не эту ли революцию призывал Горький?

Буря! Пусть сильнее грянет буря!

Лене вдруг пришла догадка, что книга — это не просто скопление мертвых букв, а таинственные иероглифы души автора. Стоит только прикоснуться вниманием или памятью к ним, и чей-то голос заговорит в тебе, как сейчас: «Человек — это звучит гордо. Существует только человек, все же остальное — дело его рук и мозга!.. В этом все начало и конец. Человек!».

— А куда же исчез Бог?! — запротестовала в ней каждая клетка. — Возможно ли без Него?!».

Елене показалось, что книга в ее руках скрывает в себе что-то ядовитое, заразное. Ей захотелось швырнуть от себя этот том. Всем своим существом Лена вдруг почувствовала, что имя Бога пребывало в ней еще до ее рождения, памятью предков передаваясь из поколения в поколение. Нужна была только встреча с посланником неба, чтобы это чувство пробудилось, воскресло в ней. И эта встреча была дана.

Как теперь ей быть на этой Земле? О, конечно, прежде всего нужно разыскать издания батюшки Хитрова. Девушка нашла их, с увлечением изучала и другую духовную литературу. От прочитанного преображалась картина мира. Оказывается, есть временный, поверхностный слой бытия, а есть глубинный, вечный, ради которого и создан человек. Его видят духовным взором.

Знакомый иеромонах по ее словесному портрету назвал предположительное имя встреченного ею незнакомца старец Версонофий.

О нем молва доносила поразительные вести. Его, еще полковника, врачи признали смертельно больным. Они прямо заявили, что ему вряд ли дожить до утра. Что оставалось делать? Больной позвал денщика и приказал читать вслух Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа, Евангелие. И произошло чудо: перед слушающим слово Божие отверзлись небеса, ему послышался колокол, и кто-то произнес: «Будешь жив!».

Из блестящего военного в одну ночь по соизволению Божию он стал глубоко верующим человеком. Потом он прочитал, что в Калужской губернии, недалеко от города Козельска, находится Оптина пустынь, где есть подвижники веры, молитвами которых удерживается мир. Оказавшись там, Версонофий сам стал великим старцем, что и было предсказано.

С младых ногтей он прислуживал в храме. Когда ему исполнилось шесть, в их саду загадочным образом появился седой странник. Сторожа его не заметили, а собаки почему-то не залаяли. Странник сказал его отцу: «Помни, твое дитя в свое время будет таскать души из ада!». Сказал и исчез.

Предсказание сбылось. К нему, старцу Версонофию, стекались за советом тысячи. Ему доверяли руководство братией монастыря, издательские дела. Сколько душ спаслись через его духовное слово, знает только Бог. И жизнь его, как дивная книга, стала примером не только для Лены, творящей молитвенный подвиг, но и для всех, кто хочет исполнить замысел Божий о себе.

Голос предков

Всякого, кто исповедает
Меня пред людьми,
того исповедаю и Я
пред Отцом Моим Небесным.

(Мф. 10, 32)

Поехал Слава со своим классом по историческим местам, да сам попал в историю, правда, не вселенского масштаба, но кому открыто, кто как влияет на ее стремительный бег, на судьбы своего рода?

Тайна наследственных корней Славика сокрыта в недоступных сейфах компетентных органов. Известно лишь, что косточки деда-священнослужителя ждут Всеобщего Воскрешения под каким-то безымянным холмиком Гулага. Об отце в похоронке было скупо сказано: погиб героем. Но Слава верит — дед, папа, все предки — живы и молятся за него. И он молится за них.

В пути ребята проголодались и классная попросила водителя подрулить к первой попавшейся на пути столовой. Когда обед заманчиво заблагоухал на столе, на путников снизошла минута испытаний.

Веками в православных семьях перед трапезой возносились молитвы для освещения земных благ, завершаясь просьбой дарования Небесного Царства.

Слава с младых лет впитал в себя эту традицию и неукоснительно исполнял ее. Дома. Но здесь находился весь класс, на роль заводилы в котором претендовал Костя Комар.

Когда в свой час будут раскрыты духовные архивы каждого рода, станет зримой и наследственная эстафета династии Комаров. Впрочем, кое-что о ней известно: дед Кости срубал кресты с колоколен, взрывал храмы, предавал огню лики святых на иконах, разжигая костры Библией. Конец его был жалким: он свалился с часовни, замахнувшись на очередной крест. Грохнулся так, что до ветру сам из избы выйти не мог. Испустил дед последний вздох, сотрясаясь от злобы на весь мир.

Отец Кости, зачатый в Великий пост, пытался вырубить под корень даже мысли о святости у современников своими лекциями по научному атеизму. Он был нарасхват: его звали на радио и в институты, где взращивали будущих педагогов, партийную элиту.

Но настало иное время, дошло до высокого начальства то, во что испокон веков верил народ: «Без Троицы дом не строится». Научный атеизм исчез из программ обучения. Тогда он попытался восхвалять религию. Но поток возмущенных писем поставил кляп приспособленцу. Вскоре его разбил паралич, лишив разума и речи.

Костя нутром чуял православный дух. У потомка богоборцев при встрече с ним закипала память предков. Комар гримасничал, извивался, издавая междометия, или гоготал. Побаиваясь, кое-кто из ребят примыкал к его свите, тем более что он был с северных окраин города, известных своими хулиганскими шайками. По одному его кивку могли изрядно отдубасить.

И вот наступила минута, проявляющая суть: кто ты, с кем ты? Для Константина и его «подданных» проблем не было: они мгновенно принялись уплетать обед. Но для других… Слава представлял, какой огонь он вызовет на себя, если прочитает молитву. Но внутренний голос поколений спрашивал: «Неужели так страшен этот комарик? Неужели ты предашь нас?».

Он встал. За ним поднялись и другие верующие. Четко произнося каждое слово, Слава ощущал в них вечную силу:

Отче наш, Сущий на небесах!

Да святится имя Твое,

Да придет Царствие Твое…

Костя аж рот разинул от удивления, потом пальцем покрутил у виска, взвизгнул и скорчил рожицу. Его «подданные» стали хихикать. Классная спросила:

— Комар, что с тобой?

Казалось, на том инцидент и завершился. Но не тут-то было! Когда автобус тронулся, началось что-то странное: у тех путешественников, кто смеялся над верующими, стали болеть животы. Да так сильно, что пришлось разыскивать ближайшую больницу и оставлять их на лечение. Остальные покатили дальше познавать мир и себя.

И тут невольно возникает вопрос: ребята ели и пили одно и то же. Почему же не все попали в больницу? Что это, случайность или вразумление?

Есть духовный закон: Бог поругаем не бывает! Наши предки его чтили, а когда забыли, разразилась революция. Не таится ли в происшедшем предостережение богохульникам?

Проезжая мимо погоста, ребята перекрестились. Классная взяла в руки микрофон и прочитала удивительные строки поэта Анатолия Жигулина:

О, мои счастливые предки,

Как завидую нынче вам!

Вашим вербным пушистым веткам,

Вашим сильным добрым рукам.

Слышу дальний звон колокольный.

Это солнце гудит весной.

Вижу белые колокольни,

Вознесенные над землей.

Как легко уходить вам было,

Покидать этот белый свет!

Одуванчики на могилах

Говорили, что смерти нет.

Знали вы, что земные звуки

Будут слышать назло судьбе

Ваши дети и ваши внуки,

Вашу жизнь пронося в себе.

А что ты передашь потомкам, мой друг?

Тайна святых строк

Как-то утром к святому Иоанну Златоусту пришел посетитель. Келейник святителя Прокл, собираясь доложить владыке, приоткрыл дверь и сразу же притворил ее, предупредив пришедшего:

— Придется подождать. У епископа кто-то есть. Предупредить-то предупредил, а сам призадумался:

«Кто же там? И как он мог туда проникнуть, минуя приемную? Я ведь никуда не отлучался. Странно… Очень странно…».

Прошел час. Посетитель опять напомнил о себе:

— У меня нет времени ждать. Дело неотложное. Прокл вновь заглянул в щелочку и опять был вынужден отказать:

— Не могу помешать. Владыка занят. Он не один. Подождали еще: никто не выходит из кабинета. Посетитель стал нервничать. Прокл пытался его успокоить, но тут ударили к заутрене колокола. Пришел час идти на службу.

Прокл вошел в приемную и удивленно заметил, что у епископа никого нет.

— Как никого? Я же своими глазами…

Попросив прощения, келейник поделился своим смущением:

— К Вам просился посетитель, но я, убедившись, что у Вас кто-то есть, уговаривал пришедшего подождать.

— Но у меня никого не было! — удивился Иоанн.

— Как не было? Я своими глазами видел, что кто-то стоял за Вашей спиной и что-то диктовал, а Вы писали.

— Я действительно писал толкование на слово Иоанна Богослова.

При этом они посмотрели на икону Апостола — любимца Господа, которая всегда висела над столом епископа. И тут Прокл воскликнул:

— Да! Да! Именно он стоял за Вами и что-то говорил, говорил, а Вы писали…

Так открылась тайна возникновения святой книги.

Книги и стая

Выбравшись из попутки, Иван глянул окрест и сердце его сжалось. Родную деревеньку трудно было узнать. Сохранившиеся домишки покосились, а то и вовсе вместо соседской хаты — бурьян.

Правда, его домик уцелел, но в нем никого. От родных лишь могилки на погосте. Они-то, быть может, и звали. Да и куда ему податься, когда корни его тут. От этих корней он один из их рода остался, да еще земля-матушка. Чем-то и она притягивала, будто зов предков.

Председатель сельсовета обрадовался бывшему фронтовику. Хоть и покалечен изрядно, но теперь каждый мужик ох как надобен жизнь воскрешать. Поручили Ивану детей обучать, пока настоящих учителей в село не пришлют.

Детишки полюбили дядю Ивана. Он им грамоту преподавал как драгоценную эстафету поколений. Пушкина, Лермонтова, Гоголя озвучивал. Детворе дивом казалось: сидит перед ними дядя-сосед, глазами по каким-то значкам бегает, а перед их внутренним взором возникают «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Ребятишки будто на машине времени по разным землям и эпохам странствовали, к сердцам и душам людей прикасались.

Но все имевшиеся в деревне книги скоро оказались прочитанными, а новых — нет. Как на передовой, когда боеприпасы на исходе, а противник наступает. Стал Иван обходить односельчан, выпрашивать, как подаяние, уцелевшие издания. Боялся — угаснет детская любознательность, а потом поздно будет. Возникнут другие желания и закроются юные сердца для возвышенных мыслей и чувств. Но, как ни искали по сундукам и чердакам, ничего путного найти не удалось. Пришлось в город отправляться.

В магазине он долго выбирал книги. Хотелось предусмотреть издания на любой возраст, а денег у него — крохи. Но все-таки набил он свой походный рюкзак и решил в тот же день вернуться. На сей раз попутки не оказалось. Шел, предвкушая детскую радость при виде такого клада захватывающих историй. Тяжеловато идти, но…

Утомившись, Иван выбрал пригорок, прилег отдохнуть да и вздремнул чуток.

Проснулся он от холода. Огляделся, а вокруг, откуда ни возьмись, снег глубокий. Встал. Преодолевая сугробы, вышел к дороге и с ужасом увидел стаю волков, которые к нему приглядывались: нет ли у человека оружия? А у него только книги. Звери стали медленно приближаться. Мужчина вспомнил, что все животные огня боятся, и зажег книжку, которая вспыхнула факелом. Волки замерли. Глянул на них внимательнее, а они какие-то невиданные, страшные.

Он бросился от них, одну за другой поджигая книги. Звери то останавливались, то, чуть пламя угасать начинало, снова приближались. И опять вспыхивали страницы. Одна лишь мысль — спастись! Еще одна книжка сгорает, еще одна… Жить-то хочется! Каждая сожженная страничка — это спасение еще на несколько секунд.

Рюкзак опустел, но вот уже совсем рядом дома. Собаки, учуяв волчий дух, подняли шум. А в руках у него догорает последняя книжка, аж пальцы обожгла.

От ожога Иван вздрогнул, и видение исчезло…

Он на том же пригорке, где прилег отдохнуть. Вокруг ни снега, ни стаи. Книжки у него под головой. «Что за сон такой странный? Не подсказка ли это какая?» — подумал Иван и быстро зашагал по знакомой дороге.

Книги он доставил в библиотеку. Но непонятная история не прошла даром: вновь дали знать о себе фронтовые раны. Вскоре его отправили в госпиталь, где он пробыл несколько лет, заочно учась на библиотечном факультете. Женился на медсестре, которая заботливо за ним ухаживала, свои дети пошли, потом внуки. Так и осел в городе, хотя чувство долга перед деревенской детворой не покидало его.

В родном селе фронтовик появлялся редко, привозя пачки книг для библиотеки. Но к своему огорчению замечал: они пылились на заброшенных полках — мало кто сюда наведывался.

Село постепенно становилось другим. Бросались в глаза антенны на домах. Сбылось предсказание, данное еще в XVIII веке: наступит время, и в избах в красном углу вместо икон поставят ящики, а из крыш будут торчать рога. Реальностью стали и слова писателя Лялина: «Свет телевизора в каждом окне: это лампадки зажглись сатане».

Особо его огорчал иной внутренний настрой людей. Ребята, подобные тем, которые когда-то ловили каждое его слово, теперь будто оглохли. Собирались, как они говорили, «побалдеть», пили, сквернословили. Иван несколько раз пытался увлечь их чем-нибудь значительным, глубоким, но интерес к разговору у них быстро угасал. Время явно было упущено.

Раньше вдохновенные слова великих писателей, яркие судьбы любимых героев проживались ими всем сердцем, обогащая духовный опыт. Ныне клипы и боевики убили в них способность к сотворчеству, сопереживанию. Целое поколение, предавшее себя во власть компьютерных игр и телевидения, превращалось в зомби. Кто-то неустанно похищал их души.

По ночам его мучила совесть. Не предал ли он в свое время деревенскую детвору, променяв свой долг на городской комфорт? Как ответит за доверенные ему души?! Что теперь с ними? Читают ли? И если читают, то что?

Недавно сообщалось, что двое солдат, захватив оружие, покинули воинскую часть и по дороге убили милиционера. Причин для преступления не было. Они даже не понимали, что сотворили. Следствие установило, что последняя книга, взятая ими в библиотеке, называлась «Убить мента». Все описанное в ней они претворили в действительность, один к одному. Вымышленные образы словно вселились в реальных солдат и повелевали их волей, поступками.

Временами Ивану вспоминалось то, что привиделось на пригорке. Он знал, что снам доверять нельзя, однако в этом видении таился некий символ, смысл…

Фронтовик пытался понять: что за сатанинская стая на него нападала и что означает факел, ее разгоняющий? По крупицам искал ответ в Священных книгах. У святого Иоанна Златоуста встретил слова «от мысленного волка звероуловлен буду». Да, то и были мысленные звери. Не они ли поедают беззащитные детские души? Ныне же мысленные, виртуальные волки из отдельных стай превратились в массовое нашествие на народную душу.

А факел? Какой смысл в нем? Старцы предостерегают: без духовных книг спастись нельзя. «Слово Мое не подобно ли огню, — говорит Господь» (Иеремия 23, 29). И псалмопевец Давид поведал о себе: «Воспылало сердце во мне, и огонь разгорелся в размышлении моем» (Пс. 38, 4).

Дай Бог, чтобы этот святой огонь воспылал и в наших мыслях, и в наших сердцах!

Неведомая сила

Древний Константинополь украшало множество храмов, расписанных замечательными мастерами. Одна из икон, на которой сиял лик святого Апостола Иоанна Богослова, находилась над городскими вратами. Как повествуется в старинной рукописи, около дивной иконы утром и вечером, замирая, останавливался мальчуган — круглый сирота, пасущий за еду гусей.

Мальчик пытался на песке запечатлеть красивые черты старца, но у него ничего не получалось. С сердечной простой он молился:

— Святой Иоанне, научи меня писать иконы так, как тот, кто написал этот твой образ. Помоги мне, отче!

Однажды во время молитвы к нему подошел благообразный старец. Расспросив мальчика о его просьбе, он написал на бумаге несколько строк и, передавая ее юному молитвеннику, сказал:

— Завтра рано утром встань у входных дверей храма святой Софии. Туда на службу пойдет главный царский иконописец. Попроси, чтобы тебе указали на него, и передай ему это письмо.

Мальчик робко все исполнил. Художник, прочитав письмо, был очень удивлен. Еще бы! Ведь там говорилось: «Я, Иоанн Богослов, возлежащий во время вечери на груди Господа, посылаю к тебе, иконописцу, этого мальчика, пасущего гусей, чтобы ты научил его писать иконы лучше, чем сам умеешь».

— Откуда у тебя это письмо? — недоверчиво спросил художник.

Ничего не утаивая, мальчуган поведал все, как было.

— Хорошо. Я возьму тебя в ученики. Пойдем.

Мальчик поселился у художника. Самолюбие царского иконописца было задето повелением научить пастушка писать иконы лучше, чем пишет он сам. Потому он и не думал учить его, поручая ученику лишь растирать краски.

Миновало два года. Мальчик взрослел, но искусство писать иконы так и оставалось для него мечтой. Однако он не переставал молить о нем своего небесного покровителя. И как-то однажды он услышал:

— Что ты делаешь, чадо?

Увидев знакомого старца, мальчик смущенно пролепетал:

— Растираю краски.

Разговор этот происходил в строящейся церкви во имя Апостола Иоанна Богослова, которую поручили расписывать царскому иконописцу. И вот сам Апостол, на вечере возлежащий на груди Христа, подвел мальчика к подготовленной стене, где должна была быть написана его икона. Подвел и повелел:

— Пиши!

— Я же не умею! — затрепетал мальчуган. — Я никогда не пробовал!

— Смотри на меня и пиши! — приказал святой Иоанн, вложив в трясущиеся пальчики кисть.

Неведомая сила снизошла на ученика. Всматриваясь в небесные черты Апостола, он приступил к иконописи. Когда сие таинство завершилось, весь храм наполнился неземным светом. Юный иконописец оглянулся, по святого Иоанна уже не было.

Весть об этом чуде передавалась из уст в уста, из поколение в поколение.

Иной взгляд

(По воспоминаниям З.В. Ждановой)

Мать недоумевала. Отправила сына-студента, умницу, в Крым на каникулы… Надеялась, отдохнет и окрепнет.

А что вышло? Что вышло!.. Ох, эта молодость, бездумная молодость… Погулял с девушкой… Та при расставании потребовала: «Женись!». Ишь чего захотела! Ему же еще учиться да учиться.

Он ей об этом и сказал.

— Ах, так! — Девица какими-то неведомыми способностями обладала. — Тогда ты не достанешься никому!

И приговор свой немедленно привела в исполнение: перед взором сына возникла черная восточная женщина, другими не видимая. После этого ее сын-любимец разума лишился.

Мало того что муж погиб на фронте, а тут… Есть ли большее горе для матери? И жив, и…

Все средства потратила. Но даже зарубежные медицинские светила признавались: «Наука ничем помочь не может. Тут нечто запредельное».

Чушь какая! «Запредельное»! Марксизм-ленинизм давно со всем «запредельным» покончил. Свихнулся парень — и все тут. Ум за разум зашел. Сколько таких мы в психушку упрятывали! Чуть отклонится от линии партии…

Но здесь совсем другая политика. Что же делать? Материнское сердце не находило покоя.

И тут кто-то шепнул с опаской:

— Есть человек, многих исцеляла.

— Кто? Слепорожденная? Безграмотная? Да как ты мне, комиссару, посмела такое советовать?! Да я…

Но вспышка гнева быстро прошла. А что, если… В народе всякое болтают. Может, и не зря? Не бывает же дыма без огня. Стой, стой! Вдруг узнают, что к той, за кем НКВД охотится, я обратилась… Ведь не только из партии, но и со всех должностей вышибут, пайка лишат, туда, где сынок, упекут… Что тогда она будет делать?

Но вот перед слепой старушкой с маленькими ручками и короткими ножками стоит комиссар в кожанке. Нет, не комиссар, а мать.

— Помогите мне. Я пришла к вам от отчаяния! Мне больше некуда идти.

Святая блаженная Матронушка мысленно заглянула в нее.

— Если Господь вылечит сына, в Бога поверишь?

Комиссар призналась:

— Я не знаю, как это… верить.

Вот так! Главный вопрос бытия… Не о нем ли Господом сказано: «По вере вашей будет вам»?

Комиссар же, «вершитель истории», лепечет: «Я не знаю, как это… верить».

Матронушка предупредила:

— Ну, смотри!

Потом помолилась над принесенной водой, налила в пузырек и, подавая, сказала:

— Сейчас же поезжай в больницу, договорись с санитарами, чтобы крепко держали сына, когда будут выводить. Он биться начнет, а ты постарайся плеснуть воду ему в глаза и обязательно в рот попади.

Для слепой, прикованной к постели, не существовало ни пространства, ни времени. Все случилось так, как она предсказала.

Сына вывели с одной стороны, с другой подошла мать с пузырьком. Он, вырываясь из рук санитаров, закричал:

— Мама, выбрось то, что у тебя в кармане лежит. Не мучай меня!

Этот вопль сразил комиссара. Как он мог узнать о воде? Это уже действительно что-то запредельное! Она плеснула ему водой в глаза и уста…

Прошло еще несколько мгновений, и сын, иными глазами посмотрев вокруг, тихо сказал:

— Как хорошо!

А потом потрясенная мать на коленях благодарила святую.

Борис Ганаго
И дана была встреча…
Уже поздно?
Раскрылась Бездна…
Ослепление
Опасные игры
Стрелочник
Можно ли в это поверить?
И дана была встреча…
Голос предков
Тайна святых строк
Книги и стая
Неведомая сила
Иной взгляд

Борис Ганаго, Будем как дети:

Борис Ганаго

Будем как дети

Семейные вечера

От автора

Увы! Приходит пора, и детские души куда-то ускользают. Не только от нас, но и от наших истоков, от самого-самого.

Больше десяти лет назад по благословению Владыки Филарета пришел проводить занятия в Воскресной школе. Начитался перед этим мудрых слов, говорю, говорю про веру малышам, а они… в фантики играют.

– Детки, послушайте! Это – важно, это…

Но у них свой мир, у меня – свой. Между нами – стена. Нет, нет они вели себя тихо, но лучики их внимания витали в другом измерении.

Это была первая Воскресная школа в Минске. Спросить некого. И тут я открыл для себя важную проблему, быть может, одну из ключевых – проблему интереса.

Что человечку интересно, тем он и занимается, тому отдает свое время, себя, свою жизнь. На родстве интересов возникают дружбы, общества, союзы.

Быть может, стихии интересов влияют на ход истории? “Хлеба и зрелищ!” – донеслось до нас из глубины веков. И если миллионам интересно, куда летит шайба, а не их душа, то куда же летит мир?

Митрополит Калининградский и Смоленский Кирилл как-то сказал: “Если бы Закон Божий преподавался интересно, то революции не было бы”.

Вот так! А как сделать, чтобы детям стало интересно главное дело жизни – спасение души? За поиском ответа обратился к Святому Евангелию. Христос, наш Божественный учитель говорил… притчами. Тайны Царства Небесного раскрывал на знакомых образах – сеятель, сеющий зерно, закваска, положенная в тесто… Причем смысл Он раскрывал только ближайшим ученикам – апостолам. А народу давал возможность самим догадаться…

– Детки, хотите загадочную историю?

– Да, да, расскажите, расскажите!

И пошли рассказы из жизни птичек, собачек, один за другим, благо накопил всяческих загадочных былей.

Смотрю – фантики забываются, глазки в тебя впиваются…

– А в следующий раз будет интересная история?

– Будет, будет.

Эти занятия помогли создать цикл детских радиопередач. Их персонажи жили жаждой познания, строили догадки, творили открытия. Передача, выходя в эфир раз в месяц, шла года два.

Батюшка, с которым я постоянно советовался, показал сценарии Владыке. Митрополит благословил издать их книжкой, которая теперь перед Вами.

Дай Бог, чтобы она кому-нибудь помогла.

Минск,

6 марта 2002 г.

Вечер первый. Долгожданный гость

Лишь зазвучал звонок, дети бросились. К дверям. Наконец-то обещанный гость!

– Мир дому вашему! – приветствовал он.

– С миром принимаем! – поклонилась бабушка и представила Дмитрию Михайловичу малышей: – Это мои внуки, Танюша и Серёжа.

Гость, пожимая им руки, заговорщически спросил:

– Признайтесь, кто из вас не любит интересные истории? Нет таких? Все любят? Братишка и сестрёнка дружно ответили:

– Да! Да!

– А если история будет совсем необычной, невероятной?

Таня, не задумываясь, выпалила:

– Ещё лучше!

Дмитрий Михайлович, как бы сдаваясь, развёл руками и вздохнул:

– Тогда придётся кое-что рассказать. Бабушка продолжала знакомить гостя:

– Моя дочка, Елена Сергеевна, и зять, Игорь Петрович.

Когда все расселись, Дмитрий Михайлович без особых вступлений предупреждающе поднял палец и торжественно объявил:– Начнём, пожалуй. Жила-была дружная семья аистов. Они любили друг друга и никогда на расставались. Но однажды приключилась с ними беда. Когда аистов не было, деревенские мальчишки добрались до их гнезда и подложили в него утиные яйца. А сами спрятались, наблюдать стали, чем их шутка закончится.

Вернувшись, аисты заметили неладное. Он начал шуметь, она – объяснять. Словом, вспыхнула ссора. Никогда между ними ничего подобного не было, а тут… На шум прилетела целая стая, стали что-то обсуждать, кричать, спорить. Наконец гомон затих. Хозяйка гнезда посмотрела на всех печально, взлетела высоко-высоко, сложила крылья и понеслась вниз. Разбилась насмерть, горемычная…

Вот как позабавились ребятки… Они, конечно, не думали, что так получится. В том-то и дело – не думали…

Оказывается, у птиц есть свой язык, свои законы дружбы, любви, верности. Раньше, когда человек был чист душой, он понимал язык зверей и птиц, мог разговаривать с ними. Да и они понимали человека и слушались его.

Как вам кажется, почему мальчишки положили в гнездо утиные яйца? Они что – плохие ребята?

Первой ответила Таня:

– Да, нехорошие. Серёжа позволил себе порассуждать:

– Может быть, они и неплохие, но поступили плохо.

Дмитрий Михайлович согласился:

– Может быть, они и замечательные мальчики, только вот беду сотворили. Но почему? Они догадывались, чем это кончится?

– Нет, не догадывались, – уверенно ответил Серёжа. – Они просто хотели позабавиться.

И тут рассказчик привёл слова одного писателя: “Если на вашу голову села птица, вы не виноваты: вы можете её прогнать. Но если вы позволили этой птице свить гнездо на вашей голове, вы уже виноваты: вы позволили”.

* * *

Дмитрий Михайлович неожиданно спросил:

– Все помнят, как выглядят одуванчики?

– С жёлтыми цветочками, с белыми шариками! – ответили дети.

– А что бывает с пушистыми шариками, когда на них подуют?

– Семена одуванчика разлетаются, как на парашютах, – объяснил Серёжа.

– А для чего?

– Чтобы снова вырасти.

Этого ответа и добивался рассказчик:

– Да, летят семена-парашютики, куда попадут, там и вырастут.

Так летают и мысли-семена. А каждая мысль, попавшая в нашу голову, может произрасти в поступок. Прилетит хорошая мысль, ты послушаешься её, станешь делать добрые дела и сам вырастешь хорошим человеком. А если к хорошим ребятам прилетит плохая мысль? Что будет?

– Они станут плохими, – сделала вывод Таня.

– Плохие мысли надо прогонять, – заключил Серёжа.

Гость пришёл в восторг:

– Это ты правильно сказал – прогонять! А как их прогонять? Как защитить свою голову от плохих мыслей, как умножить в своём сердце добро? Хотите узнать?

Дети закивали головами. Конечно, кто откажется!

Тут их новый знакомый предложил тоном заговорщика:

– Давайте вместе думать об этом. Согласны? Дети охотно согласились: собеседник явно пришёлся им по душе.

– Тогда для начала задумаемся, – предложил он новый вопрос, – что такое праздник? На правах старшего рискнул ответить Сережа:

– Это памятный день в честь какого-то события.

– Правильно. А духовный праздник – это особый день, в который пришла радостная весть об открытии ещё одной тайны о Боге, о жизни святых.

Прежде чем рассказать об одном таком празднике, Рождестве Пресвятой Девы Марии (21 сентября), хочу задать вам вопрос: знает ли кто-нибудь, что я скажу через минуту? Нет? А что случится через час? Не знаете?

Теперь даже взрослые с интересом следили за ходом разговора. Серёжа усиленно морщил лоб, и молчание нарушила Таня, откровенно признавшись:

– Не знаем.

Гость между тем продолжал:

– А что произойдёт в мире через год? Через сто, тысячу лет? Никто из нас этого не знает. Между тем, время от времени рождаются люди, которые предсказывают будущее. Как их называют?

– Гадалками? – поспешила с ответом Таня.

– Колдунами? Пророками? – помог сестрёнке Серёжа.

Дмитрий Михайлович поморщился:

– Гадалки и колдуны – это особый разговор. Они связаны с тёмными силами, которые хотят нас обмануть. Иногда, чтобы завоевать наше доверие, они могут сообщать и то, во что можно поверить. Другое дело – пророки. Они предсказывали грядущее не сами, им поручал открывать его Сам Господь.

За тысячу лет – подумайте, ребята! – за тысячу лет до того, как произошло главное чудо, его предсказал пророк царь Давид.

– Какое главное чудо? – не удержалась Таня.

– Главное чудо: Бог пришёл на землю в образе Господа нашего Иисуса Христа. Предсказание царя Давида передавалось от отца к сыну, из поколения в поколение. Оно было записано в священные книги. Все ждали – когда же явится Спаситель? Ещё Его называли Мессией. Приход Мессии предсказывали и другие пророки: кто за семьсот, кто за шестьсот лет до Его рождения.

Вот почему иметь много детей в семье считалось особой милостью Божией. Каждый надеялся, что его дети будут участниками, свидетелями Царства Бога на земле, Царства Мессии. Если же в семье не было детей, то окружающие смотрели на неё с презрением: бездетность считалась наказанием за грехи.

Когда, по предсказаниям пророков, подошло время родиться Мессии, в городе Назарете жил благочестивый старец Иоаким.

Дмитрий Михайлович сделал паузу, чтобы перевести дух.

– А что такое благочестивый? – спросила Таня.

– Благочестивый? – решила помочь гостю бабушка. – Это добрый, честный, глубоко верующий в Бога и исполняющий Его заповеди человек.

– Совершенно верно, – согласился Дмитрий Михайлович. – Итак, у Иоакима была жена Анна, которая происходила из рода первосвященника Аарона.

– Первосвященник, – тихонько пояснила бабушка, – это первый, главный священник. Гость увлечённо продолжал:

– Их дедушки и бабушки, прадедушки и прабабушки, а также все предшествующие поколения были глубоко верующими, благочестивыми людьми. Как и все, они иногда грешили, ошибались, но вновь возвращались к праведной жизни.

Смиренными, милосердными, любящими Бога и людей были и Иоаким с Анной. Но до глубокой старости детей у них не было, что очень огорчало супругов. Особенно горевал Иоаким, так как он происходил из рода самого царя Давида, и, значит, Христос мог стать его потомком.

Несмотря на свою старость, Иоаким и Анна неустанно молили Господа, чтобы Он даровал им ребёнка. Они дали обещание: если у них родится младенец, посвятить его жизнь служению Богу.

В те времена был обычай по большим праздникам приносить Богу жертву. Обычно это был козлёнок или овечка. Принёс свой дар в храм и праведный Иоаким, но первосвященник, сославшись на его бездетность как на признак греховности, не позволил ему принести жертву. Глубоко опечаленный, ушёл Иоаким в пустыню, где молился и просил Бога защитить его от всеобщего презрения и даровать им с женой ребёнка. О том же просила Господа и Анна. А узнав о случившемся в храме, она, не теряя надежды, ещё усилила свои мольбы.

И вот однажды ей явился Ангел – посланник Бога – и сказал: “Анна! Услышана твоя молитва, воздыхания твои прошли сквозь облака, слезы твои явились пред Богом, и ты родишь Дочь. Через Неё получат благословение все племена земные и будет даровано всему миру спасение”.

Ребята, а вы знаете, что такое благословение? Нет? Давайте спросим папу.

– Признаться, я никогда об этом не задумывался. Знаю, что раньше всё делалось по благословению. Родители благословляли детей в дорогу, на самостоятельную жизнь, замуж… А для чего? Не знаю. В наше время всё это отошло.

– Жаль, что отошло, – вздохнул Дмитрий Михайлович. – Слово это происходит от выражения “благое (доброе) слово”. Самого Сына Божия называют Словом. Благословение передаёт свет Христа в наши души, изливает благодатную помощь.

Однако вернёмся к Иоакиму и Анне. Пятьдесят лет молитв и надежда на Бога не пропали даром. Пришёл срок, и предсказание сбылось: у них родилась Дочь, Которая по указанию Ангела была названа Марией. Это имя означает “Госпожа”.

Будущая Матерь Божия с первых Своих лет избрала путь жизни с Богом. Она стала мостом между небом и землёй, Помощницей и Заступницей для каждого из нас. Рождество Пресвятой Девы Марии – это великий праздник для всех верующих, ибо через Неё пришло начало нашего спасения.

Вечер второй. Тайна креста

Когда все расселись в ожидании новых историй, Дмитрий Михайлович начал:

– Помнится, в прошлый раз мы говорили о птицах. Однако, если мы обойдём вниманием собак, они на нас обидятся. Им тоже хочется, чтобы их понимали и любили. Для любой собаки праздник, когда в доме мир, когда вся семья в хорошем настроении.

В одной семье жила собачка-примиритель. Стоило кому-нибудь из домашних начать шуметь, а другому – отвечать на повышенных тонах, как она с лаем подбегала к ним и тащила друг к другу, приглашая помириться. И глядя на её усердие, на её умоляющие глаза, нельзя было не улыбнуться. А там, где улыбка, там и мир, и радость.

Услышав эту историю, и папа решил не оставаться в стороне:

– Да, собаки заслуживают особого внимания. Трудно перечислить всё то, что они сделали для человека. Во время Великой Отечественной войны собаки помогали сапёрам обнаруживать мины. Они находили их по запаху. Известна овчарка по кличке Дик, без помощи которой был бы разрушен прекрасный Павловский дворец в Петербурге. В его фундамент фашисты заложили огромную бомбу с часовым механизмом, но собака нашла её. Кто может сказать, сколько жизней спас Дик, предотвратив за время своей службы двенадцать тысяч взрывов?

Специально натренированные собаки вытаскивали раненых воинов из-под вражеского огня. Не страшась рёва моторов, они бросались под приближающиеся танки и, подрывая их, погибали.

Когда под Москвой в районе Волоколамского шоссе прорвались фашистские танки, их атака была остановлена нашими четвероногими защитниками.

Тут и бабушка не смогла промолчать:

– Во время войны был случай и с обыкновенной дворнягой. Взвод разведчиков в заброшенной конюшне прятался от врага. Как-то незаметно к ним прибился рыжий пёс, которого солдаты прозвали Рыжиком. Люди делились с ним, кто чем мог.

Однажды после ночной вылазки бойцы принесли четырёх тяжелораненых и бережно положили их на сено в углу конюшни. Рыжик улёгся у их ног. Тут началась гроза, да такая, что, казалось, от грома и молний сотрясалась земля. И вдруг все замерли – из дверей конюшни по земле, как синеватый мячик, покатилась шаровая молния, направляясь в тот угол, где лежали раненые. Ужас охватил людей при виде надвигающейся смерти. И тогда Рыжик бросился навстречу огненному шару. Раздался взрыв. Все остались целы, кроме собаки. Разведчики сняли пилотки и с воинскими почестями похоронили Рыжика, как бойца. Кто научил его жертвовать собой?

– А кто научил сеттера Сильву? – подхватил гость. – Её хозяева вместе с сынишкой попали в фашистский концлагерь, где их почти не кормили. Особенно страдал от голода мальчик. В одну из ночей он проснулся от тихого повизгивания. Кто-то лизал ему руки и лицо… Кто же это мог быть, как не их Сильва?! Но как она оказалась здесь, ведь она осталась дома на привязи? Обрывок перегрызенной верёвки, болтающийся на шее, говорил о многом. Тайком, чтобы не увидела охрана, Сильва прорыла лаз под колючей проволокой и стала приносить своим хозяевам по ночам кости, картофелины и морковки, найденные в поле, которые и спасли малыша. Разве можно этому научить?

Помолчали. И тут мама вспомнила:

– В прошлый раз мы говорили про церковные праздники. А я читала, что в сентябре Православная Церковь отмечает Воздвижение Креста Господня.

Тут папа возмутился:

– Ну какой же это праздник? Я знаю, что в давние времена самых лютых преступников ждала страшная смерть: их прибивали к деревянному столбу с перекладиной. Такая казнь называлась распятием. Помимо того, что она считалась самой позорной, эта казнь приносила и страшные мучения – ужасную боль, невыносимую жажду, а самое главное – ужас ожидания неизбежного конца.

– И вот на такую ужасную смерть был осуждён невинный Богочеловек Иисус Христос, – ответил ему Дмитрий Михайлович. – Сказав: “Никто не отнимает у Меня жизнь – Я Сам её отдаю”, Он добровольно принял страшные муки, чтобы спасти нас, победить смерть и грех.

Он отдал жизнь и за вас, детки, и за меня, и за каждого человека, чтобы мы жили всегда – имели жизнь вечную. С тех пор Крест стал знаком нашего спасения, а все верующие в Христа поклоняются ему, как символу победы над смертью, как могучему оружию против сил тьмы.

Интересно вспомнить, как возник этот праздник – Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня. После Вознесения Иисуса Христа на небо, чему было множество свидетелей, всё больше людей стало верить, что Христос не просто человек, но Богочеловек. Дети, вам понятно, что такое Богочеловек?

– Да. Это Бог, сошедший на землю, – решил блеснуть знаниями Серёжа.

Гость, соглашаясь, кивнул головой:

– Итак, после Вознесения стали появляться христиане – люди, которые хотели следовать путём, указанным Христом. Это не нравилось язычникам, верующим в идолов – деревянных истуканов. Поэтому они устраивали на христиан страшные гонения. Только в начале IV века римский император Константин Великий прекратил эти гонения после того, как сам убедился в силе Креста Господня.

Однажды перед битвой он вместе со своими воинами увидел на небе Крест из света и слови “сим побеждай”, то есть “этим побеждай”.

В ту же ночь император Константин во сне увидел Иисуса Христа с Крестом. Господь повелел изобразить святой Крест на воинском знамени и провозвестил, что с ним он победит врага. Император исполнил повеление и победил. После этого он стал защитником христиан и признал Христа.

Кроме того, Константин Великий приказал построить храмы на месте страданий и Воскресения Господа и найти Крест, на котором Тот был распят.

Это поручение – найти Крест Господень – с благоговением взяла на себя мать императора Константина царица Елена. Она отправилась в Иерусалим для поисков.

Враги Христа хотели скрыть от народа Святой Крест, зарыв его в землю. К тому же с тех пор прошло много лет. Попробуй-ка, найди какие-нибудь следы! Царица Елена потратила много сил на поиски и усердно молила Господа о помощи. После расспросов сотен людей она нашла старика по имени Иуда, который должен был знать, где находится Крест. Тот долго молчал, но после многодневных уговоров раскрыл тайну. Святой Крест был брошен в пещеру, завален мусором и землёй, а над пещерой выстроили языческий храм. Царица повелела разрушить его и раскопать пещеру. В пещере нашли три креста и дощечку с надписью: “Иисус Назорей, Царь Иудейский”. Это были те самые слова, которые приказал написать Понтий Пилат, римский наместник, отдавший Иисуса Христа на распятие. Неясно было только, к какому кресту относилась надпись.

Царице Елене в её поисках помогал епископ Макарий. Помолившись вместе, они попросили Господа указать Святой Крест.

Неподалёку от пещеры жила тяжелобольная женщина. По совету епископа к ней один за другим стали подносить найденные кресты. Когда принесли первые два креста, ничего не произошло. Но лишь только к больной поднесли третий Крест, она исцелилась.

В это время мимо проходила похоронная процессия. Царица и епископ решили поочередно возлагать кресты на умершего. И опять первые два креста ничего не изменили. Но когда на него возложили третий Крест, покойник ожил.

Так Господь указал Крест, на котором Он был распят. Весть об этом событии молниеносно облетела весь Иерусалим. Множество людей захотело поклониться Святому Кресту. Но так как народу было очень много и не все могли подойти к святыне, люди стали просить поднять Крест, чтобы хотя бы издали посмотреть на него. Тогда епископ Макарий несколько раз поднимал или, как было раньше принято говорить, воздвигал его для всеобщего обозрения.

Нам трудно постигнуть все тайны этой святыни. Святой Иоанн Златоуст называл Крест Христов безопасностью Вселенной. Им разгоняются демоны, он – наша броня. Через Крест приходит к нам любовь Божия.

– Носите крестик непременно, – обратился к детям их новый друг. – Без креста мы не христиане, не сыны Божии. Но не носите его как украшение – это грех. Носите его как самое святое, что у вас есть, как память о страданиях нашего Спасителя. Носите как непобедимое оружие, как знак любви, как надежду на будущую жизнь.

Крёстное знамение дает нам великую силу побеждать зло и творить добро, но только если мы освящаем себя с твёрдою верою. Креститься надо неторопливо, благоговейно. Крестятся в начале и в конце молитвы, подходя к святыням, входя и выходя из храма, в опасности, в горе и радости, а также при начале всякого дела.

Крест Христов есть начало и конец нашего спасения. В руках истинного христианина он творит чудеса.

* * *

Одного вельможу, жившего в старину на берегах Волги, одолела тёмная сила – он так бушевал, что не было на него никакой управы. В народе это называют беснованием, то есть вселением в человека беса – злого духа. Врачи были бессильны. Прослышали родные о великом подвижнике Сергии Радонежском и насильно повезли вельможу к нему. Бесноватый вырывался так, что его пришлось сковать железными цепями. Но, приблизившись к святому месту, он с диким воплем разорвал их. Услышав крики, преподобный Сергий повелел отслужить молебен о здравии больного, и церковная молитва постепенно усмирила одержимого. Когда же святой старец вышел к нему с крестом в руках и осенил его крёстным знамением, тот бросился в лужу с криком: “Горю страшным пламенем!”

После этого больной исцелился. Позже его спросили, почему он бросился в воду. Он объяснил, что увидел “великий пламень”, исходивший от Креста.

Вечер третий. И у тебя есть покровительница

– Это было во время войны в блокадном Ленинграде. Художник Пётр Петрович лежал в больнице, угасая от истощения с каждым днём. Все ценные вещи, обручальные кольца, картины – всё было продано женой Еленой Аркадьевной, чтобы сохранить жизнь дорогого мужа.

Тосковал о хозяине и его любимец – доберман Дар. Чувствуя надвигающуюся беду, Дар, забившись под стол, время от времени тоскливо скулил.

Знакомый врач советовал Елене Аркадьевне убить громадного пса, а собачий жир отнести в больницу. “Это спасёт вашего мужа!” – убеждал доктор. Дар не слышал этого разговора, но что-то почувствовал. Он даже не вышел, как обычно, встречать хозяйку, когда она вернулась домой. Елена Аркадьевна попыталась объяснить ему:

– Дар, Дар… Но я же ничего не сказала. У меня и в мыслях ничего такого не было…

Дар не ответил. Она протянула к нему руку, и тут доберман впервые в жизни зарычал на неё. Елена Аркадьевна заплакала:

– Дар, я этого не заслужила. Разве я виновата, что кругом война, смерть, что Пётр Петрович умирает? Я не хочу, видит Бог, не хочу твоей смерти. Но что делать? Как мне спасти мужа?

Дар подполз к Елене Аркадьевне и виновато лизнул ей руку.

Дни шли. Состояние Петра Петровича всё ухудшалось. И когда в квартиру вошёл дворник с большим ножом, Дар, который никогда никому чужому не позволял до себя дотронуться, вышел из своего угла и лёг, принося себя в жертву.

Можно ли этому научить? Неужели это просто инстинкт? Или это божественный дар любви?

Вот ваша семья состоит из трёх поколений: бабушки, папы с мамой и детей. Интересно, как вы ответите на вопрос: что такое Бог? Что скажешь, Танюша?

Таня скромно предпочла уйти от ответа кратким “не знаю”.

– А Серёжа? и Серёжа уверенно заявил:

– Бог есть Бог, – но почувствовав, что такого объяснения явно недостаточно, смущённо добавил: – Не знаю.

– Что скажет папа?

– Это мифическое, придуманное понятие. Бога нет. Его создали люди, – с вызовом произнёс Игорь Петрович.

Елена Сергеевна возразила:

– А я верю, что Бог есть. А как объяснить, затрудняюсь. Я верю, что Он всё создал. Он видит, что каждый делает, и до времени терпит. Все беды мира оттого, что люди забыли о Нём, а Он учил всему хорошему: не укради, не убей…

Её поддержала бабушка:

– Бог – Творец мира и человека.

– Людям всегда хотелось узнать Бога, – заключил Дмитрий Михайлович и начал очередную притчу.

В древности как бывало: захотелось повелителю решить какую-нибудь задачу, зовёт он придворных мудрецов. Не понравился ответ – советников выгоняют вон, да ещё хорошо, если живыми уберутся, бедняги. Так вот, в те далёкие годы императору Гиерону, владевшему Сицилией, сердце подсказывало, что Бог есть, но каков Он, представить себе император не мог.

Позвал Гиерон мудреца Симонида и сказал:

– Я помню, Симонид, какие глубокие познания ты проявлял, отвечая на мои вопросы. Теперь же я задам тебе вопрос, превосходящий по сложности всё, о чём я когда-либо тебя спрашивал. Скажи мне: что такое Бог?

Задумался Симонид. Император с интересом следил за выражением его лица. Чувствуя ожидание повелителя и не зная, что ответить, мудрец решил выиграть время:

– Ты прав, государь. Это самый трудный вопрос, который когда-либо человек задавал человеку. Вряд ли кто-нибудь сможет сразу ответить на него. Дай мне два дня на размышление.

Гиерон милостиво согласился. Два дня прошло, и снова предстал пред очами императора Симонид. Но вместо ответа он попросил у повелителя ещё четыре дня на размышление. Гиерон и на этот раз согласился, даже приободрил мудреца:

– Понимаю трудность задачи. Подумай ещё…

Прошёл и этот срок. Симонид, пряча лукавую улыбку, попросил ещё отсрочку, но уже не два, не четыре дня, а восемь. Гиерон заметил усмешку. Брови его сдвинулись, и, едва сдерживая раздражение, он сквозь зубы процедил:

– Помнится, вначале ты просил два дня срока, потом – четыре, теперь – восемь. В следующий раз ты попросишь шестнадцать, и так без конца? Ты что же, решил шутить со мной? Когда я получу ответ?

Симонид с глубоким поклоном спокойно сказал:

– Ты правильно понял меня, государь. Да, я поступил бы именно так. После каждой новой отсрочки я просил бы тебя увеличить её вдвое, пока ты не остановил бы меня. Дело в том, что всем мудрецам мира не хватит жизни, чтобы найти ответ на твой вопрос.

Вспомни, как выглядит гора. Уже издали она впечатляет своим величием. Когда же к ней приближаешься, она на глазах растёт, а ты перед ней становишься всё меньше и меньше. Если перед обычной горой мы так ничтожны, то как же ты хочешь познать Того, Кто сотворил и эту гору, и эту землю, и нас с тобой?

