Нгеи
нгеи
Среда 26 Июля 2023 18:40:11*GMT/UTC - Всемирное координированное время
*DST - Переход на летнее или зимнее время
Достопочтенный Пол Джозеф Нгей (18 октября 1923 - 15 августа 2004) был Кенийский политик, который был заключен в тюрьму за свою роль в антиколониальном движении, но продолжал занимать несколько министерских постов в правительстве после обретения Кенией независимости.
Содержание
- 1 Ранние годы
- 2 Антиколониальный активизм
- 3 Должности в правительстве
- 4 Похороны
- 5 Ссылки
Ранние годы
Нгей родился около Мачакос поселок, Кения. Он был внуком верховного вождя Масаку, в честь которого были названы город и район. Семья переехала из Киима Кимве в новое поселение в районе Кангундо в небольшой деревне под названием Мбилини в 1929 году. Это была горная местность с хорошими осадками для сельского хозяйства. Его отец был обращен в христианство Африканской внутренней миссией.
Нгей учился в начальной школе в DEB Kangundo с 1932 года, в средней школе в Kwa Mating'i в городе Мачакос с 1936 года и в средней школе Alliance в районе Киамбу. Затем он присоединился к армии в King's African Rifles (KAR) на четырехлетний срок. После этого он поступил в Университет Макерере в Уганде на факультет журналистики с 1948 по 1950 год.
Антиколониальный активизм
Антиколониальное движение набирало силу в Кении в 1940-х годах. Политический подъем привел к восстанию мау-мау, в котором участвовали несколько племен: лос, нанди, масаи, камба, Кикуюс, Мерус и Эмбус.
Объявление чрезвычайного положения в октябре 1952 года привело к аресту Нгеи, Джомо Кеньятта и другие. Нгей заслужил вечную дружбу с Кеньяттой, когда во время их заключения в Лодваре Нгей физически остановил колониального тюремщика от избиения Кеньятты, схватив кнут и заставив тюремщика избить его (Нгей) первым. В «Капенгурия Шесть » входили Фред Кубай, Билдад Каггия, Ачиенг Онеко и Кунгу Карумба. Последний оставшийся в живых член, Онеко, умер 9 июня 2007 года. День Машуджа, который до недавнего времени назывался День Кениаты, является национальным праздником в Кении, ежегодно проводимым в память о задержании. из шести - 20 октября 1952 года.
Они были освобождены девятью годами позже, в 1961 году, за два года до обретения Кенией независимости. В следующем году Нгей основал Африканскую народную партию.
. История Нгеи вызывает большой интерес, если рассматривать ее в контексте этой протестной политики после Второй мировой войны, которая в конечном итоге привела к независимости Кении. Это была политика протеста, характеризовавшаяся партийной политикой и насилием, что продемонстрировало восстание мау-мау. Нгей жил и активно участвовал в обоих этих аспектах исторической траектории Кении.
Он происходил из народа акамба в Кении, который был движущей силой политического протеста против британцев в 1937 году, возглавляемого Самуэлем Муинди Мбингу.
Должности в правительстве
Нгеи был избирательным округом Кангундо депутатом с 1969 по 1990 год. Он работал в правительстве Джомо Кеньятта с 1964–1978 годов в качестве министра кабинета и занимал пост - Правительство Кеньятты во главе с президентом Даниэлем Арапом Мои с 1978–1990, где он занимал несколько министерских должностей. В 1990 году суд признал его банкротом и, следовательно, был вынужден отказаться от своего кресла в парламенте.
Похороны
Нгей умер в августе 2004 года в возрасте 81 года от диабета. Мавзолей был построен в Мбилини, Кангундо, округе, которому он служил в течение 27 лет, правительством Кении и открыт в 2006 году. 20 октября 2016 года президент Республика Кения открыла памятник в честь Пола Нгеи в городе Чумви, который находится на перекрестке, ведущем к Мачакосу от шоссе Момбаса. Это было во время празднования Дня Героев года, которое проходило в Мачакосе. Юбилейное правительство обязалось отмечать национальные дни за пределами столицы, Найроби.
Ссылки
ПРЕБЫВАНИЕ НА РЕКЕ НГЕИ
Без сожаления покинули мы Бисеме, не давшую нам ни одного алмаза, и перебрались на Нгеи. Казалось, что эта река порадует нас своими сокровищами.