Вздохнул Гиерон, устремив вдаль свой взор, и смиренно признал:

– Ты прав, Симонид. Бог непостижим…

Вот и нам невозможно своим разумом постигнуть Творца. Через всё окружающее нас Бог Сам открывает Себя. Берите! Пользуйтесь! Познавайте! Но прежде всего Он открывает Себя через наше сердце. Бог есть любовь. Когда вы, детки, любите маму, папу, всех людей, цветы, облака, когда в вашем сердце любовь – значит, в вас Бог.

* * *

После некоторого молчания Елена Сергеевна решила задать вопрос:

– Я знаю, что 14 октября Православная Церковь отмечает великий праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Как он возник? Что значит Покров Божией Матери?

– Возник он так, – охотно отозвался Дмитрий Михайлович, – представьте себе величественный Царьград, окружённый бесчисленными сарацинами. Жители, не имея сил защитить свой город, собрались в церкви. У осаждённых осталась надежда только на Божию помощь.Храм был переполнен. Молитва звучала как стон. Уже близилась полночь, мольба становилась всё громче, сливалась в единый призыв к Небесной Заступнице. И вдруг, в четвёртом часу ночи, святой Андрей увидел, как своды храма разверзлись и в воздухе возникла сияющая солнечным светом Царица Небесная, окружённая ангелами.

– Видишь ли, брат мой, Царицу мира? – замирая, спросил Андрей ученика своего, блаженного Епифания.

– Вижу, святой отче, и ужасаюсь, – с трепетом ответил Епифаний.

Матерь Божия подошла к Престолу, преклонила колени и стала молиться, обливая слезами Своё Пречистое лицо. Окончив молитву, Она сняла с головы молниями блистающее покрывало и распростёрла его над всем предстоящим народом.

Видение рассеялось. Святой Андрей поведал народу о случившемся. Граждане Царьграда с помощью Царицы Небесной разбили врага. Так возник праздник Покрова Божией Матери.

Что он для нас? Давнее предание? Церковный праздник? Суть заключается в том, что Божия Матерь Своими молитвами покрывает нас, защищает от бедствий, горя, зла.

– Простите, как же покрывает? – не удержался Игорь Петрович. – Посмотрите, что происходит в мире: идут войны, потоками льётся кровь, не по дням, а по часам растёт преступность, миллионы людей страдают от наводнений, голода, пожаров и землетрясений… Где же ваш Покров Божией Матери?

– А вы молились сегодня? – неожиданно вместо ответа прозвучал вопрос Дмитрия Михайловича.

– Нет, конечно.

– А дети?

– Я – нет, – созналась Таня.

– А Серёжа?

– И я – нет.

– Мама?

– Ой, закрутилась по дому…

– Так чего же вы хотите? В тот день, когда святому Андрею и блаженному Епифанию раскрылась небесная тайна – молитва Заступницы – в тот день жители города слились в одну душу, в один голос, в один стон, в одну мольбу. Они молились весь вечер, всю ночь, и их молитва была услышана. В вашем доме из всей семьи сегодня молилась только одна бабушка. А молились ли вы вчера? Всю прошлую жизнь?

Так чего же вы хотите?

Вечер четвертый. Святая Троица

– Опять хочется поговорить об удивительных Божиих созданиях – четвероногих друзьях человека, – начал разговор Дмитрий Михайлович. – Был необыкновенный пёс – терьер по кличке Боб. Ему даже памятник поставили.

Дело было так.

…Когда похоронили Джона Грея, вырастившего щенка, все разошлись с кладбища, а Боб остался. Он знал, что хозяин здесь, правда, почему-то под землёй. Среди ушедших его не было: пёс осмотрел каждого. Хозяин остался, и он останется рядом. Боба хотели увести, звали с собой, но это были чужие голоса. Он даже не шевельнулся, будто обращались не к нему.

Они всегда были вместе, вместе и останутся. Он подождёт здесь…

В течение долгих лет Боб не уходил: и в дождь, и в холод, и в жару. Его пытались увести насильно, но не смогли. Из сострадания добрые люди приносили ему на кладбище еду. Боб нехотя ел и продолжал ждать.

Нет, не ждать, а служить своему хозяину. Джон просто уснул, и Боб охранял его сон. Может быть, он скоро проснётся, и они опять поиграют, как играли когда-то: хозяин – смеясь, а Боб – повизгивая от восторга.

Пусть спит; наверное, так нужно. А раз ему нужно – так тому и быть. Боб всегда пытался угадать, чего хочет хозяин. Тапки? – он пулей бросался за ними. Газету, тросточку, перчатки? – через секунду они были у ног Джона. Всё, что угодно, лишь бы хозяин был доволен, лишь бы сказал: “Молодец, Боб!” Если же не скажет, а улыбнётся или кивнёт – это тоже счастье. Даже если он не заметит его стараний, всё равно хорошо, ведь Боб создан для того, чтобы служить хозяину. И какое теперь имеет значение, что дует холодный ветер, пронизывающий до костей? Как можно уйти, если Джон здесь?

Так продолжалось четырнадцать лет. Однажды терьера нашли бездыханным у плиты с надписью: “Здесь покоится Джон Грей”. Люди выполнили желание Боба: его похоронили рядом с хозяином, чтобы они всегда были вместе.

А через много лет там был поставлен памятник преданности и дружбе.

– Рассуждая о живых созданиях – птицах, собаках, лошадях, – продолжал Дмитрий Михайлович, – просто диву даёшься, как они понимают человека и чувствуют его.

Удивляешься и тому, что мы, люди, не знаемсвоего Господина, своего Творца. “Знает вол владетеля своего, и осел ясли (ясли — кормушка для скота) господина своего, а народ Мой не знает Меня, не разумеет”, – говорил Небесный Отец.

– Как же мы можем знать Бога, если Он сокрыт от нас? – усмехнулся папа.

– Когда-то первые люди, Адам и Ева, беседовали со своим Создателем, как мы с вами, – Дмитрий Михайлович обнял детей, сидящих рядом. – Это происходило в раю. А что случилось потом?

– Потом Адам и Ева не послушались Господа, – вступила в разговор бабушка, – и стали выполнять волю Его противника, сатаны. За это ослушание они были изгнаны из рая…

– …и вся природа человека изменилась, – продолжил Дмитрий Михайлович. – Им овладела духовная тьма. Он перестал видеть своего Творца, так как грех ослепил его. Вот почему Святое Писание говорит: “Бога не видел никто никогда”. Даже пророку Моисею на просьбу дать возможность увидеть Его Бог сказал: “Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых”. Однако Бог не отказал ему, пообещав: “Ты увидишь меня сзади, а лице Мое не будет видимо тебе”. Он сошёл к Моисею в виде облака.

Ни лазерным лучом, ни радиоволной, облетающей Вселенную, ни мыслью своею мы не можем проникнуть в те сферы, где Бог обитает в свете неприступном.

Блаженный Августин, известный своими сочинениями о христианской вере, задумал написать книгу о Создателе мира. Он приготовил бумагу, перо и, не задумываясь, чётко вывел заглавие: “О Боге”. Потом остановился, размышляя, как бы попонятнее и подоступнее объяснить людям, что такое Бог. От раздумий заболела голова, и Августин вышел подышать свежим воздухом на берег моря. Там он увидел играющего малыша. Тот вёл себя странно: зачерпывал воду и выливал её в ямку, выкопанную на берегу. Вода мгновенно исчезала, просачиваясь сквозь песок, но мальчик продолжал носить и выливать её.

– Что ты делаешь, милое дитя? – с улыбкой спросил блаженный Августин.

– Хочу перелить море в ямку.

– Но это же невозможно.

– Разумеется, невозможно. Но скорее я вычерпаю море, чем ты своим умом проникнешь в тайну Пресвятой Троицы, – сказал он и стал невидим.

– Надо сказать, если мы чего-то не видим, отсюда не следует, что это не существует. Дети, вы видите воздух?

– Нет.

– А откуда вы знаете, что он есть? Ну-ка, Серёжа?

– Во-первых, мы им дышим. Без воздуха мы бы погибли. Во-вторых, ветер. Ветер – это тот же воздух, только быстро двигающийся. Он надувает паруса, качает деревья…

– Вот и Бог для нас невидим, но мы узнаём о Нём по Его действиям. Бог, изгнав из рая первых людей, не оставил Своё создание. Он дал нам всё необходимое для нашего спасения. Всё, что известно нам о Творце, раскрыто Им Самим. Каким образом?

– Ещё Адаму и Еве Бог рассказал, как был создан мир и человек, как должны жить люди, – помогла детям бабушка.

– Верно, – подтвердил Дмитрий Михайлович. – Адам жил более девятисот лет. Он рассказывал о своих беседах с Богом не только детям, но и внукам, правнукам и праправнукам. Эта весть, передаваемая из уст в уста, называлась…

– Священным Преданием, – опять подсказала бабушка.

– Но люди могли потерять доверие к услышанному: мало ли какая сказка придёт на ум старому человеку, – возразил папа.

– Тогда Бог посылал пророков, наделяя их способностью по молитве творить чудеса. Бог и Сам являлся избранным праведникам, но в таком виде, который люди могли воспринять. Так, Аврааму Он предстал в образе трёх странников.

– Почему трёх? – спросила мама.

– Такой вопрос задавали язычники святому Кириллу: “Как это вы, христиане, одного Бога разделяете на три?” Зная, что тайну Пресвятой Троицы наш ограниченный ум не может постигнуть, святой Кирилл прибегал к сравнению: “Видите на небе блестящий круг – солнце, и от него рождается свет и исходит тепло? Так и Бог Отец, как солнечный круг, без начала и конца. От Него вечно рождается Сын Божий, как от солнца – свет; и как от солнца вместе со светлыми лучами идёт тепло, от Бога Отца исходит Дух Святой. Каждый различает отдельно и круг солнечный, и свет, и тепло, но это не три солнца, а одно солнце на небе. Так и Святая Троица: три в Ней Лица, а Бог единый и нераздельный”. Эта Богом открытая истина является основной, главной в христианском учении.

– А почему она основная? – заинтересовался папа. – Разве так важно знать, один Бог или…

– Чрезвычайно важно, – поспешил с разъяснениями Дмитрий Михайлович. – Важно потому, что учение о триединстве Божием раскрывает нам тайну нашего спасения. Человек не может сам сразу начать жить по заповедям Божиим. Он ошибается, падает, как падают дети, учась ходить. Научить человека ходить мог только Сам Бог. Но для этого Сыну Божьему предстояло стать Богочеловеком – пребывать на земле вместе с людьми, показывать им, как надо жить. Как любящая мать поднимает упавшего малыша, отряхивает от прилипшей грязи, умывает его, так и Господь омыл нас Своими страданиями и, воскреснув, показал, что и мы воскреснем. Понять нам это трудно, почти невозможно. Вот тут на помощь верующим и приходит Святой Дух.

Таким образом, в тайне нашего спасения участвуют все три Лица Святой Троицы.

Бог Отец так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную.

Бог Сын – Господь наш Иисус Христос – добровольно принял страдания, чтобы освободить людей от власти греха и смерти.

Святой Дух освящает наши сердца, помогая познать Божественные истины, и оживляет наши души.

Отправляя Своих учеников проповедовать, Иисус Христос подчёркивал единую сущность и нераздельность Троицы: “Идите, научите народы все, крестя их во Имя Отца и Сына и Святого Духа”. Все три Лица Пресвятой Троицы пребывают друг с другом в любви и любят нас.

Надеюсь, теперь стало понятней, почему мы складываем три пальца вместе, когда крестимся и говорим: “Во имя Отца и Сына и Святого Духа”?

– Немного понятней, – кивнул головой Серёжа.

– Этими словами христиане начинают каждый день, каждое дело. Произнося их, мы высказываем желание всё делать во Имя Бога, то есть, по Слову Божию и при помощи Бога. Вот почему в народе есть пословица: “Без Троицы дом не строится”.

Вечер пятый. За веру, за отечество

– Дядя Дима, а как это понять: “Без Троицы дом не строится”? – задал мучивший его вопрос Серёжа, едва все собрались.

– А вот так: не только дома, города, но и весь мир созданы либо с помощью Божией, либо Самим Богом. Созданы с любовью и для любви. Когда же люди забывали о своём Творце, то Господь для вразумления попускал великие беды. Вся история страны тому свидетельство.

* * *

Впал народ в грехи, и повелитель ордынского ханства нечестивый Мамай со своим многотысячным войском как саранча налетел на Русь. Он опустошал деревни и города, уничтожая даже младенцев в люльках – будущих воинов. Но главная цель была разрушить и сжечь православные церкви, верующих во Христа заставить поклоняться Магомету.

Долго молился князь Дмитрий пред иконой Святой Троицы. Он ясно представлял отчаянность положения – слишком мала была у него дружина, чтобы противоборствовать татаро-монгольской орде. Быть или не быть Руси? Что делать?

И отправился великий князь к игумену Сергию Радонежскому в монастырь Святой Троицы.

Преподобный Сергий благословил князя на битву, хотя шансов на победу не было никаких. Осеняя князя крестом, святой Сергий пророчески изрёк: “Врага ожидает гибель, а тебя – милость и слава от Бога”.

Узнав о благословении старца, стал собираться в ополчение народ. И вот встали войска друг перед другом на поле Куликовом. По давней традиции сражение начиналось поединком двух богатырей. Из ханского стана выехал громадный воин Челубей. Один вид его был страшен. Он насмехался над русским воинством, вызывая на бой. Из православных рядов выехал на поединок монах Александр Пересвет. Нет, не имел он воинских доспехов, а был облачён только в монашеское одеяние. На груди – крест.

Воины разъехались, чтобы разогнать коней. Мгновение – и вот они уже летят друг на друга. В эти секунды, находясь за четыреста вёрст оттуда, святой Сергий сказал братьям-монахам: “Молитесь, битва началась!”

Александр Пересвет намертво сразил Челубея. Тот свалился на землю на глазах всего воинства. Это было предзнаменованием. Смертельно раненый Пересвет удержался в седле, пока конь довёз его до своих рядов. Там пал герой.

И была сеча великая.

Преподобный Сергий духовными очами видел весь ход битвы. Он называл имена павших, молясь вместе с братией за них.

И была победа, как и предсказал святой.

– Но, – дополнила бабушка, – стоит отметить, что божественные откровения давались не только подвижникам. Иногда их получали и дети с чистой, безгрешной душой. Бывали откровения и от посланников Бога – ангелов, и от Божией Матери.

– Да, – согласился Дмитрий Михайлович, – во времена Ивана Грозного в Казани случился сильный пожар. Лишь головешки остались от кремля и большей части города. И некоторые неверующие в Пресвятую Троицу заговорили о том, что христианский Бог немилостив к своим. Он пожаром показал людям Свой гнев.

Именно тогда и произошло удивительное событие. Девятилетней Матроне, дочери стрельца, собравшегося строить новый дом вместо сгоревшего, во сне явилась Богоматерь. Она повелела передать архиепископу и городскому начальству приказ извлечь из пепла Её икону. Было указано место, где искать.

Утром девочка рассказала матери о явлении Богородицы.

– Что бы вы сделали, если бы вам подобное рассказала Танечка? – неожиданно спросил Дмитрий Михайлович у мамы.

– Я бы не поверила ей.

– Вот и мама Матроны не обратила внимания на слова дочери. Видение повторилось ещё раз. Что бы вы сделали тогда?

– Я бы сказала папе, что с Танюшей что-то происходит.

– А что бы сказал папа?

– Я бы счёл, что это плод впечатлительного детского воображения.

– А если бы об этом узнала бабушка?

– Так как это повторилось дважды, то пошла бы в церковь и посоветовалась с опытным батюшкой.

– Но мама Матроны, – Дмитрий Михайлович с сожалением покачал головой, – опять не придала значения словам дочурки. В третий раз Матрона увидела во сне уже саму икону. От неё исходил голос, предупреждающий, что если повеление не будет выполнено, явление будет в другом месте, а в их доме случится беда. Девочка проснулась в страхе и стала умолять маму пойти к воеводам. Мать, видя состояние дочери, привела её к городскому начальству и архиепископу. Но никто не поверил словам малышки.

– А ведь говорится: “Устами младенца глаголет истина”, – заметила бабушка.

– Но дочери поверила мать, – продолжил историю рассказчик. – В жаркий летний день она взяла лопату и стала рыть там, где указала дочь. Помогали ей и знакомые, которые услышали о явлении Богоматери. Однако ничего найти они не смогли. Тогда стала копать сама девятилетняя Матрона. И вот в том месте, где раньше находилась печь, она откопала полуобгоревший рукав. В нем оказался небесный дар – икона Богоматери.

Весть мгновенно облетела весь город, и народ собрался подивиться чуду. Пришёл с крестным ходом и архиепископ, плача просил Царицу Небесную простить его неверие. Тут же совершили торжественный молебен, во время которого произошло несколько исцелений слепых. Это говорило о том, что икона была послана для прозрения народа.

За грехи и неверие род Рюриковичей, царствовавший на Руси, прекратился. Наступило трагическое время Смуты: вся Россия пылала, в Москве хозяйничали Лжедмитрий и поляки, глумившиеся над православными святынями. В эти страшные дни Патриархом всея Руси был святой Ермоген. Патриарх выступал против того, чтобы поляков пустили в Москву, но бояре его не послушали. Они заставляли патриарха подписаться на грамоте об избрании польского короля Сигизмунда русским царём, но Ермоген отказался, несмотря на угрозы.

Патриарх стал рассылать по всей стране воззвания о защите Веры Православной и Отечества. К Москве стало стекаться народное ополчение. Это были простые люди, которые вместо оружия брали с собой вилы, косы и топоры.

– Поляки потребовали, – продолжал Дмитрий Михайлович, – чтобы патриарх подписал грамоту о роспуске ополчения. Они грозили ему смертью, но патриарх ответил: “Не угрожайте, боюсь я только Бога”. Его заточили в Чудов монастырь. Но и оттуда его грамота с призывом к борьбе против захватчиков была тайком передана на волю и читалась в церквях, на площадях городов и сёл.

В это время жил в Нижнем Новгороде благочестивый христианин Козьма Минин. Он любил, уединившись, усердно молиться. Однажды в сонном видении ему явился преподобный Сергий Радонежский. Чудотворец повелел Козьме собирать деньги и войско на защиту Отечества. Проснувшись, Козьма не поверил сну. Но вскоре преподобный вновь явился ему. И на этот раз Козьма счёл, что не его это дело – рать собирать. В третий раз было видение. И спросил его святой Сергий: “Не говорил ли я тебе, чтобы ты собирал народ и шёл с ним освобождать родину от врагов? Так Богу угодно. Сие благое дело будет иметь добрый конец”.

Затрепетал Козьма и стал умолять преподобного о прощении за своё маловерие. Потом обратился к согражданам с призывом послужить Отечеству. Сам пожертвовал всё своё имущество в воинскую казну. Его примеру последовали многие новгородцы, внося деньги и вступая в народное ополчение.

Местом сбора народных воинов стал Нижний Новгород. Именно там Козьма Минин воззвал: “Станем за Святую Русь, за Дом Пречистой Богородицы”. К тому же призывал из заточения и патриарх Ермоген. Вскоре он мученически скончался от голода в темнице. Его смерть ещё сильнее сплотила народ. Войско подтягивалось к Москве. Возглавить ополчение был приглашён князь Дмитрий Михайлович Пожарский.

Из Казани доставили икону Божией Матери. Ополченцы осадили Кремль, но не могли его взять до осени. У осаждающих иссякали силы, надежда таяла. И тогда, задумав решительный штурм, войска наложили на себя трёхдневный пост. Попостившись, совершили торжественный молебен перед Казанской святыней, и вскоре овладели Китай-городом, который является частью Москвы. А осаждённые в Кремле поляки сдались 4 ноября 1612 года. В этот день и отмечается праздник Казанской иконы Богоматери.

Эта икона связана со многими значительными событиями нашей истории. Недаром Божию Матерь называют Великой Заступницей.

Сегодня вновь наступили смутные времена. И вновь пришла пора обратиться к Ней:

Пресвятая Богородица, спаси нас.

Вечер шестой. Спасительное имя

Беседы за чашкой чая становились привычными. Если Дмитрий Михайлович долго не приходил, возникало ощущение какой-то пустоты. Вот почему, когда в доме вновь появился желанный гость, бабушка встретила его особенно приветливо:

– Очень рады, что вы смогли снова прийти. Мы вас ждали.

– Дядя Дима, а нам мама вчера читала про воробушка, – выпалила Таня. – Он упал на тропинку, а по ней бежала собака. Увидел это воробей и бросился защищать своего птенчика. Ему было, конечно, страшно – собака большая-пребольшая, а он маленький. И клюв у него маленький. Как ему с ней бороться? И всё-таки он не испугался и закрыл собой воробушка.

– Это я читала им рассказ Тургенева “Воробей”, – пояснила мама. – Он завершается замечательными словами: “Только ею, только любовью держится и движется жизнь”.

– Дядя Дима, а вы про птичек ещё что-нибудь интересное знаете? – воспользовалась удобным моментом Таня.

– Да. Жили у самого синего моря две сестры. Любили гулять, на волны любоваться, на небо, но особенно они любили кормить птиц. Заметила это одна чайка и стала каждое утро к их окошку наведываться. А там для неё обязательно что-нибудь вкусненькое было приготовлено: то крупа, то крошки, то каша.

Обычно сестры гуляли вдвоём, но как-то старшая вышла на берег одна. Задумавшись, она ушла далеко от дома и упала, с камня на камень перебираясь. Оказалось, что бедняжка не может идти – ногу подвернула. Стала она звать на помощь, но никто её не слышал. Уже вечерело, на берегу не было ни души, только волны шумели. Что делать? И вдруг появилась чайка, та самая, знакомая! Сделала круг, другой, и куда-то полетела. Как ты думаешь, Танюша, куда?

– К сестричке домой! – догадалась Таня.

– Правильно. Прилетела и постучала клювом в форточку. Увидела младшая сестра знакомую птицу, поняла, что та её зовёт, и вышла из дому. А чайка впереди летела – дорогу указывала. Так и нашли пострадавшую. На людскую заботу и любовь чайка ответила добром.

Удивительная птичка, правда? Но ещё удивительнее Тот, Кто её создал.

Хотя папа обычно располагался в стороне и не принимал участия в общем разговоре, после этой истории у него созрел вопрос:

– Вы говорите, Бог есть любовь и открывается Он только любящему сердцу. Разумом мы познать Его не можем. Но как можно довериться сердцу? Оно же, как поётся, “склонно к измене и перемене, как ветер мая”.

– Так это поётся про сердце красавицы, которая порхает по жизни, не задумываясь ни о чём. Чистое сердце, не загрязнённое грехом, постоянно, его чувство глубоко. Бог же есть Дух и познаётся духом, то есть нашей верой и любовью, – охотно ответил Дмитрий Михайлович. – Вера в существование Бога – основной рычаг, переворачивающий жизнь каждого из нас, всю историю человечества.

– Но как можно поверить, – возразил папа, – если мы Его не видим и познать не можем?

– Дорогой Игорь, – поддержала спор бабушка, – ты, когда приходишь домой и открываешь дверь, всегда спрашиваешь, есть ли кто дома. Так и здесь, обратись к Нему, и Он ответит.

– Когда я прихожу домой, – упорствовал папа, – я предполагаю, что кто-то может быть в квартире. Потому и спрашиваю. Но как я могу обращаться к Тому, в существование Кого я не верю и не допускаю, что Он есть.

– Ну уж, не допускаю! – шутя передразнила его бабушка. – Душа по природе своей христианка. Она чувствует Бога.

– Да, Игорь, тут ты неискренен, – поддержала мама. – Ты столько раз признавался, что веришь в существование каких-то неизвестных сил, “высшего разума”. А помнишь, ты рассказывал про ученых, которые утверждают, что жизнь сама собой появиться не могла, должен был быть какой-то толчок. Живая клетка не могла возникнуть случайно.

Бабушка поспешила перевести мудрёные слова на доступный детям уровень:

– Клетка – это мельчайшая частичка любого организма. Её только в микроскоп можно увидеть. Всё живое состоит из этих частичек.

– И я? – удивлённо спросила Таня.

– И ты, умница, – подтвердила бабушка.

– Клетка, хотя она сама очень маленькая, состоит из миллионов ещё более мелких частиц. Они все движутся, взаимодействуют. Между ними такие сложные связи и их так много, что случайно объединиться нужным образом они просто не могли. Это всё равно, что научить обезьяну стучать по клавишам пишущей машинки и думать, что она напечатает целую книгу, например, “Войну и мир” Толстого, – заключила мама.

– Ну, это уж когда рак на горе свистнет, – усмехнулся Серёжа.

– Вот и учёные говорят, что случайность здесь невозможна, – продолжила мама, – и должна быть какая-то направляющая сила.

– Но что это за сила, где она? Этого никто не знает, – настаивал на своём папа.

– Эта сила – Творец. Он – всюду, – снова вступил в разговор Дмитрий Михайлович. – И Он ждёт нашего обращения к Нему.

***

Один моряк, воевавший на Балтийском море с фашистами, оказался в ледяной воде. Он плыл, выбиваясь из сил. Холодные волны накрывали его с головой. Одежда намокла, руки и ноги закоченели и не слушались. Да и куда плыть? Где север, где юг? Вокруг непроницаемой стеной стоял туман.

Моряк взрывал вражеские корабли, теперь взорвали его катер. Никто из товарищей не выжил, вскоре погибнет и он. Надо смотреть правде в глаза: остались последние мгновения жизни. Даже если бы какой-нибудь корабль и проплывал мимо, его бы не увидели. А до берега слишком далеко. Да и где тот берег? Холод сковал тело, дышать было всё труднее. Надеяться не на что, разве только на чудо. Но всю жизнь он думал, что чудес не бывает, что Бога нет, всё это враки и выдумки неграмотных дураков или жуликов.

И тут ему вспомнилась любимая бабушка, которая в детстве говорила совсем другое: “Ты в трудную минуту только скажи: „Отче наш». Назови Бога своим отцом. А отец оставит ли в беде своё дитя?”

И моряк, с трудом вспоминая слова молитвы, из последних сил прошептал: “Отче наш, Сущий на небесах! Да святится Имя Твоё…”

Как ни странно, эту историю я прочитал в одной безбожной книге. Она так и называлась: “Атеизм и научная картина мира”.

Дальнейшие события в ней описывались так: “Не успел моряк дочитать молитву до конца, как густой туман, затянувший всё вокруг сплошной пеленой, неожиданно расступился, появился советский корабль, случайно оказавшийся в этом районе, моряка заметили и подняли на борт. И это избавление от неминуемой смерти, да ещё после того, как он прочитал молитву, произвело на него такое сильное впечатление, что моряк поверил в Бога, стал верующим. Хотя на самом деле ничего сверхъестественного, разумеется, не произошло – всё объясняется случайным стечением обстоятельств”.

Вот так нас и учили: всё случайно. Случайно возникла жизнь, Земля, человек… Но верующие люди не сомневаются, что всё даётся Творцом. Он приходит на помощь к тому, кто просит Его, называя своим Отцом. Попробуйте и вы начать свой день со слов, которые нам дал Сам Иисус Христос, когда был на земле. Он учил нас молиться так:

Отче наш, Сущий на небесах!

Да святится Имя Твое;

да приидет Царствие Твое;

да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

хлеб наш насущный дай нам на сей день;

и прости нам долги наши,

как и мы прощаем должникам нашим;

и не введи нас в искушение,

но избавь нас от лукавого.

– Во время войны, – решила поделиться своими воспоминаниями бабушка, – одна женщина, Нина Власовна, была отправлена на работы в Германию. Городок, где она находилась, попал под бомбовый удар англичан; Нину Власовну вместе с другими засыпало в подвале. Выбраться самостоятельно люди не могли, запасов воды и пищи никто не заготовил. Несчастные должны были неминуемо погибнуть от голода и жажды.

И тогда одна женщина предложила: “Давайте помолимся, чтобы Всемогущий спас нас”. Все до одного, кто был в подземелье, встали на колени и стали повторять за ней слова молитвы. Вскоре люди услышали удары лома и звук голосов. Их откопали пленные французы.

* * *

– Во время фашистской оккупации произошло удивительное событие в Беловежской Пуще, – вновь заговорил Дмитрий Михайлович. – В сентябре 1942 года недалеко от деревни Рожковки были сброшены советские парашютисты. Об этом узнали немцы и начали поиски. В перестрелке погибло два немецких солдата, а парашютисты ушли в леса.

Обозлённые фашисты подумали, что тут замешаны партизаны из соседних деревень и решили за каждого убитого солдата расстрелять по сто мирных жителей.

И вот в ночь на 28 сентября 1942 года фашистские солдаты окружили Рожковку. Они дали команду всем жителям в течение двух часов собраться с вещами на площади. Затем немцы отобрали молодёжь для отправки на работы в Германию. Маленьких детей отвезли в соседнюю деревню. Мужчинам приказали выкопать яму, и всех оставшихся погнали к ней.

Напротив места расстрела были заранее установлены пулеметы. Люди, плача и молясь, попадали на колени. В это время над деревней стал кружить немецкий самолёт. Он совершил посадку недалеко от ямы.

Из самолёта вышел офицер. Выяснив ситуацию, приказал отложить расстрел на два часа, до его возвращения. Ну, а если он не вернётся, то…

Самолет улетел. Как молились, как просили о спасении Божию Матерь приговорённые! И вот за несколько минут до окончания срока самолёт вновь приземлился. Из него вышел вернувшийся офицер и приказал всех освободить.

Через две недели в деревню приехал тот же офицер и привёз икону Божией Матери с Младенцем на руках, вырезанную из дерева. Вручая её, он сказал: “Это ваша Спасительница!”

Но почему это произошло? Почему над деревней кружил, а потом приземлился самолёт? Почему офицер приостановил, а затем и отменил расправу? Почему он привёз в деревню образ Богоматери с Младенцем, на котором была вырезана дата – 28 сентября 1942 года?

Объяснение дал сам офицер: “Когда самолёт пролетал над деревней, мне явилась Дева и показала вниз”.

Вот почему сел самолёт. Вот почему был отменён расстрел, вот почему и слова: “Это – ваша Спасительница”.

Она – Спасительница не только жителей деревни Рожковки. Все православные христиане молятся:

Пресвятая Богородица, спаси нас!

Вечер седьмой. И тебя Бог видит

– Шла я сейчас, а на дороге – кот, – начала вечернюю беседу бабушка. – Смотрит на меня, мяукает. Вот я и подумала: мы говорим с вами про птичек, про собак, а про кошек – ни слова. Чем они хуже? Дмитрий Михайлович, есть ли у вас что-нибудь про кошек интересное?

– Есть одна загадочная история. Случилась она давно, а вот забыть не могу – никто мне её объяснить не может.

– А что за история? – с готовностью решить самую трудную задачу спросил Серёжа.

На окраине города Николаева на втором этаже двухэтажного дома жил одинокий человек по фамилии Молчанов. Впрочем, одиноким назвал я его напрасно – с ним жил кот Смог. Он был очень тихим и незаметным. Днём, когда Молчанов находился на работе, Смог спал дома. Вернувшись, поужинав и покормив кота, хозяин отправлялся на прогулку. Смог запрыгивал на его плечо, чтобы с удобством спуститься по лестнице, а на улице соскакивал и убегал на всю ночь по своим кошачьим делам. Молчанов, немного погуляв, возвращался и ложился спать.

Утром деликатным “мяу” Смог намекал, что пора открыть ему дверь. Она сразу же распахивалась. Друзья приветливо встречались, и Смог с достоинством направлялся в кухню к ожидавшему его завтраку. Это повторялось изо дня в день.

Однажды, нагулявшись, Молчанов возвращался уже в сумерках. Неожиданно из-за куста выскочил его любимец и решительно последовал за хозяином в комнату. Что такое? Устал? Замёрз? Кто знает! Главное, традиция почему-то была нарушена, и Смог не остался на улице на ночь. Дома он улёгся на стул и свернулся в пышный клубок.

Молчанов в тот день очень устал и уснул мгновенно. Но выспаться ему не удалось – ночью его разбудил кот. Убедившись, что хозяин проснулся, он стал мяукать у двери. Молчанов поднялся и отворил её. Но тут Смог повёл себя странно. Вместо того, чтобы выбежать на улицу, он посмотрел на человека и улёгся на полу. Стало ясно, что выходить из дома Смог не собирается. Зачем же тогда будил?

Молчанов снова лёг. Но загадочные действия Смога повторялись: кот будил хозяина, настаивал, чтобы тот поднялся с кровати и подошёл к двери, а когда та открывалась, ложился на пол и отказывался уходить.

Терпение уставшего человека истощалось. В два часа ночи он был разбужен опять. За окном шёл дождь. Кот с отчаянным “мяу” стянул с хозяина одеяло, заставив в очередной раз встать и подойти к дверям. И тут громадный кусок штукатурки, с треском оторвавшись от потолка, упал на подушку, на то место, где минуту назад была голова Молчанова. Кот внимательно посмотрел на потолок, на подушку, на хозяина, и с чувством исполненного долга пошёл на прогулку. Дело было сделано – друг спасён.

Папа попытался сразу же снять налёт таинственности с этой истории:

– Известны случаи, когда за несколько минут до начала землетрясения собаки хватали детей и вытаскивали их из домов, спасая от смерти. Собаки чувствуют подземные толчки, когда те ещё очень слабы.

– Но какие толчки слышал Смог, – возразил Дмитрий Михайлович, – когда в тот вечер он гулял на улице и почему-то решил вернуться домой? Мог ли кот заранее чувствовать, что над его любимым человеком нависла беда? А если чувствовал, то почему, придя домой, спокойно улёгся на стул?

– Да… Вряд ли он заранее что-то слышал.

– И заметьте, кот настаивал, чтобы Молчанов ушёл именно с кровати. У дверей он вёл себя спокойно. Мог ли он чувствовать, что глыба штукатурки обрушится именно на подушку? – Дмитрий Михайлович как бы приглашал поразмышлять вместе.

Но папа предпочёл промолчать. Тут Серёжа Категорически заявил: – Конечно, нет.

– Тогда почему он разбудил хозяина?

– Действительно, загадка, – задумчиво пробормотал мальчик.

Видя затруднения своих собеседников, Дмитрий Михайлович задал наводящий вопрос:

– Ребята, а вы запомнили слова молитвы “Отче наш”?

– Да, – охотно ответила Таня:

Отче наш, Сущий на небесах!

Да святится Имя Твое…

– А как ты понимаешь слово “Отче”? Почему “Отче”? У тебя же есть свой папа.

– Есть, – задумалась Таня. Тут, как всегда, пришла на помощь бабушка-выручалочка:

– Потому что Он наш небесный Отец.

– Не подсказывать! – шутя пригрозил Дмитрий Михайлович. Ему хотелось, чтобы дети учились искать ответ самостоятельно. – Под словом “Отче” понимается Сам Бог, сотворивший и нас, и всё, что необходимо для нашей жизни: и землю, и воду, и воздух, и солнце. Он заботится о нас и любит как родной отец.

Серёжа, а что делает папа, когда ты его не слушаешь?

– Наказывает, конечно, – хитро улыбнулся Серёжа.

– И Отец Небесный наказывает людей, когда они не следуют Его заповедям, забывают о Нём и грешат.

– Мне кажется, мы все сейчас расплачиваемся за свою безбожную жизнь, – как бы сама себе сказала мама.

– Но Бог прощает грешников, – продолжал рассказчик, особо подчеркнув: – если они раскаиваются, принимают твёрдое решение вернуться к Нему и от всего сердца называют Его своим Отцом. Называя так Бога, мы становимся Его сыновьями. А какой смысл заключён в слове “наш”?

– Значит, Он Отец всех, – сделал вывод Серёжа, а бабушка добавила:

– А мы все становимся братьями и сестрами во Христе.

– Ох эта бабушка, опять подсказывает… – Дмитрий Михайлович укоризненно покачал головой. – А что означает слово “небо”? Танечка как думает?

– Оно над нами. По нему летают птицы и плывут облака. В хорошую погоду оно голубое-голубое, и

– А что скажет мама?

Мама ответила словами Михаила Васильевича Ломоносова:

Раскрылась бездна, звёзд полна.

Числа нет звёздам, бездне – дна.

– А как ответит папа? – продолжал вовлекать всех в разговор собеседник.

Тот промолчал. Иногда эти экзамены казались ему несколько бесцеремонными, но нарушать общую атмосферу, которая походила на своеобразную игру, ему не хотелось.

– А мнение бабушки?

– Смотря какое небо вы имеете в виду? Видимое или невидимое? Небо, по которому плывут облака, небо, полное звёзд, мы видим.

– Но в Библии, – подхватил Дмитрий Михайлович, – под словом “небо” понимают мир бесчисленных ангелов, невидимых духов. Они могущественны и бессмертны, у них нет тела. Лишь иногда, чтобы сообщить волю Божию, ангелы являются перед человеком видимым образом или действуют через какое-нибудь живое существо.

– Так, может быть, Молчанова будил ангел через кота? – высказал догадку Серёжа.

– Это знает только Бог, – ушёл от прямого ответа Дмитрий Михайлович. – Нам известно, что все ангелы были созданы светлыми и добрыми, чтобы быть служителями Бога.

– Добрыми? – переспросил папа. – Откуда же тогда появилось зло?

– Творить зло, – ответил гость, – начал самый могущественный ангел – Денница. Поначалу он был наиболее приближен к Богу. Господь доверил ему многие тайны и наделил множеством талантов, а тот возомнил, что сам может всё без своего Творца. Ему захотелось исполнять только свои желания, а не волю своего Создателя. Боля Бога в том, чтобы все спаслись. Сатанинские желания ведут к гибели. Исполняя свою волю, Денница стал противником Бога – сатаной. Гордой мыслью: “Зачем вам Творец? Вы сами – боги” Денница увлёк за собой множество других ангелов, также возмечтавших жить без небесного Отца. Так они из светлых ангелов превратились в духов зла. Можно ли было им находиться в царстве любви?

– Нет, конечно. Их оттуда изгнали, – уверенно ответил Серёжа.

– Точно также бывает и у людей, – заметил Дмитрий Михайлович.

– Как это? – не удержалась от вопроса Таня.

– Да вот так… – гость загадочно улыбнулся. – Мы своим поведением порой отгоняем от себя светлых ангелов и призываем тёмных.

Был в Москве святой Василий Блаженный. За его преданность Бог дал ему дар духовными, очами видеть невидимых духов. Москвичи удивлялись его странным поступкам: проходя мимо некоторых домов, он кидал в них камни, а У других – обнимал углы. В домах этих жили совершенно разные люди. Из окон одних слышались молитвы и пение псалмов, а из других – крики, ругань и шум пьяных застолий.

Как вы думаете, в какие дома блаженный Василий кидал камни, а у каких обнимал углы?

– Ясно в какие, – поторопился заявить Серёжа. – Он кидал камни в дома, где жили пьяницы, и обнимал углы тех домов, где жили верующие.

– И ты так думаешь? – обратился Дмитрий Михайлович к Тане.

– Да… – пожимая плечами, ответила девочка.

– А вот и нет! Оказывается, всё было как раз наоборот: блаженный Василий кидал камни в те дома, где жили благочестивые люди.

– Почему? – удивился Серёжа.

– Это было загадкой и для москвичей. Когда же они спросили блаженного, тот объяснил, что злые духи не могут находиться в доме, где святой крест, иконы, где люди молятся и поют псалмы, читают Евангелие, живут по Божиим заповедям. Светлые ангелы невидимо молятся вместе с ними, а бесы вынуждены искать себе пристанище вне дома. Вот почему, видя духов зла, собравшихся у стен, святой и кидал в них камни, желая прогнать подальше. Догадываетесь теперь, почему блаженный Василий обнимал углы домов, где жили нечестивцы?

– Да! – радостно воскликнула Таня. – Потому что светлые ангелы не могут находиться там, где ругаются, дерутся и пьют. В этих домах были только тёмные духи.

– А светлые находились на улице. Это их обнимал святой, – перебил её Серёжа.

– Дом же их вместо рая превращался в ад, – добавила бабушка.

– Молодцы! – заключил Дмитрий Михайлович. – Да, уже на земле мы можем увидеть невидимое небо – небо небес, ибо Бог всюду. Он сам говорил: “Где двое или трое собраны во Имя Мое, там и Я среди их”.

– Так что, Бог и сейчас здесь? – спросила Таня.

– Да, милая, – заверила её бабушка.

– И Он нас видит? – удивилась девочка.

– Всех до единого.

– И меня? – замерла малышка.

– И тебя, деточка, – засмеялась бабушка, – и тебя…

– Беда в том, что многие люди и не подозревают, что кто-то их видит, – поспешил на помощь ребенку собеседник с новой историей.

* * *

Однажды (это было за границей), одна мама взяла с собой дочку Олю в магазин и, прежде чем открыть дверь, предупредила:

– Никаких игрушек! Ещё раз повторяю: не клянчи!

Мама могла и не напоминать. И дома, и по дороге, проходя мимо витрин, от которых ну никак нельзя было оторвать глаз, разговоры только и были о долларах, которых у папы и мамы почему-то мало.

Оленьке долго внушали, что ни о каких игрушках и речи быть не может. Купить следует только самое необходимое.

Но разве можно прожить без этого вот лягушонка? Стоит только дотронуться до него, и он прыгает почти до потолка. Мама строго взглянула на Олю, и та поставила игрушку ни место.

Мама занялась какими-то своими делами, держа дочку за ручонку, вторая рука у Оленьки была свободна. Оля и не собиралась делать ничего плохого, ей просто захотелось ещё раз подержать лягушечку.

Она посмотрела вокруг. Продавцов в магазине не было видно, и вдруг лягушонок как будто сам прыгнул ей в руку. Мама этого не заметила. Оля держала лягушонка и очень не хотела с ним расставаться. Тут мама потянула её, и Оля побоялась сказать, что лягушонок остался у неё. Мама, конечно, ничего бы здесь не сказала, но потом… Поэтому Оля решила лучше спрятать лягушонка в карман.

“Лишь бы только он не прыгнул, когда мы будем выходить из магазина, – думала Оля, – а то будет, как говорит мама, международный скандал!”

Лягушонок не выпрыгнул, но скандал был. У выхода показали по телевизору видеозапись, как Оленька дотронулась до лягушонка, как он потом оказался в её карманчике.

Мама не знала, куда деваться от стыда. Девочка не подозревала, что в магазине была скрытая видеокамера, которая записывала всё её поступки.

– “Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным”. – Бабушка опять прибегла к Священному Писанию как к высшему авторитету. – Я всегда говорю ребятишкам: ничего нельзя утаить, всё рано или поздно станет известным. Даже если никто из людей не видит – видит Бог.

Вечер восьмой. А я не от обезьяны!

– Что это мы с вами всё собак да кошек обсуждаем? Чем лошади хуже? – обратился к детям Дмитрий Михайлович. Ему хотелось, чтобы и они что-нибудь рассказали. – Кто помнит историю про слепую лошадь, написанную замечательным педагогом Ушинским?

– Она спасла своего хозяина от разбойников, – неуверенно начал Серёжа, но, заметив всеобщий интерес, решил продолжить: – Грабители с рогатинами окружили их, схватили коня за узду, а Догони-Ветер – так звал его хозяин – как рванул! Опрокинул бандитов и, словно вихрь, умчался.

Взрослые слушали Серёжин рассказ внимательно, и ему это понравилось. Не торопясь, он закончил свою историю:

– Хозяин поклялся всю жизнь кормить коня отборным овсом, но когда Догони-Ветер состарился и не мог больше работать, он пожалел зерна и выгнал коня прочь.

– А в Эстонии за старым конём ухаживают до его последнего вздоха, – сразу же привёл пример Дмитрий Михайлович. – Кормят, поят и ухаживают, короче, любят не на словах, а на деле. И лошади это понимают.

Ранней весной возвращался с ярмарки обоз. При переправе по тонкому льду через речку последние сани провалились. Конь рванулся и выбрался на берег, а заснувший хозяин свалился в воду. Там было глубоко, и его сразу потянуло под лёд. Люди кричали, по берегу бегали, а подойти к полынье боялись. Мужик из последних сил выбивался, уже тонуть начал. Тогда лошадь бросилась в ледяную воду, да так, чтобы утопающий за сани схватиться мог. Спасла, умница…

Или ещё одна история. Рассказал её бывший лесник, которому приходилось много ездить по лесу. Порой он забирался так далеко, что никого, кроме зверей да птиц, не встречал. Как-то пришлось ему слезть с лошади и сойти с тропинки, а там – болото. Сначала у него ноги увязли, потом по пояс затянуло, по грудь, а дна всё нет. Страшно так умирать. И воззвал несчастный: “Спаси, услышь меня, Господи!” Тут лошадь к нему подошла, повернувшись так, чтобы он мог уцепиться за её хвост. Она его и вытащила, и до сторожки довела. Лесник после случившегося был в беспамятстве, сутки отсыпался.

После чудесного спасения лесник посвятил свою жизнь Богу, священником стал.

– А причём тут Бог? – вмешался папа. – Предположим, лошадь, любившая хозяина, сама его спасла, или случайно так встала, а он за хвост и схватился.

– Предположить, конечно, можно, но… Серёжа, – вдруг неожиданно повернул разговор собеседник, – тебе кто-нибудь объяснял, как возник человек?

– Папа рассказывал.

– Ну и как это произошло?

– Сначала появились простые клетки, – Серёжа попытался говорить на высоком научном уровне. – Потом они всё усложнялись, усложнялись, стали амёбами, превратились в простейшие живые организмы. Сначала они жили в воде, потом жизнь на сушу выбралась… Ящерицы, динозавры… И так до обезьян дошло.

– Прости, что переживаю, но мне ужасно захотелось продолжить твой рассказ, – признался Дмитрий Михайлович. – Собрались как-то обезьяны. Кушать хочется, а бананы надоели, болтаются на каждом дереве. Чего-нибудь бы новенького отведать, а чего – сообразить не могут. Соображать ещё нечем, то есть мозги в голове есть, но они пока не работают, думать не научились.

Кто-то из этой компании ветку нечаянно взял и землю ковырять начал. Другие посмотрели и… Обезьяны есть обезьяны, вот и стали обезьянничать: тоже землю ковырять принялись. Яму здоровенную вырыли, а зачем, сообразить не могут.

Надоело им это занятие. Кто-то бросил ветку, да так, что она поперёк ямы легла, другие тоже принялись бросать. Вскоре ямы уже не было видно, она нечаянно замаскировалась. А тут как раз мамонт прогуливался. Загляделся на обезьян, да в яму и провалился. Они его и прикончили.

Раньше обезьяны бананами и ананасами обходились, а теперь нет на них аппетита. Когда же мамонта отведали, поговорить захотелось – вот и появилась речь.

А заговорили, пришлось каждое слово взвешивать, не то за лишнее можно и по голове получить. Волей-неволей думать начали, мыслить. Так и возник разум, обезьяна превратилась в человека.

– Извините, но ведь это – сомнительная пародия на теорию эволюции, – сухо возразил папа.

– Конечно, – согласился Дмитрий Михайлович, – я изложил её в шутливой форме, но разве не учили нас десятилетиями: труд создал человека. Так?

– Так, – пожав плечами, недовольно произнёс папа.

– Для коллективной работы необходимо общаться, разговаривать друг с другом. Поэтому и возникла речь, язык. Я что-нибудь искажаю?

– Нет, всё так.

– На основе языка возникло мышление. Верно?

– Да, так нас учили, – подтвердил папа.

– Учить-то учили, одно только непонятно – как мы могли верить в эту чушь?

– То есть как? – папа явно не ожидал такого вопроса.

Дмитрий Михайлович наклонился к нему, призывая своего собеседника размышлять вместе с ним:

– Можно ли вырыть яму для мамонта, не продумав заранее, как её рыть, где, каким образом замаскировать? Можно?

– Нет, естественно, – папа ещё не понимал, к чему ведёт этот разговор.

– А может ли одна обезьяна без помощников вырыть яму для громадного мамонта?

– Вряд ли.

– А могут ли обезьяны, не сговорившись заранее, вырыть яму, а потом загнать в неё мамонта?

– Конечно, они сговаривались, – невольно стал рассуждать папа. – Значит, у них уже был язык.

– И было мышление?

– Какое-то… Безусловно, – папа увидел, что совсем запутался.

– Так что же: коллективный труд породил мышление, или мышление – коллективный труд? Серёжа, ты как думаешь, сначала надо сделать, а потом подумать, или наоборот?

– Конечно, сначала кто-то всё придумал, а потом остальные сговорились и сделали.

– Устами младенца глаголет истина, – многозначительно заметила бабушка.

– Это кто тут младенец? – обиженно спросил Серёжа.

Но Дмитрий Михайлович не дал разговору уйти в сторону:

– Итак, вы согласны, что для труда, особенно коллективного, уже должен быть развитый мозг и речь?

Папе очень не хотелось выглядеть побеждённым:

– Конечно, но всё это могло формироваться в течение многих веков.

– Не сдаётесь? – улыбнулся рассказчик. – А вот академик Созинов – ученый-генетик – ставил вопрос: “Кто мог заронить в человека искру разума?” Это прорыв из обмана: академик признаётся, что учёные не знают, как возник человек. Некоторые до сих пор пытаются хвататься, как за соломинку, за учение Дарвина, утверждая, что человек произошёл от обезьяны, и скрывают при этом, что сам Дарвин был верующим.

У нас же именно на его учении построили фундамент атеизма, безбожия. К чему это привело, совершенно ясно: если Бога нет, всё дозволено! Вот где причина войн, преступлений, всяческого зла.

– Ещё Вольтер писал: “Если Бога не было бы, Его надо было бы придумать”, – упорствовал папа.

– Зачем придумывать? – спросила бабушка. – Он есть! И в этом наше счастье, наше спасение.

– Мама, – пожаловалась Таня, – Серёжа дразнится, что я от гориллы произошла.

– Ну, от мартышки!

– И не от мартышки!

– Не дразнись, Серёжа, – остановила мама.

– Нас всех дразнили, – успокоил Таню Дмитрий Михайлович, – а мы даже не понимали этого. Не сдашь экзамен по научному атеизму – не получишь диплом, не быть тебе ни артистом, ни учёным, ни балериной, ни инженером. Все в нашей стране должны были признать, что они произошли от обезьяны.

– А я не хочу от обезьяны, – почти плакала Таня. – Не хочу от гориллы!

– А ты и не от обезьяны, Танечка, – спокойно объяснила бабушка. – Это нас так обманывали. Человека сотворил Бог.

– Да не просто сотворил его, – пояснил Дмитрий Михайлович, – а сначала приготовил для него всё, чтобы ему было хорошо – и Землю, и Солнце, и птиц, и рыб, и зверей.

И привёл Бог к Адаму всю тварь живую и поручил ему дать имена всем. И Адам исполнил повеление Творца. Это говорит о том, что он намного превосходил своим разумом другие Божий творения. В Библии сказано: “И создал Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою”. Душа и есть наш разум, наши чувства, наша свободная воля. Творцу нужны свободные создания, а не управляемые автоматы.

– Простите меня, – вмешалась бабушка. – Вы такие сложные понятия употребляете – свобода воли – что и учёным не разобраться.

– Это только кажется. Танюша, как ты думаешь, когда трамвай едет по улице, он может свернуть в переулок, в котором рельсы не проложены?

– Нет, конечно.

– А ты можешь, если захочешь?

– Могу.

– Это и есть свобода воли – поступать, как вздумаешь. Хочешь – живи с Богом, не хочешь – живи без Него. Главнейший вопрос – куда эта воля будет направлена, – продолжал Дмитрий Михайлович. – Ставили такой опыт: разъярённый бык несётся на безоружного человека, но в последний момент рука учёного нажимает кнопку на устройстве, и бык покорно бросается на колени перед тем, кого он секунду назад хотел пропороть рогами. Вообще, опытов по управлению поведением животных было поставлено множество. Два котёнка мирно играют. Чей-то палец нажимает на одну кнопку – они в ярости бросаются друг на друга; нажимает на другую – у котят снова мир.

– Такие эксперименты делаются давно, и не только над животными, – папа воспользовался возможностью хоть в чём-то проявить согласие. – Существуют целые научные институты, которые разрабатывают устройства для управления людьми. Цель – создание прибора, который заставит выполнять чужую волю.

Дмитрию Михайловичу показалось, что разговор принял слишком взрослый характер, и он обратился к Тане:

– Как-то одной девочке бабушка подарила куклу – нарядную, с бантиками. А ещё у неё на животе была кнопочка. Нажмёшь – кукла скажет: “Я тебя люблю”. Сколько раз нажмёшь, столько раз и повторит. Потерялись как-то у бабушки очки. Не заметила она, что на скамеечке кукла лежит, и поставила на неё сковородку. Кукла и призналась сковородке: “Я тебя люблю”. Надоела девочке такая “любовь”. Тут братишка с улицы прибежал, наигравшись. Обнял сестричку, молчит, а в глазах нежность светится. В это время кто-то опять до кнопки дотронулся, кукла снова про любовь заговорила. Но девочка даже не взглянула на неё, побежала играть с братом.

Кому нужна такая механическая любовь?

– Я читала статью, – поделилась своими мыслями мама, – в которой одна женщина уверяла, что два года находилась в контакте с существами с другой планеты, объявившими себя нашими прародителями. Будто бы в своё время для научного эксперимента они привезли на Землю “зародыш жизни”. Теперь они наблюдают за тем, как мы развиваемся. Когда же женщина спросила их, будут ли земляне спасены в случае какой-нибудь катастрофы на Земле, ей ответили, что это невозможно, потому что люди – это научный эксперимент и никому не нужны.

– Этим ответом они и проявили свою сущность, – прокомментировал Дмитрий Михайлович. – Если мы никому не нужны, если нет вечной жизни, то какой вывод могут сделать люди? Только один – живи для себя! Зачем мораль, нравственность, законы? Успей получить от жизни всё, ибо впереди – смерть. Но Бог создал нас для вечной жизни. Тело наше возвращается в землю, из которой взято. Само имя “Адам” означает “взятый из земли”, то есть телом мы земные, а духом – вечные, бессмертные.

Сам Сын Божий Иисус Христос разрешил нам называть Бога своим Отцом. А раз Он наш Отец, то мы Его дети, мы наследники Его Вечного Царства. Спаситель сказал: “В доме Отца Моего обителей много. Приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я”.

Как же нам не быть благодарными Богу?

Как не сказать:

Слава Тебе, Боже! Слава Тебе!

Вечер девятый. Ах, какая была жизнь в раю!

– Мы говорили с вами о том, как звери и птицы спасают людей, – начал Дмитрий Михайлович очередную беседу. – А сколько было случаев, когда человек помогал попавшим в беду животным. И какой благодарностью отвечали ему бедняги!

* * *

Однажды старец Герасим шёл по пустыне и увидел стонущего от боли льва. Старец замер, а лев, увидев человека, протянул ему свою больную лапу. Из неё торчала огромная заноза. Как вы думаете, ребята, страшно было Герасиму?

– Конечно, страшно, – Таня представила себе громадного зверя.

– Но он же просил помощи, – возразил Серёжа.

– Ты бы помог? – хитро прищурился рассказчик.

– Естественно, – задрав нос, ответил Серёжа.

– Ишь ты, какой храбрый! – похвалил Дмитрий Михайлович. – Вот и Герасим, помолившись о помощи Божией, вытащил занозу, промыл зверю рану, и, оторвав кусок одежды, перевязал ему лапу. Когда же старец собрался уходить, лев, прихрамывая, направился за ним. Герасим был монахом и жил в монастыре.

– Минуточку, минуточку. Таня, наверное, не знает, что такое монастырь, – сочла необходимым пояснить бабушка. – Монахи – это люди, которые и днём, и ночью просят за нас Бога, потому что сами люди забыли о Нём. Монахи уходят в уединённые места и живут там в трудах и молитвах. Эти-то места и называются монастырями.

– Спасибо, – поклонился Дмитрий Михайлович. – Так вот, Герасим вернулся в монастырь вместе со львом. Царь зверей стал служить старцу – исполнял все его приказания. Всё было хорошо, но однажды куда-то исчез осёл, который доставлял из реки воду. Герасим решил, что в пропаже виноват лев. “Ты съел осла, и теперь будешь таскать воду вместо него!” – сказал старец.

Лев послушно исполнял волю старца, пока не нашёлся исчезнувший осёл-водонос. Оказалось, что его угнали погонщики верблюдов. Лев узнал похищенного осла, схватил за уздечку и привёл к своему хозяину.

Понял Герасим, что напрасно обвинил льва, и в честь святой реки назвал его Иорданом. А воду опять стал носить осёл. Когда старец умер, Иордан так тосковал о нём, что скончался на могиле своего хозяина.

Вот какие среди зверей встречаются благодарные существа! Мы же порой даже слово признательности забываем сказать. Что это за слово, Танечка?

– Это слово “спасибо”.

– Когда ты его говоришь?

– Когда мне игрушку купят, мороженое или ещё что-нибудь… Когда бабушка вкусный завтрак или обед приготовит, а мама платье для куклы сошьёт…

– Если ты не скажешь “спасибо”, что будет?

– На меня обидятся, скажут, что я невоспитанная девочка.

– А Тому, Кто создал и маму, и папу, и бабушку, и тебя с Серёжей, и солнышко, чтобы согреть нас, и землю, чтобы мы на ней жили, ты ничего не говоришь?

– Нет.

– А почему?

– Не знаю. Я об этом не думала.

– Так ты подумай, а то Он может обидеться. Правда, Бог – сама любовь, Всемилостивый, но чтобы Он принимал твои обращения к Нему, помогал, всегда говори Ему: “Слава Тебе, Боже, слава Тебе!” Или: “Благодарю Тебя, Господи!”

– А когда говорить? – спросила Таня.

– Когда захочешь. Проснулась утром не в бомбоубежище, а в мягкой кроватке, ничего не болит, на улице не стреляют, нет ни наводнения, ни землетрясения… Вот и скажи: “Слава Богу!” – Дмитрий Михайлович перекрестился. – Поблагодари Его за то, что в вашей семье мир, что у тебя хорошие родители, братик-умница, бабушка замечательная… Скажи: “Слава Богу за всё!” Ты можешь говорить это шёпотом или даже мысленно – Он всё равно услышит. Благодарность эта не Богу нужна, а тебе, чтобы ты становилась лучше и ценила всё доброе. Бог увидит, что ты такая отзывчивая, сердечная, и ещё больше полюбит тебя.

– Я не понимаю: Бог есть любовь, и Он всех сотворил для любви. Как же Он допускает войны, грабежи, обман? – спросила мама.

– Вот именно, – подхватил папа. – Бог же всюду, Он всё знает. Или Он не Всемогущий?

– Эта мысль смущает не только вас, – согласился Дмитрий Михайлович. – Богоборцы-атеисты много душ привлекли к себе, используя её. Ответ же есть. Только о нём долгое время умалчивали.

– Интересно, – папа приготовился слушать.

– Не знаю, откуда это пошло, – рассказчик начал издалека, – но зовут землю “землёй-матушкой”. Может, это потому, что она кормилица наша. Мы из земли, из праха (то есть из пыли земной) созданы. Теперь и учёные подтвердили, что все элементы, которые есть в земле, есть и в теле нашем. И, пожив, мы возвращаем своё тело земле, только дух наш куда-то улетает. А в давние времена ему и улетать не требовалось, потому что смерти не было. Да и зачем куда-то улетать? Всё рядом, только руку протяни – фрукты самые распрекрасные, благоухание, птички заливаются. Вокруг первозданная, чистая природа, никто никого не обижает, все любят друг друга, мир в душе, мир всюду…

Можем ли мы такое представить? Кровь не лилась, потому что все звери травой питались. Услышим такое, и сразу мысль возникает – сказка! Как же так, а физиология? Хищные звери же мясом питаются!

Дело в том, что тогда и люди, и звери, и вся природа ещё не были осквернены грехом. Человек своими глазами мог Творца видеть, говорить с Ним. До грехопадения не было ни болезней, ни смерти, вся природа наша духовная и физическая была другой. Бог первым людям, Адаму и Еве, дал поручение сад прекрасный возделывать, рыбами морскими и всем миром животным управлять. Всё для вас! Только один запрет, всего лишь один: “Вон с того дерева, что посреди сада, – древа Добра и Зла – не ешь плодов, ибо смертью умрёшь”. Трудно было понять эти слова. Как понять то, чего нет: смерти – нет, мук – нет…

И сказал им Бог: “Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею”. И человека, и всю эту божественную красоту Бог создал для любви. И люди любили друг друга, любили всё, что их окружало, и, конечно, Создателя своего. Только вот запрет этот… Всё можно, а тут какое-то дерево… Да ещё посредине рая, к чему оно?

Однажды ранним утром – а утром всё особенно ароматно благоухает – Ева, прогуливаясь по саду, взглянула на это древо. Ей бы пройти мимо – и вся история человечества потекла бы по другому руслу. Ведь знала же прекрасно, что плод запретный, чего зря смотреть? Но на запретное-то и тянет. Почему? Ведь не голодная, на каждом дереве любых плодов видимо-невидимо. Ягоды под ногами сладкие, спелые, так и просятся – возьми. Нет – сюда потянуло!

В то самое утро появился сатана в образе змея на заповедном древе. Заметив, что Ева засмотрелась на плод, он стал искушать её: “Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?” По своей неопытности Ева вступила в общение со злым духом: “Плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть”. Этого-то искусителю и надо было – чтобы она вступила с ним в разговор. Совратив множество ангелов, он стал великим мастером обольщения. Опасно, что она согласилась беседовать с противником Бога!

– Но она не знала, с кем разговаривает, – заступилась за Еву мама.

– Да, конечно, – кивнул Дмитрий Михайлович. – Она не могла знать, с кем имеет дело. Змей как змей. Как ей было догадаться, кто в него забрался. Мало ли в раю всяких тварей ползает, бегает и летает. Поговорить с ними порой одно удовольствие. Но услышав лукавые слова: “Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?” – можно было бы насторожиться. Правда, вопрос был поставлен так искусно, что не сразу поймёшь, то ли змей не знает, что говорил Бог, то ли сам хочет отведать плодов древа, да не решается. Искуситель и есть искуситель, вовлек её в разговор. И тут последовал сокрушительный удар в самую сердцевину – в веру в Бога – удар, посеявший у Евы сомнение в искренности Творца: “Нет, вы не умрёте, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите этих плодов, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло”. Так в безмятежную, чистую душу порвался яд сомнений.

“Что такое Добро? Что такое Зло? Пора бы, наконец, узнать – нельзя же всю жизнь быть и неведении. И если мы блаженствуем сейчас, то какое блаженство ожидает нас, когда мы отведаем запретное?”

Так ли, иначе ли думала Ева – кто знает? Но глаз от запретного плода оторвать она не могла, он так и притягивал, словно таинственный магнит. По внушению дьявола и по собственной воле Ева “взяла плодов с этого дерева и ела, и дала также мужу своему, и он ел”.

Адам же вместо того, чтобы заповедь Божию вспомнить да прогнать Еву от дерева, сам соблазнился, взял из её рук плод и ел. Так это было.

И дело не только в запретном плоде. Глубину этого разрыва с Богом мы продолжаем постигать до сих пор. Адам и Ева не послушались Бога, а доверились сатане. Природа божественная была осквернена. В мире появились болезни и смерть, а Адам и Ева больше не могли видеть своего Творца и были изгнаны из рая. Так возникло зло в людях. Вы поняли, отчего оно появилось?

– Из-за непослушания, – уверенно сказала Таня.

– Да, – подтвердил Дмитрий Михайлович. – Послушание – это закон, установленный Богом. Каждый атом во Вселенной движется по законам Творца. Всё человеческое общество основано на послушании, как и каждая семья.

– Увы, у нас далеко не всегда так, – пожаловалась мама. – Посылаю я Серёжу в магазин, а он: “Пусть Танька сходит”.

– Знакомая картина, – усмехнулся папа.

– Ну а почему всё я да я?! – пытался защищаться Серёжа.

– Потому что ты старший, ты мужчина, – разъяснила мама.

– Кто, как не родители, учит нас первым шагам в жизни? – задал вопрос Дмитрий Михайлович и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Особенно родители верующие. Разве могут они научить плохому? Как же детям не слушаться их, если сами родители повинуются Богу, Его заповедям, если получают благословение Божие в церкви?

* * *

Замечательная история произошла когда-то со святым Амвросием Оптинским и одним мастеровым человеком. К старцу в Оптину пустынь (так называли монастырь, где пребывал святой Амвросий) за советом стекались люди из самых дальних мест. Приехал туда и мастеровой – привёз изготовленный им заказ. За него он получил большую сумму денег и решил перед возвращением попросить у старца благословение на обратную дорогу. Верующие всегда так поступают, чтобы в пути ничего не случилось. Подошёл он к “хибарке”, где отец Амвросий жил, а там людей столько, что к дверям не протолкнуться. На следующий же день ему непременно надо было быть дома – должны были приехать заказчики.

Итак, времени у мастерового нет, пробиться через толпу к заветной двери невозможно – люди стоят стеной, и у каждого своя важная причина. Ехать же без благословения нельзя – на дорогах разбойники балуют. Как быть?

Вдруг подошёл к нему послушник самого Амвросия. Подошёл он к мастеру и пригласил вечером на чай к отцу Амвросию.

“Ишь ты, – подумал мастеровой, – узнал как-то старец, что я через толпу пробиться к нему не могу. Хоть и надо торопиться домой, да честь и радость быть у старца так велики, что отложу я поездку. Пусть и всю ночь ехать буду, а успею вовремя”.

Так рассудил он, да не так вышло. Пришёл он вечером в гости. Батюшка встретил его радостно и даже как-то весело. Радостно стало и на душе у мастера, так радостно, что земли под собой не чувствовал. Продержал его старец довольно долго, а потом и говорит: “Ну, ступай с Богом. Здесь ночуй, а завтра благословляю тебя идти к обедне, а после чай пить заходи ко мне”.

Обедней часто называют Божественную службу – Литургию. Она довольно продолжительна. Мастеровой призадумался: хотел всю ночь ехать, чтобы успеть к приезду заказчиков, а что теперь? Призадумался, да не посмел великому старцу возразить и остался ночевать. Утром был на Божественной Литургии, молился, потом пришёл к батюшке чай пить. А на сердце кошки скребут – ох, не дождутся заказчики, уедут. И тут же другая мысль – ведь по благословению задержался, может, подождут, а он к вечеру доберётся.

Как бы не так! Попили чайку, только решил на отъезд благословения попросить, а старец ему и слова вымолвить не дал: “Приходи, – сказал, – сегодня ночевать ко мне”. У мастерового ноги подкосились, но возразить не посмел.

Прошёл день. Прошла ещё одна ночь. Утром решил: “Сегодня уж точно уеду. Авось денёк-то заказчики подождут”, и, собравшись с духом, пошёл к старцу. А тот ему и рта не дал раскрыть: “Ступай-ка ко всенощной сегодня, завтра же – приходи к обедне. Заночуешь опять у меня”.

Тут совсем затосковал мастер и в мыслях погрешил на старца – какой же он великий прозорливец, если такое выгодное дело по его милости ушло. Во время вечерней службы ему уже не до молитв было: “Такие деньги пропали! Вот тебе и старец, вот тебе и прозорливец!”

Сердце полно досады, а старец, точно в издёвку, встретил его после всенощной радостный. От этого ещё обидней на душе. Но высказать свои обиды мастеровой не посмел. Старец – это старец, уважать надо. Заночевал – так уж получилось – он и третью ночь. К утру тоска поутихла – что сквозь пальцы уплыло, того не воротишь. Отстоял он обедню и пошёл к старцу. Тот ему и говорит: “Ну, теперь тебе пора и ко двору. Ступай! Господь благословит! Да по времени не забудь Бога поблагодарить!”

Поехал мастер домой, на душе легко и радостно. Только последние слова старца покоя не дают: “По времени не забудь Бога поблагодарить”. Что он имел в виду? За что поблагодарить? За то, что три дня Господь удостоил в святом месте быть?

Мысли о заказчиках куда-то улетучились, а всё вспоминалось, как старец с ним ласково разговаривал.

Подъехал он к дому, не успел лошадь распрячь, как в воротах появились заказчики – опоздали на трое суток, не получилось у них раньше приехать. “Ну, – думает мастер, – какой отец Амвросий старец благодатный. Это его Бог надоумил меня задержать. Дивны дела Твои, Господи”.

Однако всё оказалось ещё удивительней.

Прошли годы. Святой старец умер, отошёл ко Господу. Спустя два года после его кончины заболел главный помощник мастера, с которым они проработали рядом двадцать лет, и который пользовался полным доверием хозяина. Прекрасный работник, о таких говорят – золотые руки. И вот – тяжело заболел. Позвали священника, чтобы больной перед смертью успел исповедоваться – очистить душу от грехов. После исповеди умирающий попросил позвать мастера и, когда увидел хозяина, приподнялся из последних сил на смертном одре и заплакал:

– Прости мой грех, хозяин! Я ведь тебя погубить хотел…

– Что ты!? Да Бог с тобой! Бредишь ты…

– Нет, хозяин, я точно хотел тебя убить. Помнишь, как ты в Оптиной пустыни на трое суток задержался? Так я с дружками тебя три ночи подряд на дороге под мостом караулил: деньгам, которые ты из монастыря вёз, позавидовал. Не быть бы тебе живым, да Господь, за чьи-то молитвы, отвёл тебя от смерти без покаяния… Прости меня! Отпусти, Бога ради, мою душеньку с миром!

– Пусть Бог тебя простит, как я прощаю!

Получив прощение, больной мирно скончался. Велик был грех, но велико и покаяние. Так в благословении святого отца проявилось действие Божие.

Сам Господь повелевает детям слушать родителей и брать у них благословение. Поэтому перед тем как выйти из дома, подойдите к бабушке или маме и попросите: “Благослови!” Они перекрестят вас и скажут: “Господи, благослови Танечку и Серёжу, во имя Отца и Сына и Святого Духа”. А если их нет рядом, сами осените себя крёстным знамением и произнесите: “Господи, благослови!”

Просите благословения Божиего на всякое дело. Как говорил отец Амвросий: “Отчего человек бывает плох? От того, что забывает, что над ним Бог”.

Вечер десятый. Если бы Адам покаялся

Когда все расселись, к Дмитрию Михайловичу обратился папа:

– У меня к вам вопрос, – и, услышав доброжелательное и заинтересованное “прошу”, начал атаку:

– Бог создал для первых людей – Адама и Евы – прекрасный сад. Поручил им ухаживать за ним, что они и делали. От одного только дерева – древа познания добра и зла – Бог запретил есть плоды. Лукавый змей уговорил Еву, а с её помощью и Адама, попробовать плод. По своей неопытности и из любопытства они поддались соблазну и отведали его. Неужели за одно ослушание стоило наказывать изгнанием из рая, болезнями и смертью, тяжёлым трудом для добывания пищи… И всё за один проступок, за одно прегрешение! Воспитывая детей, сколько раз приходится их прощать, каждый день они что-нибудь натворят. А тут… Бог же есть любовь. Почему Он не проявил милосердие?

Все с интересом посмотрели на Дмитрия Михайловича, ожидая его ответа. Каково же было удивление, когда вдруг они услышали:

– Вы перечислили ещё не все наказания, данные человеку Богом. Но прежде чем обсуждать, справедливы ли они, вспомним: когда Бог Отец спросил Адама: “Не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?”, что ответил Адам?

Ответ Адама изложила бабушка:

– Вместо того, чтобы признаться, покаяться (и тогда Господь простил бы их), он начал оправдываться, что не виноват, стал сваливать всё на Еву и даже на самого Бога: “Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел”.

– Что следует из этих слов? – продолжал расследование Дмитрий Михайлович. – Что грех уже вошёл в него. Адам ослеп. Он уже не видел своей вины и винил всех – и Еву, и Самого Бога. Адам лукавил, значит, уже стал другим. Вся его природа изменилась. Осквернённый грехом, он уже не мог больше видеть своего Творца, не мог оставаться в святом место. Вот и вы ищете вину в Боге, Который дал Адаму всё, запретив лишь одно. Вы рассуждаете: разве Бог любящий, если не смог простить?! Да и за что наказал? За какой-то плод! А зачем Он это дерево посреди рая посадил, нарочно? Можно продолжить это рассуждение. Кстати, как вы думаете, с какой целью было создано это древо, если нельзя было ни срывать с него плоды, ни даже касаться его?

– Раз Бог дал людям свободу выбора, – поделилась своей догадкой мама, – значит, должен быть и выбор. Вот Он и сказал: плоды от всех деревьев можете есть, а с этого нельзя.

Стало быть, Господь устроил своеобразное испытание первым людям.

– Испытание чего? – попросил уточнить Дмитрий Михайлович.

– Их послушания, – ответила мама, а бабушка дополнила:

– Их веры, их любви к Нему. Кого любят, того и слушают, ибо боятся обидеть, боятся потерять любовь.

Гость вдруг резко сменил тему разговора:

– Танюша, что ты даришь маме в её день рождения?

– Салфетки. Маме нравится, как я вышиваю, – похвасталась Таня.

– Серёжа, а что даришь ты?

– Я обычно что-нибудь рисую и стараюсьпринести из школы пятёрки.

– А папа?

– В зависимости от состояния бюджета, – засмеялся папа. – Но цветы – всегда.

– А что было бы, – продолжил расспросы Дмитрий Михайлович, – если бы однажды в свой день рождения мама не увидела бы ни салфетки, ни рисунка, ни цветов, а только двойки?

– Мама бы расстроилась, – за всех ответила Таня.

– Почему?

– Она решила бы, что мы её не любим.

– Следовательно, – подхватил Дмитрий Михайлович, – выполнять желания любимого значит проявлять к нему любовь?

– Да, – согласилась Таня. Удовлетворённый гость вернулся к библейской истории:

– Бог Отец, создав древо познания добра и зла и налагая запрет на его плоды, дал возможность Адаму и Еве проявить свою любовь к Нему, побороть в себе мелкие желания, победить своё “я” и послужить своему Творцу. Древо было школой любви и послушания. Как было бы хорошо, если бы Адам на предложение Евы ответил: “Бог не хочет, чтобы мы трогали эти плоды, давай пройдём мимо, не будем огорчать Его”. Но при выборе кого любить – себя, свои желания или Бога – Адам и Ева сделали выбор – себя!

– Ещё им пришлось выбирать, кого слушать: Бог говорил – нельзя, а змей – можно, – добавила бабушка.

– Да, – с благодарностью подтвердил Дмитрий Михайлович, – был и такой выбор: кого слушать – сатану или Господа, Который говорил: нельзя не только есть, но даже и касаться этого плода.

– Мне вспомнилось, – поделилась пришедшей мыслью мама, – как маг Юрий Лонго рассказывал об умирающем старом колдуне. За свою жизнь тот накопил в себе много зла, и ему перед смертью надо было подержать кого-нибудь за руку, чтобы всё это зло не пропало, а перешло к другому.

– Служители тёмных сил и существуют для того, чтобы заражать злом других. Потому их нельзя касаться не только рукой, но и взглядом, мыслью, желаниями, – гость вздохнул. – Ева, увы, не только коснулась, она уговорила Адама…

– Они сами сделали выбор, – мама адресовала эти слова мужу, обвинившему Бога в немилосердии, – сами предпочли слушаться сатану, а не своего Создателя.

– Иными словами, – обобщила бабушка, – они отказались от Бога, отреклись от Него.

– Вы сказали “отреклись”, – задумался Дмитрий Михайлович, – а у меня в памяти всплыл эпизод из голодного детства.

Мы тогда хлеб ниточкой резали, чтобы на ноже лишней крошки не осталось, а то как её делить, крошку эту? В соседней комнате жила тётя. Мама мне в ту комнату ходить не разрешала. У тёти муж капитаном был, так что продукты к ней порой приплывали. Она и меня подкармливала. А происходило это так. Бывало, соседка спросит меня:

– Кто я тебе?

– Мама.

– Ну иди, сынок, покушай. — Меня уговаривать не приходилось, мигом к ней в комнату, за стол и что-то там мурлыкаю, пока уплетаю. Поем – и к дверям. Она спрашивает:

– Ты куда?

– К маме.

– Как к маме? А я кто тебе?

– Тётя, – и мигом удираю.

А соседка смеётся. Добрый она была человек. Спасибо ей. Только вот отрекался от матери родной за кусок хлеба я тогда напрасно.

Помоги мне, Господи, не отречься от Тебя, когда придёт час испытания!

* * *

В 1933 году группа геологов проводила поисковые работы в тайге, в нескольких сотнях километров от Иркутска. Населённых пунктов там не было, только лагеря с заключёнными. По ночам сидевшим у костра геологам слышались какие-то крики. Может, это птицы или звери? Погода была прекрасная, аромат душистых цветов умиротворял. Никому и в голову не приходило связывать доносившиеся иногда крики с кошмарами лагерной жизни.

Но как-то утром геологи проснулись от странного звука, даже не звука, а многоголосого стона. Выскочив из палаток, они увидели приближавшуюся к ним страшную толпу. Когда толпа подошла ближе, стало ясно, что происходит.

Конвоиры вели группу крайне истощённых заключённых, человек шестьдесят. Это шли одни кости, живые мощи. Мало того, что они сами еле передвигались, они ещё тянули за собой на верёвке сани с огромной бочкой. Это в июле-то!

Конвой заметил непрошеных свидетелей. Защёлкали затворы, прозвучал приказ: “Ложись и не шевелись!”

Геологи бросили прощальный взгляд на несчастных. “Чуждыми элементами” оказались священнослужители. Их расстреливали по одному. Утро было тихое, и голоса были чётко слышны. Палач спрашивал:

– Последний свой дух совершаешь, говори, есть ли Бог?

Ответ звучал твёрдо:

– Да! Есть Бог!

Раздавался выстрел. Сидящие в палатках заливались слезами. Опять вопрос:

– Есть ли Бог?

– Да! Есть Бог! И опять выстрел.

Не шестьдесят, а десятки, сотни тысяч пуль просвистели над страной, верящей в Бога, но веру убить не смогли.

Дмитрий Михайлович встал перед иконой и перекрестился. К нему молча подошла бабушка. Перекрестилась и мама, а потом и дети. Тихо зазвучала молитва:

Подаждь, Господи, оставление грехов всем прежде отшедшим в вере и надежди воскресения, отцем, братиям и сестрам нашим, и сотвори им вечную память.

Установилась особая тишина. Секунды, когда все смотрели на огонёк лампадки и боялись неосторожным словом нарушить святые мгновения. Наконец, Дмитрий Михайлович взял в руки Евангелие, быстро нашёл нужную страницу и, присев к столу, задумчиво произнёс:

– Вернёмся к вопросу о милосердии Божием. Любящий ли Он, Милостивый ли? Прочтём притчу о блудном сыне.

Придя же в себя, сказал: сколько наёмников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наёмников твоих.

Встал и пошёл к отцу своему. И когда он был ещё далеко, увидел его отец и сжалился; и, побежав, пал ему на шею, и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги. И приведите откормленного телёнка и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мёртв и ожил: пропадал и нашёлся.

– Серёжа, кого нам следует понимать в этой притче под отцом?

– Конечно, Самого Бога Отца, – ответил мальчик.

– А кого под блудным сыном? – обратился гость к маме.

– Нас, грешных, удалившихся от Бога, тех, кто захотел жить самостоятельно, но потом раскаялся.

– Что такое “раскаялся”?

– Значит, принял твёрдое решение оставить прежнюю греховную, безбожную жизнь и начать новую жизнь – с Богом.

Гость нашёл вопрос и для малышки:

– Танюша, как встретил отец вернувшегося сына?

Таня с радостью ответила:

– Он побежал к нему, стал обнимать, целовать.

– Почему он побежал?

– Потому что он ждал его.

– Вот и Господь ждёт нашего возвращения к Нему, – заключил собеседник. – Он и Петру, трижды отрекшемуся, но с покаянием припавшему к Нему, вручил ключи Своего Царства – Церкви Христовой; гонителю Своему Савлу поручил быть сеятелем Слова Своего, стать первоверховным Апостолом Павлом; и блудного сына целует, мытаря милует, раскаявшемуся разбойнику раскрывает врата рая. Разве Он не милостивый?

Он всех прощает, о каждом грешнике кающемся радуется вместе с небесными ангелами, каждому говорит: “Верующий в Меня имеет жизнь вечную!”

Вечер одиннадцатый. Светлый и тёмный

Лишь вошёл Дмитрий Михайлович, как бабушка поторопилась его обрадовать:

– Меня внуки вопросами замучили, да и зять от них не отстаёт.

– Какими вопросами? – спросил гость.

– Давай, Танечка. Не стесняйся, – подбодрила бабушка.

Девочка покраснела, но деваться ей было некуда:

– Вы рассказали нам про Адама, а как появилась Ева?

– Подготовив всё для жизни людей, – начал объяснения Дмитрий Михайлович, – и создав Адама, Бог сказал: “Нехорошо человеку быть одному, сотворим ему помощника, такого же, как он. И навёл Господь Бог на Адама крепкий сон и, когда тот уснул, взял одно из рёбер его. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену”. Что из этого следует? Кто скажет?

Видя общее затруднение, ответила бабушка:

– То, что Адам явился родоначальником всех людей.

Дмитрий Михайлович привёл слова из Деяний апостолов:

– “От одной крови Бог произвёл весь род человеческий для обитания по всему лицу земли”. А вот что писал об этом святой Иоанн Кронштадтский: “Много дождевых капель, а все из одной тучи; много лучей, а все от одного солнца. Так много людей, а все от одного Адама и прежде всех от Бога”. Происхождение людей от одной первозданной четы – Адама и Евы – это одна из важнейших истин христианства.

– Причина тому – повреждённость грехом человеческой природы, незнание спасительного учения Христа, – печально констатировал Дмитрий Михайлович. – А почему Бог создал Еву из ребра Адама? Он же мог сотворить её тоже из земли… Как считает наша Ева – мама?

– Думаю для того, чтобы люди знали, что они едины и должны жить в мире и любви.

– Замечательно, – обрадовался такому ответу Дмитрий Михайлович и продолжал:

С одним путником произошла такая история. Он долго брёл по тайге, мучимый голодом. Кругом лежал снег, холод пронизывал до самых костей. Силы его иссякали, да и куда идти, он не знал. На своём пути он не нашёл никаких следов жилья. Ему так хотелось хоть немного отдохнуть, но боязнь замерзнуть заставляла идти дальше. Неужели не встретится никто, кто бы помог, впустил в дом, согрел и накормил? Кругом лежала тайга без конца и края, снег да лёд…

И вдруг как чудо – перед ним избушка. Путник постучал, но никто ему не ответил. Дверь была незаперта, и он вошёл. В избе никого не было, но там он увидел всё необходимое, чтобы поесть и согреться: консервы, печь, наколотые сухие дрова, бересту для растопки, спички. Он набросился на еду, утолил жажду, растопил печь и мгновенно уснул.

Когда отдохнувший путник проснулся, уже рассвело. В избушке ещё было тепло, хотя огонь в печи уже погас. В углу комнаты стоял топор. Мелькнула мысль: а не прихватить ли его с собой, ведь он может пригодиться. Но топор как бы говорил: наруби новых дров, оставь другому замерзающему, такому же, каким ты был вчера. Помоги ему набраться новых сил. Ты не должен уйти просто так. Ты должен подумать о другом – жаждущем, голодающем, замерзающем. Кто-то построил дом, чтобы ты согрелся и был спасён от гибели. Вот топор. У тебя теперь есть силы. Иди, поработай для другого, которого ты даже не знаешь и никогда не увидишь… Таков неписаный закон таёжных охотников.

Таков и закон жизни: кто-то согрел тебя, согрей и ты.

Наконец дошла очередь и до папы задать свой вопрос:

– Я не понимаю… С одной стороны, говорится, что цель жизни человека стать богоподобным.

– Да. “Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный” – призывает Иисус Христос, – подтвердил Дмитрий Михайлович.

– С другой стороны, Еве и Адаму, отведавшим запретный плод по научению сатаны, вменяется в вину их желание стать как боги. За что же их обвинили в гордыне?

– Дело в том, – пояснил Дмитрий Михайлович, – что Адам и Ева отказались от порядка, установленного Самим Творцом, и послушались дьявола. Мог ли сатана привести человека к богоподобию?

– Нет, конечно, – ответила мама. – Он мог только совратить его, чтобы человек стал подобным ему, дьяволу.

– Добровольно нарушив запрет Творца, Адам и Ева тем самым засвидетельствовали своё желание стать как боги без помощи Бога, чем уподобились сатане, – развивал свою мысль Дмитрий Михайлович. – Сейчас повсюду нас преследуют объявления о восточных школах и курсах; книжные лотки ломятся от изданий с яркими обложками – в них нас обещают одарить удивительными силами, научить владеть собой, управлять своим телом, читать мысли других людей, подчинять их волю своей. Серёжа, тебе хотелось бы всего этого?

–Да.

– Мало того, – продолжал гость, – они обещают научить без болезней и без единого седого волоса дожить до ста лет.

– От здоровья и молодости и я бы не отказалась, – простодушно улыбнулась мама.

– Когда-то старику Фаусту Мефистофель предложил вернуться в юность. Кончилось всё это трагично, – Дмитрий Михайлович задумчиво продолжал: – Тёмные силы могут пообещать ещё много всего: богатство, славу, успех, наслаждение. Тайные учения обещают и нечто большее: умение лечить других, видеть прошлое и будущее, совершать путешествия в иные измерения. Как не соблазниться! И люди попадают в эти сети, покупают книги, не зная, что за все эти услуги одна цена – та же, что и для Фауста – душа! Вот почему Иисус Христос предупреждает: “Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники… Я есмь дверь: кто войдёт Мною, тот спасётся”. И ещё предостерегает: “Берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение; ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я; не ходите вслед их”.

– В народе у нас издавна боялись без креста что-либо сделать, – бабушка перекрестилась. – С именем Бога сеяли, строили дома, венчались, крестили детей, провожали в последний путь.

Перекрестился и Дмитрий Михайлович:

– Само имя Бога свято. Оно освящает всё. Вот вы вспомнили про крещение. Грех непослушания наших прародителей – первородный грех – стал передаваться из поколения в поколение. В момент крещения он снимается, совершается отречение от сатаны.

– Я видела: если крещение принимают взрослые, то они говорят: “Отрицаюся тебя, сатана!” Если крестят младенцев, то за них эти слова произносят либо крёстные, либо родители. А потом плюют в левую сторону. Интересно, почему в левую? – спросила мама.

Инициативу ответа опять перехватила бабушка:

– Считается, что тёмный ангел – он бесом называется – сопровождает свою жертву на протяжении всей жизни, находясь с левой стороны. Он что угодно внушить может, только уши развесь. Вот почему крещаемые и плюют налево, порывая с сатаной и обещая отдать своё сердце Богу. А Бог даёт человеку Своего ангела-хранителя, который оберегает его всю жизнь, находясь с правой стороны.

Дмитрий Михайлович, опасаясь, что разговор принял недетский характер, рассказал очередную историю.

Шёл молодец-удалец по лесу, а с ним ещё двое, и встретили они девочку с корзинкой ягод. У неё бабушка болела, и внучка набрала земляники, чтобы бабушка скорее поправилась.

– Смотри, Красная Шапочка! – сказал молодцу-удальцу один, который слева. – Отбери у неё ягоды! Гляди, какие спелые!

– Не трогай её! – сказал тот, что был справа. – Спросил, не заблудилась ли она?

А молодец не .знал, кого ему слушать – левого советника или правого. Сам же он не мог ничего решить: ни ягодок хочется, и девочку обидеть не решается.

– Что ты медлишь? Никого нет! – подначивает левый.

– Помоги ей, – настаивает правый, – подскажи дорогу, видишь, она совсем перепугана.

– Смотри, какие ягоды свежие, сладенькие! Ну, чего робеешь? Девочка ещё наберёт, она мести знает, – науськивает левый.

Смотрит молодец то на полную корзинку, то на испуганные глазёнки. А спутники шепчут: один в левое ухо,, другой – в правое.

Только от нас самих зависит, кого мы послушаем, чей совет примем. И так – всю жизнь. Но мы наших спутников не видим.

И стоит молодец-удалец перед Красной Шапочкой с корзиной душистых ягод и думает, что ему делать.

– Как бы Серёжа поступил, – продолжил Дмитрий Михайлович, – я знаю. Он сказал бы маленькой: “Здравствуй! Ты не заблудилась? Давай я тебя провожу, чтобы тебя какой-нибудь волк не слопал”. Так, да?

– Естественно.

– Я читала статью, – мама вернулась из сказочного мира к реальности, – в которой приводилась беседа священника с так называемым “целителем”. Священнослужитель спросил его, не хочет ли он принять Святое Крещение. Ответ был отрицательным. А когда его спросили, почему он не хочет сделать это, тот ответил, что боится потерять свою исцеляющую силу.

– Дети, вам понятно, что это за сила? – задали контрольный вопрос бабушка.

– Конечно, понятно – тёмная, – почти обидевшись, ответил Серёжа.

– Миллионы людей у нас смотрели телевизионные сеансы подобных целителей. А каков итог? – Дмитрий Михайлович испытующе посмотрел на папу.

– Тут я буду вашим союзником. После сеансов были получены тысячи писем, в которых сообщалось о значительном ухудшении состояния больных, смотревших эти передачи.

– Помню, писали о том, – сказала Елена Сергеевна, – что в Красноярске старенькая бабушка поднесла 11-месячного мальчика во время сеанса Кашпировского к телевизору и повернула его головку к экрану. Вскоре у малыша началась сильная рвота. Четыре дня потребовалось врачам-реаниматорам, чтобы спасти малыша.

Из Саранска в Москву одна мама привезла своих девочек семи и двенадцати лет. Они жаловались, что после сеансов у них в голове “сидит Кашпировский” и подаёт команды. А десятилетнему вполне здоровому мальчугану стали мерещиться инопланетяне. По ночам он бросал в окно подушки, отбиваясь от иноземных чудовищ.

– Недаром один из врачей назвал телевизионные эксперименты “психологическим Чернобылем”, – папа почувствовал, что его слова созвучны общему настроению.

– А что происходило в зрительном зале во время сеансов телецелителей! Кто-то раскачивался, кто-то плакал, кто-то хохотал, – напомнила мама.

– Всё это похоже на массовое беснование, – присоединилась бабушка.

– Как-то Алан Чумак, известный телевизионный колдун, – пояснил для малышей Дмитрий Михайлович, – признался в печати, что он по ночам “вступает в сеансы связи”. Ему “свыше” сообщается методика лечения и иные тайные знания. Об источнике информации он сказал загадочно. Как хотите, так и понимайте, откуда ему всё это диктовалось. Он с доверием принимал продиктованное, применяя полученные советы на практике. Известно, что практика эта порой приводила к трагическим результатам.

Святые исцеляли и делали это бесплатно. Имена многих из них остались неизвестны. Их звали бессребрениками, так как они не наживались на боли. Они помнили слова Господа:

“Даром получили, даром давайте”. Исцелит такой святой кого-нибудь и скроется в толпе.

Дмитрий Михайлович сделал несколько глотков чая, собираясь с мыслями, и начал очередную историю.

В древние годы жил один святой. Святость его была так велика, что ей удивлялись даже ангелы. А он просто жил, распространяя вокруг себя добро, как звезда излучает свет, а цветок – аромат, сам того не замечая. Каждый день его жизни можно определить двумя словами: благотворил и прощал.

И сказали ангелы Богу:

– Господи, дай ему дар чудес!

– Я согласен. Спросите у него, чего он хочет, – отвечал Господь.

И спросили ангелы святого:

– Желаешь ли ты прикосновением своих рук возвращать больным здоровье?

– Нет, – отвечал святой, – пусть лучше Сам Господь творит это.

– Не желаешь ли ты иметь такой дар слова, силою которого ты обращал бы грешников на путь истины и добра?

– Нет, – отвечал святой, – это дело ангелов, а не слабого человека. Я молюсь об обращении, а не обращаю.

– Может быть, ты хочешь сделаться образцом терпения и сиянием своих добродетелей привлекать к Богу?

– Нет, – сказал святой, – привлекая к себе внимание других, я тем самым буду отвлекать их от Бога.

– Но что же ты, наконец, хочешь? – спросили его ангелы.

Святой с улыбкой отвечал:

– Чего мне хотеть? Да не лишит меня Господь милости Своей! С нею у меня будет всё. Но ангелы продолжали настаивать.

– Хорошо, – ответил святой. – Я хочу творить добро так, чтобы самому о том не ведать.

Смущённые этой просьбой, ангелы стали советоваться между собой и остановились на том, чтобы тень праведника получила дар исцелять больных, облегчать скорби и утешать печали. Так и было…

Куда бы ни шёл святой, его тень покрывала зеленью вытоптанные дороги, украшала цветами увядшие растения, возвращала чистую воду пересохшим источникам, свежий цвет лица бледным малюткам и тихую радость плачущим матерям.

А святой по-прежнему просто шёл своим путём, распространяя вокруг себя добро, как звезда испускает свет, как цветок – аромат, сам того не замечая.

И народ, почитая такое смирение, забыл настоящее имя чудотворца и стал называть его “святой тенью”.

– Видите, детки, у этого удивительного человека, – бабушка покачала головой, – даже тень была святой.

– А как нужно просить, – обратился Дмитрий Михайлович к Тане, – чтобы и наши мысли, наши дела были добрыми, светлыми?

– Не знаю.

– Как не знаешь? Словами молитвы: “Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое!” – мы и просим, чтобы Сам Бог светился в наших сердцах, в нашей жизни.

Вечер двенадцатый. На какой ты волне?

Войдя, Дмитрий Михайлович перекрестился:

– Мир дому вашему!

– С миром принимаем! – радушно приветствовала бабушка.

– Дядя Дима, почему вы так странно говорите: “Мир дому вашему”? Мы и так мирно живём, – удивилась Таня.

– И никогда не ссоритесь? С Серёжей, например?

– Бывает иногда.

– Иногда! – засмеялся папа. – Признайся – частенько лупите друг друга.

– Но мы потом обязательно миримся, – защищалась Таня.

– Вот я и желаю, чтобы мир был во всём – и в ваших поступках, и в ваших сердцах, и в ваших мыслях.

Один учёный подключил к комнатному цветку чувствительный прибор и подумал: “Сейчас я подожгу у него листик”. В тот же момент стрелка на приборе заметалась. Она показала, что цветок сильно испугался. Исследователь ещё ничего не сделал, но его мысль привела в трепет всё растение. Быть может, даже одна злая мысль приносит боль окружающим, ибо всё живое связано невидимыми нитями.

– У поэта Тютчева, – подхватила мама, – есть замечательные строки:

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик –

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык…

Тема разговора понравилась и папе:

– Теперь и учёные признали, что растения разговаривают друг с другом, предупреждают об опасности. Интересный опыт поставил специалист по детекторам лжи Бакстер…

– Это прибор, – поспешила объяснить детям бабушка, – который ловит тех, кто обманывает.

– Вот бы нам его! – шутливо вздохнул папа.

– Нам он ни к чему. У нас никто не обманывает. Так, детки? – бабушка хитро посмотрела в глаза внуков.

– Бывает, конечно… – почесал затылок Серёжа.