В Центральноафриканской империи, в Заире, в Габоне, во всех странах, окружающих Народную Республику Конго, алмазов довольно много. Должны же и в Конго быть реки, богатые алмазами!
И вот мы шагаем с Георгием Михайловичем вдоль Нгеи. Он с ружьем впереди, за ним я, позади нас — Луи и двое рабочих. Лес в этом месте удивил нас обилием толстых лиан-канатов (до сорока сантиметров в диаметре). Подобно гигантским удавам, свешиваются они с деревьев, оплетают стволы. Подлезая под одну из лиан, нависшую над тропой, услышал резкий удар над самым ухом. Оглянулся назад и увидел на мачете Луи длинную, тонкую, зеленую, извивающуюся змею с отрубленной головой. Она была на той самой лиане, под которую мы со Сластушенским подлезали. Луи заметил ее и вовремя обезвредил.
Близ тропы много термитников — на земле, на стволах деревьев, на ветках. Над головами с шумом и криком проносятся стада обезьян. Их крики напоминают барабанный бой.
Отбираем шлиховые пробы по Нгеи и ее притокам, с нетерпением рассматриваем шлихи — не появится ли в них пироп или алмаз! Но напрасно — ни пиропа, ни алмазов. В одном из притоков Нгеи Луи увидел дерево, около которого кружились пчелы, и приказал его срубить. Мы с Георгием Михайловичем, усевшись на упавшем дереве, беседуем о геологии. Глядя на опавшие листья, я заметил, как один из них подпрыгнул. Ба! Старая знакомая: лягушка-лист, догадался я.
— Георгий Михайлович, вы не замечаете здесь среди листьев какого-либо живого существа? — спросил я Сластушенского. Он долго вглядывался в опавшие листья, но так ничего и не приметил. Тогда я подошел к лягушке и дотронулся до нее геологическим молотком. «Лист» подпрыгнул и снова исчез на ковре из упавших листьев. Георгий Михайлович только тогда убедился, что это лягушка, когда рассмотрел ее совсем вблизи. И был поражен ее сходством с листом, пожалуй, больше, чем я в первый раз. Это было заметно по выражению его лица.
Услышав треск упавшего дерева, идем отведать меду. Подходим и видим картину: на дереве сидит Луи, окутанный клубами дыма, вокруг него летают пчелы, а он спокойно достает из дупла плитку за плиткой. На сей раз пчелы оказались злыми, и, чтобы спастись от их укусов, нужен был костер. И все же нашлась одна храбрая пчела и тяпнула Луи. Об этом красноречиво свидетельствовала шишка под левым глазом. Лакомясь медом, Георгий Михайлович обратил мое внимание на листья срубленного дерева. Они были толстыми и кожистыми, с глянцевитой блестящей поверхностью.
— Но ведь такие листья свойственны деревьям-ксерофитам, растущим в пустынных и полупустынных местах, где влаги не хватает и деревья должны очень бережно ее расходовать, — высказал я свое недоумение. Но здесь, в джунглях, влаги хоть отбавляй! Что же это за парадокс?
— Никакого парадокса нет, — сказал Георгий Михайлович, улыбнувшись. — Ботаники полагают, что таким вот гигантским деревьям трудно поднимать влагу на высоту пятидесяти — шестидесяти метров. И если бы листья щедро ее испаряли, деревья оказались бы под угрозой засыхания. От этого их выручают приспособления для экономного расходования влаги.
Нельзя было не согласиться с таким объяснением.
Продолжая маршрут, попали в какое-то узкое и темное ущелье. Воздух настоен на сырости и гнили. На дне ущелья тут и там гнили деревья, кое-где ущелье походило на древесное кладбище.
— Откуда их здесь столько? — недоумевали мы. Но, посмотрев вокруг себя, ахнули от изумления:
справа и слева нас окружал «пьяный» лес. Деревья были наклонены к реке, словно их разбирало любопытство: им почему-то захотелось заглянуть в воды стремительно бежавшей реки. Нетрудно было догадаться: деревья ползли вниз по склону. Но какая сила заставляла их ползти? А вот какая. Обильные дожди пропитывают глинистые породы склонов; получается тестообразная масса, которая ползет вниз и увлекает за собой деревья. На дне долины деревья опрокидываются, нередко образуя естественные мосты через реки. По ним удобно переходить на другой берег.