– Иногда, – потупила глаза Танюша.

– Нечаянно, – мама погладила девочку по головке.

Все засмеялись.

– Так вот, этот Бакстер поставил в лаборатории два цветка и попросил по очереди войти в комнату нескольких своих сотрудников. Каждый пробыл в комнате не больше минуты, и кто-то из них, по заданию Бакстера, сломал 3один из цветков. После того, как к оставшемуся цветку подключили детектор, в комнату опять стали входить те же люди. И когда вошёл тот, кто сломал растение, датчик среагировал. Неповреждённый цветок “узнал убийцу”.

– Давно замечено, что корова даёт больше молока, если хозяйка ласково разговаривает с нею, – бабушка с удовольствием поддержала зятя.

– А я читала, – поддержала мама, – как где-то за границей в больницу привезли мальчика, потому что он перестал расти. Осматривая малыша, врач заметил, что ручки у него обожжены. Когда он поинтересовался о причине ожога, выяснилось, что родители держали его ручонки над свечкой за то, что он без спросу взял шоколадку. Врачу стала ясна атмосфера дома, в которой пребывал его маленький пациент. И он решил оставить малыша в больнице, чтобы тот просто спокойно пожил. Заботиться о пострадавшем поручили доброй нянюшке. Мальчику не давали никаких лекарств, только обращались с ним ласково и сердечно. И он начал быстро расти. Заметка, кстати, так и называлась: “Нежность как лекарство”.

– У восточных народов есть пословица: “Твоё хорошее настроение – это подарок, который ты даришь окружающим”, – с шутливым акцентом провозгласил папа. Все засмеялись.

Была довольна согласием и бабушка:

– Если в семье кто-то расстроен или раздражён, то настроение портится у всех, хотя, может быть, он никому ничего и не говорит.

– Он просто излучает что-то недоброе. Вот почему, – пояснил Дмитрий Михайлович Тане, – я и говорю, входя: “Мир дому вашему”. Пусть и ваша семья излучает добро и мир.

– Сейчас существуют различные лаборатории, изучающие подобные явления, но вы говорите о передаче не только мыслей… – обратился к Дмитрию Михайловичу папа.

В ответ присутствующие услышали историю:

– Да, мы способны принимать без всякого радио и телевидения не только мысли. Ещё в 1893 году был зафиксирован любопытный случай. Умаявшись в погоне за скандальной хроникой, репортер Эдуард Сэмсон прилег на редакционный диван. Сон мгновенно овладел им. Неожиданно он вскочил, услышав душераздирающие крики. Ему ясно привиделось, яснее, чем наяву, как сотни, тысячи людей – мужчин, женщин, детей, стариков и старух – спасаясь от огненной лавы с ужасом бежали к морю. А лава настигала их…

Он долго не мог понять, что произошло. За окном привычно шумел Бостон. Видение исчезло, но потрясение не прошло. Сэмсон взял перо, записал всё явленное ему и ушёл домой.

Утром редактор увидел на столе листки с пометкой “важно”. В них говорилось, что в районе острова Явы произошло извержение вулкана, во время которого погибли тысячи островитян. Боясь опоздать, редактор отдал новость в номер. Сообщение сразу же подхватили многие газеты Америки. Но потом возник вопрос: откуда взялась эта информация? Попытки Сэмсона оправдаться не были приняты, он был уволен.

Однако вскоре на западное побережье США накатилась громадная волна, а затем хлынули подтверждения о страшном извержении вулкана Кракатау в районе острова Ява. Оно произошло именно в те часы, когда Эдуард Сэмсон спал на редакционном диване. Событие было описано им с такими подробностями, словно он был свидетелем, наблюдавшим трагедию тысяч несчастных. Мало того, Сэмсон в своём репортаже указал старинное название острова – Праломе, которым пользовались туземцы 150 лет назад.

Если не сомневаться в достоверности этого случая, то придется согласиться, что человек может без помощи спутников, телевидения и радио увидеть и услышать то, что происходит где-то очень далеко.

– Это кажется невероятным, – папа сложил руки на груди, как бы говоря: что хотите со мной делайте, но поверить в такое выше моих сил.

– Представьте, – спокойно продолжал Дмитрий Михайлович, – что вы с Серёжей уехали куда-то за город, прихватив с собой фотоаппарат, а Таня с мамой и бабушкой остались дома, не зная, куда вы поехали. Вы договорились, что в определённое время Таня, бабушка и мама, сев подальше друг от друга, возьмут в руки карандаши и начнут рисовать те места, где гуляют уехавшие. А Серёжа с папой в этот момент не просто гуляют, а стараются мысленно подсказать оставшимся дома ту картину, которую они видят и фотографируют.

Вернувшись домой, путешественники проявят плёнку, напечатают фотографии и сравнят их с рисунками. Такой опыт не так давно проделала группа учёных, и оказалось, что нарисовано было почти в точности то, что видели те, кто уезжал. Оставшиеся дома как бы видели чужими глазами.

– Существует множество примеров того, – подтвердила мама, – как мать на расстоянии узнаёт, что с её ребёнком что-то случилось.

Загадкой, не дающей ему покоя, поделился и папа:

– Недавно сообщалось о десятилетнем мальчике-пастушке из Сицилии, обладающим удивительными математическими способностями. Его пригласили в Парижскую Академию наук. Мальчик был совсем неграмотным. Несмотря на это, академики задали ему задачу: назвать целое число, куб которого равен сумме квадратов пяти других целых чисел.

– А что это такое? – тихонько поинтересовалась Таня у бабушки.

– Я и сама не знаю, – так же тихо прошептала бабушка.

– Через несколько секунд, – продолжал папа, – мальчуган ответил: “Пять!”, чем поразил седовласых академиков. Как это может быть? Он же нигде не учился!

– Некоторые люди-счётчики были неграмотны, вообще не знали цифр, – дополнила вопрос мама. – Они просто слышали ответы извне. Вероятно, извне даются и вещие сны.

– А что такое “вещие сны”? – снова спросила Таня.

– Те, которые сбываются, – ответила бабушка.

– Что-то мне такие сны не попадаются, – вызывающе заявил Серёжа.

– Тебе и не нужно, – успокоила сына мама и пожаловалась Дмитрию Михайловичу:

– Серёжа спит очень беспокойно. Даже вскрикивает иногда.

– Детки, а вы на ночь молитесь? – как домашний доктор спросил гость.

– Да. Я и утром, и вечером, – с достоинством ответила Таня.

– А ты, Серёжа?

– Ну, так… Когда трудно бывает, – Серёжа постарался придать лицу скорбное выражение.

– Представь, дорогой, – как мужчина с мужчиной заговорил Дмитрий Михайлович, – что есть у тебя в классе товарищ. Иногда он встречает тебя радостно, с улыбкой, как лучшего друга, порой проходит мимо, почти не замечая, а то и вовсе не здоровается. Если же заговоришь с ним – ответит свысока, надменно, даже с насмешкой, будто и вовсе тебя знать не знает. Но проходят дни, он опять “свой в доску”, и начинает: дай ему задачку списать, учебник он где-то посеял… Только списал – и опять ты для него не существуешь. Трудно дружить с таким человеком? А не так ли Богу трудно любить тех, кто вспоминает Его лишь тогда, когда пожар, землетрясение, голод или война?

О таких нерадивых в народе есть пословицы: “Как тревога, так до Бога”, “Пока гром не грянет, мужик не перекрестится”. Так неужели, чтобы мы перекрестились, Богу всё время молниями сверкать?

– Ты, Серёженька, – подсказала бабушка, – чтобы спокойно спать, молись на ночь. В одной из молитв так и просят Господа:

Мирен сон и безмятежен даруй ми.

Ангела Твоего хранителя посли, покрывающа

и соблюдающа мя от всякаго зла.

Потому-то и надо молиться, чтобы к нам не прилетали плохие мысли. Молитва, как говорят святые, это дыхание души. Без неё душа умирает.

– Последнее время, – встревоженно заметила мама, – было много публикаций о людях, вступающих в общение с существами невидимыми. Их называют контактёрами. Иногда они словно под чью-то диктовку пишут то, чего сами раньше не знали: сложнейшие формулы, различные предсказания будущего.

А сколько такими контактёрами было дано ложных предсказаний о конце света! Например, предсказывали, что в 1954 году Северная Америка разломится на две части, погибнут в морской стихии Англия и Франция…

– Несколько десятилетий назад возникла чуть ли не новая религия “гостей из космоса”, связанная с ожиданием прилёта “представителей иной цивилизации”, которые научат нас, как надо жить. Те, кто в это поверил, своим интересом как бы подают определённые позывные, на которые отзываются силы зла, – продолжил Дмитрий Михайлович. – Происходит подавление личной воли, ею уже управляют, разрушается личность, распадаются семьи, учащаются самоубийства. Эти современные идолопоклонники словно играют с чёрными силами в поддавки, вступая на путь погибели. Как будто не было пришествия Иисуса Христа на землю и нет у нас божественного учения, нет святых, которые творили чудеса, и не снившиеся демоническим пришельцам.

Вспомним преподобного Серафима Саровского. Когда 14 декабря 1825 года на Сенатской площади восстали декабристы, святой Серафим находился в Сарове, далеко от столицы. Он в то время спокойно перекладывал дрова и друг забегал:

– Драка! Драка!

– О чём это ты? – спрашивают его.

– В Петербурге бунт против государя! – и стал подробно излагать, что там в это время происходило, будто сам там присутствовал.

Любопытно: из мест, которые облюбовали для своих посадок “пришельцы”, уходят звери. А к преподобному Серафиму безбоязненно приходили все жители лесные – зайцы, лисы, даже медведь – и никто никого не трогал. Святой, излучая волны любви, кормил их из рук.

Контакты с пришельцами кончаются потерей воли, разума, здоровья, а иногда и жизни. Мощи же святых исцеляют, лишь бы к ним преклонились с верой и благоговением.

– А что такое мощи? – спросила Таня.

– Это то, что осталось от святого, – ответила бабушка. – Порой косточки, а порой он лежит таким, как будто вчера умер, да ещё благоухание от него исходит. Многие больные приходят поклониться таким святыням, а когда с верой помолятся, то, если Бог даст, исцеляются.

– Преподобный Серафим Саровский предсказывал в XIX веке, – Дмитрий Михайлович значительно поднял вверх палец, – что его мощи будут утеряны и вновь найдены. Сие свершилось.

– Несколько лет назад это показывали по телевидению. Мы же с тобой смотрели, – повернулась мама к папе, который был вынужден сказать:

– Да, да, мы видели.

– Разве это не чудо, совершаемое на наших глазах? – подвёл итог Дмитрий Михайлович. – Серафим Саровский каждого пришедшего встречал словами: “Радость моя!” Есть ли в нашем сердце столько любви к ближнему?

Он ещё говорил: “Стяжи дух мирен – и тысячи спасутся около тебя”.

Вот почему христиане, входя к кому-либо, и говорят: “Мир дому вашему!”

Вечер тринадцатый. По вере вашей…

Проходя в комнату, Дмитрий Михайлович едва не наступил на куклу:

– А чья это девочка тут сидит?

– Это моя дочка Лада, – представила её Таня.

– Хорошее имя. А как она тебя называет? Мамой?

– Она не умеет говорить.

– Скоро научится?

– Она же кукла. Она никогда не научится.

– Но ты же – мама?

– Это игра такая, – девочка попыталась объяснить взрослому простейшие вещи.

– Понятно, – попробовал изобразить понимающий вид Дмитрий Михайлович, а потом честно признался:

– Хотя где игра, где жизнь – кто разберёт?

– Это тайна, – по секрету поведала гостю бабушка. – Забавно, но во время игры она на самом деле чувствует себя мамой.

– А Серёжа во что играет? – полюбопытствовал гость.

– В солдатиков, – гордо ответил мальчик.

– Командуешь ими?

– Просто беда, – посетовала мама. – Всё в войну да в войну. То в солдатиков, то с пистолетом бегает. Целится, стреляет… Я всегда думаю – к чему это приведёт? Вот на Кавказе люди убивают друг друга, а в Москве на улице прохожих спрашивали, стали бы они убивать за деньги. Некоторые интересовались, сколько заплатят…

– Все мальчишки всегда играли в войну, – папа попытался успокоить маму. – Это безобидное подражание взрослым.

– Такое ли безобидное? Кто знает, к чему приводят игры? – возразила Елена Сергеевна. – Я читала, как одна актриса (довольно известная, потому не буду называть её имени) исполняла роль Мефистофеля. Чтобы лучше войти в образ, она много внимания уделила своему костюму. В сарае отыскала чёрное порванное платье, ужасного вида накидку, на свалке раскопала какие-то перья. Потрудилась и над причёской, разлохматив волосы, вымазала чёрной краской глаза. Чтобы воплотиться в “исчадие ада”, она бегала по сцене, орала изо всех сил, таращила глаза. Но потом с ней произошло нечто странное: “К концу спектакля я почувствовала, – признавалась актриса, – что нахожусь на грани сумасшествия. Я потеряла самоконтроль, превратилась сама в тёмную силу. К своему ужасу, поймала себя на мысли, что мне хочется всех искусать”.

– Доигралась. Не она воплотилась в беса, а бес в неё, – подытожила бабушка.

– Да только ли в неё? – размышляла Елена Сергеевна. – Сохранилось описание концерта одного популярного рок-ансамбля в парижском Дворце спорта. Здание было подготовлено как к сражению. Закулисная часть дворца была окружена полицией и фургонами, поставленными вплотную друг к другу. В переулках – полицейские патрули на машинах и мотоциклах. Вокруг сцены – три ряда металлических барьеров, укрепленных брёвнами. Двести полицейских, сто боксёров, самбистов и борцов охраняли проходы. Во время концерта вой, визг, вопли были всеобщими, заглушая и без того невыносимо громкий ансамбль. Сотни девиц бились в истерике. После представления в зале остались обломки стульев и лохмотья одежды.

Один известный исполнитель песен с горечью писал о концертах некоторых популярных групп: “Часто ощущение такое: над сценой, над залом возникает некое существо, которое рождается от музыки и отчасти эту музыку направляет. Создается сгусток энергии, и он начинает работать сам по себе… На стадионных концертах – драки, изнасилования, убийства. Дух этот разливается по всему городу”.

– Говорят, наш мозг подобно радиоприёмнику улавливает некоторые волны, – обратился папа к Дмитрию Михайловичу. – Но когда я ищу нужную радиопрограмму, мне попадается много лишнего: шум, ненужные голоса, дикая музыка. В радиоприёмнике просто: не нравится – прокрутил дальше. На стадионные концерты можно не ходить. Но как же уберечь свой “приёмник” — свою голову от всего лишнего?

– Если продолжить сравнение с приёмником, то у нас есть своя “клавиатура” для включения желательной нам волны – это наша настроенность, наша готовность услышать, наша вера, – охотно пояснил гость. – Хочу напомнить историю, рассказанную иеромонахом Серафимом Роузом, которая произошла в 1900 году.

* * *

Корабль “Луизиана” с пассажирами на борту причалил к живописному берегу острова 11,сйлон. Объявили длительную стоянку, и небольшая компания путешественников решила посетить известного факира, проживающего в окрестностях города Коломбо.

После непродолжительного перехода путники оказались на большой поляне. Они обратили внимание на старика, неподвижно сидевшего под развесистым деревом. Молодой человек, принявший посетителей, разместил их полукругом невдалеке от колдуна. Внезапно одна дама воскликнула: “Посмотрите на дерево!”

Его крона на глазах присутствующих стала терять свои очертания, и вместо листвы люди увидели море. Ясно различались волны, небо и стремительно приближающийся корабль. Каково же было потрясение путешественников, когда на борту судна они увидели отчётливую надпись “Луизиана”, а на палубе – самих себя!

Среди созерцавших это необычное явление был монах-священник. Вспомнив о своём сане, он, чтобы вырваться из сетей коллективной галлюцинации, стал читать молитву: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго”. По мере того, как он сосредотачивался на словах молитвы, происходило его освобождение от наваждения.

Наконец, видение исчезло, и священник опять увидел развесистое дерево, хотя окружающие продолжали восторгаться колдовским зрелищем. Монах молился всё горячей… Неожиданно факир упал, и море с кораблём исчезло.

Помощник мага объявил публике, что чародей утомился. Люди стали расходиться. Покидая поляну, монах обернулся и увидел глаза старика. В них горела ненависть. Факир прекрасно знал, кто разрушил его чары.

Что же произошло? Люди пришли к волшебнику, внутренне настроенные на чудо. Оно и было им дано. Священник, оказавшись в компании жаждущих чудес, поддался общему настроению. Но стоило ему вспомнить о своём священном долге и начать молиться, то есть просить о помощи Самого Христа, как тёмные чары рассеялись. Так и сказано: “По вере вашей да будет вам”.

– Дядя Дима, а что такое вера? – задал вопрос Серёжа.

– Вера – это как бы дверь, а верить – открывать её.

– Как это?

Дмитрий Михайлович вместо ответа сам спросил:

– Зачем люди строят дома?

– Чтобы жить в них. – удивилась наивности вопроса Таня.

– Точно также и душу человека Бог создал, чтобы вселиться в неё, как в дом Свой, – пояснил Дмитрий Михайлович. – В первых людях – Адаме и Еве – Дух Божий и жил. Это было возможно, потому что они были чисты от греха, от плохих мыслей. Нарушив заповедь, поверив лукавому, человек впустил его в своё сердце, в свой дом, стал его рабом. Ум его омрачился, чувства стали низменными, он потерял духовные очи, перестал видеть своего Творца.

Так произошло с Адамом и Евой, так происходит и с нами. Господь говорит каждому: “Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду и буду вечерять с ним и он со Мной”.

Вера – это наше желание, наша готовность открыть дверь своего сердца Богу. Он стучится к нам. От нас зависит – откроем ли мы Ему своё сердце или впустим кого-то другого.

Начало всему – наши мысли. Появилась плохая – прогони. Как ты считаешь, Серёжа, это легко?

– Запросто.

– Ты так думаешь? – засмеялся Дмитрий Михайлович.

…Увидел один мальчик игральный автомат, сверкающий красками, манящий к себе:

– Ну, подойди, потрогай, поиграй со мной…

А внутри мальчика кто-то шепнул:

– Не обращай внимания. Это его папа называл: однорукий бандит!

Автомат, переливаясь огоньками, твердил своё:

– Чего задумался? Это же море удовольствий! Кучу денег получишь.

– Почему бы не сыграть? – подумал мальчуган. – Я только попробую. У меня и деньги есть – мама на булочку дала.

– Ну, давай! – нашёптывает автомат.

Кинул мальчик монетку и мигом проиграл. Постучал по аппарату – вдруг денежка назад выскочит. Не тут-то было: автомат крепко её ухватил, не отдаёт. Отыграться захотелось, да в карманах пусто. Как завтрашнего дня дождаться?

Чуть утро наступило, попросил у мамы на булочку – и опять в игровой зал. Вновь продул. Уже с силой стукнул по однорукому, даже со злостью: отдай назад мои деньги! Тот не отдает и словно шепчет:

– В другой раз повезёт.

– Ладно, завтра опять приду, – решает мальчик. – Плохо, что мама всего на одну игру, то есть на одну булочку, даёт.

Мама, кстати, однажды спросила:

– Что было в школе на завтрак?

Он сходу что-то придумал. Раньше никогда не обманывал, а тут как-то само собой получилось, даже глазом не моргнул. Соврал и не заметил, а сам всё думал, где бы деньги достать и ещё разок сыграть. Засыпал и вставал с этой мыслью. Всё верилось, что теперь-то он наверняка выиграет. Когда-то должно повезти.

Повесил как-то папа пиджак на стул. Из кармана деньги выглядывали. Перед глазами мальчугана сразу автомат возник и стал нашёптывать:

– Возьми несколько бумажек. Папа не заметит. Он даже не помнит, что там у него валяется.

– Что ты делаешь?! Разве можно лезть в чужой карман без разрешения? – останавливает кто-то внутри.

– Завтра выиграешь – отдашь, – успокаивает другой голос.

Так поселился однорукий в мыслях мальчика и приучил его у папы родного красть, сделал воришкой, слугой бандита невидимого – сатаны.

Вот что значит допустить плохую мысль, не прогнать её вовремя, поверить ей. Вера – рычаг, поворачивающий жизнь либо к Богу, либо к Его противнику, жизнь не только одного человека, но целых народов, всего мира.

– Дядя Дима, а разве игральный автомат может поселиться в мыслях, может нашёптывать? – Серёжа хитро прищурил глаза. – Он же железный!

Дмитрий Михайлович легко вышел из положения:

– Конечно, это не он нашёптывал, а кто-то мальчику как бы показывал мультик с игральным автоматом, так же, как факир внушал пассажирам, что они видят подплывающую “Луизиану”. Важна наша готовность, наша настроенность.

Вера и есть уверенность в невидимом, как и в видимом.

– Танюша, – Дмитрий Михайлович обратился к девочке, – зажмурь глазки крепко-крепко. Так. Ты нас видишь?

– Нет.

– Но ты уверена, что мы рядом?

–Да.

– Вот это и есть вера: ты не видишь, но уверена, что мы здесь. Уверена, что если позовёшь, то тебе откликнутся и помогут. Вера и есть убеждённость не только в том, что Бог есть, но что Он готов нам помочь, лишь бы мы обратились к Нему. Помогает же Он через кого-нибудь. Надо старушке улицу перейти, а боится: плохо видит, ноги едва слушаются, дорога скользкая. Идут люди мимо, не замечают, что рядом помощь нужна. Почему не видят? Что у них, глаз нет? Есть, но как сказано: “И глазами смотреть будете, а не увидите, ибо огрубело сердце людей сих”. Огрубело потому, что впустили в своё сердце чёрствые мысли, всё о себе да о себе. Вот и не видят ничего вокруг. Бес им подсказывает: “Идите скорее по своим делам, мало ли тут калек! Торопитесь!” Дирижирует вовсю поступками. Вот и проходят люди мимо. Вздохнула, помолилась старенькая: “Господи, помоги!” А тут вы с Серёжей рядом оказались. Господь подсказывает: “Помогите!” Вы же поможете?

– Естественно, – великодушно молвил Серёжа.

– Таня, Серёжа, кто из вас знает, что такое марионетка? – устроил экзамен Дмитрий Михайлович.

– Это кукла такая, – с достоинством ответила Таня, а Серёжа дополнил:

– Ею за ниточки управляют.

– Теперь, чтобы управлять нами как вздумается, – собеседник уводил детскую мысль всё дальше и дальше, – нынешние фокусники научились и без ниточек обходиться. И на Цейлон к факирам ездить не надо. Они рядом. Одно движение – и в твой дом ворвутся вооружённые бандиты, чудовища, бесстыдные развратники, лжецы.

– Как это ворвутся? – насторожилась Таня.

– Только кнопочку на телевизоре нажми. Раньше дом, обычаи, образ жизни, верность традициям предков мечом охраняли от чужеземных влияний. Семья жила единым духом, собираясь вместе, делились пережитым за день, вместе читали, молились. На самом почётном месте были иконы, святое Евангелие. Теперь там телевизор. Что произойдёт с душой, если каждый день смотреть убийства?

– Да, мы к ним привыкаем, – согласился Игорь Петрович.

– Не только привыкаем, – заволновался гость. – Это становится школой жестокости, нормой мышления. А чему учат конкурсы красоты? Разве это не мощная атака на такие прекрасные свойства, как застенчивость, целомудрие, стыд? Это же растление юных душ, призыв к тому, чтобы грех стал всеобщей нормой.

Поток страшных образов, врываясь к нам, отучает мыслить, парализует волю. Дети, да порой и взрослые, привыкают к слепому подражанию. Возьмите рекламу, что она даёт детской душе? Сеет ненужные желания, зависть.

– А Серёжа, как остаётся один, сразу телик включает, – наябедничала Таня.

– Что Серёжа! – воскликнул Дмитрий Михайлович. – Телевизор стал центром почти каждой семьи. Люди уже не разговаривают, а молча смотрят, становясь друг другу чужими. Слово предоставлено телевизору.

Включая его, мы закрываем дверь Христу. Разве можно говорить с Богом, молиться, размышлять о Нём, когда в квартире, пусть и на экране, стреляют, убивают или дергаются в судорогах какие-то бесноватые?

– Ой, спасибо вам, – поклонилась гостю бабушка. – Я всё время дома воюю, чтобы не смотрели эти опасные зрелища, особенно дети…

– Несколько лет назад на телевидение пришло письмо. Я хорошо запомнил его:

“Дорогое телевидение! Нас с мамой папа бросил. Мама сначала плакала. А потом мы переехали к бабушке Оле. Мама пошла на другую работу. Каждый вечер у неё собрание. Даже в воскресенье вечером она на него уходит.

Я всё время с бабушкой. Я очень люблю бабушку Олю. Она очень хорошая. Но вот беда – бабушка заболела. У неё рак крови. Я видела по телевизору, как фашисты лечили своих генералов кровью детей. Я сказала бабушке, чтобы взяли кровь для неё у меня. Она заплакала. Потом сказала, что я ничего не понимаю.

Бабуля Оля меня очень любит. Я её тоже очень, очень, очень люблю. Расскажите, где такая больница, чтобы моя детская кровь вылечила бабушку. Я буду смотреть телевизор каждый день. Пожалуйста. Наташа”.

– Какая хорошая девочка! – покачала головой мама.

– Что с ней стало потом? – растроганно спросила Таня. – А с её бабушкой?

– Увы, обратного адреса не было, – грустно сказал Дмитрий Михайлович. – Ничего неизвестно ни о бабушке, ни о самой Наташе. Быть может, насмотревшись телевизора, она уже стала другой? Не знаю… Не знаю, что и сказать. Танюша, ты умеешь выключать телевизор?

–Да.

– В следующий раз, когда Серёжа без взрослых включит его, что надо будет сделать?

– Выключить! – уверенно ответила Таня.

Вечер четырнадцатый. Кнопка наслаждений

После обмена приветствиями Дмитрий Михайлович участливо поинтересовался:

– Все ли здоровы?

– Слава Богу! – успокоила его бабушка.

– Что-то я Серёжу не вижу?

– Он провинился, в углу стоит, – доложила Таня.

– Это его папа наказал, – пожаловалась мама. – А я хотела, чтобы он с нами посидел, вас послушал.

– Я тоже считаю, что это гораздо полезней, – поддержала бабушка. – Люди потому и грешат, что не знают, как жить надо.

– Будто он не знал, что будет наказан, – засмеялся папа.

– Что же такое малыш натворил? – на правах друга дома спросил гость.

– Он конфеты потихоньку брал и на рыбок выменивал, – внесла ясность Таня.

– А вы сами в детстве всегда были пай-мальчиком? – повернулся к папе Дмитрий Михайлович.

– Нет, конечно. Ну, хорошо… Таня, позови его.

Девочка стремглав выскочила из комнаты. Минутой ожидания воспользовалась бабушка, чтобы обозначить тему разговора:

– Всё это от маловерия. Он думал – сойдёт, никто не заметит.

– Соблазнов вокруг много. Что ни увидит – всё ему хочется, – мама тоже хотела, чтобы беседа затронула острую для детей проблему.

– Здравствуйте, – робко произнёс Серёжа, незаметно появившийся в дверях.

– Здравствуй, дружок, – боясь сложных разбирательств, Дмитрий Михайлович указал на свободное место рядом с собой. – Садись с нами, тут папа что-то хотел рассказать тебе о своём детстве.

– Разве? – удивился тот. Чтобы дать время мужу достойно принять вызов гостя, мама взяла инициативу на себя:

– Пока папа вспоминает, я про жизнь на даче расскажу. Каждое лето там собирается одна и та же компания. Вместе играют, рыбу ловят, словом, дружат. Мы радовались, наблюдая, как дети делились всем, на день рождения друг друга приглашали, выручали, если что… Короче, были славные ребята. Да пришла к одному из них в голову, как вы когда-то говорили, нехорошая мысль.

– Ай-яй-яй… – шутя ужаснулась бабушка. – Что надо было сделать, детки?

– Прогнать её подальше, – теперь Таня легко решала такие психологические задачи.

– А он стал её слушаться, – продолжила историю мама. – Кто-то ему настойчиво подсказывал: что это ты всем всё даром даёшь? Сейчас всюду рыночные отношения, давай и ты делай бизнес! Поселилась коварная мысль в нём, и начал мальчик прикидывать, с кого бы что содрать? Поймает мальков, ребята попросят поделиться или на велосипеде покататься – конфетку гони. Где малышу конфетку взять? Ту, что бабушка давала, он давно съел. Прокатиться же хочется, вот и стали ребята потихоньку у мам да бабушек то леденцы, то пряники выуживать. И вся их компания стала постепенно в чёрствых деляг превращаться. Были прекрасные, добрые ребята, верные друзья, а стали… Может, ещё одумаются?

– Дай-то Бог! – вздохнула бабушка.

– Отлупить бы его не мешало, – философски заметил папа, за что немедленно ухватился Дмитрий Михайлович:

– А вам в детстве доставалось?

– Папа выпорол меня всего один раз, – начал чистосердечное признание Игорь Петрович. – Мало, конечно! Я ещё маленьким был. Да и порка-то была какая? Полотенцем! Смешно сказать. Но орал я тогда так, будто меня, как поросёнка, зарезать собираются.

– За что же он тебя выпорол? – с горящими глазами спросил Серёжа.

– Снимал у нас комнату один студент, родом откуда-то с Севера. Он запасал сахар, чтобы увезти его домой. Синие такие пачки, а внутри ровненькие кусочки рафинада. В рот сунешь, они так и тают. У нас-то на сахар в семье денег не всегда хватало. А сладенького хочется… Вот и заметил я эти синенькие пачки под его кроватью. Уже и не помню, была ли там дырочка, или я постарался, но кусочек мне достать удалось. Он быстро во рту растаял. Может, когда следующие доставал, я надеялся, что никто ничего не заметит. Однако вскоре от пачки ничего не осталось. Как это она так быстро закончилась? Собрался я уже до второй добраться, да тут-то и настигло меня возмездие!

– Так и грех в нас попадает маленькими кусочками и сладко тает. Мы надеемся, что всё обойдётся – подумаешь, раз обманул, другой… Только кого мы обманываем? – бабушка выжидающе посмотрела на внуков.

– Ты чего смеёшься, Танюша? – удивился папа.

– Я представила, как дедушка тебя лупит, а ты визжишь и ногами дрыгаешь.

– Эх, ты!.. Нет, чтобы посочувствовать отцу родному.

– Дети есть дети… – Дмитрий Михайлович заговорил серьёзно. – А вот взрослые за свою “сладкую жизнь” расплачиваются действительно трагически.

* * *

В прошлом веке граф Орлов и его друг генерал В. беспечно прожигали свою жизнь. Совесть – голос Божий в нас – частенько подсказывала им: “Остановитесь! Разве для распутства вы явились на свет? Бог строго накажет вас!” Они же, чтобы заглушить её, пускались в философствования: “Какой суд? От нас останется только прах! Веселись! Успевай срывать цветы удовольствий!”

Особенно забавляла их мысль об аде, хотя какой-то неуверенный тон сопровождал их шутки.

– А что, если один из нас случайно окажется “там”? – балагуря, сказал как-то граф.

– Прекрасно! – подхватил лихой генерал. – Тот из нас, кто попадет “туда” первым, пусть возвратится и доложит другу боевую обстановку: не слишком ли там жарко, не захватить ли с собой бутылочку охлаждённого вина?

– Превосходная мысль! – воскликнул Орлов, и они дали друг другу слово исполнить сказанное.

В те времена человек, давший слово, считал делом чести его сдержать, пусть даже ценой собственной жизни. И держали!

Спустя некоторое время (а пари было заключено в 1812 году) генерал В. получил назначение и с русской армией отправился на фронт. Серёжа, что это была за война?

– С французами. Их на Бородинском поле разбили, – выпалил мальчик, а Таня продекламировала:

Недаром помнит вся Россия

Про день Бородина.

– Минуло две-три недели после отъезда генерала, – продолжил Дмитрий Михайлович. – Как-то утром военный губернатор граф Растопчин приводил себя в порядок после сна. Неожиданно дверь его комнаты распахнулась, и перед ним предстал всклокоченный и смертельно бледный граф Орлов в халате и домашних туфлях.

– Орлов, это ты? – изумился Растопчин. – Так рано, в таком виде, без доклада… Что случилось?

– Мне кажется, – прошептал Орлов, – я схожу с ума. Я только что видел генерала В.

– Да разве он возвратился?

– В том-то и дело, что нет, – хватаясь за голову, простонал Орлов. – Нет! Нет! Он не возвращался, и в этом весь ужас!

Растопчин попросил его пояснить.

– Месяц назад мы заключили с В. пари, связав себя словом: тот из нас, кто умрёт первым, должен явиться к живому и рассказать, что он узнал в потустороннем мире. Полчаса назад я нежился в своей постели, совершенно не думая о В. Вдруг занавеска над моей кроватью раздвинулась, и в двух шагах от себя я увидел генерала. Совершенно бледный, он прижал к груди руки и сказал: “Ад существует, и я там!” Сказал и исчез.

Я тотчас поспешил к тебе. У меня голова идёт кругом. Странно это всё, удивительно странно!

Растопчин успокоил гостя, приказал приготовить ему экипаж и отвезти домой. Через десять дней пришло известие о смерти генерала В. Именно в то утро, когда Орлов увидел его в своей спальне, в тот самый час, когда он явился ему в Москве, несчастный генерал, находясь на передовой, был сражён пулей в грудь и мгновенно умер…

Воспоминания Растопчина были опубликованы в книге Сергея Нилуса “На берегу Божией реки”.

– Господь говорил: “Верующий в Меня имеет жизнь вечную”. Генерал избрал себе другую веру, – пояснила бабушка малышам.

– Да, жизнь – это выбор, – подтвердил Дмитрий Михайлович.

* * *

Одной крысе ученые создали, как говорится, полный комфорт: дали вволю еды и воды, мягкую травку для постели. Живи да радуйся. Однако перед этим к мозгу крысы они подсоединили электроды, которые заканчивались двумя кнопками. Когда крыса пришла в себя, то заметила блестящие кнопки и из любопытства дотронулась до одной из них. Она испытала небывалое удовольствие. А что, если дотронуться до другой? Что спрятано в ней?

Серёжа, как бы ты поступил? Коснулся бы таинственной кнопки?

– Само собой… ,

– Вот и она, любопытная, недолго думая, рискнула нажать. Что тут было! Её ударил ток такой силы, что она едва осталась жива.

Долгое время крыса боялась приблизиться к загадочному прибору. Но, в конце концов, память об испытанном блаженстве вытеснила чувство страха. Она помнила, что именно за первой кнопкой таятся сладкие мгновения, и нажала её. О, несказанная сладость…

Проходили часы, а крыса всё нажимала “кнопку наслаждения” и никак не могла остановиться. Она так и погибла от голода и жажды, хотя еда и питьё были рядом…

– Не так ли поступают многие люди? – мама размышляла вслух. – Каждый день занимаются погоней за наслаждениями, тратят на них всю свою жизнь.

– Некоторые учёные хотят придумать особые таблетки, – папа, как всегда, был в курсе всех научных достижений. – Принял – и блаженствуй!

– Зачем придумывать? Уже напридумывали: водка, наркотики, – возразила мама. – Только цена у них дорогая – здоровье, разрушенные семьи… Никаким оружием не могли сломить американских индейцев. А приучили их к “огненной воде” – водке, – и от могучего народа осталась горстка.

– Вот и у нас сегодня вместо обычной воды пьют “огненную воду”. Как бы и от нас горстка не осталась… – скорбно вздохнула бабушка. – А всё погоня за наслаждениями. К чему это приводит?

Вместо ответа Дмитрий Михайлович раскрыл Библию:

Суета сует, сказал Экклезиаст, суета сует – всё суета. Я, Экклезиаст, был царём… и предал я сердце моё тому, чтобы исследовать и испытать мудростью всё, что делается под небом. Сказал я в сердце своём: дай, испытаю я тебя весельем, и насладись добром; но и это – суета!

Вздумал я в сердце своём услаждать вином тело моё и построил себе домы, посадил себе виноградники, насадил всякие плодовитые дерева; сделал себе водоёмы, приобрёл себе слуг и служанок, также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня; собрал себе серебра и золота и драгоценностей, завёл у себя певцов и певиц…

И сделался я великим и богатым больше всех. Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья.

И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, всё – суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!

Кто любит серебро, тот не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от того. И это – суета! Как вышел он нагим из утробы матери своей…

– Как родился голеньким… пояснила детям бабушка.

…таким и отходит, каким пришёл, и ничего не возьмёт от труда своего, что мог бы понести в руке своей.

И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его. Суета сует, сказал Экклезиаст, всё – суета!

Все задумались. Слышно было как тикают часы, потом они зазвучали басом: бом-бом-бом, как будто чьи-то шаги. И опять тишина, в которой осторожно, словно боясь потревожить её, прозвучали слова мамы:

– Владимир Солоухин писал: “Александр Македонский прошёл со своими войсками всю Азию и создал огромнейшую империю от Нила до Инда. Зачем?

Если ради ограбления народов, то где теперь все эти сокровища и богатства? Если ради создания огромного государства, то где теперь это государство?

Ради чего реки крови и слез, страдания и муки, пожары и насилие, гибель детей и сотен тысяч людей? Мучились и гибли не только побеждаемые народы, но и воины самого Александра.

Добро, если бы он нёс народам какую-то идею, просвещение, хотя бы религию. Но нет, просто так, воевал, покорял – и всё. Зачем?”

– Вот именно, зачем? – многозначительно спросила бабушка. И сама ответила:

– Он создавал земные царства, чтобы испытать радость, получить наслаждение. Но всё это “суета сует и томление духа”.

– Дядя Дима, как это понять: “Да приидет Царствие Твое”? Что, Бог будет у нас царём? – неожиданно спросила Таня.

– Нет, милая, такое царство земное Сыну Божию предлагали, но он отказался, говоря: “Царство Моё не от мира сего”.

– Если Он говорил: “не от мира сего”, – недоумевал Серёжа, – то зачем же мы просим, чтобы оно сюда пришло?

– Царство Небесное – это духовный мир, который ожидает после окончания земной жизни праведников, – охотно поделился своими познаниями собеседник. – Но есть ещё одно Царство.

Однажды спросили Спасителя, когда придёт Царствие Божие. Он ответил: “Не придёт Царствие Божие приметным способом, и не скажут: вот оно здесь, или вот там. Ибо Царствие Божие внутрь вас есть”.

– Что это за царство, которое придёт, а мы его не заметим? – усмехнулся папа.

Дмитрий Михайлович опять прибег к примеру:

– У писателя Фёдора Абрамова есть коротенький рассказ “Всего один день”.

Афанасий Егорович, больше известный в деревне как Афонька Жила, добрую половину жизни судился со своими детьми, с каждого взыскивая алименты. Ну, а как он мытарил и притеснял жену, про это и говорить нечего: та, бедная, не пивала чай с сахаром досыта.

Перед самой смертью, однако, на старика нашло просветление, и все свои сбережения (а они были немалые: хорошим, работящим плотником был Афанасий) он отписал детям. И тут он познал такую радость, такое счастье, какого ни разу не испытал за всю свою долгую, муторную жизнь.

– Ох, ох, ребята, – обливаясь слезами, говорил он из последних сил, – как жизнь-то у Бога хорошо устроена. А мне этой хорошей жизни только и выпало, что один день.

Что же с ним произошло? Теперь и детям всё было ясно, и Таня без запинки ответила:

– Он всю жизнь жадничал, а потом добрым стал.

– А ещё?

– Когда добрым стал, он Бога заметил, – мудро ответил Серёжа.

– Молодцы! – Дмитрий Михайлович ласково посмотрел на детей. – Он свою жизнь в ад превратил. А когда пришло просветление, вырвал Афонька из сердца страсть к деньгам и ненависть. И узнал он, что есть Царство Божие в сердцах наших. Царство Божие, которое не пища и питие, а праведность, мир и радость во Святом Духе.

* * *

На площади большого города сидел нищий. Тело его едва прикрывали лохмотья. Он дрожал от холода в стужу и изнывал от солнца в зной. Редко он бывал сыт. Над ним смеялись, часто вместо милостыни он получал побои. Однако лицо его всегда было радостно. Нищий словно не слышал брани, не замечал холодного ветра, как будто кто-то изнутри согревал его. Всем окружающим он желал добра, за всех молился. Даже когда кто-то швырял ему камень вместо хлеба, он без всякого огорчения молился за него, молился, быть может, ещё усерднее. Когда же истёк срок его земной жизни, к нему явился ангел и сказал:

– Господь послал меня взять твою душу и отвести в рай.

Нищий удивленно ответил:

– Как в рай? Я уже в раю, куда из него идти?

Ангел стал его уговаривать:

– Там ты будешь не один, там ты будешь со всеми святыми и ангелами.

– Я уже и теперь со всеми святыми и ангелами.

– Но там ты будешь с Самим Господом! Нищий прошептал:

– Господь и здесь со мною.

Возвратившись к Богу, ангел рассказал: – Нищий не хочет никуда идти. Говорит, что он уже в раю.

Господь не удивился, а послал на землю божественного певца с золотыми гуслями – Царя Давида. И когда зазвучали волшебные струны и полились прекрасные песни – псалмы, заслушался нищий и пошёл за сладостными звуками в рай.

– Но обыкновенным людям вряд ли можно достичь того, чего достиг этот нищий, – с глубоким вздохом произнесла мама. – Это удел избранных.

С этим не согласился Дмитрий Михайлович:

– Царство Небесное обещано любящим Бога, любящим близких, исполняющим волю Божию, чистых сердцем, как дети.

У Тани широко открылись глаза:

– Так что, Царство Божие для нас? Дмитрий Михайлович обнял девочку:

– Да, милая, только ты проси почаще: “Да приидет Царствие Твое”. Вот оно и придёт.

Вечер пятнадцатый. Введение во храм

Ещё не успели все расположиться, как Танюша доложила своим звонким голоском:

– Дядя Дима, а мы вчера с мамой в церковь заходили.

– Вот как? Заходили?

– Да, а бабушка узнала и сказала, что к этому надо заранее готовиться, а потом прочитала мне, как Божию Матерь в храм вводили.

– Ну, и как?

– Её с пением, с зажжёнными свечами подруги вели, ну и, конечно, родители, родственники. Торжественно-торжественно. Потом у ступенек храма все остановились, а Она Сама, хоть Ей всего три годика было, по ступенькам поднялась. Ступеньки высокие, ножки у Неё маленькие, но Она от помощи отказалась и взошла. Её священники встретили и главный провёл туда, куда никогда никто не заходил. Только он сам раз в год.

– Это не совсем так, – вмешался папа. – Там бывали не только священнослужители. Посмел туда войти римский полководец Помпеи в 63 году до нашей эры.

– Да, – подтвердил Дмитрий Михайлович. – Совершив ряд блестящих побед, покорив Сирию, он вторгся со своими легионерами в Иерусалим… Впрочем, ворота столицы ему были услужливо открыты, а вот стены храма, представляющие собой крепость, оказались неприступными. Три месяца штурмовали римляне святое место, где и во время битв не прекращались богослужения, пока не пал последний священнослужитель, окропляя дом молитвы своей кровью.

Римляне ворвались через пробоину в стене. Молодой генерал Помпеи находился в зените славы. Его ничто не могло остановить, даже запрет входа в Святая Святых. Об этом месте ходили легенды – ну и что? Почему туда никому нельзя войти? Он счёл, что ему дозволено всё, и с группой офицеров Помпеи переступил запретную черту. Каково же было его изумление, когда он не увидел ничего необычного. В глубоком смущении он покинул таинственное место.

– “По вере вашей да будет вам”, – напомнила бабушка. – Там, где неверующий не видит ничего, кроме материальных предметов, верующему сердцу открывается скрытый мир.

– Какой мир мог там открыться? – поморщился папа. – Не красивые ли это слова?

– А вы в церкви бывали? – дружелюбно спросил Дмитрий Михайлович.

– Бывал. Даже свечки ставил. Ну и что?

– Как это случилось?

– Я уговорила, – пояснила Елена Сергеевна. – Он долго упирался: “некогда”, “зачем?”… Так было несколько раз. Как-то я зашла, а Игорь Петрович на улице меня ждал, прогуливался: “Подышать, – говорит, – хочу свежим воздухом”. Так и не вошёл. Но однажды, я его всё-таки упросила. Переступил что-то в себе. Посмотрел вокруг, потом стал меня торопить: “Пойдём, хватит”.

– Ну и что же вы увидели?

– Ничего не скажешь – красиво: иконы, росписи, лампадки, всё в золоте, поют приятно.

– То есть вам там было хорошо?

– Да, но потом начали читать на старославянском. Непонятно, говорят быстро, да и что хор поёт – не разберёшь. Почему-то стоять надо, тесно, люди толкаются. Вот и подумалось: скорей бы уйти. Как это в храм детишек приводят и часами там быть заставляют… Взрослому не по силам, а что дети поймут? Деву Марию в три годика привели. Что может трёхлетнее дитя понять?

– О Деве Марии особый разговор, – остановил папу Дмитрий Михайлович. – Она – Дитя молитв. Родители пятьдесят лет вымаливали Её. И если Иоаким и Анна и до благодатной вести были чисты и святы, то как засветились они радостью и ликованием, когда снизошло на них откровение! Разве не чувствовало это Дитя? Разве не слышало божественных песнопений, в которых звучал голос Её небесного отечества?

– Простите, даже в утробе? – папа сделал вид, что не расслышал.

– Так ведь душа воспринимает не только разумом, она по самой природе своей христианка, – горячо сказала бабушка. – Только дай ей услышать родные звуки. Господь и говорил: “Не мешайте детям приходить ко Мне”. Они же, детки, сами к Богу тянутся, как подсолнух к солнцу. Вот церковь и советует будущим мамам, когда ребёночка ещё в себе вынашивают, в церковь ходить. Пусть дитя ничего не понимает, а голос небесный слышит.

– Ранее в бедных китайских семьях, – грустно заметила мама, – папа, бывало, разговаривал с ещё нерождённым: “Ну, куда же ты? Видишь, сколько у меня ртов. И этих-то я не могу накормить…” И ребёнок порой рождался мёртвым.

– А здесь было вымоленное Дитя, выплаканное, Богом благословлённое, – Дмитрий Михайлович перекрестился. – Как Её пестовали родители! Как готовили Её к жизни в храме! И хотя по возрасту Дева Мария едва научилась говорить, сердцем Она уже стремилась в Дом Божий. Сама просила родителей скорее отвести Её туда. По выражению святых отцов, “Богоотроковица являлась Младенцем плотью, но была совершенна душой”.

А как напутствовала своё любимое Чадо мать: “Иди, Дочь моя, к Тому, Кто Тебя даровал мне! Войди в церковь Божию, радость и веселие мира!”

Как всегда неожиданно Дмитрий Михайлович обратился к детям:

– Танюша, как ты думаешь, что такое храм?

– Место, где молятся.

– Это Дом Божий, – дополнил брат.

– Ты про Ноев Ковчег помнишь? – вопрос был задан Тане.

– Да. Это корабль такой. На нем Ной и его семья во время потопа спасались.

– Вот и храм, как корабль, от затопления грехом спасает, – сравнил Дмитрий Михайлович. – Он – единственное место, Ноев Ковчег, где можно укрыться от жизненных бурь. Потому и привели Иоаким и Анна Богом данную Дочь в дом Его, чтобы возрастала, укреплялась Она, ограждённая от зла мира. Храм Иерусалимский был главной святыней народа.

– Да, это был богатейший храм, – добавил папа. – Стены его снаружи были обложены белым мрамором, а внутри – золотом.

– Золото и мрамор – земные богатства. Не это главное, – не дал отвлечь себя Дмитрий Михайлович. – При освящении храма дом Божий наполнило облако. Тогда царь Соломон, воздев руки, просил Бога: “Да будут очи Твои открыты и уши Твои внимательны к молитве на месте сем”. Во время его мольбы облако становилось всё ярче и светлее, и “сошёл с неба огонь и попалил жертвы, а слава Господня наполнила дом”.

— Но этот величественный храм был разграблен и уничтожен Навуходоносором, – напомнил папа.

– Увы, под конец своей жизни сам Соломон, построивший храм, отступил от Бога, стал идолопоклонником, – пояснил собеседник. – Двадцать израильских царей, царствовавших после него, были язычниками, изменившими Единому Богу. И прогневался сильно Господь на израильтян. Он предупреждал через пророка Иеремию, что сокрушено будет царство иудейское, и народ его будет в плену вавилонском семьдесят лет. Однако царь, которому были прочитаны слова пророчества, вырвал свиток из рук чтеца, изорвал в клочья и бросил в печь. За эту дерзость и неверие Иеремия изрёк новое предсказание, что тело царя будет брошено на улицу без погребения, а сын его не наследует трона, что вскоре и свершилось.

По возвращении из плена вавилонского иудеи построили второй храм. Он не был столь богатым, как храм Соломона. Оставшиеся в живых, помнившие былое его великолепие, глядя на новый, плакали. Он был в их глазах “как бы ничто” – и меньше, и беднее. Господь утешал их через пророка Аггея: “Слава последнего храма будет больше, нежели прежнего”.

Это предсказание исполнилось. Сам Спаситель мира, Господь Иисус Христос, Своим приходом освятил сей храм. Освятила его Своим входом и Пресвятая Богородица. “Селение небесное” – поёт о Ней Церковь.

Священное Предание гласит, что когда трёхлетняя Мария преодолевала ступени, пели не только Её сверстницы, пел и хор ангелов, которые невидимо окружали и служили Ей при Её восхождении.

Введя в храм, Захария посадил Пречистую Отроковицу на третьей ступеньке жертвенника. Как говорит Предание, здесь Господь Бог осенил Её благодатью Своей, и Она возрадовалась духом.

– А почему туда Деву Марию посадили? Как жертву? – поинтересовался Серёжа.

– Да, – ответил Дмитрий Михайлович. – Жертвенник и есть место для приношения даров. Провинились люди перед Богом и хотят умилостивить Его своим подарком, своей жертвой.

В одной стране в далёкие времена был страшный обычай: пойманным ворам отрубали руки. Как-то был уличен в этом грехе любимый вельможа царя. Не решился властелин отменить обычай, повелел наказать своего любимца. Была уже назначена казнь, когда перед повелителем пала на колени маленькая девочка:

– Великий государь, – обливаясь слезами, сказала она, – отец мой присуждён лишиться рук, пусть они у него останутся. Отрубите руки мне.

Детская любовь, детская жертва глубоко тронули царя. У него были такие же маленькие дети. Но он решил испытать юную защитницу:

– Пусть будет по слову твоему. Но я дам тебе целую ночь для размышлении. У тебя будет возможность отказаться от казни в самый последний миг.

Настал назначенный день. Девочку привели во двор, где наказывались преступники. Она увидела плаху, обагрённую запёкшейся кровью, и огромного палача с мечом. Лицо его было закрыто капюшоном, только глаза блестели сквозь прорези. Глядя на плаху, на острый меч, девочка побледнела… Прошло несколько секунд, и она, подойдя к плахе, положила на неё свои ручонки. Палач связал их, притянув ремнями к доске. Девочка молчала. Палач медленно поднял меч. Она закрыла глаза. Меч со свистом прорезал воздух и вонзился в плаху далеко от её рук.

– Царь прощает твоего отца за твою великую любовь! – объявил слуга.

Открылись двери тюрьмы, и потрясённый отец бросился целовать дорогие пальчики дочурки.

В тот же день царь повелел отменить жестокий обычай.

– Какая девочка! – взволнованно сказала Таня.

– Матерь Божия, ещё будучи трёхлетней, принесла в жертву за нас Свою жизнь, а позднее и Своего любимого Сына.

По внушению Святого Духа первосвященник Захария, нарушив древние обычаи, повёл Её за первую и вторую завесы, в глубину святилища, во Святая Святых. Это поразило всех предстоящих в храме.

Святой Феофилакт так объясняет это событие: “Первосвященник Захария в то время, объятый Богом, был вне себя. Ему открылось, что Отроковица несёт в Себе благодать Божию и более него достойна находиться в Святая Святых. Вот почему он не только ввёл Её туда, но и разрешил Ей постоянно молиться здесь”.

Святая Святых в это время не имела уже древних священных принадлежностей, была пуста. Это означало завершение одних времён – ветхозаветных – и начало новой духовной эпохи – новозаветной, времени пришествия на землю Господа нашего Иисуса Христа. Сие есть великая тайна. Живая Святыня пребывала здесь. Юная Мария приходила сюда с первыми лучами солнца и находилась здесь до третьего часа.

При храме были и особые пристройки. Там воспитывались и другие девочки. За ними наблюдали, их обучали благочестивые надзирательницы, знающие Священное Писание, и мастерицы в рукоделии. После утренней молитвы юная Мария упражнялась в рукоделии или чтении Святого Писания и вскоре обучилась чтению. Она любила учиться, имела острый ум, часто читала Священное Писание и размышляла о нём.

Её смирение, кротость, скромность, внимание к подругам были примером для других. Она никого не укоряла, никогда не раздражалась. Речь Её была приятна, благоразумие удивляло всех, говорит Священное Предание. Она пряла лён и шерсть, любила вышивать шёлком, особенно облачения священнослужителей. Сохранилась риза, сделанная Её искусными руками. И рукоделием Своим Она стремилась служить Богу, быть “рабой Господней”. Дева Мария как бы предчувствовала Своё предназначение Самой стать одушевлённым храмом Божиим.

Особенно Её служение проявлялось в молитвенном подвиге. Священное Предание повествует: “Пречистая Дева скоро почувствовала неизъяснимую сладость молитвы и полюбила необходимое уединение”.

После рукоделия юная Дева начинала молиться и продолжала до тех пор, пока ангелы не являлись к Ней с пищею.

– Вот здорово! Мне бы они так являлись! – воскликнул Серёжа.

– Нам они не являются, детки, – вздохнула бабушка. – Мы слишком отравлены телевизором. Ты же вместо молитвы его спешишь включить. А кто оттуда явиться может?

Дмитрий Михайлович заключил:

– Дева Мария чистотою превосходила все роды земные и даже ангельский мир. Как о Ней в Церкви поется:

Честнейшую Херувим

и славнейшую без сравнения Серафим,

без нетления Бога Слова рождшую,

сущую Богородицу Тя величаем.

И нам предназначено уподобиться Божией Матери, стать местом вселения Духа Святого.

“Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живёт в вас? – спрашивает нас ученик Спасителя апостол Павел. – Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм – вы”.

Вечер шестнадцатый. Всё точит душу червь

Поднимаясь по лестнице, Дмитрий Михайлович услышал знакомые голоса.

– Мама, Серёжа опять игрушки разбросал и собирать не хочет!

– А ты – ябеда!

– А ты – бессовестный!

– Сама бессовестная!

– У меня-то совесть есть, это ты любишь, чтоб за тебя другие вкалывали!

Прозвучавший звонок испугал бабушку:

– Тише, дети, тише! К нам пришли. Как не стыдно! – и открыв дверь, сказала смущённо: – Здравствуйте. Проходите, проходите.

– Добрый день! Что тут за сражение? Даже на лестничной клетке канонада слышна.

– Это у нас бои местного значения, – папа протянул руку. – Добрый день!

Поприветствовала гостя и вошедшая в комнату мама. Она пристыдила детей:

– Вы почему не здороваетесь?

Ещё не остыв от бурной перепалки, дети пробурчали приветствие.

Пройдя в комнату, Дмитрий Михайлович почему-то не собирался оставлять без внимания происшедшее:

– Так что же тут произошло?

— Все нормально, — обиженно процедил Серёжа.

Чувствуя свою вину, он не хотел расследования. Однако правдоискательница Таня не спешила поставить точку и продолжала воспитывать брата:

– Всё нормально! Серёжку иногда, как говорит папа, надо взбалтывать, как лекарство перед употреблением.

– И как же его взбалтывают?

– В угол ставят!

Чтобы о внучке не сложилось ошибочного представления, бабушка поспешила дополнить картину:

– Когда его в угол ставят, Таня переживает: потихоньку даёт ему конфетки…

Противоречивость детской души отметил и папа:

– Сама наябедничает, а потом, видно, совесть просыпается. Начинает задабривать.

Дмитрий Михайлович как будто ждал этого слова:

– А что такое совесть, дети?

– Не знаю, – Серёжа ещё не забыл про нанесённый ему моральный урон и не желал снизойти до общего разговора. Зато Таня заметила самую суть:

– Это когда стыдно бывает.

– Только стыд и спасает, иначе никакого сладу нет. Говоришь, говоришь… Уже и угол не действует, хоть ремень бери, да ведь жалко, – поведала о своих родительских затруднениях мама.

Папа же решил докопаться до глубин проблемы:

– Я не понимаю… Вы говорили: Бог есть любовь. Как же Он Своё создание – Адама и Еву – обрёк на страдания, тяжёлый труд, лишив Своей помощи? Разве мог поступить так истинно любящий Отец, бросив Своих детей на произвол судьбы, изгнав из Своего Отчего дома, предоставив их во власть врага Своего – сатаны? Разве это любовь?

Гость ответил вопросом:

– А кто сказал, что Бог бросил Своё творение, Своё чадо? Он не бросил ни одного из нас. Он живёт в душе каждого, мы слышим Его голос, если только пожелаем услышать.

– Как это? – с удивлением спросила Таня.

– Представь, – Дмитрий Михайлович не то сочинял на ходу, не то вспоминал очередную историю, – ходил молодец-удалец в лес за грибами – ничего не нашёл. Встретились ему дедушка с бабушкой. Несли они красивый-прекрасивый подосиновик, здоровенный: до колена ростом. Никогда он таких не видывал. Хотел было своими восторгами поделиться, да бабуся сама спрашивает:

– Не скажете ли, молодой человек, что это за гриб мы нашли, не ядовитый ли? А то мы с дедом в таких делах неопытные.

Смекнул молодец-удалец, что перед ним люди интеллигентные, доверчивые, обмануть их ничего не стоит, да и заявил тоном знатока:

– Он, бабуля, из породы мухоморов. Руки хорошенько помойте!

– Для чего это? – растерялась старенькая.

– Чтобы не отравиться, – кинул через плечо удалец и отошёл в сторонку, за кусты спрятался.

Завздыхали старички, они уже и планы начали строить, размечтались: как засушат гриб, да зимой во время Великого поста супчик сварят. Поохали, поохали, положили свою находку в траву бережно (всё-таки красивый), да и пошли искать себе пропитание в помощь к пенсии.

Дождался удалец, когда старички подальше удалятся, поднял гриб и домой поспешил хвастаться, какой он грибник лихой.

Однако вскоре обнаружился червь. Нет, не в подосиновике. Тот чистеньким был, только почему-то не радовал. Окружающие ахали, как молодец нашёл такое диво. Он, конечно, никому про старичков не рассказывал. Плёл, что в голову придёт, но получалась его история всё грустнее и грустнее, а вот лица обманутых, особенно старушки, ему всё чаще и чаще вспоминались. Иной раз даже казалось, что вздохи её слышит. Стала его мысль преследовать: как бы найти этих старичков, да вернуть им гриб. Но где их найдёшь? Червь же душу точил и точил: то во сне, то наяву виделось ему, как трудно живётся стареньким, то представится, что заболели, а ни лекарств, ни витаминов купить не могут – на пенсию-то что купишь? Как бы им гриб пригодился…

Нет покоя молодцу. И сил у него много: богатырь богатырём, но вот с этим червяком, душу точащим, никак не сладит – ни в чём нет ему радости.

Что это за червь такой, покой и радость поедающий, душу томящий?

– Стыд это. Ему стыдно стало, – без труда сообразила Таня.

– Или ещё говорят, – дополнила мама, – совесть замучила. У поэта Евгения Винокурова есть стихи об этом.

Можно жить безмятежно, условясь

Зло считать для удобства добром.

Но что делать тому, чья совесть

Всё нежданно поставит ребром?

Что тут делать, когда в человеке

О приходе своём возвестит,

Пусть случайно, пусть в кои-то веки,

Словно трубы архангелов, стыд?

…И хоть годы летели, он всё же

Человека врасплох настигал –

Среди битвы, с любимой на ложе,

На пиру поднимавшим бокал.

Я не ведаю большего чуда!

Совесть наша доныне темна.

Я не знаю, откуда, откуда

В человеке возникла она.

Совесть – миру навеки награда,

Вечно жить ей – глуши не глуши.

Удивляться не низости надо,

А безмерным высотам души.

– Откуда она – совесть? – как бы отвечая поэту, пояснила бабушка. – Да люди с ней рождаются. Помню, я ещё маленькой была, у нас на квартире жила одна старушка. Я часто в её комнатке бывала, нитку ей помогала в иголку вдеть: она уже плохо видела. Раз я заметила в её шкатулке денежку среди пуговиц, крючков, пряжек. Я подумала, что она про неё забыла, да и как-то, когда бабуся вышла, эту монетку к себе в карманчик и сунула. Зачем мне она нужна была – не знаю. Скорее всего, просто бес попутал, шепнул: возьми, а я, глупая, и послушала.

Тут возвращается старушка, да что-то опять в шкатулку полезла. Я замерла, покраснела. Никто меня не учил, что брать чужое нехорошо, но я сама чувствовала. Порылась, порылась она в шкатулке и говорит: “Тут рублик лежал, а теперь нету. Куда это он мог задеваться?”

Я ещё больше покраснела и говорю: “Он, наверное, упал, закатился куда-нибудь. Сейчас поищу”.

Сама поскорее под стол, чтобы она моих вспыхнувших щёк не видела, а там незаметно вытащила из карманчика денежку и говорю радостно: “Здесь она, под стол закатилась”.

Старушка взяла монетку, сказала “Слава Богу!” и как-то задумчиво на меня посмотрела. Я из комнаты поспешила испариться. Мне так стыдно было, так совестно, что я всю жизнь это помнила и никогда ничего чужого взять не могла.

– Ничего удивительного, – прокомментировал папа. – Этот “внутренний голос” – обычные моральные нормы, законы нравственности, передаваемые из поколения в поколение. Вы просто не помните, что этому вас учили.

Но у Дмитрия Михайловича нашлись свои веские аргументы:

– А откуда понимание добра и зла у диких племён? Этот голос нельзя ни уговорить, ни обмануть, ни подкупить. Он присущ всем – и язычникам, и безбожникам, и верующим. Для всех людей это неумолимый обличающий судья, духовная сила, стоящая выше разума человека, его страстей, желаний, воли; сила, господствующая над нами, ибо совесть и есть голос Бога в нас. Она говорит, что есть добро и зло. Она удерживает нас от дурных поступков и поощряет добрые.

Однако эти рассуждения не убедили папу:

– Если бы дело обстояло так просто, то добро действительно бы господствовало в душе каждого и в мире не было бы преступлений. Однако зло существует, и его значительно больше, чем добра. Помнится, Гитлер повелел целому народу забыть о совести, заявив: я – ваша совесть! И пылали печи Майданека и Освенцима, сжигая невинных.

– Но ты забываешь про свободу воли, – сказала мама. – Человек властен как услышать голос совести, так и заглушить его в себе. Я читала исповедь одного палача, Прокофия. Обычный парень, он верил во все коммунистические лозунги. В 30-е годы был ударником на заводе, активным комсомольцем, вступил в партию. Его портрет даже на доске почёта висел. Вызвали однажды Прокофия к начальству и спросили об его отношении к врагам народа. Он, как и многие жертвы партийной пропаганды, искренне возмущался ими… Похвалив его взгляды, ему сразу же предложили работу в специальной команде. Стали хорошо кормить (а времена были голодные) и вложили в руку маузер. По ночам он расстреливал приговорённых к смерти. Работа простая: нажимай себе на курок – и всё. Правда, за ночь рука сильно уставала, к утру поднять не мог – даже приходилось массаж делать.

Из той специальной команды, где он работал, кто-то сошёл с ума, кто-то застрелился… Федька Тараканов, страшно пивший, на дереве повесился, опознав среди трупов отца и брата. Многих из “команды особой службы” списывали из-за нервов. Прокофию же часто вспоминался первый убитый им заключенный, на руке которого, ещё вздрагивающей от конвульсий, он прочитал татуировку “Саша Серов”. Когда Прокофия сделали старшим по команде, он стал ездить на особой машине, в которой заключённых возили. И дал как-то Бог ему, когда он проезжал по центральной площади, заметить тощего мальчишку, явно беспризорного. Спросил его:

– Чей ты? Тот ответил:

– Я Саша Серов.

– А мама и папа где?

– Их уже давно увезли на такой же машине.

“Саша Серов!” – татуировка запрыгала перед глазами. Схватил мальчишку, привёз домой, объявил своим сыном и с тех пор узнавал адреса убитых им и, если их дети оказывались без родных, усыновлял. Шестерых вырастил, кроме своих, всем дал высшее образование. К тому времени Прокофий уже стал разбираться, кто истинный враг народа. Прозрение было горьким, сам он был уже тяжело болен. Пришёл он перед смертью в Печерскую Церковь, поставил сразу сто свечей за всех, кого лишил жизни. Но ни дети, выращенные им, ни двенадцать внуков не явились искуплением, не заглушили его мук.

Да, жалок тот, в ком совесть нечиста!

– напомнил папа строки Пушкина.

– Этого палача не назовёшь жалким, – не согласилась мама. – Скорее, его жалко. Он сам был жертвой чудовищного обмана. Но голос совести ему не удалось заглушить.

– Это было потом, – махнул рукой папа. – А где же была его совесть во время бесконечных расстрелов? Куда она девалась? Я читал об одном опыте: нескольких человек погрузили в гипнотический сон. Им было приказано взять нож, войти в комнату и воткнуть его в лежащего на кровати человека. Конечно, лежала кукла, но людям было внушено, что это живой человек, которого они должны убить. Все послушно выполнили приказ, кроме одного, который занёс нож, а опустить не смог. Даже в состоянии гипноза у него сработал какой-то нравственный тормоз. Он был так воспитан, приучен к нормам морали. Если же исходить из вашей позиции о врождённости совести, о голосе Бога, слышимым каждым, то никто из участвующих в опыте не смог бы вонзить нож. Однако ослушался команды один, следовательно, этот “голос” присущ не всем. Разве не так?

А какой голос слышал знаменитый полководец Тухачевский, отдавая приказ отравить ядовитым газом свой же народ – крестьян Тамбовской губернии, поднявших восстание против Советской власти за то, что у них отбирали хлеб и землю?

У Тухачевского была в распоряжении большая армия – 45 тысяч человек, сотни пулеметов, орудий, бронепоезда, броневики, самолеты. 50 тысяч крестьян уже были запрятаны за, решётку. Оставшиеся – старики, женщины, дети – прятались в лесах. Неужели он не мог справиться с беженцами без хлора? У него не дрогнуло сердце подписать приказ об очистке лесов газами, которые уничтожили всех, кто там прятался. Какой голос подсказывал ему это? А его армия – это те же крестьяне. Они какой голос слышали, когда такого же, как они, мужика изгоняли из домов, расстреливали, душили ядом? Тогда шёл 1921 год. Подавляющее большинство этих парней ещё были крещёными: хотя бы по традиции, но в деревнях всегда крестили. Так? – папа обращался к Дмитрию Михайловичу.

– Так, – закрыв глаза, ответил тот.

– Так что же молчал в них голос Бога? – голос папы дрожал.

– Откуда ты знаешь, что молчал? – взволнованно заговорила мама. – Я читала дневники писателя Аркадия Гайдара. У нас его книги миллионными тиражами издавались. Детям Гайдара всегда в пример ставили, рассказывая, что в 15 лет он уже ротой командовал. В дневнике же этот герой писал: “Снились лица людей, убитых мной в детстве”. Он пытался найти забвение в запоях. А в сорок первом году ценой своей жизни спас товарищей-партизан.

У нас почти каждого пытались превратить либо жертву, либо в палача, и если бы не было в душе народа совести, способности к раскаянию, к чему бы мы пришли? История знает – такие государства исчезали с лица земли.

– Но и сейчас мы на краю гибели, – не унимался папа. – Брат воюет с братом, кстати, что и было предсказано. Почему у них молчит совесть?

– Кто будет спорить с вами, – примирительно сказал Дмитрий Михайлович, – когда вы говорите о роли воспитания? Значение его огромно. Но вы поставили вопрос иначе – почему Бог бросил человека на произвол судьбы? Нет, Он не бросил. Он стоит у дверей нашей души и через нашу совесть стучится к нам. Нам же дана свобода воли, только от нас зависит, впустим ли мы Его или закроем двери души своей для Добра, Света, Истины и Любви.

– Но почему этот голос не все слышат? – уже не спрашивал, а скорее возмущался папа.

Вместо ответа опять последовала история, вероятно, взятая из жизненного опыта самого Дмитрия Михайловича:

Подарил папа дочке транзисторный приёмник. Поехали они всей семьёй на Чёрное море. Погода прекрасная, вода тёплая. Дочка, едва дойдёт до пляжа, бросит приёмник на песок, скинет платьице и – бултых в воду. После купания захочет и музыку послушать. Отряхнёт приёмник от песка и давай ловить какую-нибудь песенку. Однажды включила, а поймать ничего не может. Вместо мелодий – шум и треск.

– Что-то он не работает, – говорит она папе. Посмотрел папа, что там внутри, и вздохнул:

– Как же теперь он сможет работать, если весь забит мусором?

В нашей воле содержать совесть так, чтобы мы явственно слышали её подсказки. Если мы поступаем вопреки её советам, пачкаем душу дурными поступками, заваливаем её нечистыми мыслями и желаниями, то мы не слышим голоса Бога.

– О таких и говорят: бессовестный человек, – изрекла бабушка.

– Это не значит, что совесть в нём окончательно погибла, – заметил Дмитрий Михайлович. – Она будет давать знать о себе то унынием, то безнадёжной тоской. Карающая совесть вызывает не только беспокойство, но порой бессознательный страх, мучительное ожидание будущего воздаяния.

– Поэтому издавна говорят: “совесть заговорила”, “совесть замучила”, “совесть не позволяет” или “совесть спокойна”, – напомнила бабушка.

– Это свидетельствует о том, – Дмитрий Михайлович одобрительно кивнул головой, – что не человек владеет, совестью, а совесть управляет им. Она предостерегает от дурного, наставляя на путь любви. “Добрая совесть”, какую и призывал иметь апостол Павел, даёт душе мир, утешение, радость.

– Да и сам-то святой Павел, – поспешила добавить бабушка, – хотя и голодал, ходил почти нагим, часто переносил побои, но всегда был радостен и светел, ибо совесть его была чиста.

Гость раскрыл блокнот и, полистав, прочитал слова святого Иоанна Златоуста:

Ни величие власти, ни множество денег, ни обширность могущества, ни крепость телесная, ни роскошный стол, ни пышные одежды, ни прочие человеческие преимущества не доставляют благодушия и радости, но бывает сие плодом духовного благоустройства и доброй совести.

Имеющий добрую совесть, хотя и одет он в рубище, хотя и борется с голодом, благодушнее живущих роскошно; но сознающий за собой худое, хотя обложен кучами денег, беднее всех.

– А что же делать тем, – перебил папа, – кто запятнал свою совесть? Мучиться?

Дмитрий Михайлович перевернул страничку и продолжал:

Когда ты ляжешь вечером в постель, когда ты останешься один и никто не мешает тебе, тогда прежде чем уснёшь, раскрой книгу твоей совести, читай в ней и испытывай, не провинился ли ты в чём-либо – в мысли ли, в слове ли, в деле ли. Если окажется, что провинился, то сейчас же, без промедления погаси грехи твои в сердечном раскаянии и дай себе обещание в следующие дни как можно скорее исповедать грехи твои перед священником.

– Иисус Христос потому и назван Спасителем, – Дмитрий Михайлович закрыл блокнот и повернулся к папе, – что Он открыл нам путь к спасению нашей души. Этот путь – Церковные Таинства.

Священнику дано право от имени Бога прощать наши грехи, если мы глубоко раскаялись и приняли решение не повторять их вновь.

– Тело, небось, мы моем каждый день, – добавила бабушка, – а душу только пачкаем, забывая слова Господа: “Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное”.

– Омыв покаянием свою совесть, исполняя её повеления, мы и будем исполнять Заповеди Божий, – Дмитрий Михайлович задумался, подыскивая заключительные слова. – Совесть – это и есть внутренний Закон Божий в нас. Живя по Заповедям, мы начинаем исполнять наше предназначение – стремиться стать богоподобными. Господь указал цель жизни человеческой: “Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный”.

Совесть и подсказывает нам волю Божию, учит исполнять её. Вот почему мы и молимся:

Да приидет Царствие Твое.

Да будет воля Твоя и на земле,

как на небе…

Вечер семнадцатый. Светлый праздник Рождества

На сей раз бабушка встретила Дмитрия Михайловича словами:

– Приближается большой праздник – Рождество Христово. Мы к нему давно готовимся. Но нам бы хотелось услышать Ваши ответы на вопросы, которые у нас возникли.

– Какие именно?

– Ну-ка, Серёжа, давай твой.

– Почему, – Серёжа от напряжения даже наморщил лоб, – Бог – Он же Дух – стал человеком, Иисусом Христом?

– Вопрос этот возник и у меня, – присоединился к сыну папа. – Бог же Всемогущий. Он мог бы явиться на землю в таком виде, чтобы все затрепетали от страха и стали послушными. Он мог бы творить чудеса на глазах у всех людей, и все поверили бы в Него. Почему же Он явился им как человек?

– Такие вопросы, – Дмитрий Михайлович снова использовал для ответа притчу, – волновали и одного индуса, которого привлекало христианское учение. Но некоторые истины оставались для него загадкой. Такой непостижимой тайной для него была и тайна Боговоплощения, то есть явление Бога в образе человека, тайна рождения Христа.

Однажды, прогуливаясь и размышляя об этом, он едва не наступил на муравейник. Несколько минут он наблюдал, с каким старанием работают муравьи. Но вот его тень, заслонившая солнце, встревожила насекомых, которые, почувствовав опасность, стали прятаться. Он, полный ласки и заботы, сказал: “Дорогие, не бойтесь! Я не причиню вам никакого вреда. Я, как и вы, Божие творение. Зачем же я буду вас обижать? Хотите, я помогу вам? Почему вы убегаете, я же люблю вас?!”

Но муравьи удирали подальше. Его слова ничего для них не значили, потому что они их не понимали.

И тут к нему пришло решение волновавшего его вопроса. Как вы думаете, о чём догадался индус?

После услышанной истории ответ показался Серёже лёгким:

– О том, что Бог решил стать подобным человеку, чтобы люди не испугались Его.

– Правильно, чтобы они не видели в Нём чужого.

Но, поскольку ответ не был исчерпывающим, расспросы продолжались:

– Почему Он хотел, чтобы люди не боялись Его?

Полагая, что дети вряд ли додумаются, ответила мама:

– Вероятно, для того, чтобы не лишать людей их свободной воли, чтобы они совершали свои поступки не из страха, а так, как подсказывает им совесть.

Бабушка дополнила:

– Бог не хотел превращать людей в подневольных рабов, боящихся плети. Он хотел, чтобы мы стали Его чадами – сыновьями и дочерьми, Его наследниками.

– Замечательно. Господь хотел завоевать наши сердца Своей любовью, – подытожил Дмитрий Михайлович и предложил: – Так как вы готовились к празднику, читали о нём, то, может быть, мы устроим маленький экзамен? Согласны?

– Как, детки, рискнём? – спросила бабушка.

– Давайте! – бесстрашно согласился Серёжа, а вот Таня пролепетала:

– Я боюсь…

– Ничего, ничего, – шепнула ей бабушка. – Я тебя выручу, если что.

– Вы там какой-то заговор затеваете? – гость шутя погрозил им пальцем. – Итак, в каком году мы живем?

– В 2002, – удивилась вопросу девочка.

– А почему мы так считаем? Что, раньше люди не вели счёт годам?

– Вели, но по-другому. А когда появился Иисус Христос, то с года Его рождения стали считать заново.

– Значит, всю историю люди поделили на две части – до и после Рождества Христова. Так?

– Так, – подтвердил мальчик, хотя эта мысль, вероятно, впервые пришла ему в голову.

– Танюша, что было с Девой Марией, когда Ей исполнилось 14 лет?

– Она должна была оставить храм, где Её воспитывали. Но родители Её уже умерли. Они же совсем старенькими были.

– Жениться, то есть замуж выходить, – поправил себя Серёжа, – Она не собиралась. Ведь Она обещала всю Свою жизнь посвятить Богу. Вот священники и подыскали Ей старичка – 80-летнего Иосифа, чтобы он считался Её мужем и заботился о Ней.

– Но и Дева Мария заботилась о нём. А в свободное время молилась и читала “Детскую Библию”, – добавила Танюша.

Все засмеялись.

– Чего вы смеётесь? Я что-нибудь не так сказала?

– Всё так, милая, – бабушка обняла внучку. – Только тогда ещё “Детскую Библию” не успели написать. Было Священное Писание.

– Так что же произошло важного в доме Иосифа в маленьком городе Назарете? – Дмитрий Михайлович следующий вопрос адресовал Серёже.

– Однажды к Ней явился Архангел Гавриил и сказал, что Она родит Сына Божия.

– Ты не обратил внимание, что делала в этот момент Дева Мария?

– Читала Священное Писание.

– Да. Священное Предание гласит, что Она читала книгу пророка Исаии: “Се Дева родит Сына и нарекут Ему имя Еммануил”. Слово “Еммануил” переводится как “с нами Бог”. На самом деле это не имя рождённого, а предсказание о том, что люди будут говорить: “С нами Бог”. Что было дальше, бабушка?

– В ту минуту, когда Она прочитала эти пророческие слова и стала молиться о пришествии Спасителя, раздался голос Божьего вестника: “Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою! Ты родишь Сына и наречёшь Ему Имя Иисус. Он будет велик и наречётся Сыном Всевышнего и Царству Его не будет конца”.

– Как Дева Мария приняла слова небесного посланника? – обратился Дмитрий Михайлович к маме.

– Сначала Она была смущена, так как дала обещание Богу быть всегда верной Ему. Дева Мария спросила Ангела: “Как это будет, когда Я мужа не знаю?” Ангел объяснил, что Свой обет Она не нарушит: “Дух Святой найдёт на Тебя и сила Всевышнего осенит Тебя: посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим”. Тогда Мария смиренно ответила: “Я раба Господня; да будет Мне по слову твоему”.

– Что же сделал Иосиф, когда заметил, что Пресвятая Мария ожидает ребёнка?

– Он хотел тайно отпустить Её, но во сне ему явился Ангел Господень и сказал: “Иосиф, не бойся принять Марию, жену твою, так как родившееся есть от Духа Святого. Родит же Она Сына, и наречёшь Ему имя Иисус, ибо Он спасёт людей Своих от грехов их”.

– Так, – Дмитрий Михайлович удовлетворённо продолжал: – Это всё происходило в Назарете. А как же получилось, что Иисус Христос родился в другом месте? Где Он родился?

– В Вифлееме, – слегка запнувшись, ответила Таня.

– Как же Мария оказалась в Вифлееме? – гость испытующе посмотрел на папу, который проявил историческую осведомлённость:

– В те времена Иудея находилась под властью Рима. Римский император Август приказал произвести перепись всех людей, живших в его владениях. Каждый должен был явиться в город своих предков. И Иосиф, и Мария были из рода царя Давида, и им пришлось отправиться в город, в котором когда-то родился царь Давид. Этот город и был Вифлеем. Путь туда был долгий.

– Почти 170 километров, – похвалился своими знаниями Серёжа.

– И они шли несколько дней, – завершил свой ответ папа.

– Что особенно поражает, – внёс и свою лепту в общий рассказ Дмитрий Михайлович, – это было предсказано очень давно. Пророк Михей за 700 с лишним лет до Рождества Христова писал: “Вифлеем! Из тебя произойдёт Тот, происхождение Которого из начала до дней вечных”.

– Когда Иосиф и Мария пришли в Вифлеем, то для них нигде не нашлось места, – сочувственно сказал Серёжа. – Все гостиницы были переполнены пришедшими на перепись, и двери всех домов были для них закрыты.

– Они нашли пещеру, – перебила брата девочка, – в которой пастухи в плохую погоду прятали овечек, чтобы они не простудились.

– Он родился в тихую, чистую, ясную ночь… – неторопливо начал Дмитрий Михайлович. – Создатель вселенной пришёл к людям не потрясая землю, не озаряя молниями небо, не громыхая громом. Он родился в тишине, что и было предсказано: “Он сойдёт, как капли, орошающие землю, ибо Он пришёл примирить небо и землю, Бога и людей”.

Рождением Он не причинил Своей Матери боли и страданий. Она сразу же Сама спеленала младенца и положила в ясли – кормушку для скота. Все события, все детали Рождественской ночи таят глубокий смысл. Царь Мира родился не во дворце, а в каменной пещере, убогом загоне для скота. Вместо мягкой постели Он был положен на охапку соломы. Он позаботился обо всех, но не о Себе.

Позже Он скажет: “Лисицы имеют норы и птицы небесные – гнёзда, а Сын Человеческий (так Он называл Себя) не имеет, где приклонить голову”.

В момент рождения небесного Спасителя люди спали; духовные очи их также были закрыты; взор, устремлённый к Богу, затуманился. И хотя о пророчестве знали, иудеи ожидали грозного Мессию, Царя, который явится в блеске и славе и избавит их от римского рабства. Разве могли они думать, что Небесный Владыка явится так смиренно, в тихую ночь? Спали и язычники, поклоняющиеся идолам, утопающие в пороках. Бодрствовали лишь…

– Пастухи, которые пасли овечек, – Таня догадалась, что Дмитрий Михайлович ждёт от неё продолжения. – Вдруг заблестел свет. Среди мрака они увидели Ангела и перепугались.

– Но Ангел, – взяла слово бабушка, – успокоил их: “Не бойтесь! Я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям, ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь”. Ангел указал и место – пещеру, где пастухи могли убедиться в верности его слов. Он сказал: “Вот вам знак: вы найдёте Младенца в пеленах, лежащего в яслях”. Пастухи поняли, о каких яслях идёт речь, так как они знали эту пещеру. Тут внезапно явилось бесчисленное воинство Ангелов, и они запели “Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!”

– Ангелы исчезли, – продолжила повествование мама, – а пастухи направились к пещере. Там они увидели Божию Матерь, Иосифа и Младенца и первые поклонились Ему. Пастухи рассказали Марии и Иосифу о явлении Ангелов, и что они слышали о Младенце. Мария сохранила все слова в Своём сердце.

– Почему Ангелы принесли первым весть о Рождении Спасителя, весть для всего мира, для всех времён, не правителям, не императорам, не мудрецам, не первосвященникам-фарисеям, а пастухам?

– Потому что они не спали, – догадалась Таня.

– Какая умница! Они не спали не только телом, но и духом. Они ждали. Была звёздная ночь. Всё замерло, как будто и природа ожидала чего-то необычайного. Смотря на небо, на звёзды, которым нет числа, человек невольно думает о чём-то возвышенном. Народ давно знал о предстоящем пришествии Мессии и ждал Его.

Бодрствовали духом и пастухи, с надеждой и трепетом глядя на загадочное небо. Они были готовы своим внутренним миром встретиться с миром высшим. Позже Господь скажет слова, обращённые и к нам: “Бодрствуйте, ибо не знаете, в какой час приду”, предупреждая, чтобы мы не были духовно слепы.

Далее читаем в Евангелии: “Когда Иисус родился в Вифлееме Иудейском, во дни царя Ирода пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: “Где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему”. Кто такие волхвы? – Дмитрий Михайлович вновь предложил ответить папе.

– Так называли раньше людей, обладавших большими знаниями в области астрономии, то есть в изучении небесных светил.

– Почему они пришли в Иерусалим, увидев неизвестную звезду? – обратился гость к маме.

– В то время многие считали, что с появлением на небе новой звезды на земле рождается великий человек, а когда кто-либо из великих умирает, то звезда гаснет. На Востоке тоже знали о предстоящем пришествии Мессии. Они были уверены, что это пришествие будет отмечено явлением новой звезды.

– Но почему они пошли именно в Иерусалим?

– Потому что, – сказала мама, – пророком было предсказано, что родится Царь Иудейский. А Иерусалим был столицей Иудейского царства.

Дмитрий Михайлович удовлетворённо кивнул головой и продолжил:

– Придя в Иерусалим и спрашивая о новорождённом, они должны были заметить, что никто не знает о рождении царского сына. Волхвы прекрасно понимали, что при здравствующем жестоком царе Ироде вопрос о другом царе мог кончиться для них плохо. Что же заставило их оставить дом, родных и отправиться в дальнее путешествие, подвергая себя опасностям? Неужели лишь для того, чтобы поклониться чужому царю?

– Они верили, что это будет не только очередной царь Иудейский, а Царь всего мира, Мессия.

– Почему же только трое волхвов пришли на поклон Царю всего мира? Почему они первые после пастухов удостоились быть призванными поклониться Младенцу?

Вопрос вызвал всеобщее затруднение. Таня подтолкнула бабушку: выручай. Та склонилась к внучке и хотела потихоньку подсказать, но Дмитрий Михайлович был бдителен и грозно поднял палец. После этого бабушке пришлось ответить самой:

– Думаю, за их веру, за их усердие.

– Да, за веру! – согласился гость. – Заметьте, они не спрашивали, придя в Иерусалим, родился ли царь? Они спрашивали: где родился? И что было дальше?

– Услышав такой вопрос, царь Ирод встревожился, и весь Иерусалим тоже.

– Почему? – вопрос был адресован папе.

– Царь Ирод был известен своей жестокостью и подозрительностью. Даже собственных детей он предавал казни, заподозрив в посягательстве на трон. Когда же до него дошла весть о новорождённом Царе, отмеченном явлением новой звезды, то он срочно созвал своих мудрецов и стал допрашивать: где должно родиться Христу? Те отвечали: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано у пророка.

– О дальнейших событиях опять узнаём из Евангелия, – Дмитрий Михайлович протянул раскрытую книгу бабушке.

Та стала медленно читать:

Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды.

И, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце, и когда найдёте, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему.

Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец, пришла и остановилась над местом, где был Младенец.

Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою. И, вошедши в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, падши, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну.

И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путём отошли в страну свою.

– А что это за звезда такая? – гость глазами искал, кому бы адресовать этот вопрос.

– Это была особенная звезда. Ангельская. Гость кивнул, соглашаясь с бабушкой:

– Вот и святой Иоанн Златоуст считает её разумной силой, явившейся в образе звезды. А что означают подарки Младенцу, которые преподнесли волхвы: золото, ладан и смирну?

И на этот вопрос пришлось ответить бабушке:

– Преподнося Ему в виде дани золото, они свидетельствовали, что признают Новорождённого за Царя; ладан – за Бога, так как ладан используется при богослужении; и смирну (благовонное масло, которым помазывают умерших) – за человека. Такими подарками они показывали, что это особый Младенец – и Царь, и Бог, и Человек.

– Послушаем, что дальше говорится в Евангелии.

Книгу взяла мама:

Когда же они отошли, – се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его, и беги в Египет и будь там, доколе не скажу тебе; ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его.

Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью, и пошёл в Египет.

И там был до смерти Ирода, да сбудется печенное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего.

Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов.

Тогда сбылось печенное чрез пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание, и вопль великий: Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет.

По смерти же Ирода, – се, Ангел Господень во сне является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца.

– Как видим, по-разному встретили Небесного Царя на земле: кто-то поклонялся Ему, приносил золото, ладан и смирну, а кто-то хотел убить. Таня, какой подарок принесли Младенцу пастухи?

– Они ничего не принесли, – смело ответила Таня.

– Они пришли посмотреть и поклониться, – добавил Серёжа.

– В этом поклонении, – заключил Дмитрий Михайлович, – они принесли главный дар, которого ждёт от нас Спаситель – Веру, Надежду и Любовь.

Вот и мы в этот Великий Праздник Рождества Христова, ставя свечку в храме, прощая всех, творя добро, должны принести нашему Господу веру в Него как в Свет мира и Надежду.

С Великим Праздником!

Рождество Твое, Христе Боже наш,

Осветило мир светом разума.

Господи, слава Тебе!

Вечер восемнадцатый. И был явлен Промысел Божий

Взобравшись к деду на колени, Таня прошептала:

– Дедушка, я так рада, что ты к нам приехал.

– И я рад тебя видеть, курносая, – обрадованный таким признанием, ответил дедушка. – Как вы тут без меня, скучали?

– Конечно… Не скучали только когда дядя Дима приходил.

– Какой ещё дядя Дима?

– А ты его разве не знаешь? Он такие интересные истории рассказывает. Только слушай.

– Какие истории?

– Про птичек, собак и других животных. А потом они с папой спорят. Как начнут, так и остановиться не могут… Говорят о непонятном, забывают, что тут маленькие.

– Это кто – маленький? Кого ты имеешь в виду? – насторожился Серёжа.

– Ну, что тут дети, – смягчила назревавший конфликт сестрёнка.

– Ай-яй-яй… Разве можно об этом забывать? – шутя пристыдил дедушка.

Но Серёжа решил напомнить, что он уже взрослый и не следует его путать со всякой мелюзгой:

– Может, ты ещё до чего и не доросла, а я так всё прекрасно понимал.

Но Тане сейчас не хотелось разбирательств с братом, и она спросила:

– Дедуся, а ты про птичек что-нибудь интересное знаешь?

– Про птичек? Н нет. Впрочем… Однажды мой старый друг, Алексей Адамович, рассказал мне удивительную историю. После войны он ещё совсем молоденьким служил в армии сапёром и занимался разминированием. Работа это опасная – не зря говорят, что сапёр ошибается только один раз.

* * *

Это произошло в районе Благовещенского леса, что в Могилёвской области. Фронт там стоял несколько месяцев, так что земля была просто напичкана минами да снарядами. Солдаты искали их, стаскивали в одно место, а потом взрывали. Но перед этим обязательно выставляли оцепление, чтобы при взрыве никто не пострадал.

– Вот бы посмотреть! – мечтательно сказал Серёжа.

– Ишь, чего захотел! Посмотреть! Шуганули бы тебя оттуда подальше, – поставила на место “героя” бабушка.

– Как-то, – продолжал воссоздавать картину минувшего дедушка, – подготовили они партию снарядов к взрыву. Солдаты из оцепления дали сигнал выстрелами в воздух – мол, готовы, никого не пропустим, можно взрывать. Алёша с напарником подготовили специальный шнур для подрыва снарядов, осталось только поджечь его и спрятаться в укрытие.

– Ой! – замирая от ожидания, прошептала Таня.

– И тут налетела на них стая сорок. На голову садятся, за волосы хватают. И не то, чтобы пять-шесть, а, наверное, целая сотня. Такой шум подняли – жутко стало. Алёша и говорит напарнику: “На беду это. Что-то не так…” Тому тоже не до взрыва. Стоит и от сорок отбивается.

И вдруг услышали сапёры в стороне какой-то странный звук. Кинулись туда. Видят: едет на телеге глухонемой из деревни, в которой солдаты квартировали. И направляется прямо к тому месту, где взрыв должен быть. Как он мимо оцепления проехал – неизвестно. А автоматные очереди он, конечно, не услышал. Солдаты отвели глухонемого в безопасное место, а потом уже и снаряды взорвали.

– Говорят, сорока на хвосте весть принесла, а тут они несчастного спасли. Кричали: “Подождите, подождите! Здесь человек!” – переживала рассказанное бабушка.

– Поразительно, – согласилась мама.

– Настолько, что не укладывается в голове, – охладил их чувства папа. – К тому же никак не проверишь, было это на самом деле или приснилось Алексею Адамовичу. Так можно рассказать что угодно.

– Какой ты недоверчивый, папа! – огорчилась Танюша.

– Как можно в эту сказку поверить, когда обычно сорока к себе на три метра не подпускает, а тут их за волосы целая стая хватала? Ну, допустим, они сговорились встретиться в этом лесу. Так что, они знали, что сегодня снаряды взрывать будут? Или увидели, как сапёры запал положили? Выходит, они и в сапёрном деле разбираются?

– А как остальные думают? – привлёк всех к обсуждению дедушка.

– Чего тут думать? Конечно, глухонемого Ангел-хранитель спас с помощью сорок, – уверенно заявил Серёжа.

– Он что, согнал их сюда заранее в стаю, а потом скомандовал: “Летите! Хватайте!” Так, что ли? – не сдавался папа.

– Не знаю, – вынужден был признаться Серёжа.

– Вот то-то и оно! – торжествовал Игорь Петрович.

– А остальное тебе в жизни всё ясно? – спросил своего сына дедушка.

– Нет, конечно. Ещё многие явления наукой не познаны. А как мы этот случай исследовать можем? Да и был ли он? Так что этот рассказ остаётся историей для детей.

– Не только, – остановила его бабушка. – Я нисколько не сомневаюсь в том, что это правда, а не сон Алексея Адамовича. Да и у каждого есть подобный опыт.

– Но чтобы осознать его, надо иметь веру, – вступила в спор мама.

– То есть поверить в невозможное? – спросил папа.

– Духовный мир иногда проявляет себя через вполне реальные вещи, – задумчиво произнёс дедушка и обратился к детям:

– Вы, наверное, слышали, ребята, что при пожарах часто сгорают люди? – дедушка побарабанил пальцами по столу.

– Они что, выскочить не могут? – спросил Серёжа.

– Бывает, уснёт человек, а что-то начинает тлеть. Дым и угарный газ так одурманят, что человек и проснуться не может. Вот и сгорают.

– Зачем ты это детям рассказываешь? – буркнул папа.

– Можно, я тебе потом объясню? – дедушка внимательно посмотрел на сына. – Спасибо. Однажды один уже взрослый парень остался ночевать на даче. Была поздняя осень, а дача летняя, холодная.

– Как у нас, – заметила Таня.

– Ложась спать без молитвы, молодой человек накрылся несколькими одеялами, поставил рядом с кроватью обогреватель и крепко заснул. Ночью одеяла сползли с него и упали на раскалённую спираль. Скоро они начали тлеть. Они тлеют, а он спит.

– Ай-яй-яй! – замерла Танюша.

– Его папа был в это время в городе и тоже спал. Родители знали, что сын по какой-то причине не вернулся с дачи, но такое случалось и раньше. И вдруг папа просыпается, беспокойство охватывает его. Почему сын не вернулся? Может, сломался “жигу ленок”, и он застрял в поле?

– У них тоже “жигу ленок”? – отметил совпадение Серёжа.

– Может, не дай Бог, попал в аварию? Тревожное, давящее чувство прогоняет сон, и папа начинает молиться. Он просит Господа, Заступницу нашу Богородицу, покровителя путешествующих святого Николая Чудотворца, просит Ангела-хранителя сына, чтоб спасли его, если он в беде. Молился папа долго, всей душой, всеми мыслями. Сколько это продолжалось? Кто знает! Потом пришло успокоение. Даже можно сказать – умиротворение. Папа спокойно погрузился в безмятежный сон.

– А что было с сыном? – нетерпеливо спросила девочка.

– Может быть, это осталось бы тайной, да сохранились некоторые улики… Вот почему вернувшийся на следующий день сын вынужден был признаться в узком семейном кругу о случившемся. С Божией помощью он проснулся, с трудом заставил себя выдернуть вилку из розетки, открыть дверь, погасить тлеющее одеяло, затем в беспамятстве рухнул на кровать.