Когда возвращались в лагерь, то попали в такой бурелом, что Георгий Михайлович уколол ноги даже через резиновые сапоги. И можно только удивляться мастерству хождения конголезцев, которые, бродя по джунглям босиком, отделывались легкими царапинами или вовсе обходились без них.
В тот вечер вернулся из Мосенджо Андре Тукаса. Он принес для нас продукты. Андре отсутствовал больше, чем мы рассчитывали. Зайдя в палатку, он сказал, что задержался из-за болезни сына.
— А как вы назвали сына? — спросил я.
— Я назвал его в честь родственника Самюэлем. Кроме того, у нас, у батеке, существует обычай давать имена новорожденным в зависимости от тех обстоятельств, при которых родился ребенок. Когда во время родов присутствует знахарь, новорожденного называют «Малюно», то есть благодаря знахарю. Если женщина родила в лесу, ребенка нарекают «Суага», что означает джунгли. Когда отец охотится на зверей с сетью, новорожденному дают имя «Сиа», что значит «сетка». Однажды около хижины роженицы стоял военный, и малыша нарекли «Бита» (в переводе — «армия»). Если малыш появился на свет у реки, его величают «Нзеле», что в переводе на русский означает «река».
Конец сентября. По ночам идут дожди, днями все чаще и чаще проглядывает солнце. Досаждают мокрецы. Здесь они не показались мне такими «смирными», как в прошлом году на Бисеме. От их укусов горят уши, появляется зуд на руках и на лбу; они набиваются в волосы, также вызывая сильный зуд.
Идут дни. Промываем пробу за пробой, а алмазов все нет и нет. Уже совсем собрались покинуть эту реку, но вдруг Марсель обнаружил четыре мелких истертых алмаза. Передав мне алмазы, Марсель не торопился уходить из палатки. Я почувствовал, что Марсель хочет что-то рассказать. Пригласил его выпить кофе. Мне всегда было приятно побеседовать с Марселем — спокойным, умным, добросовестным рабочим, интересующимся геологией и мечтающим поехать учиться в нашу страну. Он пользовался неизменным авторитетом у рабочих.
Отхлебнув кофе, Марсель заговорил:
— Месье Базиль, я люблю Адель. Но ее родители не хотят, чтобы она стала моей женой, потому что я из народности батсанги, а она — из бандаса. Ее родители заявляют: «Если мы, бандаса, будем выдавать девушек в другие народности, то что станет с нашей? Она вымрет».
— А если у Адели появится ребенок от тебя?
— Это не меняет дела.
— А если Адель не послушается родителей и выйдет за тебя замуж вопреки их воле?
— Тогда ее отец приготовит с помощью знахаря такой фетиш (амулет), что Адель заболеет. Она будет болеть долго-долго. И я сам отведу ее к родителям.
«Исповедь» Марселя сильно взволновала меня. Прощаясь с ним, сказал: «Будем надеяться, что родители Адели смилостивятся».
— О, месье Базиль, это было бы здорово! — воскликнул Марсель.
После ухода Марселя я стал раздумывать: что же делать, уходить с Нгеи или отобрать еще несколько проб? Решили еще поработать, чтобы потом не было сомнений. Но дополнительные пробы не дали ни одного алмаза. Не оправдала наших надежд Нгеи!
Перед уходом на Бикелеле в один из вечеров рабочие и их жены собрались около хижины Луи и стали петь песни. Солистами были братья-пигмеи Виктор и Жером. Вначале один из них что-то говорил, потом все хором заунывно пели. Слышалось нечто вроде: «Ой, я, я. Ой, я, я, я». А также: «Ой, ее, ой, ой, ой, ее, ой, ой». Они спели две песни. Я спросил у Франсуа:
— Есть ли какой смысл в песнях?
— Да, есть, — ответил он и поведал следующее. Первая песня шуточная. В ней говорится: когда молодой человек задумал жениться на пожилой женщине, он должен отрастить ногти. Зачем? Чтобы чесать свою супругу. Пожилые женщины любят, когда их чешут.
Во второй рассказывается: если больному не помогает доктор, к нему приглашают знахаря. Знахарь в танце произносит над больным заклинания, дает ему снадобья, изгоняющие хворь. Потом он называет злого человека, его сглазившего. «Виновника» приглашают к знахарю, и он выплачивает знахарю деньги, затраченные им на лечение больного.