– И к чему ты эту старую историю вспомнил? – возмутился папа. – Типичное совпадение! У папы бессонница, а сын близко к кровати поставил обогреватель и крепко заснул. Вот и всё!

– А что ты так нервничаешь? – пытаясь скрыть улыбку, спросила мама.

– Уж не о тебе ли эта история? – догадался Серёжа. – Я видел на даче несколько прогоревших одеял.

– И я видела! – озарённая догадкой, воскликнула Таня.

– Совпадение, говоришь? Но чем ты объяснишь, что сын всё-таки проснулся? – не отставал дедушка.

– Да, другие же от угарного газа угорали. Так? – требовала ответа мама.

– Я прекрасно понимаю, куда вы клоните, – оборонялся папа.

– Если бы понимал, – с глубоким сожалением сказал дедушка, – то давно бы вытащил эти прогоревшие одеяла и развесил бы их по стенам, как драгоценные реликвии и свидетельства чуда спасения, которое с тобой произошло.

– Неужели ты это до сих пор считаешь случайностью? Тут даже детям всё ясно, – мама удивлённо посмотрела на мужа.

– Что ясно? – не скрывая раздражения, буркнул папа.

– Что здесь тебе был явлен Божий Промысел, – раскрыл суть дедушка.

– Какой ещё Промысел? – папа почти кричал.

– Божий, сынок, Божий.

– Это я прекрасно слышал. А что это ещё за Промысел на мою голову?

– Точно, и на твою, – спокойно подтвердил дедушка, – ибо Господь каждого хочет спасти. Забота Его о нас и есть Промысел. Оказался кто в духовном угаре, в дыму самоуверенности – а это путь к вечной погибели – что тут делать? Ему показывают – он не видит, его зовут – он не слышит, потому что не хочет слышать. Нет никакого духовного мира – и баста! Ну, угорел человек, что вы от него хотите! И тогда, к примеру, ему посылается настоящий угар, от которого и тело погибнуть может. Посылается, чтобы безбожник очнулся, прозрел и увидел своего Спасителя.

– А Его видят только духовными очами, – задумчиво произнесла бабушка.

– Я сам был слеп, – мягко, доверительно поведал дедушка. – Поздно пришёл к вере. Потому я и не помог тебе в своё время, сынок, стать зрячим. В юности ты принял крещение.

Я повесил в твоей комнате икону, хотел, чтобы ты жил с Богом.

Но пришли товарищи и посмеялись над тобой. Время-то было всеобщего ослепления… И ты спрятал икону подальше от посторонних глаз, а заодно и от своих. А глаза, не видящие Бога, слепы. Они не видят ни смысла своей жизни, ни смысла истории.

– Даже истории? – усмехнулся Игорь Петрович. – Ну, ты даёшь.

– Да, сынок, даже истории, – подтвердил дедушка.

– Я соглашусь, – заявил папа, – если ты имеешь в виду социально-экономические законы. С другой стороны, сколько в истории бессмыслицы, жестокости и невероятной глупости. Возьми Великую Отечественную. Как Бог мог допустить печи Майданека, Освенцима и гибель каждого четвёртого белоруса? Какая же тут забота? Или истребление десятков миллионов людей тоже входило в Промысел, в план Божий?

– Планы Божий неизвестны никому, сынок, – дедушка спокойно рассуждал вслух, – но ты забываешь, что Бог дал людям свободную волю, а они злоупотребляют ею. Бог только попускает зло, чтобы дать урок людям, а потом зло обращает в добро.

Но папа не мог успокоиться:

– Красивые слова!

– А ты вспомни, дорогой, что перед войной большевиками была объявлена “безбожная” пятилетка. Кажется, в 1942 году в стране должны были закрыть последнюю церковь. Православие было бы растоптано. А это – духовная гибель всего человечества!

После того, как гнев Божий обрушился на страну, народ спохватился, вспомнил о Боге, начал молиться, да и перепуганный Сталин позвал церковных иерархов и спросил их, что нужно для спасения Родины. Они передали ему то, что повелела Божия Матерь. Повелела же Она вернуть из тюрем священников, открыть церкви, семинарии, духовную академию. Всё было в точности выполнено. Ты считаешь и это случайностью?

– Нет, не случайностью, а политическим расчётом. Сталин, желая привлечь верующих не только своей страны, но и всего мира, сделал это.

– Ты понимаешь это так? – грустно усмехнулся дедушка. – Не всё так просто, сынок. Идеолог фашизма Альфред Розенберг провозгласил: в 1943 году христианский крест должен быть изгнан из всех церквей, соборов и часовен и заменён единственным символом – свастикой. Что из этого получилось, известно.

– Вот, дедушка, и ты забыл, что тут дети, – напомнила Таня.

– Прости, милая, – спохватился дедушка. – Что тебе непонятно? Свастика?

–Да.

– Кто же этого не знает! Это фашистский знак, – снисходительно пояснил Серёжа.

– Ты крестик носишь? – поинтересовался дедушка у внучки.

– Да.

– Умница. Почему носишь?

– Это трудный для ребёнка вопрос, – предостерегла бабушка.

– И совсем не трудный, – с достоинством ответила Таня. – Я его ношу, потому что люблю Бога. Он за нас жизнь отдал. Крестом Он нас защищает.

– А противники Бога носят другие знаки, в том числе и свастику, – объяснил дедушка.

– Бог зовёт к Себе каждого, – пояснила мама детям, – но не каждый слышит этот зов. Надевая тот или иной знак, люди как бы объявляют, с кем они.

– Как это – зовёт? – попросила объяснений Таня.

– По-разному, – пожала плечами мама. На выручку пришёл дедушка.

Алексей Адамович, про которого я вам уже рассказывал, в начале войны был ещё подростком. Во время оккупации он оказался в деревне Казимировка. Там кто-то убил немецкого солдата. Ночью Алёше приснился сон, что всех жителей деревни немцы выгнали на улицу и разделили на две группы: по одну сторону женщины, по другую – мужчины, среди которых стоял и Алёша. Вдруг один из немцев махнул ему рукой, показывая, чтобы он перешёл на другую сторону, к женщинам. Алёша перешёл и остался жив. А всех мужчин расстреляли. Так ему было предсказано во сне.

Утром немцы собрали всю деревню на площади. Как в его сне, жителей разделили на две группы. Приехал комендант и прочитал приказ: за убитого немецкого солдата будут расстреляны тридцать мирных жителей.

Люди начали кричать и плакать. Алёша подумал: не должны меня убить. Я же сон видел. Для чего он мне снился? Надо убегать. Возле него стоял пожилой немец и как бы специально смотрел в сторону.

Какая разница, решил Алёша, здесь расстреляют, или при побеге. Выбрав момент, мальчик перебежал в другую группу, а за ним – ещё трое ребят. Все четверо остались живы.

А остальных мужчин расстреляли.

Так Алексей Адамович пришёл в Церковь. Где какой храм видел, обязательно заходил. Всё в жизни даётся для чего-то. Нет ни одной случайной встречи…

– Ни одного случайного приезда… – девочка прислонилась к деду.

– Да, да, внученька… Я очень рад всех вас видеть. Ты что-то загрустил, сынок? Прости, если огорчил.

– Нет-нет, всё нормально, – глубоко задумавшись, ответил папа.

– Дедушка, а мы в шахматы сыграем? – внуку не терпелось померяться силами.

– Конечно, расставляй.

– Но сначала – чай! – непреклонно заявила бабушка.

– Нет, – поправил её старший в доме. – Сначала молитва! Дети, а вы умеете?

– Умеем, – Таня охотно начала произносить святые слова: – Отче наш…

К молитве присоединились все, кроме папы.

Вечер девятнадцатый. Снежная королева

Таня замечательная девочка, но и она иногда ябедничает на брата. Конечно, с чисто воспитательными целями:

– А Серёжа опять мультик смотрел.

– Ну и что!? Мне папа разрешил.

– Да, – подтвердил Игорь Петрович. – “Снежную королеву”. Ничего в этом плохого не вижу. Пусть смотрит.

– В который уже раз, – не унималась Таня, за что и получила от брата:

– А Танька в который раз ябедничает!

– О тебе же забочусь. Лучше бы книжку почитал. Книги развивают. А мультик смотреть каждый дурачок может.

– Да читал я её. Мультик интересней. Посмотрел – и всё ясно.

– Ясно, говоришь? – Дедушка испытующе посмотрел на внука. – Объясни-ка нам, если ты такой понимающий – почему Кай дал себя увезти в ледяной дворец?. Ведь он, помнится, собирался поджарить Снежную королеву на печке.

– Не поджарить, дедушка, а растопить, – поправила Таня.

– Вот-вот: растопить. Так как же его похитили? Куда его храбрость девалась?

– Он перепугался. Закричал, – восстанавливал в памяти события Серёжа. Сестра подтвердила:

– В книжке так и написано: он кричал, а никто его не слышал.

– Так и написано? – хитро прищурился дедушка. – Что-то мне захотелось проверить – так ли? Дай-ка мне сказки Андерсена. Да не ту большую книжку, а эту, которая рядом – поменьше.

– Но я ту читала.

– А теперь мы во вторую заглянем. Впрочем давай и ту, и другую.

– Зачем? – удивился Серёжа, – Сказка-то одна и та же.

– Не совсем одна. Если начать сравнивать, получается, что они совсем разные, – дедушка указал внучке на нужное место в большой книге. – Вот, почитай.

– “Кай громко закричал – никто не услышал его. Снег валил, санки мчались, ныряя в сугробах, прыгая через изгороди и канавы. Кай весь дрожал”. Как я и говорила.

– А теперь почитай здесь, – показал дедушка Серёже в другой книге.

– “Весь дрожа, Кай старался прочесть „Отче наш», но в уме у него вертелась только таблица умножения”.

Бабушка закивала головой:

– Теперь у многих в голове вертится только таблица умножения: цены, прибыли, проценты. Как в калькуляторе. Вертится, вертится, а в это время замерзают сердца…

– А почему Снежная королева выбрала именно Кая, а не Герду, чтобы увезти с собой? – обратился дедушка к внуку, которому всё было ясно в сказке.

– Потому что осколок дьявольского зеркала уже попал в его глаз, и всё доброе казалось ему злым, а красивое – безобразным.

С этим объяснением была согласна и Таня:

– Он даже Герде сказал, что она некрасивая, и цветы назвал гадкими. Сорвал розу, бросил. Герда пыталась его остановить, крикнула: “Кай, что ты делаешь!”, а он сорвал ещё одну и убежал.

В “расследовании” захотелось поучаствовать и маме:

– Потом возомнил, что он уже взрослый. Картинки, те картинки, которые они всегда с удовольствием смотрели, Кай счёл годными лишь для грудных младенцев. Когда же бабушка что-нибудь рассказывала, а она была, как и наша, верующей, и всегда рассказывала только хорошее, что делал Кай?

– Он придирался к каждому слову, – вспоминал Серёжа, – передразнивал и её, и соседей.

– И даже саму Герду, которая любила его всей душой, – с обидой на Кая напомнила девочка.

Дедушка продолжал:

– Этот мир стал казаться ему безобразным. Он рвал и бросал цветы, всех передразнивал, не слушал слов бабушки, забыл “Отче наш”. Кай захотел, чтобы снежинки, которые ему нравились больше, чем окружающая его красота, не таяли, то есть внутренне он уже был готов оказаться в ледяном дворце. Снежная королева и раньше манила его к себе. А почему не была похищена Герда? Чем она любила заниматься?

– Она любила цветы, рассматривала картинки, пела, – легко справилась с вопросом Таня.

– Что она пела?

Таня безуспешно пыталась вспомнить:

– Не знаю. В книге ничего не сказано.

– Смотря в каком издании. Почитай-ка сначала эту, – дедушка передал раскрытую книгу внуку, который прочёл:

– “Дети пели, взявшись за руки, целовали розы, смотрели на солнечное сияние”.

– Какая идиллия! – с иронией воскликнул папа, но дедушка, словно не заметив, подал другую книжку внучке:

– Почитай теперь, что сказано здесь. Таня с удивлением заново открывала для себя старую сказку:

– “В то лето розы цвели особенно пышно. Девочка выучила псалом, в котором упоминалось о розах, и, напевая его, она думала про них. Девочка пела псалом мальчику, а он подпевал ей:

Розы цветут… Красота, красота!

Скоро увидим Младенца Христа.

Взявшись за руки, дети пели, целовали розы, смотрели на солнечные блики и разговаривали с ними, – ив этом сиянии им чудился Сам Младенец Христос”.

– Но в той книге про Христа ничего нет! – не понимал Серёжа. – Почему так?

– Кто-то хотел заморозить наши сердца, чтобы и мы видели мир перевёрнутым и безобразным, – спокойно объяснила бабушка.

– А почему в другой книге про Христа написано? – всё равно не понимал Серёжа.

– Потому что в ней напечатано так, как написал сам великий сказочник.

– Но здесь написано, что и Кай пел вместе с Гердой про Младенца, и ему тоже в солнечном сиянии чудился Христос, – обнаружил папа, заглянув в книгу. – Почему же всё-таки именно его похитила Снежная королева?

Вместо ответа дедушка задал новый вопрос:

– А что сказал Кай, когда Герда спросила, не может ли Снежная королева ворваться к ним?

– Он сказал: “Пусть приходит, я…” Дедушка даже перебил Таню:

– Значит он пригласил её?

– Нет, – воскресил в памяти события Серёжа. – Он сказал, что растопит её на печке.

– Он сам?

–Да.

– Значит, он понадеялся на себя?

– Ну да, на кого же ещё?

– Выходит, он бросил ей вызов? Пригласил повелительницу снежных бурь с ним сразиться?

Серёже ничего не оставалось делать, как согласиться с дедушкой:

– Выходит, так.

Дедушка был очень доволен ответом.

– Чем это закончилось, мы помним.

– Он со страха… – что-то хотел сказать Серёжа, но вместо него досказала сестрёнка:

– “Отче наш” забыл!

– Тут бы каждый забыл, – заметил папа, но бабушка не согласилась с ним:

– Не говори за всех. Некоторые, наоборот, в беде Бога вспоминают.

Дедушка продолжал расспросы:

– А как это получилось, что маленькая девочка без рукавичек и даже без башмачков в трескучий мороз одолела многочисленные войска Снежной королевы? Помните: “Неистовые хлопья, громадные-прегромадные, напоминали страшилищ – ощетинившихся ежей, змей с вытянутыми шеями, взъерошенных медвежат”. Как ей, маленькой беспомощной девочке, удалось их победить?

– Своей любовью, – предположила Таня.

– Своей верой в победу, – уверенно заявил Серёжа.

– Она растопила их своим горячим сердцем, – не осталась в стороне мама.

– А что по этому поводу думает папа?

– В сказках всё возможно. Победила дружба. А как – не сказано.

– В том-то и дело, что сказано, – с горечью проговорил дедушка. – Правда, не в тех изданиях, которые выходили миллионными тиражами в нашей стране. Послушаем, что же на самом деле произошло.

Бабушка поправила очки:

– “Герда принялась читать „Отче наш». Было так холодно, что её дыхание мгновенно превращалось в густой туман. Туман этот сгущался и сгущался, но вот в нём стали возникать маленькие светлые ангелочки, которые, ступив на землю, вырастали и превращались в больших ангелов, увенчанных шлемами, вооружённых копьями и щитами. Их становилось всё больше и больше и, когда Герда дочитала молитву, её окружал уже целый легион ангелов. Ангелы пронзали снежных страшилищ копьями, и хлопья рассыпались на тысячи снежинок.

Теперь Герда могла смело идти вперёд: ангелы погладили девочке руки и ноги, и ей стало теплее. Наконец она добралась до чертогов Снежной королевы”.

– Как интересно! – воскликнула Таня.

– Нормально, – попытался пробасить Серёжа.

– Это же совсем другое дело! – прошептала поражённая услышанным мама.

– Это ещё не всё. Андерсен предупреждал: “Вот дойдём до конца нашей сказки, тогда будем знать больше, чем теперь”. Помните, что было в начале?

– Там про тролля было, – напомнил Сережа.

– Да. Послушаем. Почитай, сынок, – дедушка выбрал удобный момент.

Папа, чтобы не выглядеть белой вороной, стал читать:

– “Жил-был тролль, злой-презлой – сущий дьявол! Как-то раз он был в особенно хорошем настроении, потому что смастерил зеркало, отражаясь в котором всё доброе и прекрасное исчезало, а плохое и безобразное, напротив, бросалось в глаза и выглядело ещё отвратительней… Лучшие из людей казались уродами, — или же чудилось, будто эти люди стоят вверх ногами. Лица в этом зеркале искажалась до того, что их нельзя было узнать”.

Бабушка решила сопоставить старую сказку с нашей действительностью:

– Так и нам подсунули кривое зеркало и внушили, что наш предок – обезьяна. Тогда мы и стали вести себя, как и подобает потомкам гориллы. Образ Божий, искра Божия в человеке растаптывались. Всё было перевёрнуто вверх ногами.

Тут книгу взял в руки дедушка:

– “Тролль не мог удержаться от хохота, так он радовался своей выдумке. Ученики тролля рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде. Только теперь, – говорили они, – можно видеть людей, да и весь мир такими, какие они есть на самом деле!”

– Какой обман! – простосердечно возмутилась бабушка.

– Ну, вы совсем как маленькая: верите в сказки, – улыбнулся папа.

– А как не верить, если эти сказки у нас в жизнь превратились?! Почти вся страна стала безбожной, – бабушка потянулась за книгой. – Дайте-ка я почитаю про учеников тролля: “И вот они принялись носиться по свету с этим зеркалом; и скоро не осталось ни страны, ни человека, которых оно не отразило бы в искажённом свете. Напоследок ученикам тролля захотелось добраться и до неба”.

В этом месте дедушка попросил обратить особое внимание:

– Далее идут слова, которые были вычеркнуты из миллионов книг. Читай, читай дальше, – попросил он бабушку.

– “Напоследок ученикам тролля захотелось добраться до неба, чтобы посмеяться над ангелами и Господом Богом. И чем выше они поднимались, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало – трудно было удерживать его в руках. Всё выше и выше, всё ближе к Богу и ангелам летели ученики тролля, но вдруг зеркало так перекосилось и задрожало, что вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Разбилось оно на миллионы, биллионы, несметное множество осколков”. Дальше вы помните: “Другим людям осколки проникали прямо в сердце, – и это было хуже всего: сердце тогда превращалось в кусок льда”. А ледяное сердце, дорогие мои внуки, не способно ни веровать в Бога, ни любить.

– Как же Герде удалось растопить замёрзшее сердце Кая? Он же и дом свой забыл, и “Отче наш”, то есть Бога, и Герду, – вновь обратился к слушателям дедушка. – Душа его оказалась в ледяном плену. Помните, как это было? – спросил дедушка.

Вместо ответа Таня прочитала:

– “Он сидел на одном месте, такой бледный, неподвижный, словно неживой. Можно было подумать, что он замёрз. В это-то время в огромные ворота, в которые вечно дули буйные ветры, входила Герда. И перед нею ветры улеглись, точно заснули”.

– И опять упущено главное! – возмутился дедушка и дал маме другую книгу.

Елена Сергеевна неторопливо произносила каждое слово, давая всем время представить царство Снежной королевы:

– “А Герда тем временем входила в огромные ворота, где её встретили вечно воющие свирепые ветры”.

– Значит ветры не улеглись, а свирепо дули ей навстречу, – проявил наблюдательность Серёжа.

– Да, – согласилась мама и продолжала еще медленнее:

– “Она прочитала вечернюю молитву, и ветры улеглись, словно заснули”.

– Улеглись после молитвы! – радостно закричала Таня.

Мама улыбнулась ей и продолжала:

– “Потом она вступила в огромный пустынный зал и увидела Кая. Герда сразу узнала его и бросилась ему на шею, крепко обняли и воскликнула: “Кай, милый Кай! Наконец-то я тебя нашла!”

– Кай узнал её? – вновь спросил дедушка внучку.

– Нет.

Мама продолжила чтение:

– “Он сидел такой же неподвижный и холодный. Тогда Герда заплакала; горячие слезы её упали Каю на грудь, проникли ему в сердце, растопили ледяную кору и расплавили осколок. Кай взглянул на Герду и вдруг залился слезами и плакал так сильно, что осколок вытек из его глаза вместе со слезами. Тогда он узнал Герду и обрадовался”.

– Всё понятно, – поспешно согласился папа. – Её сердечная теплота согрела его, и он оттаял.

– А теперь почитаем здесь. – Дедушка указал Елене Сергеевне место на странице.

Мама с интересом взяла книгу:

– “Горячие слезы её упали Каю на грудь, проникли ему в сердце, растопили ледяную кору, и осколок растаял. Кай взглянул на Герду, а она запела:

–

Розы цветут… Красота, красота!

Скоро увидим Младенца Христа.

– И вот тут-то… – прошептал дедушка. Все замерли, а мама, чётко произнося каждое слово, прочла:

– “Кай вдруг разрыдался, и рыдал так бурно, что осколок выпал у него из глаз, – его смыли слезы. И вот он узнал Герду и так обрадовался!”

– После песни, – радостно догадалась Таня, – они же её вместе пели.

Мама взволнованно дочитала: “Герда! Милая Герда! Где же это ты была так долго? Где был я сам?”

– И завершается сказка не просто возвращением домой, – обратила внимание бабушка. – Забывая о ледяной стране, они идут и несут с собой что-то удивительное. Там, где они прошли, расцветали цветы и зеленели травы. А на солнышке сидела бабушка и читала Евангелие: “Если не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное”. Так Кай из царства холода и льда вновь вернулся в мир красоты и света.

Таня, вникая в каждое слово повторила:

Розы цветут… Красота, красота!

Скоро увидим Младенца Христа!

– Христос и есть радость, мир, сердечное тепло, жизнь и любовь, – подтвердил дедушка. – К этой встрече привела их вера. А безверие рождает мрак, холод и духовную смерть. Все несчастья, беды, пороки, войны и преступность – от атеизма.

– А что такое “атеизм”? – спросила Таня. К и ответил папа:

– Слово “тео” означает Бог. Буква “а” – означает “нет”. Если их сложить вместе, то и получится атеизм, то есть – “нет Бога”.

Бабушка перекрестилась:

– Господи, помилуй! Царь Давид ещё за 1000 лет до Рождества Христова назвал безбожника безумным!

Печально кивнув, дедушка тихо произнёс:

– Безумие вошло в мир оттого, что человек отрёкся от своего Небесного Отца. Безбожие, секты, расколы, лжецеркви – всё отсюда. Христос сказал: “Я создам Церковь Свою, и врата адовы не одолеют её”. Но Его противник пытается какого-нибудь другого бога придумать, какую-нибудь другую веру, другую церковь… Всё это страшные грехи против первой заповеди. Только одной держитесь веры, детки, той, что оставил нам, обливаясь Своей кровью, Христос. Он сказал: “Многие придут под именем Моим”. Вот и приходят. Упаси вас Боже – изменить Христу. Всё внутри вас оледенеет, как у Кая. Будем жить по первой заповеди, которую дал Сам Создатель. Помните её?

– Конечно, – ответила Таня. – Кто же её не знает:

Я – Господь Бог твой, да не будут

у тебя другие боги, кроме Меня.

Вечер двадцатый. Спешите делать добро

Когда все собрались вместе, заговорил папа. Вероятно, он давно готовил свой вопрос:

– Встретились мне в Евангелии слова: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки”. Как себя самого возлюбить – объяснять не надо.

– Почему не надо? – не согласился дедушка, – Тут тоже есть свои ручейки и бугорочки. Папа предпочёл не уклоняться в сторону:

– Я имею в виду, что мы и так себя любим.

– И чаще всего чрезмерно, – поделилась своими наблюдениями бабушка.

Но папа продолжал развивать свою мысль:

– Как возлюбить ближнего, тоже можно догадаться: он рядом.

– Ну, как не любить таких вот проказников! – вздохнула, поглядывая на внуков, бабушка.

И тут папа наконец-то добрался до беспокоящей его проблемы:

– Но как возлюбить, да ещё всем сердцем, Того, Кого мы не видим? Мы же будем пытаться воспылать любовью к своей фантазии, к своему представлению. И если это есть важнейшая заповедь, на которой стоит “весь закон и пророки”, то не построено ли всё здание веры на песке?

– Скажи, сынок, а ты Пушкина любишь? – неожиданно спросил дедушка. Папа снисходительно поморщился:

– Кто же его не любит?!

Но дедушка совершенно серьёзно поинтересовался:

– Ты встречался с ним, видел его, говорил?

– Странный вопрос, – папа даже не знал, как реагировать.

На выручку отцу поспешила Таня:

– Дедушка, Пушкин же жил в прошлом веке. Как папа мог встречаться с ним? Папа у нас ещё молодой!

– А как он мог полюбить его, если не видел? – озадачил Таню дедушка. – Ты тоже, уверен, его любишь? Да?

– Конечно, люблю. У него такие сказки!..

– Значит, мы знаем его и любим по его произведениям. Он в них живёт. Так?

– Так.

Добившись согласия от ребёнка, дедушка обратился к сыну:

– Вот и Бога мы любим не как плод своей фантазии, не как свою выдумку, а, прежде всего, как Творца всего видимого и невидимого мира. Как прекрасно создан наш мир, мы можем открыть только любящей душой. Если в сердце любовь, то мы замечаем, как вспыхнули красотой полевые цветы, как заливаются радостными трелями птицы. Если же душа окаменела, то вокруг виден только мрак. Любовь открывается любящему сердцу.

Но от папы добиться признания в его ошибке было не так-то просто:

– Но откуда его – это любящее сердце – взять, если оно окаменело, если оно равнодушно ко всему, кроме себя? Любовь же не подвластна рассудку, воле, приказам. Не является ли призыв к любви “гласом вопиющего в пустыне”?

– Иными словами, ты спрашиваешь: можно ли полюбить Бога, или как научиться любить? – уточнил дедушка. – Чтобы полюбить невидимого Бога, святые отцы советовали начинать с любви к ближнему.

Однако у папы сразу же возник вопрос:

– Но как можно заставить себя любить кого-то?

– Очень просто, – улыбнулся дедушка, – надо начинать творить дела любви. Любовь – это прежде всего доброта. Надо творить добрые дела, и тогда Господь даст высший дар, высшую награду – любовь к ближнему, а потом и к Богу.

* * *

Есть замечательная легенда. В одной долине среди гор стояли рядом две избушки. В них жили две старушки. Одна была добрейшей души, другая – скряга. Им помогали монахи из соседнего монастыря, стоявшего на утёсе: приносили молоко, делились хлебом, запасали хворост и дрова, чтобы в зимний холод было чем растопить печь.

Как-то разразилась гроза. Грохотал гром… Всполохи молний, потоки воды с гор, падающие камни – всё сливалось в одну жуткую картину. Сквозь грозный вой бури скупая старушка услышала настойчивый стук в дверь.

– Кого это принесла нелёгкая! – вздохнула она, пряча остатки ужина.

Вошёл незнакомый монах. Хозяйка предложила сесть, снять плащ.

– Как ты промок, бедный, как промок… Монах прервал её причитания:

– Полно жалеть меня. Я, кажется, не вовремя: ты прервала ужин.

“Откуда он мог узнать это? – подумала скряга. – Придётся дать ему что-нибудь”.

– Ты, видно, издалека забрёл и, наверное, проголодался с дороги. На, голубчик, поешь, – притворно сочувствуя, она подала ему корку трёхдневной давности. Монах отказался от “щедрого” угощения и снял плащ, с которого сбегали струйки воды. Какое-то время он подержал его в руках, надеясь, что хозяйка предложит развести огонь для просушки. Но та молчала, разглядывая при тусклом свете его прекрасное и строгое лицо. Гость сложил плащ и сел.

– Страшная ночь! – сказал путник, – Хорошо нам под крышей. А каково тем, кого застигла буря в лесу – измученным, дрожащим, голодным, пытающимся укрыться под каким-нибудь деревом! Что же с ними, бедными будет?..

– Да, да… – завздыхала хозяйка. – Это беда. Хорошо, если набредут на огонёк, да пустят их под крышу добрые люди, – бормотала она, надеясь услышать в ответ слова благодарности.

– Бог всегда воздает сторицею за помощь страждущим, – уверил гость. Старушка закивала:

– Есть же счастливцы, которые могут помогать бедствующим. Это же такое счастье – делать добро. А вот мне…

– И тебе выпала такая возможность. И ты можешь сделать добро.

– Я? – засмеялась она.

– Ты. Я пришёл просить тебя о помощи. К нам в монастырь пришли двое погорельцев. Молния сожгла их жильё. Бедняжки не успели взять с собой ни единой вещи, выскочили в чем легли спать. Они теперь беднее тебя. Дай им, что можешь: одеяло ли, платок. Несчастные всю жизнь будут молиться, чтобы Бог и тебя не оставил в беде.

Монах взглянул на неё каким-то особым значительным взглядом. Она мысленно стала перебирать вещи, вспоминая, что у неё есть постарее, похуже. Таинственный же гость, видя её смятение, продолжал:

– В наш монастырь набилось сегодня столько обездоленных, что нет ни одного свободного угла, ни одной свободной кровати. Бесприютные погорельцы стоят у монастырской стены, и дождь поливает их. Поторопись!

– Для чего ж ты пришёл ко мне? Разве ты не мог найти людей побогаче в соседней деревне? Я бедная вдова, по старости и болезни и так еле свожу концы с концами. Что же я могу дать другим? Помилосердствуй, родимый…

– Ну, полно, полно прибедняться. У тебя же без дела лежит толстое шерстяное одеяло, недавно подаренное тебе. Дай его, позже возвратим.

“Откуда он знает про одеяло? Кто мог ему сказать, что оно подарено?” – Взгляд старухи встретился с гневным взглядом инока. Она побрела в чулан и стала перебирать тряпьё.

– Передай им этот платок. Он хоть на вид и поношен, но замерзающему человеку поможет согреться.

– И это всё, чем ты можешь поделиться с несчастными? – спросил, испытующе глядя на неё, монах.

– Всё. Знаешь, в холодную ночь человеку и этот платок может пригодиться.

Скорбно посмотрев на неё, инок вышел. В соседнем доме его встретили радушно. Плащ был повешен для просушки у разведённого огня, на столе перед гостем появилась кружка с горячим молоком, а затем и всё, что нашлось в чулане. Услышав о погорельцах, добрая старушка засуетилась.

– Что же ты их сразу ко мне не привёл? Они же там закоченели, бедные. Вот это ещё возьми, и это.

Чего только ни оказалось в громадном узле: и одеяло, и подушка, и одежда!

– Да, ещё и постелить холстину возьми. Пригодится! Скажи им, пусть приходят ко мне.

Монах, благословив сердечную старушку, ушёл. Буря с новой силой разразилась над долиной. И вдруг от удара молнии запылали разом обе старенькие избушки. Старушки еле выскочили из огня. Около монастыря их ожидал знакомый монах.

– Это тебе, добрая дочь моя, – сказал святой отец. – Ты сама наградила себя.

– Почему ты мне это даёшь? – удивилась она. – Передай вещи тем несчастным, о которых ты говорил!

– Вы и есть те несчастные, – пояснил монах и, обратившись к жестокосердной вдове, передал ей её платок.

– Возвращаю его тебе. Он, хотя, как ты говорила, на вид и изношен, но ещё может согреть замерзающего. Это всё, что мне удалось сохранить для тебя от огня.

– Если б я только знала, если б знала, – заскулила скряга.

В темноте было видно, что лицо монаха освещено каким-то удивительным светом. Он исчез, как будто растворился во тьме. Старушки, смутившись, постучали в калитку монастыря. Иноки сердечно приютили их. Но о странном монахе никто ничего не знал.

– Занимательная легенда, – похвалил папа, но тут же нашёл противоречие: – Однако какое отношение она имеет к заповеди: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем?” Скорее напрашивается другой вывод: возлюби ближнего и не люби себя, не то тебя накажут гром и молния!

– А Танька себя возлюбила, – вдруг заявил Серёжа. – Часами у зеркала вертится, собою любуется.

Таня не растерялась:

– Это я бантики поправляю.

– Часами? – не унимался Серёжа.

– Перестаньте, дети! – строго приказала мама.

– Так что – нельзя себя любить? – как бы спросила разрешения Таня.

– Откуда ты это взяла? – удивилась мама. Ситуацией охотно воспользовался папа:

– Из легенды. Как в ней старая вдова осуждается! Отдай последнее, а иначе ты – скряга! Только хорошо ли приучать детей не думать о себе, о завтрашнем дне, витать в облаках? А придёт утро, и захочется позавтракать… В легенде хорошо – вернул монах их пожитки. А в жизни бродяги и погорельцы унесли бы всё – и поминай, как звали. Так что плохого, если старушка позаботилась о том, чтобы ей было чем укутать старые кости? И из-за этого её скрягой величать?

– Так-то оно так, – согласно кивнул головой дедушка, – и о завтраке позаботиться надо, и о здоровье. Но вот для чего оно нам – здоровье-то?

Для Серёжи тут проблем не было:

– Чтобы сильным быть…

Таня подошла к этому вопросу значительно серьёзнее:

– Чтобы учиться, помогать маме, бабушке.

– То есть, – подхватил дедушка, – тело дано для добрых дел, так? Но человек состоит не только из тела. У него ещё кое-что имеется, правда?

– Человек состоит ещё из души и духа, – вспомнила Таня.

– а о них нам, как вы думаете, надо заботиться? Их ведь Бог тоже нам для чего-то даровал. Тем более что тело временно, а дух – вечен.

– А как это – заботиться о душе? – задумалась Таня.

И на этот главнейший вопрос жизни, прозвучавший из детских уст, взялся ответить дедушка:

– Душа расцветает от любви, от добрых дел. А любовь – это всегда жертва. Я что-то жертвую тому, кого люблю: своё время, внимание, своё сердце. Этому и учит нас легенда.

– И не только легенда, – сказала мама. – В прошлом веке жил чудаковатый человек, доктор Фёдор Петрович Гааз. Его знала и любила вся Москва. Когда он проезжал в пролётке или шёл по улице, ему кланялись, его приветствовали с улыбкой все – и знатнейшие аристократы, и знаменитые генералы, и полицмейстеры, и профессора, и нищий люд.

Как-то в зимнюю ночь, когда вьюга намела такие сугробы, что его старые лошадёнки не могли их одолеть, он под завывание метели пешком пробирался по пустынным улицам. Было безлюдно. И вдруг его окружили трое:

– Барин, снимай шубу! Да и деньги вытряхивай!

Дубинки вызывающе покачиваются в руках.

– Я сниму, сниму. Только позвольте мне пройти к больному. Без шубы я замёрзну и не смогу ему помочь, а у него большая семья. Дойдём до его дома вместе. Там и сниму. Вы не беспокойтесь.

Услышав голос прохожего, главарь бандитов пал на колени:

– Прости нас, Фёдор Петрович, не узнали. Пойдём, мы проводим, чтобы тебя какой-нибудь басурман не обидел.

Сначала, когда доктор только приехал в Россию из Германии, его пациентами были знатные люди. Гааз разбогател, приобрёл имение с сотней крепостных, суконную фабрику, большой дом, рысаков. Его назначили главным врачом Москвы. Столкнувшись с нищетой простого люда, доктор Гааз не только стал принимать бедняков бесплатно, но на свои деньги начал строить лечебницы. По Москве ездили нанятые им извозчики и подбирали больных и страждущих. Это была, по существу, первая скорая помощь в России. Средств на содержание больницы, на лекарства и питание не хватало. Имение, фабрику и дом пришлось продать. Сам он стал жить при клинике.

В 1828 году его назначили главным врачом тюремных больниц. Находясь на этом посту, Гааз добился облегчения условий жизни для ссыльных. Фёдор Петрович, провожая каторжан, лично напутствовал каждого, каждому давал что-либо необходимое – одежду, портянки, шапку, деньги, снабжал книгами. Он выкупал жён каторжан-крепостных, чтобы они могли последовать за мужьями, облегчая их участь.

Умер Фёдор Петрович в какой-то каморке при больнице, на куче тряпья, укрывшись старой шинелькой… Всё, что у него было – жизнь, талант, сердце – он отдал людям. Москвичи, собрав пожертвования, поставили ему памятник, у подножия его и десятилетия спустя – живые цветы. А на памятнике его слова: “Спешите делать добро”.

Дедушка признательно поклонился маме за её рассказ и поделился советом старца Амвросия Оптинского, который учил: “Если хочешь иметь любовь, то делай дела любви, хотя бы сначала и без любви. Господь увидит твоё желание и вложит в твоё сердце любовь”. И привёл ещё слова старца Алексея: “Посылает тебе Господь какого-нибудь человека, надо отнестись к нему внимательно, подойти к нему, войти в его положение, посвятить ему уголок своего сердца. Так постепенно всё новые и новые люди будут входить в наше сердце, и наше сердце будет всё расширяться и расширяться. Возможность сделать добро кому-нибудь есть милость Божия к нам. Поэтому мы должны бежать, стремиться всей душой послужить другим”.

А мама вспомнила ещё одну историю:

– Как-то в газете было рассказано о маленькой девочке из Англии. Её имя Лорна. Она не могла без сострадания смотреть, как её шестилетний брат Джой умирает. У него была страшная болезнь – белокровие. Он постепенно угасал. Спасти малютку мог только костный мозг, взятый у его трёхлетней сестрёнки Лорны. Врачи предостерегали: если решиться на операцию, то, пережив ужасные мучения, девочка может возненавидеть брата. Но другого пути спасти малыша не было. Папа поговорил с дочуркой, предупредил: будет очень больно. Очень.

249Лорна призналась, что боится боли, но постарается потерпеть, лишь бы помочь Джою.

Таня молча вздохнула, готовая в этот момент на любой подвиг.

Джой выздоровел.

– Врачи ошиблись в своих предположениях, – завершила рассказ мама, – не ненависть вошла в её сердце, а ещё большая любовь. Счастье вернулось в семью…

– Ибо, – подхватил дедушка, – в любящем сердце пребывает Господь! Ибо Бог и есть любовь.

Вечер двадцать первый. Волшебное слово

– Это ты, Серёжа, Конан-Дойля читаешь? – спросил дедушка.

– Да. А что? Нельзя, что ли? Там ничего такого нет.

– Читай-читай. Только знаешь ли ты, что с ним самим была история поинтересней тех, что он выдумывал?

– Ой, расскажи, – подбежала внучка.

– А ты не испугаешься?

– Я люблю страшилки. Расскажи.

* * *

Однажды знаменитый писатель оказался в небольшом швейцарском городке. Гостиница “Шверенбахская”, в которой ему пришлось остановиться, была мрачной и малолюдной. От неё словно веяло какой-то тайной. Ночью Артур Конан-Дойль долго не мог уснуть. В его воображении возник ряд картин, которые сами собой сложились в жуткую историю. Ему представилось, как сын хозяина гостиницы, достигнув совершеннолетия, отправился посмотреть мир. Жена хозяина, не выдержав разлуки с любимым сыном, умерла. Сам хозяин, и до того будучи суровым и злым, оставшись один, совсем одичал. Никто у него не останавливался на постой. Когда он окончательно обеднел, к нему закралась мысль убить и ограбить первого же постояльца, который поселится у него.

Вскоре такой случай представился. В одну дождливую ночь в его дверь постучал промокший путник. При едва горевшей свечке злоумышленник провёл гостя в комнату и там убил его. Утром, собираясь спрятать труп, убийца узнал в убитом своего сына.

Такой неожиданный поворот обещал читательский успех и можно было бы спокойно уснуть, но явившиеся образы не спешили покинуть засыпающего писателя. Утром Конан-Дойль отправился в местную библиотеку и почему-то (словно кто-то подсунул ему) взял в руки томик Мопассана. Листая страницы, он вдруг (как бы по чьему-то внушению) остановил своё внимание на рассказе, в котором описывалось та же история, которая померещилась ему ночью. Но это совпадение было не единственным. Далее стало известно, что Мопассан, опередивший его с аналогичным рассказом, в своё время также жил в этом швейцарском городке и останавливался в гостинице “Шверенбахская”.

Впрочем, история оказалась ещё более загадочной, хотя об этом сам великий мастер детектива так и не узнал. За много лет до Мопассана неким драматургом Вагнером на тот же сюжет была написана пьеса. Но самое поразительное заключалось в том, что её основой послужили подлинные события, происшедшие некогда в этой злополучной гостинице. О них свидетельствовали протоколы суда.

Артур Конан-Дойль не знал ничего ни об этих документах, ни о рассказе Мопассана. Каким же образом ему явился этот сюжет?

– Может быть, ему стены поведали? – неуверенно предположила мама. – Говорят, в камерах смертников некоторые слышали ужасные крики и стоны, хотя там никого не было.

– Это касается не только тонких натур, – поддержала её бабушка. – Думаю, любому было бы трудно там находиться. Стены не только хранят, но и излучают то, чему были свидетелями. Зайдёшь иногда в какую-нибудь квартиру, и скорее оттуда ноги унести хочется – что-то тяжёлое там витает.

– Есть выражение: стены помнят, камни плачут. Вероятно, память о пережитом хранят и вещи. Потому их и собирают в музеях, берегут, как свидетелей минувшего. Вот и после обмена квартиры люди стараются сделать ремонт, обновить её, как бы смыть следы чужой жизни, – поделилась своими мыслями мама, а бабушка дополнила:

– Верующие приглашают священника освятить своё жильё.

– И нашу духовную обитель – наше сердце, наши мысли, – пояснил дедушка, – нужно постоянно омывать, чтобы в ней нечисть не развелась.

– Как это? – проявил интерес Серёжа. Дедушка опять прибег к сравнению:

– Ты каждый день умываешься?

– Как сказать… – хитро улыбнулся папа.

– Ну уж это неправда, зятёк, – заступилась бабушка. – Не возводи напраслину. Серёжа каждое утро лицо моет.

– А уши?

– Про уши иногда забываю, – сознался Серёжа.

– Вот и душу мы должны омывать ежедневно своим раскаянием, взывая: “Господи, помилуй!” Но Он не услышит нас, – предостерегла бабушка, – если мы прежде не примиримся со всеми окружающими, чтобы в сердце нашем ни на кого не было зла. И мы чтобы никого не обидели.

– Но это невозможно! – махнул рукой папа. – Мало ли кто кого нечаянно заденет.

– Есть одно простое средство. Волшебное слово, – дедушка прикоснулся к головке внучки.

– А что это за слово? – недоверчиво спросила Таня. – Оно на самом деле волшебное?

– Сама посуди. Еду я однажды в автобусе. Народу – битком, ступить некуда. А тут ещё мозоль разболелась. Вдруг автобус резко затормозил, и кто-то наступил как раз на мою “любимую”. Я чуть не взревел от боли. Развернулся и уже хотел “выдать” такое… Но пока разворачивался, пока набирал воздух в грудь, до слуха моего долетело одно смиренное слово. Гнев и ярость, готовые сорваться с уст, куда-то исчезли, словно растаяли. Да и боль прошла. Посмотрел я в лицо своему обидчику, а в его взгляде – вина и сочувствие. Догадались, какое слово я услышал?

– Конечно, “простите”, – засмеялась Таня.

Серёжа даже был недоволен, что дедушка обращается к ним с такими детскими вопросами:

– Кто же его не знает? Что в нём волшебного?

– А разве не волшебное, если оно рассеивает обиды и рождает мир? – заставляя детей задуматься, спросил дедушка. – А где мир, там и любовь. А где любовь, там Бог.

– Есть семьи, где по вечерам близкие, прежде чем заснуть, говорят друг другу это слово. В таких семьях всегда мир и радость, – улыбнулась мама.

– В некоторых сёлах, – как о сокровенном, но, увы, утраченном, поведала бабушка, – когда призывали на фронт Великой Отечественной, молодые парни становились на колени перед отцом, матерью, перед всеми родными и просили прощения. Потом обходили всю деревню, заходя в каждый дом, всем кланялись и говорили это удивительное слово. И вся деревня шла их провожать, прося Господа спасти их и сохранить.

– В церкви есть добрая традиция, – добавил дедушка, – прежде чем приступать к исповеди, прежде чем подойти к священнику, человек поворачивается к народу и просит: “Простите меня, братья и сестры”. Верующие знают, что к Богу можно обращаться только с миром в душе.

– Я читала об одном ленивом монахе, – привела пример бабушка. – Известно, что в монастырях устав строгий, все трудятся в поте лица: кто в поле, кто дрова рубит, кто со скотиной управляется, но все, что бы ни делали, беспрестанно молятся. К тому же и службы у них большие, и молитвенное правило ночью вычитать нужно, и пост соблюсти.

– Такую жизнь далеко не каждый выдержит, – посочувствовал подвижникам папа.

– Вот и тот монах, – продолжала бабушка, – о котором пошла речь, не проявлял рвения к молитве. Когда в других келиях ещё звучали песнопения, он уже сладко спал. Монастырская братия знала об этом, и когда нерадивому собрату пришёл час прощаться с жизнью, к нему собрались любопытствующие посмотреть, как его душа будет разлучаться с телом. Как же они были удивлены, видя его совершенно спокойным и даже весёлым. Они не удержались от вопроса:

– Скажи нам, брат, отчего ты так весел? Нам известна твоя беспечная жизнь. Неужели расплата за неё не страшит тебя?

Умирающий, ничуть не смущённый такой откровенностью, признался:

– Вы правы, честные братья, я прожил недостойную жизнь, и недавно ангелы Божий принесли мне перечень моих грехов. Их было множество. Они спросили, помню ли я о них? Помню, конечно, помню, отвечал я, но и вы вспомните слова Господа Иисуса Христа: “Не судите, да не судимы будете; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте и прощены будете”. С того дня, когда я отказался от мирской суеты и вступил в монастырь, принял постриг, я не осудил ни одного человека, ни к кому не имел в душе никакого зла. Я всем простил. Да исполнятся же на мне слова Господа: “Прощайте и прощены будете”.

Лишь только я сказал это, как ангелы разорвали надо мной список моих грехов. Вот почему я теперь так спокоен и весел. Мне всё прощено, ибо я всем всё простил.

С этими словами он и отошёл в мир иной.

– Как трогательно! Всем простил! Ах! Ах! – возмутился папа. – Сбежал от мира, ничего не делал, предоставлял другим за себя вкалывать – и всем простил! Какое великодушие!.. Пусть бы он попробовал простить всех, живя в нашем мире, когда тебя обманывают на каждом шагу, обвешивают, когда боишься выпустить детей на улицу, когда всюду бандиты, коррупция, ложь, когда не знаешь, какую газету читать, кому верить. Всем прощал! Очередная сказка не от мира сего! Как же можно жить, не осуждая зло? Стать воистину слепым, ничего не видеть? А я не хочу быть слепым. Я – вижу! Или мне завязать глаза прикажете?

– Нет, зачем же ещё завязывать? – как к маленькому, обратился к возбуждённому сыну дедушка. – Наоборот, развязать надо!

– Прости, но это уже слишком! – Игорь Петрович посчитал такой тон оскорблением.

– А кто тебя призывает не видеть зла? Его надо видеть, но не путать источник зла с его жертвами.

– Нельзя ли попроще? – недовольно пробурчал папа.

– Попробую, – охотно согласился дедушка. – Только для этого мне придется поведать историю, рассказанную святым Дорофеем.

–

Это было в давние времена, когда торговля людьми шла в открытую. Узнав о прибытии в город корабля с живым товаром, одна благочестивая женщина поспешила на пристань, чтобы приобрести девочку. Ей хотелось воспитать истинную христианку, не знающую порока и греха. Заплатив требуемую сумму, она, счастливая, ушла, уведя с собою прелестного ангелочка. Через минуту другая женщина, содержательница притона, тоже купила девочку, но совсем для других целей.

Первая воспитывалась в чистоте, трудолюбии и святости, вторая – окружённая развратом.

Теперь мысленно перенесёмся в те далёкие времена и представим, что нам дано пройти по улицам того города и увидеть этих девочек повзрослевшими. Что мы скажем, встретив первую?

– Наверняка мы будем в восторге от её скромности, приветливости и сердечности, – ответила за всех бабушка.

– А что мы скажем о второй?

– Лучше мы промолчим, – сказала мама.

– Почему?

– Потому что порок будет читаться и в её облике, и в поведении, – строго ответила мама.

И тут дедушка задал вопрос святого Дорофея:

– Если эти девушки совершат один и тот же проступок, одинаково ли будет судить их Бог?

– Думаю, что нет, – сразу же ответила мама. – Одна знала Заповеди Божии, её учили их соблюдать, другая даже и не слышала о них, не ведала о целомудрии и чистоте. Грех был нормой её жизни.

– Были ли личные заслуги у первой в том, что она стала такой благочестивой?

– Нет, её так воспитали.

– Была ли личная вина у второй, что она стала служить пороку?

– И её так воспитали.

– Неужели нам не жалко будет этой погубленной души? – дедушка наклонился к внучке.

– Конечно, жалко.

– Имеем ли мы право, не зная ни её жизни, ни воспитания, судить несчастную? – этот вопрос уже был обращён ко всем.

– Право судить принадлежит только Богу, – в подтверждение бабушка сослалась на слова Самого Господа: “У Меня отмщение, Я воздам”.

Но у папы была своя логика:

– Так что, видя преступления, я должен закрывать на них глаза, поощряя зло?

– Нет, сынок, зло поощрять не надо. Однако есть разница между осуждением человека и порицанием его поступка. Одно дело, говорил святой Дорофей, сказать о ком-то: он разгневался. И совсем иное сказать: он гневлив, то есть осудить всё расположение души, вынести приговор всей его жизни. Осуждающий замечает лишь грехи ближнего, а свои оставляет без внимания. Грех осуждения Христос назвал одним из самых тяжких, сказав: “Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза”.

Господь сравнил грех ближнего с сучком, а осуждение греха уподобил бревну.

Один праведный инок так неотступно и слёзно просил Бога о своей матери, что Господь послал ангела забрать из ада её душу. Увидев это, обитатели преисподней ухватились за свою подругу. Ангел возносился всё выше и выше. Однако мать праведника, посчитав, что остальные недостойны быть спасёнными вместе с нею, стала сбрасывать их с себя. И чем меньше их оставалось, тем медленнее становился полёт ангела. Когда же она отбросила последнюю ухватившуюся за неё грешную душу, ангел разжал руки и отпустил её.

– Что ты хотел сказать этой легендой? – недоуменно спросил папа.

– Не так ли и мы считаем достойными именно себя, осуждая ближнего? – спросил, обращаясь ко всем и к себе, дедушка.

– Не так ли, – в тон ему сказала бабушка, – и нашу душу выпустит из своих рук наш Ангел-хранитель, видя, как мы нарушаем заповедь: “Не судите, да не судимы будете?”

– Разве может войти Бог в душу, в которой нет любви, а есть осужденье и злоба? – спросил дедушка и сам же ответил: – Осуждая других, мы растим в себе гордыню, поселяем в себе дух злобы.

– Это непостижимо для меня, – покачал головой папа. – Видеть зло – и прощать, потворствовать?

– Нет, дорогой, – дедушка погладил по плечу сына. – Если обижают другого – заступись. Но если тебя – стерпи и прости.

– Почему простить? – не понимал папа.

– Потому что так учил Сам Господь. Уже на кресте, когда в Него плевали, когда Его распинали, Он просил Своего Отца: “Отче, прости им, ибо не ведают, что творят”.

Он-то знал, что Его палачи лишь жертвы, лишь орудия истинного врага. Да разве можно злом остановить зло? Нет, только приумножить. Что есть зло, как не отсутствие добра, отсутствие любви? Любить и есть наше предназначение, наше уподобление Богу, наш долг. Что есть грех, как не нарушение заповеди любви? На страшном суде, от которого нам не уйти, мы и будем судимы по мере любви, которую мы успели проявить своим ближним.

Любить бывает трудно. Трудно бывает и прощать.

17 сентября 1992 года в городе Жодино ночью постучали к священнику. Девичьи голоса просили о помощи. Отец Алексей Шинкевич открыл двери. В него выпустили струю парализующего газа из баллончика и связали. Били по голове, приговаривая: “С тобой пора кончать”. Для завершения злодейства были приготовлены нож и бензин. Но Бог не допустил смерти пастыря. Милиция схватила преступниц прямо в забрызганной кровью комнате. А когда отец Алексей пришёл в себя в реанимационной палате, первое, что он сказал: “Я прощаю им! Не нужно их наказывать!”

Но почему, почему? – возмутился папа. Потому что так учит Бог:

И остави нам долги наши,

как и мы оставляем должникам нашим.

Вечер двадцать второй. Чтобы победить тьму…

– Как вы считаете, друзья, слепые хотят видеть? – спросил дедушка, когда все собрались.

– Конечно, – уверенно ответил Серёжа.

– Я тоже так думал. Но недавно прочёл в газете, что академик Фёдоров предложил группе слепых сделать операцию и возвратить зрение. Как вы думаете, они согласились?

– Ещё бы! – без сомнения ответил Серёжа.

– А вот и нет. Представьте себе, большинство отказалось.

Возникла недоуменная пауза, которую прервала Таня:

– Почему?

– Привыкли жить во тьме, – высказала своё предположение мама.

– Однажды меня пригласили в школу, – решил развить тему дедушка, – на встречу с ребятами пятых классов. Просили поговорить о Боге, так как дети о Нём ничего не знают, впрочем, как и многие взрослые. Пришёл я, рассказываю, что могу. Слушают меня, как говорится, рты раскрыв.

И вдруг я замечаю: один мальчик, лишь только назову имя Господа нашего Иисуса Христа, уши затыкает. Потом откроет, как бы вынырнет, послушает, и, когда снова услышит святое Имя, опять уши закупоривает. Спрашиваю его:

– Что с тобой?

– Мне родители запрещают слушать о Христе.

– Если так, то выйди, не мучайся. Он не выходит, а свои странные действия продолжает. Что делать? Я постарался не обращать на него внимание, просто не замечать.

– Однажды, возвращаясь из дальней поездки, – вспомнила мама, – мы подружились с маленькой Аннушкой. Она охотно играла со взрослыми, но вскоре мы заметили, что девочка не отвечает на вопросы. Оказалось, что бедная девочка родилась глухой. Но добрые люди, узнав про это, пригласили Аннушку в Германию, где ей сделали операцию.

Девочка стала слышать, но только тогда, когда к её ушкам присоединяют слуховой аппарат, работающий на батарейках. Её мама пояснила: “В автобусе от движения создаётся гул, который её беспокоит, поэтому я спрятала приборчик в сумочку. Вот приедем в Брест, я подключу батарейки, и Аннушка опять будет слышать”.

– Когда-то первые люди Адам и Ева видели и слышали своего Творца. Но грех непослушания исказил нашу природу, и теперь мы лишены этого великого дара. Однако есть то, что может помочь нам услышать Его. Что это? – спросил дедушка Таню.

– Не знаю.

– Вера наша, – объяснил дедушка. – Хотя мы теперь не можем непосредственно видеть и слышать нашего Спасителя так, как видим и слышим друг друга, святым Господь являлся зримо. Большинство же из нас духовно слепы и глухи.

– Но это не безнадёжно, – дополнила бабушка, – в Евангелии сказано: “И свет во тьме светит, и тьма не объяла его”.

– Как же не объяла? – удивилась мама. – Многие миллионы пребывают во тьме. Как подумаешь об этом, становится жутко. Порой кажется, что все попытки преодолеть тьму бессильны.

– У писателя Азарова, – возразил дедушка, – есть замечательные слова: “Не борись с тьмой. Чтобы победить тьму, надо зажечь свет”. Так что будем зажигать огоньки веры и все эпидемии слепоты исчезнут.

– А что такое эпидемия? – Таня не любила непонятных слов.

– Это когда заболевает очень много людей. Представь: заболел ребёнок. Болезнь оказалась опасной. Можно его отправлять в садик?

– Нет.

– Почему?

– Чтобы он вылечился.

– И чтобы другие дети остались здоровыми, – рассудительно дополнил Серёжа.

– Но родители и врачи, – продолжала бабушка, – заметили хитрую болезнь поздно. Она успела незаметно перескочить на других детей. Учёные знают, что такие болезни вызываются вирусами, которые быстро распространяются. И вот вирусов стало так много, что они разлетелись по всей группе. Когда это обнаружили, был объявлен карантин. Ты знаешь, что это такое?

– Знаю. Когда детей не пускают в садик, а комнаты, в которых они спали и играли, моют и проветривают.

– Для чего?

– Чтобы все вирусы улетели.

– Правильно. Однако вирусы были не только хитрые, но и коварные. Они успели прокрасться в другие группы. Но и этого им было мало. Они спрятались в одежде пап и мам, которые даже не подозревали, что носят на себе полчища вирусов. И так заболел весь город. Это и называется эпидемией.

– В прежние времена от эпидемий умирали сотни тысяч людей, – продолжил тему дедушка. – Тот город, в котором начиналась, например, чума, закрывали, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти, чтобы ни одна мышь не проскользнула. Боялись, что болезнь распространится и на другие города.

Но как ни уберегались заставами, страшные эпидемии находили себе всё новые жертвы. В 1655 году моровая язва, косившая город за городом на юге России, проникла в Вологду.

Не было в городе семьи, которая не понесла бы тяжёлой утраты. Многие дома и вовсе стояли заколоченными – там уже некого было хоронить.

Днём и ночью над многотысячным городом гудел соборный колокол. Его тревожный призыв подхватывали перезвоны колоколов приходских церквей. Свалится от усталости один звонарь, на его место заступает другой. Улицы были пустынны. Лишь стаи крыс метались по дворам, да траурные повозки совершали свой скорбный путь на кладбище. А там уже не успевали рыть отдельные могилы. Хоронили людей по-братски – несколько десятков в одной

могиле.

Молился священник, прося Бога простить грешную жизнь усопших, стучали комья земли, плакали родные, ставили крест да расходились по домам, крепко затворяя двери.

Гудел, печально гудел колокол…

Как спастись от врага невидимого? Если бы ворог подступил к воротам, взяли бы шлемы, щиты, пищали, сабли острые… А как одолеть то, что от глаз сокрыто?

И вспомнили люди старинный завет: если с первыми лучами солнца начать строить храм, успеть выстроить его и освятить до заката, болезнь отступит. И стали ходить ночью от дома к дому, будить, звать всех, кто ещё мог стоять, у кого ещё остались силы держать в руках топор, собраться для строительства церкви. И отозвалось много мужчин, женщин, стариков, детей. Все, кто сумел подняться с постели, собравшись на площади помолились, прося Бога о помощи и спасении.

Священник освятил место будущего храма, и лишь только солнечный луч скользнул из-за горизонта, ударили топоры. Кто рубил деревья, кто обтёсывал, кто возил. Старушки готовили еду. Дети бегали за водой, поили коней. Работали всем миром, дружно.

Солнце уже давно перевалило за полдень и клонилось к закату. Люди устали, но видя, как на глазах вырастает храм, с новыми силами творили святое дело.

И вот солнце у самого горизонта. А ещё надо закончить купол и поставить крест… Успеют ли? Каждый, не бросая работы, молился, прося Господа задержать солнышко, не дать ему закатиться. И Бог услышал их просьбы. Солнышко и впрямь задержалось, словно залюбовалось, как водружают крест, как с надеждой молятся верующие, как освящается храм.

Отслужили торжественный молебен. Люди повалились с ног от усталости, засыпая прямо на полу, на ступеньках. И отступила болезнь!

Жители Вологды были спасены. Они оставили о том свидетельство, подкрепив его десятками подписей, чтобы знали их потомки, что путь к спасению – через храм Божий.

Церкви, построенные по обету в течение одного дня, не легенда. Это – наша история. Такой храм называют обыдённой церковью.

В Москве, недалеко от станции метро “Кропоткинская”, есть такая церковь. Её возникновение также связано с чрезвычайным положением. Была страшная засуха, грозившая голодом. У стен Кремля собрались верующие, отслужили молебен и дали обет Богу: идти крестным ходом, пока не пойдёт дождь, а на том месте, где пошлёт Бог спасительную влагу, построить церковь. Они шли, распевая псалмы и молитвы, пока не хлынул ливень. Возблагодарили верующие своего Творца и построили храм.

Обыдённые церкви строились в дни бедствий. Услышав такое название, знайте, что в том месте, где она стоит, сотворено чудо. Беды, болезни, катастрофы, землетрясения и войны даются за безбожие. Храмы создаются для спасения. Вот почему мы и молимся:

И не введи нас во искушение,

но избави нас от лукавого.

Ибо Твое есть Царство

и сила и слава во веки. Аминь.

Вечер двадцать третий. Христос воскресе!

Услышав, как открывается дверь, Таня бросилась встречать:

– Дедушка, наконец-то! Мы тебя ждём-ждём!

– Христос воскресе! – приветствовал дедушка.

– Воистину воскресе! – дружно отвечали ему.

– А я освящённые гостинцы принёс. – Дедушка выгружал на стол праздничные угощения. – Это тебе, а это тебе…

– Да проходите к столу, садитесь, – хлопотала бабушка, завершая приготовления.

– А почему на Пасху крашеные яйца дарят? – полюбопытствовала Таня.

– Это обычай такой, – поспешила с ответом мама. – После того, как Мария Магдалина увидела воскресшего Христа, она пришла к императору Тиверию с этой великой вестью и подали ему красное яйцо со словами: “Христос воскресе!”

– Ну, обычай приносить подарки в знак почтения существовал и раньше. Кто приносил золото, кто серебро, кто драгоценные камни, – заметил папа. – Простой люд приносил яйца. Я думаю – от бедности.

– Не только от бедности, – поправил дедушка. – У древних народов…

– Что было у древних, ты потом поведаешь, а пока – угощайтесь, дорогие, – сказала бабушка. – С праздником!

Когда шум за столом немного утих, Таня обратилась к дедушке:

– Так что ты хотел рассказать про древних?

– В древности яйцо было символом Вселенной, из которой и появился мир. Яйцо есть начало новой жизни. Как из скорлупы рождается жизнь, так из гроба – царства смерти – воскрес Жизнедатель Христос. Это значит, что восстанут для жизни вечной все умершие, в свой час восстанем и мы.

Иисус Христос омыл Своей кровью наши грехи. Красный цвет и означает радость воскресения и возрождения всего рода человеческого. Вот на Пасху и дарят красное яйцо, ибо оно символизирует наше будущее воскресение во Христе.

– В народе верят, что освящённое в Церкви яйцо оберегает дом от пожара, охраняет от болезней и бед, – раскладывая малышам салаты, добавила бабушка. – На Руси сам царь раздавал крашеные яйца не только своим приближённым, но и солдатам, даже тюрьмы посещал, обращаясь к преступникам: “Христос воскресе и для вас”. Подавал милостыню, одежду, угощения. Яйца дарились не только куриные, но и деревянные, золотом и красками расписанные.

– Были удивительные умельцы, – подхватила мама, – создававшие пасхальные яйца из хрусталя, фарфора, цветного и прозрачного стекла, кости. Кондитеры придумывали сахарные, шоколадные…

– Пасха – день примирения Неба и Земли, день взаимного прощения. В знак святой любви люди радостно целовали друг друга – христосовались. А в это время, – дедушка посмотрел на Серёжу, – в это время над всей округой разливался колокольный звон. В этот праздник каждый мог забраться на колокольню и трезвонить, сколько душа пожелает.

– Вот мне бы туда! – размечтался внук, но его пыл охладил папа:

– Всё это трогательно и красиво. Однако нам слишком долго внушали, что воскресение – миф. Теперь нам нужны доказательства, чтобы мы поверили и в воскресение, и в вечную жизнь.

– Так ведь их множество! – уверенно заявил дедушка. – И некоторые из них, как ни странно, принадлежат самим гонителям Христа.

– Вот как? – удивился папа.

– Что пугало их больше всего, что приводило их в трепет? Конечно то, что предсказал Господь: Его воскресение на третий день после смерти. Это было бы для них катастрофой. Все их устои и учения рассыпались бы в прах, а их злодеяние стало бы очевидным. Ясно, что сами они не верили ни в Божественность Христа, ни в возможность Его воскресения. Но их страшила та вера, которая была у народа. А если ученики Христа похитили бы Его тело, то возник бы предлог для смуты на века. Вот почему было решено выставить у святого гроба усиленную охрану.

Прежде чем выставить охрану, громадный камень, закрывавший вход в гробницу, отвалили. Когда убедились, что тело Иисуса на месте и другого выхода из пещеры нет, камень поставили на место, а гробницу опечатали в присутствии римских солдат.

Итак, было сделано всё, чтобы никто не мог проникнуть в гробницу. Но именно эти строгие меры и служат прямым свидетельством и доказательством воскресения.

– “Время было действовать Богу…” Мне захотелось прочесть слова епископа Иннокентия, – бабушка нашла в книге отмеченное место. – “Человечество никогда не видело столько великого, прекрасного, божественного, сколько видело в короткое время служения Иисусова. И всё великое, прекрасное, божественное было заключено теперь в гробе, запечатанном печатью. Что было бы с человечеством, если бы тело Праведника увидело нетление? Миф божественный, открывшийся на время, опять закрылся бы навсегда. После божественного озарения наступила бы мрачнейшая ночь. Великое дело человеческого спасения осталось бы погребённым вместе с Иисусом.

Итак, время было действовать Богу, Самому Богу! Это была самая решительная минута не только для всего человечества, но и для самого божественного мироправления”.

– Есть интересное свидетельство историка Гармизия, современника Христа, – дедушка достал папку и стал искать нужные записи. – Это свидетельство приводил академик Белецкий. Он видел особую ценность этого показания в том, что в момент воскресения Иисуса Христа Гармизий находился вместе с одним из помощников Пилата вблизи гробницы. И ещё одна важная деталь: Гармизий был настроен против Христа. Он уговаривал жену Пилата не удерживать мужа от смертного приговора Христу.

До самого распятия он считал Иисуса обманщиком, поэтому по собственной инициативе и направился в ночь под воскресенье ко гробу, чтобы убедиться в том, что Христос не воскреснет, и тело Его навсегда останется в земле. Вот его свидетельство:

Приблизившись ко гробу и находясь в шагах полуторастах от него, мы видели в слабом свете зари стражу у гроба. Два человека сидели, остальные лежали на земле.

Было очень тихо. Мы шли медленно, и нас обогнала стража, шедшая ко гробу сменить ту, которая находилась там с вечера. Потом вдруг стало очень светло, мы не могли понять, откуда этот свет, но вскоре увидели, что он исходит из движущегося вверху сияющего облака. Оно спустилось ко гробу, и над землёй там показался человек, как бы состоящий из света. Затем раздались удары подобные грому, но не на небе, а на земле. От этого находившаяся у гроба стража в ужасе вскочила, а потом упала. В это время ко гробу справа от нас спускалась женщина. Она вдруг закричала: “Открылось, открылось!” В тот же миг нам стало видно, что действительно, очень большой камень, лежащий на гробе, как бы сам собою поднялся и открыл гроб. Мы очень испугались, потом через некоторое время свет над гробом исчез, и всё стало таким, как обыкновенно. Когда мы после всего этого приблизились ко гробу, то оказалось, что там уже нет тела погребённого в нём человека.

– Увы, об этом свидетельстве у нас не было известно, – вздохнув, сказал папа.

– Мало ли у нас было обмана? – возразил дедушка. – Академик Белецкий писал более чем о двухстах надёжных свидетельствах воскресения Христа. Знаток античности академик Бузескул говорил: “Воскресение Христа подтверждено историческими источниками с такой же несомненностью, как существование Ивана Грозного и Петра Великого”. Надеюсь, в их реальности ты не сомневаешься?

– В их – нет, – усмехнулся папа. – Но дело не только в достоверности исторических документов и показаний современников. Сам факт воскресения умершего представляется мне невероятным.

Дедушка примирительно кивнул:

– Ты прав, сынок. Само воскресение осталось непостижимым для ума чудом. Оно произошло ранним утром в тишине и покое, когда вход в гробницу охраняли стража, печать и камень.

Как оно совершилось – остаётся тайной. Господь Иисус Христос ожил, воскрес из мёртвых Божественною силою. Он вышел из гроба, не отвалив камня, не нарушив печати, оставшись невидимым для часовых. Потом произошло землетрясение, с небес сошёл Ангел Господень, отвалил камень от двери гробницы и сел на нём. Вид его был молниеподобный, а одежды белы, как снег. Воины пали ниц, замерли в страхе, а потом убежали. Боясь наказания, они поспешили к первосвященнику и рассказали о всём происшедшем.

Первосвященник спешно созвал старейшин, и они, посоветовавшись, дали воинам много, денег, сказав: “Говорите всем, что ученики Его, придя ночью, украли Его, когда вы спали. Если слух об этом дойдёт до правителя, мы убедим его, и вас от неприятностей избавим”. Воины, взяв деньги, стали распространять слух о похищении тела Иисусова Его учениками.

– А не могли ли они похитить Его на самом деле? – спросил Серёжа.

– Не могли. Они были подавлены, пребывали в растерянности, в слезах, в страхе прятались от людей. После распятия и смерти Христа они потеряли веру. А без веры для чего им была нужна инсценировка воскресения? Они настолько предались унынию, что потеряли всякую надежду и даже не пошли ко гробу увидеть предсказанное воскресение.

Да и жёны-мироносицы пришли ко гробу не встретить Воскресшего, а намастить мёртвое тело Христа ароматами. Услышав первое известие Марии Магдалины о Воскресении Спасителя, о том, что Он жив и она видела Его, апостолы не поверили. Не поверили они и двум ученикам, которым Он являлся. Так что о похищении тела даже мыслей у апостолов не было. Но тело исчезло. Исчезло из тщательно охраняемой гробницы. Свидетелями Воскресения были и погребальные одежды Христа. Они не исчезли.

Таня широко раскрыла глаза:

– Как же одежды могли быть свидетелями?

– Могли, детка, могли, – дедушка ласково улыбнулся своей любимице и пояснил: – В то утро, когда донеслась весть, что тело исчезло, любимый ученик Господа Иоанн побежал к гробнице вместе с апостолом Петром. Иоанн обогнал Петра и оказался у гробницы первым, но не отважился вступить в неё. Подбежавший Пётр первым заглянул внутрь, а за ним – Иоанн. Что же увидели они, если Иоанн признаётся: “и увидел, и уверовал”? А увидели они погребальные одежды. Они были свёрнуты так, как Иосиф с помощниками оборачивали их вокруг тела Господня. Отдельно лежал “особо свитый” платок для головы. Он сохранял форму, приданную ему, когда им оборачивали голову Спасителя. Человеческая рука явно не касалась этих безмолвных свидетелей после совершения чуда. Вот почему Иоанн “увидел и уверовал”. О Петре же в Евангелии сказано, что он “увидел только пелены лежащие, и пошёл назад, дивясь сам в себе происшедшему”.

Какой вихрь мыслей проносился в голове Петра? Давно ли Господь сказал ему: “Ты – Пётр, и на сем камне я создам Церковь мою”. Давно ли во время Тайной вечери на смелое обещание положить душу за своего Учителя Иисус ответил ему: “Душу твою за Меня положишь? Истинно, истинно говорю тебе: не пропоёт петух, как отречёшься от Меня трижды”.

И он отрёкся. Даже клялся и божился, что “не знает Сего Человека”. И вдруг запел петух. Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра. И вспомнил Пётр слово, сказанное ему Иисусом. И ушёл, горько заплакав.

Мог ли Петр забыть этот взгляд?

Как же бежал он, когда Мария Магдалина сообщила: “Унесли Господа моего!” И вот перед ним погребальные одежды. А в памяти непостижимые слова: “в третий день воскресну”.

Чтобы неверующие ученики уверовали в Его Воскресение, Господь является им Сам, показывает Свои раны, ест с ними и Своей беседой раскрывает им смысл происшедшего.

В “Деяниях Апостолов” сообщается, что воскресший Христос являлся ученикам в течение 40 дней, “говоря о Царствии Божием”. Это общение с Воскресшим преобразило учеников Христа, преобразило и Его брата Иакова. До Воскресения он с недоверием относился к учению Иисуса. После Воскресения Иаков вместе с другим Апостолами становится проповедником Благой Вести. Он пишет о себе, что стал “рабом Бога и Господа Иисуса Христа”. Это произошло, потому что Христос являлся Иакову.

Не верил в Воскресение и апостол Фома. Но, увидев Воскресшего, он воскликнул: “Господь мой и Бог мой!” И подтвердил свою веру мученической смертью за Христа.

Воскресение преобразило прячущихся учеников в смелых проповедников, которых не могли заставить замолчать ни преследования, ни побои, ни казни.

Возникновение Церкви Христовой, гонимой и уничтожаемой, возможно было только на основе веры в Воскресение Спасителя.

– “А если Христос не воскрес, – привела слова апостола бабушка, – то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша”.

– А если – воскрес? Что это значит для нас? Как думают внучата? – дедушка с любопытством смотрел на детей, ожидая их ответа.

Серёжа нахмурил лоб, делая вид, что глубоко задумался.

Танюша решилась отвечать:

– Это значит, что он не обычный человек, а Бог!

– Хорошо, умница. А что скажет папа?

– Да, да… – папа тихо произносил слова, говоря скорее с собой, чем с другими. – Раз Христос воскрес, значит, Он – Бог, и мне предстоит заново учиться воспринимать мир.

На минуту возникла тишина. Её осторожно прервал дедушка:

– Я рад, сынок, что к тебе пришла эта спасительная мысль. Но подумаем далее. Если Богочеловек воскрес, то… – дедушка ожидающе взглянул на Елену Сергеевну.

– …то воскреснем и мы, – продолжила мама. – У нас такое же тело, как и земное тело Христа. В своё время воскреснут все. Значит, Его Воскресение – это победа над смертью. Это – надежда на будущую вечную жизнь. Только живи по заповедям.

– Так… Отлично, – дедушка довольно потёр руки. – Но это не только надежда на будущее, которое когда-то придёт. Это – указание на смысл сегодняшней жизни. Если нет воскресения, нет Бога, значит, нет и Божественного замысла, Божественного Промысла. Значит, жизнь – сплошные случайности, хаос, бессмыслица. Значит, случайна и история мира, не имеет высшей цели и каждая душа. Так? Замечательно ответил на этот вопрос архимандрит Иоанн (Крестьянкин):

Воскресший Христос возвёл род людской от земли к небу, придал существованию человека возвышенный и благородный смысл. Новая жизнь открылась для человека. Ему дана возможность умереть для греха, чтобы воскреснуть со Христом и с Ним жить.

Христос воскресе! Всего два слова – и сердца наши наполняются радостной верой. Распахнем же сердца навстречу страдавшему и умершему и воскресшему нас ради, и Он войдёт, и наполнит Собой и Светом Своим жизнь нашу, преобразив души.

Назад к спискуБорис Ганаго

Небесный Гость

Рассказы для детей

По благословению Высокопреосвященнейшего

ФИЛАРЕТА,

Митрополита Минского и Слуцкого, Патриаршего Экзарха всея Беларуси

Библиотека Золотой Корабль.RU 2011

НЕБЕСНЫЙ ГОСТЬ Олеся Таутько

ВЕСНА В ДУШЕ Елена Кумагерчик

ШИПЫ, КОЛЮЧКИ И ЛЮБОВЬ Татьяна Марцева

ПРОЩЕНИЕ Зоя Кистенева

ПОПУТЧИЦА Татьяна Марцева

ПОСЛЕ КАТАСТРОФЫ Елена Степанова

ПЕТРОВИЧ Ирина Куликова

ГДЕ ВЫ БЫЛИ? Зоя Кистенева

ЛЮСЯ Наталья Прохорова

Я СОГЛАСНА, МАМА! Любовь Ганаго

БЛАГОСЛОВЕНИЕ Александр Аксенюк по материалу Л.В. Казакевич

ПИСЬМО БОГУ Ирина Пилецкая по рассказу неизвестного автора

ПРЕДСКАЗАНИЕ Елена Боганева, пересказ фольклорного материала

Небесный гость

сказка

Эта история случилась в одном маленьком городке когда-то очень давно — может быть, век назад, а может, меньше (это уже неважно). И произошла она как раз незадолго до Рождества.

Вы, должно быть, знаете такие маленькие городки, полные всяких таинственных улочек, зданий и древностей, со странным упорством продолжающих сохранять дух средневековья. Наверное, в Рождество времена сближаются — поэтому в те дни Зальцвюрнмберг представлял собой некое таинственное сочетание множества эпох, словно спешащих навстречу Чудесному Младенцу. Рождественские елки, игрушки, свечи, подарки, сияющие витрины магазинчиков, суматоха и суета, торопливо идущие куда-то люди, смех, шутки — казалось, в воздухе витает дух чего-то необыкновенного.

Итак, в один из таких дней по улице медленно шел ученый (не менее трех ученых степеней) профессор богословия Ганс фон Вартенбург, сурово хмуря брови, бормоча что-то себе под нос и рассеянно обводя взглядом окружающий мир. Впрочем, окружающий мир вряд ли мог претендовать на внимание старого профессора, ибо он был погружен в решение очередной проблемы. Профессор преподавал в местном университете и, хотя являлся постоянным предметом шуток студентов, был человеком крайне серьезным и очень умным. Кажется, не существовало такой вещи на свете, которая была бы ему неизвестна. Поэтому, увидев на другой стороне улицы ангела, он тотчас же поспешил к нему навстречу и спросил:

— Твои чин и лик?

Растерянно хлопая глазами, ангел смотрел на него, невольно съеживаясь под сурово-изучающим взглядом старого Ганса. Он вытянулся перед ним в струнку и смотрел виновато, подобно многочисленным студентам профессора — так они вели себя, если им случалось в чем-либо провиниться. Профессор повторил свой вопрос, и ангел, чувствуя себя крайне неуютно, растерянно пролепетал:

— У меня еще нет чина. Я только учусь быть ангелом.

Такой ответ для профессора был полной неожиданностью. Старый Ганс во всем любил логику и порядок; педантичностью и рациональностью отличались его лекции, а тут — надо же! — встретил небесное существо, которое понятия не имеет, что оно за ангел! А профессору как раз надо было уточнить некоторые детали устройства небесного мира для своей очередной очень научной работы.

Строго глядя на собеседника, который под влиянием этого взгляда, казалось, становился более прозрачным, профессор внушительно произнес:

— “Ангел” — слово греческое, значит “небесный посланник”. Духи, сотворенные до появления мира видимого, делятся на чины и лики. Направляются для того, чтобы возвестить волю Божию с определенной миссией.

Пораженный внезапной догадкой профессор остановился.

— Ага, — сказал он, — миссия. А какова твоя миссия?

Ангел (если ангелы умеют бледнеть) казался побледневшим. И на этот вопрос он опять смог только пролепетать:

— Не знаю… Я забыл…

Профессор за свою долгую карьеру слышал сотни таких ответов и считал их крайне безответственными. Поэтому он возмутился и строго провозгласил:

— Надеюсь, ты понимаешь, как безответственно поступаешь! Как это возможно — забыть о миссии?

Ангел растерянно смотрел на него.

— Ну и что же нам теперь делать? — думал вслух профессор. — Нельзя же оставить тебя здесь просто так. Ладно, — решил он, — пойдем ко мне. Быть может, в одной из моих книг мы прочитаем что-нибудь о тебе и о том, какие миссии выполняют начинающие ангелы.

И они отправились в дом профессора. Он жил на втором этаже старого, но надежного дома — такого же надежного, как и сам профессор, где имел чинно обставленную квартиру, в которой главной ценностью были книги. Книги, книги, книги… Они лежали везде — на столах, на креслах, на подоконниках, стояли в больших шкафах. Ангел с почтительностью рассматривал все — а потом, заметив энциклопедию с диковинными картинками, с интересом потянулся к ней. Увлеченный книжными сокровищами профессора, он, казалось, совсем забыл о том, для чего они сюда пришли.

“Непутевый ангел”, — думал старый Ганс, хмуря брови, но в душе ему польстило то, что небесный визитер разделяет его интерес к книгам, а потому он даже рассказал кое-что о некоторых ценных экземплярах и продемонстрировал их.

Так прошло несколько дней. Они читали “Небесную иерархию” и апостола Павла, святых отцов и ученых профессоров (таких же, как Ганс), но так и не смогли найти разгадки. Ганс уходил с утра в университет, строго наказывая “непутевому» изучать литературу, но тот относился к его нравоучениям беззаботно и, видимо, больше листал книжки с картинками, чем то, что оставлял ему профессор. Ганс же был так удивлен тайной гостя, что даже не замечал на лекциях многочисленных ошибок студентов, которым рождественское настроение мешало как следует заниматься. Сам же он напрочь забыл о предстоящем празднике.

Подошел сочельник. В тот день у профессора было совсем мало лекций, он выслушал поздравление студентов, по обычаю рассеянно им кивнул и направился домой. Вечером они с гостем пошли на прогулку. Спускаясь по лестнице, профессор столкнулся с маленькой, худенькой, бедно и очень легко одетой девочкой. Она испуганно метнулась в сторону, робко пробормотав:

— Здравствуйте, господин профессор, счастливого Рождества…

Профессор кивнул все так же рассеянно. Когда они вышли на улицу, ангел вдруг спросил:

— Кто эта девочка?

— Девочка? Какая девочка? Ах, ты, верно, говоришь о Мари. Это дочь зеленщика, они живут на самом верху нашего дома и очень нуждаются.

— А что она сказала?

— Кто? Мари?

— Да, что она сказала?

— А ты разве не услышал? Какие пустые вопросы ты задаешь! Вот уже несколько дней я пытаюсь…

— Нет, что она сказала? — перебил его ангел. Его голос стал очень настойчивым, да и поведение изменилось. Удивленный профессор приостановился:

— Ну она просто поздоровалась со мной и пожелала мне счастливого Рождества…

— Счастливого Рождества? Рождество! Господи, завтра ведь Рождество! Почему ты не сказал мне об этом раньше, Ганс! Я вспомнил, вспомнил! — и посланец небес засмеялся серебристым смехом.

— Вспомнил?! — от неожиданности профессор уронил очки, но даже не наклонился поднять их, а жадно смотрел на ликующего ангела, который сейчас напоминал развеселившегося мальчишку. — Ну, давай же, говори скорей!

— Но ведь это так просто! — ангел снова рассмеялся счастливым смехом. — Господь послал меня отнести рождественский подарок. Ты знаешь, она давно мечтает о фарфоровой кукле, Ганс…

— Кукла? Какая кукла? — растерянно переспросил профессор.

— А вот такая! — ангел взмахнул крыльями, и в воздухе появилась большая кукла, краснощекая, в блестящем платье и с диадемой в волосах.

— Но этого не может быть! Разве у Бога есть время для таких мелочей? Куклы, девочки… Ему ведь надо спасать Вселенную! Разве Он посылает ангелов без особой на то причины? Вся Священная история говорит о важных миссиях, а ты мне рассказываешь сказки…

Но ангел уже не слушал его доводов, а поднялся в воздух с куклой, собираясь лететь к окну Мари. Но на полпути вдруг застыл в воздухе, а потом вернулся.И дана была встреча… [Сборник рассказов]

Ганаго Борис

Можно ли представить человечество без книги, без удивительного дара — чтения, дара сопереживания, сотворчества? В сборнике рассказов «И дана была встреча…» Борис Ганаго пытается проникнуть в тайну нашего соприкосновения с миром образов, возвышающих нас.

Борис Ганаго

И дана была встреча…

Уже поздно?

Но пари есть пари, а законы стаи беспощадны: ты или выиграл, или проигралp>

Последние метры давались ему особо тяжко. Учитель побледнел и с трудом глотал воздухp>

— Не вызвать ли врача? — забеспокоились прохожиеp>

Однако директор доползp>

Но ликования не было. Побежденные виновато опустили взорыp>

Идея пари родилась в бурной словесной схватке. Директор взывалp>

Читая, мы проживаем многие жизни. Бесценный духовный опыт великих людей становится нашим. Мысли и чувства, накопленные веками, передаются нам, обогащают насp>

Человек познает мир не только формально-логически, но и эмоционально-образно, обобщенно постигая суть эпохp>

Порой его перебивалиp>

— Зачем нам это надоp>

Но он продолжалp>

— При превращении букв в слова, в ряд образов, событий создаются мысленные фильмы, возрастают творческие силы. Мы становимся творцамиp>

Нам уже не нужны видеоклипы, мелькание которых парализует наше внимание и зомбирует нас, превращая в видеонаркоманов и уничтожая личностьp>

Под угрозой целые поколения. Видеопродукция — массовая культура — заражает духом разврата, изгоняет целомудрие и чистотуp>

Образы, рожденные при чтении, будут жить в нас до конца наших дней, влияя на наши мысли и поступкиp>

Директор выполнил условие пари. Теперь уже им предстояло склонить головы пред мировой культурой и проползти ее путь от земли до небаp>

Смогут ли эти зомби возродить данный им дар к сотворчеству, сопереживанию, сорадованию или он потерян ими навсегдаp>

Безвозвратно ли окаменели их сердцаp>

Не поздно лиp>

Раскрылась Бездна…

Задумало начальство одной из тюрем расширить кругозор заключенных. Может быть, и пошли они гибельным путем из-за заземленных взглядовp>

Раскрылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне — дна.

У приговоренных к неволе появился блеск в глазах. Возможно, мелькнула догадка о своей причастности к вечному и бесконечномуp>

Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
…Значит — это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами
загоралась хоть одна звезда?!

Владимир Маяковский «Послушайтеp>

Когда после стихов на экране засияла улыбка Гагарина, по-детски заулыбались и те, кто давно разучился радоваться. Что-то тронуло их сердцаp>

Теперь, когда на небосклоне появлялись звезды, у окна камеры собирались заключенные и о чем-то думали. Небо манило ихp>

Потом им предложили беседу со священнослужителем. Однако не все захотели услышать про Вифлеемскую звезду, возвестившую о Спасителеp>

Увы! Увы! Если б в свое время до каждого из нас донесли мысль о личном бессмертии, быть может, и тюрем не былоp>

Ослепление

Павлик возвращался из школы. Он шел, опустив голову, задумчивый и расстроенныйp>

Поиски вариантов она начала с подруг. У нее их было много, и все при делеp>

— Кстати, — улыбаясь, сказала она, — Миша предложил мне работу, и, между прочим, с высокой зарплатойp>

— Ну и как ты, согласилась? — спросил папаp>

Мама лишь изредка ездила с ними, приглашая своих подруг и превращая поездки в пикники с костром, шашлыками и виномp>

В школе Павлик легко сошелся с одноклассниками, а учителя любили любознательного и серьезного мальчикаp>

Она шла домой от подруги и вдруг услышалаp>

— Зайка, Заинька! Остановисьp>

— Заинька, радость моя! Неужели это тыp>

В парке они нашли укромную скамейку, и он опять обнимал и целовал ее. Она не противиласьp>

— Папа еще не вернулся с работы? — спросил он у материp>

— Приходил, — как-то безучастно ответила мама, — но он ушел и вряд ли вернетсяp>

Как не вернется? не понял Павел. — Вы что, поссорилисьp>

— Ты сказала мы? — хмуро спросил Павел. — Значит, и папа этого хочетp>

— Ну, допустим, предложила я, — с некоторым раздражением ответила мама. — Это ничего не меняетp>

— Не драматизируй, Павел! Тем более что отец сам ускорил мое решение. Я ожидала уговоров, убеждений, просьб, ссоры, наконец, а он просто собрал вещи и ушел! Молча ушелp>

— А как иначе, мама? Ты же оскорбила его! Предалаp>

— Не разговаривай так с матерью! Прекрати! Ты еще мал и многого не понимаешьp>

— А что тут понимать? спросил сын. Вы разрушаете сразу две семьи: пашу и его. У Михаила ведь тоже есть жена и сынp>

Не преувеличивай! Зоя Ивановна не ожидала, что Павел так болезненно воспримет возможный развод. — У тебя ничего не изменится. Можешь встречаться с отцом, сколько захочешьp>

Ничего не изменится… — горько повторил Павел. Только рядом не будет родного и любимого человека, друга, наконецp>

И Павел стал торопливо собиратьсяp>

— Куда ты, Паша? испугалась Зоя Ивановнаp>

— К отцу. Его нельзя сейчас оставлять одногоp>

Павел быстро закинул книги и кое-какие вещи в свой рюкзак и пошел в управление завода. Отец еще был там. Он очень обрадовался приходу сына и крепко обнял егоp>

— Ты прав, сын. Только подожди, мне надо кое-что доделатьp>

Оставшись одна, Зоя Ивановна позвонила Михаилу. Встретившись с ним, она рассказала об уходе мужа, а потом и сынаp>

Что посоветуешь, Миша? — спросила онаp>

Помирись с мужем, верни его и сына. Я сниму квартиру, где мы будем спокойно с тобой встречаться. А дальше видно будет. Не торопи события. Все придет в свое время, — закончил онp>

— Ты что, Михаил? Хочешь, чтобы я была твоей любовницей? — удивилась Зояp>

— Ну зачем так резко, Заинька? Не любовницей, а любимой женщиной, попытался он смягчить свои словаp>

Придя домой, Зоя решительно подошла к телефонуp>

— Не звони мне больше, Михаил. Я не виню тебя. Во всем виновата сама. Прощай! — и повесила трубкуp>

А затем позвонила мужуp>

Опасные игры

Я собрался к Игорьку поиграть, но тут меня позвала мамаp>

— Сынок, — сказала она, — не уходи сегодня, побудь со мною. Что-то я плохо себя чувствуюp>

«А как же новые диски?» — мелькнула у меня мысль. Ведь договорились с Игорем… Последнее время, чтобы уйти из дома, я находил всякие отговорки. Нашел и тутp>

— Ладно, Ванюша, иди, — вздохнула мама. И, как обычно, перекрестив меня, попросила не задерживатьсяp>

По дороге раздражение не покидало меняp>

Посидеть с ней… Вот купила бы мне на день рождения приставку, я бы никуда не уходилp>

Но мама была категорически противp>

— Нет, Ванюша. Это опасные и азартные игры. Их приносить в наш дом мы не будемp>

Я пытался переубедить ее, сравнивая компьютерные игры с шахматами, в которых тоже хватает азартаp>

Но мама стояла на своемp>

— Шахматы — умная игра, которая развивает творческие способности. А компьютерные игры убивают их, пробуждая у детей жестокость и эгоизмp>

Короче, ничего мне мама так и не купилаp>

На этот раз игра у меня не шла. Вдруг раздался телефонный звонок. Игорь передал мне трубкуp>

— Тебе звонит какая-то женщинаp>

Я услышал взволнованный голос тети Поли — нашей соседки и маминой подруги. Она сразу стала кричатьp>

Прибежал — а мамы нет. Я застыл в растерянности. И тут появилась тетя Поляp>

— Где мама? Что с нейp>

— Увезли твою маму в больницу. Она хотела видеть тебя. Я стала звонить классной. Тут все и выяснилосьp>

— И мама слышала? — упавшим голосом спросил яp>

— Конечно, — сердито ответила тетя Поляp>

— А что теперь с нейp>

— Давай позвоним, — она набрала номерp>

После разговора тетя Поля заплакалаp>

— Плохо с мамой, Ваня. Ее готовят к операцииp>

Тут заревел и яp>

— Дети, какие вы жестокие, — вытирая слезы, приговаривала тетя Поля, — не бережете своих родителей. Ничего вокруг не видите, кроме своих желанийp>

Она ушла. Я остался один, и мне стало страшно. Ведь никого у меня нет, кроме мамы, — ни отца, ни бабушки, ни дедушки… Вдруг с ней что-нибудь случится, как же я буду житьp>

Став на колени перед иконами, я плакал и молился, просил Бога сохранить маму, обещал забросить дурацкие игры и во всем ей помогатьp>

Молитвы и слезы немного успокоили меня. Я поел и лег спать. Но сон не шел. Мне вспомнилось детствоp>

Через три дня маму разрешили навещать. Когда я вошел, ее лицо озарилось улыбкойp>

— Ванюша, мой дорогой и любимый мальчик, как я рада тебя видетьp>

И ни слова упрека… Слезы хлынули из моих глаз. Я бросился к ней и, обнимая, бессвязно повторялp>

— Мама, мамочка, прости меня, простиp>

Стрелочник

Жена бушевалаp>

— Самp>

Такого быть не может. Должен быть кто-то, чтоб так жизнь перевернуть. Ктоp>

— Богp>

— Не темниp>

— Я, наоборот, наконец к свету стал пробиватьсяp>

— Ну, допустим, допустим. Поверил — ладно. Это дело твое. Но пусть все останется по-прежнему. Молись потихоньку, чтоб никто не зналp>

— Тебе нельзя так волноватьсяp>

— Грех пытались сделать нормой. Закрыв церкви, лишили народ покаяния, обрекая его на вечную гибельp>

— Успокойся, успокойсяp>

— Ты призываешь меня молчать? Из-за куска хлебаp>

— Тише, тишеp>

— Чего так раскипятился? Кто верит газетам, радио? Ты-то тут при чемp>

Парторг, прочтя, посоветовалp>

— Нет. Не заберуp>

— Ну, дорогой, пеняй на себяp>

— Как Бог дастp>

Но работать надо. Кушать-то каждый день хочется. И подался наш правдоискатель на железную дорогу в стрелочникиp>

Однажды за таким занятием и в таком виде на переезде ее увидело начальствоp>

— Здравствуйте! Что вы тут делаетеp>

Пришлось все рассказать. Может, тронуто было сердце высокого чина, может, какие-то другие причины свою роль сыграли, но ее на работе оставили. Закрыли идеологические очиp>

Правя рукописи, он тоже придавал направление, но не поездам, а мыслям, движению чувств и сердец. Вот только куда он их направлялp>

Теперь стрелками автоматы «дирижируют». Да что там стрелки? В людей чипы вставляют и командуют ими, не спрашивая согласия. А направления-то всего два… Лишь Бог спасти можетp>

Его звал храм. Каждое воскресенье он бывал на ранней службе, вечерами читал Священное Писание, творения святых отцов. И молился. Много молилсяp>

Прошло время, и он устроился работать сторожем в церкви. Потом стал звонарем, псаломщиком, диакономp>

Еще в период его метаний жена при встрече с митрополитом пожаловалась на несговорчивость мужа. Владыка ответил неожиданноp>

— Сама матушкой будешьp>

— Я? Я?! Никогдаp>

Каждый сам себе стрелочникp>

Можно ли в это поверить?

Зимний вечер. За окнами сугробы. Семья собралась в деревенском доме, вся в одной комнатеp>

На этой книге вырастали отцы и деды. В ней искали ответы на исконные вопросы: кто они, чьи потомки, для чего созданы, какими им задано бытьp>

В вечер, о котором идет речь, с этих заветных страниц возникал образ странного человека. Он не имел ни кола, ни двора, ни крыши над головой, ни даже одежды в лютый морозp>

— Не серчай, царь, — пояснил гость. — Сим излиянием я угасил огонь, объявший в сей час Новгород, и потушил пожарp>

Как в это можно поверить? Не чудит ли юродивый? Ведь он в Москве, а Новгород гдеp>

Сказав загадочное, Василий быстро вышел из царских палатp>

Слуги бросились за ним да вскоре вернулись ни с чем. Лепечут такое, во что трезвому поверить невозможно. Врут подиp>

— Мы его почти-настигли, но он, добежав до Москвы-реки, перешел ее будто посуху. И скрылсяp>

Что царю оставалось делать? Ему, великому государю, простить такую дерзость и прослыть дурнемp>

Отправил государь гонцов в Новгород, а сам заметил день и час происшедшего и стал ожидать посланцевp>

Вернулись гонцы и совсем дивное поведалиp>

Случилось же это в тот самый час, когда блаженный Василий в гостях у царя былp>

Потом и новгородцы, оказавшись в Москве, опознали блаженного и пред москвичами стали славить Василия. А тот сбежалp>

Царь полюбил чудотворца и с доверием прислушивался к каждому его слову, как к слову Божьего посланникаp>

Конечно, не все верили в чудеса и святость нагоходца. Его так и называли, ибо ходил он в чем мать родила, лишь чуть облачась тряпьем. Зачем, спрашиваетсяp>

Вся Москва, хоть и дивилась ему, ибо он опрокидывал всю земную логику, дивилась без устали, но почитала. Ну а если кто глумиться начинал над святостью, тоp>

— Будешь ли еще кощунствовать? — спросил Василийp>

Верила в святость и вся семья, слушавшая житие. Они каждый вечер впитывали в себя святые мысли и святые образы. Для них они были реальностью. А как иначеp>

Брали и кое-что из одежды. Дети вместе с матерью пали на колени и взывали молитвенно к блаженному Василию, чтоб сохранил их дом и хозяйствоp>

И дана была встреча…

(По мотивам рассказа И.М. Концевича «Встреча в трамваеp>

Всякая мысль имеет свой дух,

всякий образ мыслей имеет

свой отдельный дух,

всякая книга имеет

свой собственный дух.

Святитель Игнатий Брянчаниновp>

Девушка охотно ответила: «Горькогоp>

Шел 1905 год. Имя Горького становилось предвестником катастроф. Нечто зловещее звучало в его словах: «Буря! Скоро грянет буряp>

Что за буря? Нужна ли она и кому? Девушка пока не задавала подобных вопросов. Какой-то беспокойный дух витал вокруг, заражая умы и сердцаp>

— Что же мне читать? — испытующе спросила онаp>

Быстро последовал ответp>

— Священника Хитроваp>

Что только заговорщики не передавали молодому поколению! Но во всем был дух богоборческий, революционныйp>

Солнце входит и заходит,
А в тюрьме моей темно.
Днем и ночью часовые
Стерегут мое окно.

Пели завербованные, не представляя, что призывают себе и своей стране ужасные временаp>

И тут ее сосед в трамвае при одном имени писателя-буревестника схватился за свои седины… Однако свободолюбие, столь воспеваемое вокруг, взыграло в ней, и она с вызовом сказалаp>

— Вы, чего доброго, скажете, чтобы я в монастырь шлаp>

Несмотря на ее дерзкую иронию, последовал ответp>

— Да, идите в монастырьp>

Она лишь улыбнулась, но, заметив, что спутник собирается покинуть ее, успела спроситьp>

— Кто вы? Как ваше имяp>

Он тихо произнесp>

— Мое имя осталось в монастырской ограде, — и прощально поклонилсяp>

Буря! Пусть сильнее грянет буряp>

— А куда же исчез Бог?! — запротестовала в ней каждая клетка. — Возможно ли без Негоp>

Знакомый иеромонах по ее словесному портрету назвал предположительное имя встреченного ею незнакомца старец Версонофийp>

Голос предков

Всякого, кто исповедает

Меня пред людьми,

того исповедаю и Я

пред Отцом Моим Небесным.

(Мф. 10, 32p>

Веками в православных семьях перед трапезой возносились молитвы для освещения земных благ, завершаясь просьбой дарования Небесного Царстваp>

Слава с младых лет впитал в себя эту традицию и неукоснительно исполнял ее. Дома. Но здесь находился весь класс, на роль заводилы в котором претендовал Костя Комарp>

Он встал. За ним поднялись и другие верующие. Четко произнося каждое слово, Слава ощущал в них вечную силуp>

Отче наш, Сущий на небесах!
Да святится имя Твое,
Да придет Царствие Твое…

Костя аж рот разинул от удивления, потом пальцем покрутил у виска, взвизгнул и скорчил рожицу. Его «подданные» стали хихикать. Классная спросилаp>

— Комар, что с тобойp>

И тут невольно возникает вопрос: ребята ели и пили одно и то же. Почему же не все попали в больницу? Что это, случайность или вразумлениеp>

Есть духовный закон: Бог поругаем не бывает! Наши предки его чтили, а когда забыли, разразилась революция. Не таится ли в происшедшем предостережение богохульникамp>

Проезжая мимо погоста, ребята перекрестились. Классная взяла в руки микрофон и прочитала удивительные строки поэта Анатолия Жигулинаp>

О, мои счастливые предки,
Как завидую нынче вам!
Вашим вербным пушистым веткам,
Вашим сильным добрым рукам.
Слышу дальний звон колокольный.
Это солнце гудит весной.
Вижу белые колокольни,
Вознесенные над землей.
Как легко уходить вам было,
Покидать этот белый свет!
Одуванчики на могилах
Говорили, что смерти нет.
Знали вы, что земные звуки
Будут слышать назло судьбе
Ваши дети и ваши внуки,
Вашу жизнь пронося в себе.

А что ты передашь потомкам, мой другp>

Тайна святых строк

— Придется подождать. У епископа кто-то есть. Предупредить-то предупредил, а сам призадумалсяp>

«Кто же там? И как он мог туда проникнуть, минуя приемную? Я ведь никуда не отлучался. Странно… Очень странноp>

Прошел час. Посетитель опять напомнил о себеp>

— У меня нет времени ждать. Дело неотложное. Прокл вновь заглянул в щелочку и опять был вынужден отказатьp>

Прокл вошел в приемную и удивленно заметил, что у епископа никого нетp>

— Как никого? Я же своими глазамиp>

Попросив прощения, келейник поделился своим смущениемp>

— К Вам просился посетитель, но я, убедившись, что у Вас кто-то есть, уговаривал пришедшего подождатьp>

— Но у меня никого не было! — удивился Иоаннp>

— Как не было? Я своими глазами видел, что кто-то стоял за Вашей спиной и что-то диктовал, а Вы писалиp>

— Я действительно писал толкование на слово Иоанна Богословаp>

При этом они посмотрели на икону Апостола — любимца Господа, которая всегда висела над столом епископа. И тут Прокл воскликнулp>

— Да! Да! Именно он стоял за Вами и что-то говорил, говорил, а Вы писалиp>

Так открылась тайна возникновения святой книгиp>

Книги и стая

Утомившись, Иван выбрал пригорок, прилег отдохнуть да и вздремнул чутокp>

Рюкзак опустел, но вот уже совсем рядом дома. Собаки, учуяв волчий дух, подняли шум. А в руках у него догорает последняя книжка, аж пальцы обожглаp>

От ожога Иван вздрогнул, и видение исчезлоp>

В родном селе фронтовик появлялся редко, привозя пачки книг для библиотеки. Но к своему огорчению замечал: они пылились на заброшенных полках — мало кто сюда наведывалсяp>

Временами Ивану вспоминалось то, что привиделось на пригорке. Он знал, что снам доверять нельзя, однако в этом видении таился некий символ, смыслp>

Дай Бог, чтобы этот святой огонь воспылал и в наших мыслях, и в наших сердцахp>

Неведомая сила

Мальчик пытался на песке запечатлеть красивые черты старца, но у него ничего не получалось. С сердечной простой он молилсяp>

— Святой Иоанне, научи меня писать иконы так, как тот, кто написал этот твой образ. Помоги мне, отчеp>

— Завтра рано утром встань у входных дверей храма святой Софии. Туда на службу пойдет главный царский иконописец. Попроси, чтобы тебе указали на него, и передай ему это письмоp>

— Откуда у тебя это письмо? — недоверчиво спросил художникp>

Ничего не утаивая, мальчуган поведал все, как былоp>

— Хорошо. Я возьму тебя в ученики. Пойдемp>

— Что ты делаешь, чадоp>

Увидев знакомого старца, мальчик смущенно пролепеталp>

— Растираю краскиp>

— Пишиp>

— Я же не умею! — затрепетал мальчуган. — Я никогда не пробовалp>

— Смотри на меня и пиши! — приказал святой Иоанн, вложив в трясущиеся пальчики кистьp>

Весть об этом чуде передавалась из уст в уста, из поколение в поколениеp>

Иной взгляд

(По воспоминаниям З.В. Ждановойp>

Мать недоумевала. Отправила сына-студента, умницу, в Крым на каникулы… Надеялась, отдохнет и окрепнетp>

Он ей об этом и сказалp>

— Ах, так! — Девица какими-то неведомыми способностями обладала. — Тогда ты не достанешься никомуp>

И приговор свой немедленно привела в исполнение: перед взором сына возникла черная восточная женщина, другими не видимая. После этого ее сын-любимец разума лишилсяp>

Мало того что муж погиб на фронте, а тут… Есть ли большее горе для матери? И жив, иp>

Все средства потратила. Но даже зарубежные медицинские светила признавались: «Наука ничем помочь не может. Тут нечто запредельноеp>

Но здесь совсем другая политика. Что же делать? Материнское сердце не находило покояp>

И тут кто-то шепнул с опаскойp>

— Есть человек, многих исцелялаp>

— Кто? Слепорожденная? Безграмотная? Да как ты мне, комиссару, посмела такое советовать?! Да яp>

Но вот перед слепой старушкой с маленькими ручками и короткими ножками стоит комиссар в кожанке. Нет, не комиссар, а матьp>

— Помогите мне. Я пришла к вам от отчаяния! Мне больше некуда идтиp>

Святая блаженная Матронушка мысленно заглянула в нееp>

— Если Господь вылечит сына, в Бога поверишьp>

Комиссар призналасьp>

— Я не знаю, как это… веритьp>

Вот так! Главный вопрос бытия… Не о нем ли Господом сказано: «По вере вашей будет вамp>

Комиссар же, «вершитель истории», лепечет: «Я не знаю, как это… веритьp>

Матронушка предупредилаp>

— Ну, смотриp>

Потом помолилась над принесенной водой, налила в пузырек и, подавая, сказалаp>

Для слепой, прикованной к постели, не существовало ни пространства, ни времени. Все случилось так, как она предсказалаp>

Сына вывели с одной стороны, с другой подошла мать с пузырьком. Он, вырываясь из рук санитаров, закричалp>

— Мама, выбрось то, что у тебя в кармане лежит. Не мучай меняp>

Этот вопль сразил комиссара. Как он мог узнать о воде? Это уже действительно что-то запредельное! Она плеснула ему водой в глаза и устаp>

Прошло еще несколько мгновений, и сын, иными глазами посмотрев вокруг, тихо сказалp>

— Как хорошоp>

А потом потрясенная мать на коленях благодарила святуюp>

Содержание

Борис Ганаго
И дана была встреча…
- Уже поздно?
- Раскрылась Бездна…
- Ослепление
- Опасные игры
- Стрелочник
- Можно ли в это поверить?
- И дана была встреча…
- Голос предков
- Тайна святых строк
- Книги и стая
- Неведомая сила
- Иной взгляд
– Да, – с благодарностью подтвердил Дмитрий Михайлович, – был и такой выбор: кого слушать – сатану или Господа, Который говорил: нельзя не только есть, но даже и касаться этого плода.

– Иными словами, – обобщила бабушка, – они отказались от Бога, отреклись от Него.

– Кто я тебе?

– Мама.

– Ну иди, сынок, покушай. - Меня уговаривать не приходилось, мигом к ней в комнату, за стол и что-то там мурлыкаю, пока уплетаю. Поем – и к дверям. Она спрашивает:– Ты куда?

– К маме.

– Как к маме? А я кто тебе?

– Тётя, – и мигом удираю.

Помоги мне, Господи, не отречься от Тебя, когда придёт час испытания!

* * *

Конвой заметил непрошеных свидетелей. Защёлкали затворы, прозвучал приказ: “Ложись и не шевелись!”

Когда были дотошно проверены документы, командир конвоя позволил геологам продолжить работу. Он объяснил, что эти люди приговорены к расстрелу, как “элементы, чуждые советской власти”. Командир предупредил членов экспедиции, что за разглашение того, что они увидят, их ждёт та же, что и этих “чуждых элементов”, участь. Учёным было приказано зайти в палатки и не выходить до особого разрешения.Геологи бросили прощальный взгляд на несчастных. “Чуждыми элементами” оказались священнослужители. Их расстреливали по одному. Утро было тихое, и голоса были чётко слышны. Палач спрашивал:

– Последний свой дух совершаешь, говори, есть ли Бог?

Ответ звучал твёрдо:

– Да! Есть Бог!

Раздавался выстрел. Сидящие в палатках заливались слезами. Опять вопрос:

– Есть ли Бог?

– Да! Есть Бог! И опять выстрел.

Не шестьдесят, а десятки, сотни тысяч пуль просвистели над страной, верящей в Бога, но веру убить не смогли.

– Вернёмся к вопросу о милосердии Божием. Любящий ли Он, Милостивый ли? Прочтём притчу о блудном сыне.

У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошёл в дальнюю сторону и там расточил имение своё, живя распутно. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошёл, пристал к одному из жителей той страны, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево своё рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.Придя же в себя, сказал: сколько наёмников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наёмников твоих.

– Серёжа, кого нам следует понимать в этой притче под отцом?

– Конечно, Самого Бога Отца, – ответил мальчик.

– А кого под блудным сыном? – обратился гость к маме.

– Нас, грешных, удалившихся от Бога, тех, кто захотел жить самостоятельно, но потом раскаялся.

– Что такое “раскаялся”?

– Значит, принял твёрдое решение оставить прежнюю греховную, безбожную жизнь и начать новую жизнь – с Богом.

Гость нашёл вопрос и для малышки:

– Танюша, как встретил отец вернувшегося сына?

Таня с радостью ответила:

– Он побежал к нему, стал обнимать, целовать.

– Почему он побежал?

– Потому что он ждал его.

Вечер одиннадцатый. Светлый и тёмный

Лишь вошёл Дмитрий Михайлович, как бабушка поторопилась его обрадовать:

– Меня внуки вопросами замучили, да и зять от них не отстаёт.

– Какими вопросами? – спросил гость.

– Давай, Танечка. Не стесняйся, – подбодрила бабушка.

Девочка покраснела, но деваться ей было некуда:

– Вы рассказали нам про Адама, а как появилась Ева?

Видя общее затруднение, ответила бабушка:

– То, что Адам явился родоначальником всех людей.

Дмитрий Михайлович привёл слова из Деяний апостолов:

– А откуда же тогда берутся теории расовой чистоты, превосходства одного народа над другим, почему и сегодня существуют национальные распри, идут войны, льётся кровь? – не удержалась мама.– Причина тому – повреждённость грехом человеческой природы, незнание спасительного учения Христа, – печально констатировал Дмитрий Михайлович. – А почему Бог создал Еву из ребра Адама? Он же мог сотворить её тоже из земли... Как считает наша Ева – мама?

– Думаю для того, чтобы люди знали, что они едины и должны жить в мире и любви.

– Замечательно, – обрадовался такому ответу Дмитрий Михайлович и продолжал:

Когда отдохнувший путник проснулся, уже рассвело. В избушке ещё было тепло, хотя огонь в печи уже погас. В углу комнаты стоял топор. Мелькнула мысль: а не прихватить ли его с собой, ведь он может пригодиться. Но топор как бы говорил: наруби новых дров, оставь другому замерзающему, такому же, каким ты был вчера. Помоги ему набраться новых сил. Ты не должен уйти просто так. Ты должен подумать о другом – жаждущем, голодающем, замерзающем. Кто-то построил дом, чтобы ты согрелся и был спасён от гибели. Вот топор. У тебя теперь есть силы. Иди, поработай для другого, которого ты даже не знаешь и никогда не увидишь... Таков неписаный закон таёжных охотников.Таков и закон жизни: кто-то согрел тебя, согрей и ты.

Наконец дошла очередь и до папы задать свой вопрос:

– Я не понимаю... С одной стороны, говорится, что цель жизни человека стать богоподобным.

– Нет, конечно, – ответила мама. – Он мог только совратить его, чтобы человек стал подобным ему, дьяволу.

–Да.

– От здоровья и молодости и я бы не отказалась, – простодушно улыбнулась мама.

– Когда-то старику Фаусту Мефистофель предложил вернуться в юность. Кончилось всё это трагично, – Дмитрий Михайлович задумчиво продолжал: – Тёмные силы могут пообещать ещё много всего: богатство, славу, успех, наслаждение. Тайные учения обещают и нечто большее: умение лечить других, видеть прошлое и будущее, совершать путешествия в иные измерения. Как не соблазниться! И люди попадают в эти сети, покупают книги, не зная, что за все эти услуги одна цена – та же, что и для Фауста – душа! Вот почему Иисус Христос предупреждает: “Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники... Я есмь дверь: кто войдёт Мною, тот спасётся”. И ещё предостерегает: “Берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение; ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я; не ходите вслед их”.– В народе у нас издавна боялись без креста что-либо сделать, – бабушка перекрестилась. – С именем Бога сеяли, строили дома, венчались, крестили детей, провожали в последний путь.

Перекрестился и Дмитрий Михайлович:

Инициативу ответа опять перехватила бабушка:

Дмитрий Михайлович, опасаясь, что разговор принял недетский характер, рассказал очередную историю.

– Не трогай её! – сказал тот, что был справа. – Спросил, не заблудилась ли она?

А молодец не. знал, кого ему слушать – левого советника или правого. Сам же он не мог ничего решить: ни ягодок хочется, и девочку обидеть не решается.

– Что ты медлишь? Никого нет! – подначивает левый.

– Помоги ей, – настаивает правый, – подскажи дорогу, видишь, она совсем перепугана.

И стоит молодец-удалец перед Красной Шапочкой с корзиной душистых ягод и думает, что ему делать.

– Естественно.

– Дети, вам понятно, что это за сила? – задали контрольный вопрос бабушка.

– Конечно, понятно – тёмная, – почти обидевшись, ответил Серёжа.– Миллионы людей у нас смотрели телевизионные сеансы подобных целителей. А каков итог? – Дмитрий Михайлович испытующе посмотрел на папу.

– Всё это похоже на массовое беснование, – присоединилась бабушка.

“Даром получили, даром давайте”. Исцелит такой святой кого-нибудь и скроется в толпе.

Дмитрий Михайлович сделал несколько глотков чая, собираясь с мыслями, и начал очередную историю.

И сказали ангелы Богу:

– Господи, дай ему дар чудес!

– Я согласен. Спросите у него, чего он хочет, – отвечал Господь.

И спросили ангелы святого:

– Желаешь ли ты прикосновением своих рук возвращать больным здоровье?

– Нет, – отвечал святой, – пусть лучше Сам Господь творит это.

– Не желаешь ли ты иметь такой дар слова, силою которого ты обращал бы грешников на путь истины и добра?

– Нет, – отвечал святой, – это дело ангелов, а не слабого человека. Я молюсь об обращении, а не обращаю.

– Может быть, ты хочешь сделаться образцом терпения и сиянием своих добродетелей привлекать к Богу?

– Нет, – сказал святой, – привлекая к себе внимание других, я тем самым буду отвлекать их от Бога.

– Но что же ты, наконец, хочешь? – спросили его ангелы.

Святой с улыбкой отвечал:

– Чего мне хотеть? Да не лишит меня Господь милости Своей! С нею у меня будет всё. Но ангелы продолжали настаивать.– Хорошо, – ответил святой. – Я хочу творить добро так, чтобы самому о том не ведать.

И народ, почитая такое смирение, забыл настоящее имя чудотворца и стал называть его “святой тенью”.

– Видите, детки, у этого удивительного человека, – бабушка покачала головой, – даже тень была святой.

– Не знаю.

Вечер двенадцатый. На какой ты волне?

Войдя, Дмитрий Михайлович перекрестился:

– Мир дому вашему!

– С миром принимаем! – радушно приветствовала бабушка.

– Дядя Дима, почему вы так странно говорите: “Мир дому вашему”? Мы и так мирно живём, – удивилась Таня.

– И никогда не ссоритесь? С Серёжей, например?

– Бывает иногда.

– Иногда! – засмеялся папа. – Признайся – частенько лупите друг друга.– Но мы потом обязательно миримся, – защищалась Таня.

– Вот я и желаю, чтобы мир был во всём – и в ваших поступках, и в ваших сердцах, и в ваших мыслях.

– У поэта Тютчева, – подхватила мама, – есть замечательные строки:

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик –

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык...

Тема разговора понравилась и папе:

– Теперь и учёные признали, что растения разговаривают друг с другом, предупреждают об опасности. Интересный опыт поставил специалист по детекторам лжи Бакстер...

– Это прибор, – поспешила объяснить детям бабушка, – который ловит тех, кто обманывает.

– Вот бы нам его! – шутливо вздохнул папа.

– Нам он ни к чему. У нас никто не обманывает. Так, детки? – бабушка хитро посмотрела в глаза внуков.

– Бывает, конечно... – почесал затылок Серёжа.

– Иногда, – потупила глаза Танюша.

– Нечаянно, – мама погладила девочку по головке.

Все засмеялись.

Была довольна согласием и бабушка:

– Сейчас существуют различные лаборатории, изучающие подобные явления, но вы говорите о передаче не только мыслей... – обратился к Дмитрию Михайловичу папа.

В ответ присутствующие услышали историю:

Загадкой, не дающей ему покоя, поделился и папа:

– А что это такое? – тихонько поинтересовалась Таня у бабушки.

– Я и сама не знаю, – так же тихо прошептала бабушка.

– А что такое “вещие сны”? – снова спросила Таня.

– Те, которые сбываются, – ответила бабушка.

– Что-то мне такие сны не попадаются, – вызывающе заявил Серёжа.

– Тебе и не нужно, – успокоила сына мама и пожаловалась Дмитрию Михайловичу:

– Серёжа спит очень беспокойно. Даже вскрикивает иногда.

– Детки, а вы на ночь молитесь? – как домашний доктор спросил гость.

– Да. Я и утром, и вечером, – с достоинством ответила Таня.

– А ты, Серёжа?

– Ну, так... Когда трудно бывает, – Серёжа постарался придать лицу скорбное выражение.

– Представь, дорогой, – как мужчина с мужчиной заговорил Дмитрий Михайлович, – что есть у тебя в классе товарищ. Иногда он встречает тебя радостно, с улыбкой, как лучшего друга, порой проходит мимо, почти не замечая, а то и вовсе не здоровается. Если же заговоришь с ним – ответит свысока, надменно, даже с насмешкой, будто и вовсе тебя знать не знает. Но проходят дни, он опять “свой в доску”, и начинает: дай ему задачку списать, учебник он где-то посеял... Только списал – и опять ты для него не существуешь. Трудно дружить с таким человеком? А не так ли Богу трудно любить тех, кто вспоминает Его лишь тогда, когда пожар, землетрясение, голод или война?О таких нерадивых в народе есть пословицы: “Как тревога, так до Бога”, “Пока гром не грянет, мужик не перекрестится”. Так неужели, чтобы мы перекрестились, Богу всё время молниями сверкать?

Мирен сон и безмятежен даруй ми.

Ангела Твоего хранителя посли, покрывающа

и соблюдающа мя от всякаго зла.

– Драка! Драка!

– О чём это ты? – спрашивают его.

– А что такое мощи? – спросила Таня.

– предсказывал в XIX веке, – Дмитрий Михайлович значительно поднял вверх палец, – что его мощи будут утеряны и вновь найдены. Сие свершилось.

– Да, да, мы видели.

Вот почему христиане, входя к кому-либо, и говорят: “Мир дому вашему!”

Вечер тринадцатый. По вере вашей...

Проходя в комнату, Дмитрий Михайлович едва не наступил на куклу:

– А чья это девочка тут сидит?

– Это моя дочка Лада, – представила её Таня.

– Хорошее имя. А как она тебя называет? Мамой?

– Она не умеет говорить.

– Скоро научится?

– Она же кукла. Она никогда не научится.

– Но ты же – мама?

– Это игра такая, – девочка попыталась объяснить взрослому простейшие вещи.

– Понятно, – попробовал изобразить понимающий вид Дмитрий Михайлович, а потом честно признался:

– Хотя где игра, где жизнь – кто разберёт?

– А Серёжа во что играет? – полюбопытствовал гость.

– В солдатиков, – гордо ответил мальчик.

– Командуешь ими?

– Просто беда, – посетовала мама. – Всё в войну да в войну. То в солдатиков, то с пистолетом бегает. Целится, стреляет... Я всегда думаю – к чему это приведёт? Вот на Кавказе люди убивают друг друга, а в Москве на улице прохожих спрашивали, стали бы они убивать за деньги. Некоторые интересовались, сколько заплатят...

– Доигралась. Не она воплотилась в беса, а бес в неё, – подытожила бабушка.

Один известный исполнитель песен с горечью писал о концертах некоторых популярных групп: “Часто ощущение такое: над сценой, над залом возникает некое существо, которое рождается от музыки и отчасти эту музыку направляет. Создается сгусток энергии, и он начинает работать сам по себе... На стадионных концертах – драки, изнасилования, убийства. Дух этот разливается по всему городу”.

– Говорят, наш мозг подобно радиоприёмнику улавливает некоторые волны, – обратился папа к Дмитрию Михайловичу. – Но когда я ищу нужную радиопрограмму, мне попадается много лишнего: шум, ненужные голоса, дикая музыка. В радиоприёмнике просто: не нравится – прокрутил дальше. На стадионные концерты можно не ходить. Но как же уберечь свой “приёмник” - свою голову от всего лишнего?

* * *

Наконец, видение исчезло, и священник опять увидел развесистое дерево, хотя окружающие продолжали восторгаться колдовским зрелищем. Монах молился всё горячей... Неожиданно факир упал, и море с кораблём исчезло.

– Дядя Дима, а что такое вера? – задал вопрос Серёжа.

– Вера – это как бы дверь, а верить – открывать её.

– Как это?

Дмитрий Михайлович вместо ответа сам спросил:

– Зачем люди строят дома?

– Чтобы жить в них. – удивилась наивности вопроса Таня.

Начало всему – наши мысли. Появилась плохая – прогони. Как ты считаешь, Серёжа, это легко?

– Запросто.

– Ты так думаешь? – засмеялся Дмитрий Михайлович.

...Увидел один мальчик игральный автомат, сверкающий красками, манящий к себе:

– Ну, подойди, потрогай, поиграй со мной...

А внутри мальчика кто-то шепнул:

– Не обращай внимания. Это его папа называл: однорукий бандит!

Автомат, переливаясь огоньками, твердил своё:

– Чего задумался? Это же море удовольствий! Кучу денег получишь.

– Почему бы не сыграть? – подумал мальчуган. – Я только попробую. У меня и деньги есть – мама на булочку дала.

– Ну, давай! – нашёптывает автомат.

– В другой раз повезёт.

Мама, кстати, однажды спросила:

– Что было в школе на завтрак?

– Возьми несколько бумажек. Папа не заметит. Он даже не помнит, что там у него валяется.

– Что ты делаешь?! Разве можно лезть в чужой карман без разрешения? – останавливает кто-то внутри.

– Завтра выиграешь – отдашь, – успокаивает другой голос.

Дмитрий Михайлович легко вышел из положения:

Вера и есть уверенность в невидимом, как и в видимом.

– Танюша, – Дмитрий Михайлович обратился к девочке, – зажмурь глазки крепко-крепко. Так. Ты нас видишь?

– Нет.

– Но ты уверена, что мы рядом?

–Да.

– Естественно, – великодушно молвил Серёжа.

– Таня, Серёжа, кто из вас знает, что такое марионетка? – устроил экзамен Дмитрий Михайлович.

– Это кукла такая, – с достоинством ответила Таня, а Серёжа дополнил:

– Ею за ниточки управляют.

– Как это ворвутся? – насторожилась Таня.

– Да, мы к ним привыкаем, – согласился Игорь Петрович.

– А Серёжа, как остаётся один, сразу телик включает, – наябедничала Таня.

– Ой, спасибо вам, – поклонилась гостю бабушка. – Я всё время дома воюю, чтобы не смотрели эти опасные зрелища, особенно дети...

– Несколько лет назад на телевидение пришло письмо. Я хорошо запомнил его:

– Какая хорошая девочка! – покачала головой мама.

– Что с ней стало потом? – растроганно спросила Таня. – А с её бабушкой?

– Увы, обратного адреса не было, – грустно сказал Дмитрий Михайлович. – Ничего неизвестно ни о бабушке, ни о самой Наташе. Быть может, насмотревшись телевизора, она уже стала другой? Не знаю... Не знаю, что и сказать. Танюша, ты умеешь выключать телевизор?

–Да.

– В следующий раз, когда Серёжа без взрослых включит его, что надо будет сделать?

– Выключить! – уверенно ответила Таня.

Вечер четырнадцатый. Кнопка наслаждений

После обмена приветствиями Дмитрий Михайлович участливо поинтересовался:

– Все ли здоровы?

– Слава Богу! – успокоила его бабушка.

– Что-то я Серёжу не вижу?

– Он провинился, в углу стоит, – доложила Таня.

– Это его папа наказал, – пожаловалась мама. – А я хотела, чтобы он с нами посидел, вас послушал.

– Будто он не знал, что будет наказан, – засмеялся папа.

– Что же такое малыш натворил? – на правах друга дома спросил гость.

– Он конфеты потихоньку брал и на рыбок выменивал, – внесла ясность Таня.

– А вы сами в детстве всегда были пай-мальчиком? – повернулся к папе Дмитрий Михайлович.

– Нет, конечно. Ну, хорошо... Таня, позови его.

– Всё это от маловерия. Он думал – сойдёт, никто не заметит.

– Здравствуйте, – робко произнёс Серёжа, незаметно появившийся в дверях.

– Разве? – удивился тот. Чтобы дать время мужу достойно принять вызов гостя, мама взяла инициативу на себя:

– Пока папа вспоминает, я про жизнь на даче расскажу. Каждое лето там собирается одна и та же компания. Вместе играют, рыбу ловят, словом, дружат. Мы радовались, наблюдая, как дети делились всем, на день рождения друг друга приглашали, выручали, если что... Короче, были славные ребята. Да пришла к одному из них в голову, как вы когда-то говорили, нехорошая мысль.

– Ай-яй-яй... – шутя ужаснулась бабушка. – Что надо было сделать, детки?

– Прогнать её подальше, – теперь Таня легко решала такие психологические задачи.

– Дай-то Бог! – вздохнула бабушка.

– Отлупить бы его не мешало, – философски заметил папа, за что немедленно ухватился Дмитрий Михайлович:

– А вам в детстве доставалось?

– За что же он тебя выпорол? – с горящими глазами спросил Серёжа.

– Снимал у нас комнату один студент, родом откуда-то с Севера. Он запасал сахар, чтобы увезти его домой. Синие такие пачки, а внутри ровненькие кусочки рафинада. В рот сунешь, они так и тают. У нас-то на сахар в семье денег не всегда хватало. А сладенького хочется... Вот и заметил я эти синенькие пачки под его кроватью. Уже и не помню, была ли там дырочка, или я постарался, но кусочек мне достать удалось. Он быстро во рту растаял. Может, когда следующие доставал, я надеялся, что никто ничего не заметит. Однако вскоре от пачки ничего не осталось. Как это она так быстро закончилась? Собрался я уже до второй добраться, да тут-то и настигло меня возмездие!

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6link rel="preconnect" href="https://fonts.gstatic.com"> .someinputs{display:none}.transformer-form{padding:20px 30px 20px 30px;color:#2c3f57;max-width:900px;min-width:360px;display:flex;align-items:flex-start;flex-direction:column;border:1px solid #dce0e7;border-radius:10px;box-sizing:border-box; text-align:left;}.transformer-form-title{font-size:24px;font-weight:700;margin-bottom:12px;line-height:30px;text-align:left;letter-spacing:.65px}.transformer-form-description{position:relative;text-align:left;display:flex;align-items:flex-start;margin-bottom:12px;font-size:16px;letter-spacing:-.21px}.transformer-form-description::after{display:inline-block;position:absolute;left:0;top:5px;width:20px;height:20px}.transformer-form-form{display:flex;width:100%;flex-direction:column;margin-bottom:0}.transformer-form-inputs-container{display:flex;flex-wrap:wrap;justify-content:space-between;margin:0px}.transformer-form-input{width:44%;box-sizing: border-box;border:1px solid #dce0e7;border-radius:5px;max-height:44px;outline:0;padding:12px 15px;-webkit-appearance:none;font-size:14px;flex-grow:1;cursor:pointer;margin:0 0px 15px 0px;background-color:#fff}#WorkType{appearance:none;background: url("dаta:image/svg xml, ") no-repeat;background-position:calc(100% - 10px);}.transformer-form-input[type=number]::-webkit-inner-spin-button,.transformer-form-input[type=number]::-webkit-outer-spin-button{opacity:1}.transformer-form-input:focus{border-color:#0f61fe}.transformer-form-input-error{border-color:#fe0000;background:url("dаta:image/svg xml,") no-repeat;background-position:calc(100% - 10px) center}#Requirements,.file-uploader-label{max-width:unset}.file-uploader-label{color:#778698;position:relative;width:100%;background-color:#fafafd}.file-uploader-decorator{text-align:center;color:#fff;position:absolute;right:10px;top:10px;height:20px;width:20px;background-color:#0f61fe;border-radius:100%;font-size:18px;line-height:1}.file-uploader-label.file-uploaded .file-uploader-decorator{font-weight:700;text-align:center;color:#2c3f57;right:10px;top:10px;height:20px;width:20px;background-color:#fafafd;border-radius:100%;border:1px solid #dce0e7;transform:rotate(45deg)}.file-uploaded{background-color:#fff}.file-uploader-label.transformer-form-input-error::before{content:"Доступные форматы: doc, docx, pdf, png, jpg, jpeg, xls, xlsx, zip, rar, 7z, pptx, ppt, pptm. Размер файла: не более 10 МБ.";position:absolute;top:-43px;left:0;max-height:40px;width:calc(100% - 25px);background-color:#fe0000;font-size:11px;color:#fff;border-radius:5px;padding:12px 10px 13px 15px;text-align:center}.file-uploader-label.transformer-form-input-error::after{content:"";position:absolute;top:-6px;left:50%;border:5px solid transparent;border-top:5px solid #fe0000}.pp-checkbox-container{display:flex;font-size:11px;align-items:center}#Requirements::placeholder{line-height:1.5;letter-spacing:-.28px;font-size:14px;font-family:Manrope,sans-serif}#pp-checkbox-0440a53{position:absolute;z-index:-1;opacity:0}#pp-checkbox-0440a53 label{user-select:none;position:relative;display:flex;align-items:center}#pp-checkbox-0440a53 label a{margin-left:3px;color:#0f61fe;text-decoration:none;letter-spacing:-.3px}#pp-checkbox-0440a53 label::before{content:"";display:inline-block;width:20px;height:20px;border:1px solid #dce0e7;border-radius:5px;margin-right:9px}#pp-checkbox-0440a53.transformer-form-input-error label::before{border-color:#fe0000}#pp-checkbox-0440a53:checked label::after{content:"";position:absolute;border-left:1px solid #2c3f57;border-bottom:1px solid #2c3f57;left:6px;top:6px;height:5px;width:11px;transform:rotate(-45deg)}.submit-button{color:#fff;font-weight:700;background-color:#e60000;max-height:unset;height:50px;width:180px;margin-top:0px;margin-bottom:0;margin-left:0;margin-right:0;letter-spacing:-.2px}.submit-button:hover{background-color:#fe0000}.transformer-form.modified-paddings{padding:20px 20px 20px 20px}.modified-paddings .transformer-form-input:not(.submit-button){margin-bottom:15px;width:100%}#WorkType {margin-right:15px;}#Topic {margin-right:15px;}@media (max-width: 608px) {#WorkType {margin-right:0px;} #Topic {margin-right:0px;} .transformer-form-input {width:100%;}} Отправить заявкуp>Здрасте, извините, а можно я у вас в туалет схожу?
— Вы извините, но у нас счетчики на воду стоят.
Да вы не переживайте, я смывать не буду.

Приходит мужик в сауну со своей девушкой.
А сотрудник заведения ему говорит:
— Извините, у нас со своим нельзя.

Сидят двое в тюрьме.
Один другого спрашивает:
— Ты за что сидишь?
Да жену бросил.
— Ну ты даешь! Я уж и не помню, скольких своих жен я бросил.
За это же не сажают на 15 лет.
— Да? А ты с какого этажа бросал?

Вчера был в караоке-баре и так там напился!
— Ты хотел сказать, наверное — напелся?
А ну, да, и напелся тоже!

Как повысить цены так, чтобы народ одобрил?
— Очень просто.
Сначала нужно объявить, что цены будут повышены в три раза. Народ станет возмущаться.
Затем нужно повысить в два раза.
Народ вздохнет с облегчением и скажет:
— Как хорошо!

Она долго пробовала себя в разных профессиях.
И наконец нашла то, что искала.
— Богатого старого мужика.

Если девушка репостит рецепт блюда — это вовсе не значит, что она его когда-нибудь приготовит.
Это означает, что она бы сейчас пожрала его с удовольствием.

Почему Запорожец не красят в черный цвет?
— Чтобы не путали с Мерседесом.

В магазине.
— Женщина, на эту купюру вы ничего купить не сможете, она ведь фальшивая.
А я ничего и не хотела покупать, мне нужно лишь ее разменять.

Поручик Ржевский, вы играете на рояле?
— Да.
А на гитаре?
— Да, играю.
А на барабане?
— Да, и на барабане.
А на арфе?
— Нет.
Карты сквозь струны проскальзывают.

Двое голубых идут по улице.
Видят пса, лижущего себе яйца.
Один говорит другому:
— Милый, я тоже так хотел бы.
Второй отвечает:
— Сладкий мой, боюсь, что он тебя укусит.

Никогда и никому не давай второго шанса,
— На@бали один раз, сто пудово на@бут и второй.

Женщина может бесконечно смотреть на три вещи.
— А в итоге купить семь.

Женился русский на туркменке и переехал в аул к ней жить.
Через месяц-другой жена ему говорит:
— Люди на тебя не так смотрят, за своего не принимают, так как вера у тебя другая.
Муж:
— И что мне делать?
Жена:
— Давай тебя обратим в нашу веру?
Позвали муллу, поставили чан с водой, сделали намаз, окунули его три раза в чан со словами:
— Был Иван — стал Курбан!
Через какое-то время муж уезжает домой к маме в гости, оттуда привозит хряка.
Жена:
— Ты что наделал, зачем привез? Нам же нельзя свинину есть?
Муж вытаскивает чан с водой, читает молитву, хряка в чан мокает рылом и приговаривает:
— Был кабан — стал баран.

Застряли в лифте блондинка и брюнетка.
Брюнетка орет:
— Помогите, помогите!
Блондинка:
— Помогите, помогите!
Брюнетка:
— Давай кричать вместе, так нас быстрее услышат.
Блондинка:
— Вместе, вместе, вместе!

Поймал мужик золотую рыбку.
— Отпусти меня,
Говорит она.
— Я тебе три любых желания исполню.
Хорошо,
— Давай сюда ящик холодного пива и Мишку кента моего, а потом засохни.

Приходит мужик в бар.
Заказывает стакан виски.
Достает из кармана наперсток и маленького человека.
Наливает из стакана в наперсток.
И говорит.
— Ну Серега, а теперь рассказывай.
Как ты в Африке колдуна на хер послал!

Еврейская семья.
Мать интересуется у сына, который недавно женился.
Изя, ну и как Сарочка в постели?
— Нормально,
Пока помещается.

Парень знакомиться с девушкой.
Девушка, вы мне понравились,
— Давайте с вами встретимся завтра.
Что вы?!
— Я ведь замужем, давайте сегодня!

Папа знакомься, это Александр!
— Проходите Александр, поужинай с нами.
Ну что ты папа, Александр сыт!
— Александр не ссыте, проходите.

Было у отца два сына.
Один умный,
— А другой дочь.

Муж говорит жене.
Маша, ты знаешь, что мне тебя сильно не хватает!
— Правда, любимый?!
Да правда.
Придётся наверное, ещё одну бабу завести.

Мужик оправдывается на работе.
Извините что я опоздал.
— Что случилось?
Да ничего, просто не хотел приходить.

Задача.
Миша зарабатывает в месяц двадцать тысяч рублей.
А его жена Лена, тратит в месяц сто тысяч рублей.
Вопрос:
— Догадывается ли Миша о существовании Вовы?

Ну как у вас с детьми?
— Сложно, не высыпаемся, времени на себя вообще нет.
А Лена как?
— Лена, это я, а Жора выглядит еще хуже.

Доктор, у меня печень болит.
— Вы одеколон пьете?
Пью, не помогает.

Спит прапорщик.
Вдруг в комнате шорох.
Он вскакивает:
— Кто здесь?
Здесь никого нет.
— Я не спрашиваю, кого здесь нет,
Я спрашиваю, кто здесь есть!

Ложатся супруги спать.
Муж уже дремлет и сквозь сон говорит:
— Свет.
Жена в ярости:
— Какая еще Света?
Я Катя!
— Дура ты, Катя!
Свет выключи!

Встречаются две подруги:
— Ты чего такая грустная?
Спрашивает одна.
Да вот, пришел вчера любовник, так все хорошо сделал,
— А потом пришел муж и переделал все по своему.

Жена говорит мужу.
— Дорогой, сходи в магазин!
Но, любовь моя, идет сильный дождь,
— Даже собаку не выгонишь на улицу.
Господи, ну иди без собаки.

Утром теща заходит на кухню.
Жалуется:
— Всю ночь комар кусал, утром проснулась, а подушка в крови.
Зять:
— Так это его после вас мама, вырвало!

Вечер в деревне.
На лавочке сидит парочка.
Он курит. Она грызет семечки. Полное молчание.
Проходит час.
Она:
— Ну, я типа пойду?
Он:
— Сиди.
Проходит еще час.
Она:
— Ну, я типа пойду?
Он:
— Сиди.
Проходит еще час. Она молча встает и уходит.
Он.
— Не дала.

Муж приезжает из командировки.
Весь грязный в ссадинах и порванной одежде.
Объясняет жене:
— У меня не оказалось билета, а тут контролер.
Пришлось прыгать с поезда.
— А не проще ли было заплатить штраф?
Да ты что!?
Контролер оказался мужем проводницы!

Укладывают спать маленького сына.
— Спокойной ночи сынок, тебе уже наверное сон про зайчика снится?
На что ребёнок сонным голосом отвечает:
— Нет ещё, пока реклама.

Абрам приходит домой,
Подходит к жене на кухне и обнимает ее сзади.
Жена:
— Ой Абрам, у меня руки жирные.
А ты худей!

Режиссер возвращается домой пьяный и орет:
— Так быстро таз, я буду блевать!
Жена приносит таз.
Режиссер:
— Все унесите, концепция поменялась я абосрался.

Встречаются двое друзей:
— Привет! Что такой грустный?
Зуб болит!
— Так сходи к стоматологу!
Да боюсь я их!
— Ну, тогда иди на станцию, привяжи нитку к зубу и к поезду.
Поезд дернет, и нормально!
Через пару дней встречаются опять:
— Ну, как дела? Как зуб?
Сесть стук оторвал!
— Шесть зубов?!
Не! Сесть вагонов! А субы мне все масынист повыбивал!

Девушка, это вы сережку в парке потеряли?
— Я!
Так пойдите к администратору и заберите.
А то он сдаст ваше сокровище в вытрезвитель.

Блондинка спрашивает программиста:
— И что делать с этой программой?
Установи и крякни.
— Установила и крякнула ниче не работает.
Ты как крякала?
— Как уточка.

Сынок, будешь хорошо учиться купим тебе компьютер.
— А если буду плохо учиться?
Тогда купим пианино.

Хозяин кормит кота гречкой.
В первый день кот съел, на второй день подходит к чашке:
— Фи, гречка.
Уходит.
На следующий:
— Фи, опять гречка.
Уходит.
На четвертый день подходит:
— О! Гречка!

У меня есть две новости.
— Начни с хорошей!
А кто тебе сказал, что есть хорошая?!

Идет по улице Чапаев.
Видит на крыше дома своего адъютанта:
— Петька! Ты чем это там занимаешься?
Да вот антенну натягиваю, Василий Иванович.
— Ох и везет же тебе, Петька, на женщин с красивыми именами.

Жена с упреком говорит мужу:
— Дорогой, сегодня воскресенье.
Сводил бы ребенка, хотя бы в туалет!

Встречаются два приятеля:
— Как у вас с твоей подругой-то?
Да расстаться думаю.
— А что так?
Вы же позавчера на свадьбе брата её были, всё же хорошо было?
— Было.
Пока она букет невесты не поймала.

Разговор приятелей.
Вчера с такой классной девчонкой познакомился в театре,
И взял у неё номерок.
— И что?
Что что, забрал пальто и ушёл!

Сара смотрит в окно и говорит мужу:
— Смотри Яша и учись, живут же таки некоторые жёны!
Ты о чём?
— О чём. Видишь, какой у Цили муж заботливый!
Даже бельё помогает снять с верёвки.
— Да, Моня очень внимательный, дорогая!
Я согласен.
Но а бельё то наше!

Муж жалуется на жену психоаналитику:
— Моя жена ведет дневник,
В который заносит все мои дела и поступки, вплоть до мельчайших подробностей!
— Ну и что?
Многие жены ведут дневники, в этом нет ничего необычного.
— Да, но моя ведет его на неделю вперед!

Звезды

admin
0
66

« Сентябрь 2024 »
Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
						1
2	3	4	5	6	7	8
9	10	11	12	13	14	15
16	17	18	19	20	21	22
23	24	25	26	27	28	29
30

Увидел один мальчик игральный автомат

Попугайчик

Зеркало

И мы улетим

Ника

Твой птенчик

Кто там?

Борис ГанагоИ дана была встреча…

Уже поздно?

Раскрылась Бездна…

Ослепление

Опасные игры

Стрелочник

Можно ли в это поверить?

И дана была встреча…

Голос предков

Тайна святых строк

Книги и стая

Неведомая сила

Иной взгляд

Оглавление

Борис Ганаго, Будем как дети:

Борис Ганаго

Будем как дети

Семейные вечера

Оглавление

От автора

Вечер первый. Долгожданный гость

Вечер второй. Тайна креста

Вечер третий. И у тебя есть покровительница

Вечер четвертый. Святая Троица

Вечер пятый. За веру, за отечество

Вечер шестой. Спасительное имя

Вечер седьмой. И тебя Бог видит

Вечер восьмой. А я не от обезьяны!

Вечер девятый. Ах, какая была жизнь в раю!

Вечер десятый. Если бы Адам покаялся

Вечер одиннадцатый. Светлый и тёмный

Вечер двенадцатый. На какой ты волне?

Вечер тринадцатый. По вере вашей…

Вечер четырнадцатый. Кнопка наслаждений

Вечер пятнадцатый. Введение во храм

Вечер шестнадцатый. Всё точит душу червь

Вечер семнадцатый. Светлый праздник Рождества

Вечер восемнадцатый. И был явлен Промысел Божий

Вечер девятнадцатый. Снежная королева

Вечер двадцатый. Спешите делать добро

Вечер двадцать первый. Волшебное слово

Вечер двадцать второй. Чтобы победить тьму…

Вечер двадцать третий. Христос воскресе!

Ганаго Борис

Содержание

Вечер одиннадцатый. Светлый и тёмный

Вечер двенадцатый. На какой ты волне?

Вечер тринадцатый. По вере вашей...

Вечер четырнадцатый. Кнопка наслаждений

Добавить комментарий

Борис Ганаго
И дана была встреча…