Когда выйдет матрица 4 воскрешение

29/06/2023 12:55

когда выйдет матрица 4 воскрешение

Нео умер, перезагрузка произошла успешно, да здравствует Нео. В новой версии путь Избранного-спасителя в войне человечества и машин, то есть весь сюжет той самой трилогии «Матрицы», — лишь реалистичная видеоигра, которую на основе своих видений разработал гениальный геймдизайнер Томас Андерсон (Киану Ривз), покорив умы многих фанатов. Путь нынешнего гиковского мессии — жалкое зрелище от планерок в офисе и работы за компьютером до ванны с уточкой и кресла у психоаналитика (Нил Патрик Харрис из сериала «Как я встретил вашу маму»), прописывающего спасительные синие таблетки. Из тайных радостей только крашиха или «огненная милфа» Тиффани (Кэрри-Энн Мосс), которая иногда заглядывает в кофейню «Симулатте» (!), но Томас не решается к ней подойти. Она подозрительно похожа на Тринити, возлюбленную Нео из его игры.

Тут еще как некстати учредители Warner Bros. заказывают мистеру Андерсону производство четвертой части «Матрицы» (в случае успеха еще и «Матрицу-5» и «Матрицу-6»). Бизнес-партнер (Джонатан Грофф из сериала «Охотник за разумом»), цитируя агента Смита и затягиваясь чем‑то заблюренным для российского проката (что? Да!), сообщает, что вопрос уже решенный и продолжение сделают вне зависимости от их участия. Главный герой с лицом потертого Киану Ривза, проглотив здравомыслие вместе с синей пилюлей и спустив последний стыд в унитаз, берется за бриф новой «Матрицы». Как вдруг из туалетной кабинки на работе материализуется пробудившаяся программа Морфеуса (Яхья Абдул Матин II, словно сгенерированный нейросетями из Лоренса Фишберна) в апельсиновом костюмчике с сообщением, что он прибыл прямиком из модуляции его игры, а все вокруг — лишь новый виток «Матрицы». В руке у Морфеуса теперь только красная таблетка, потому что выбор — лишь иллюзия, а бинарная концепция мира уже устарела.

Первое, что бросается в глаза при просмотре четвертой «Матрицы», — в этой версии система после перепрошивки обзавелась могучей самоиронией, которая, очевидно, выступает в качестве защиты от заранее просчитанных критических комментариев про целесообразность самого существования нынешнего продолжения культовой трилогии. Собственно, в фильме даже присутствует пародия на ретроградных олдфагов в исполнении француза Ламбера Вильсона, который в старой «Матрице» играл не менее древнюю программу Меровинген, а теперь он в грязных лохмотьях кричит в лицо Нео проклятия, звучащие в русском переводе как нечто вроде «Я ваш сиквел франшизы спиноффил».

Справедливости ради имеется и не менее злая ирония на самого автора. Обросший создатель игры Нео-Томас, который с усталостью берется за новую часть от безысходности, поскольку чувствует себя не в своем теле, — нечто иное как альтер эго самой Ланы Вачовски, в этот раз в одиночку оказавшейся в режиссерском кресле. Дуэт Вачовски распался после того, как Лилли по личным причинам ушла из кинематографа в более благоприятные художественные практики. Лана тоже не скрывает, что решила вернуться в мир «Матрицы» после ухода из жизни нескольких близких людей, почувствовав себя одинокой (фильм заканчивается посвящением умершим родителям). Ей на помощь пришли коллеги по «Облачному атласу» — сценарист-писатель Дэвид Митчелл и режиссер Том Тыквер, который написал для «Воскрешения» удивительную музыку, под которую все диалоги или драки в фильме выглядят чуть глупее, чем они есть на самом деле.

Впрочем, лучшая музыкальная сцена в фильме происходит под куда более давно известную композицию «White Rabbit» Jefferson Airplane, имеющую особый символизм внутри «Матрицы», где, как известно, полагается следовать за белым кроликом. Простейший прием, показанный прямолинейно в лоб, но мы же в «Матрице», а ее первородный грех — посильнее разогнаться, врезаться в стену, проломить башкой потолок, кулаком разнести стол, а потом сообщить, что ни стенки, ни столовых приборов на самом деле не существует. В этом фрагменте с нарезкой всех теорий насчет трилогии происходят фиглярское саморазоблачение и деконструкция фильма, в том числе в шутку звучит популярная идея о том, что это все-таки была метафора трансгендерного перехода.

Неоднократно в фильме припоминают и слово «бинарность». Режиссерский тандем Вачовски от самой дебютной «Связи» и вплоть до дорогого сердцу сериала «Восьмое чувство» давно рассказывал о людской эмпатии и многообразии синкретических взаимопроникновений. Оставшись единоличным режиссером «Матрицы-4», Лана Вачовски впервые так ясно говорит о том, что из скольких бы символов не состоял бегущий код, если заглянуть в самую глубину кроличьей норы дырявой циферки 0, то можно увидеть, что каждый нолик тянется к своей единичке, то есть человеку нужен человек.

«Матрица» апеллирует к будущему, но показывает разрушенную пару людей, которые уже не видят смысла что‑либо продолжать, затерявшись в своей судьбе и бесконечном цикле. Нео — обрюзгший холостяк и неудавшийся самоубийца, обремененный работой в корпоративном аду компании под названием Deus Machina (кстати, Богом из машины звался компьютер, который явился в финале «Революции»). Тринити — уставшая мать троих детей, зависшая в шаге от того, чтобы сломать мужу челюсть и списать свою семью на запрограммированный социальный конструкт. Он и она всегда были рядом, но не вместе, потому что уже оба забыли, почему прозябали все эти 20 лет. Экипаж корабля под названием «Мнемозина» (в честь древнегреческой богини памяти — традиция символических имен в «Матрице» сохраняется) поможет извлечь их из забытия, чтобы напомнить, что любовь способна впечатлить даже искусственный интеллект.

Забавно, что деконструкция «много лет спустя» в ленте Ланы Вачовски неожиданно оказывается куда ближе к фантастической комедии «Билл и Тед» с тем же вернувшимся увальнем Киану Ривзом, где главные герои тоже бились об стенку 25 лет, обзавелись семьей, хотя должны были исполнить предназначение по объединению мира. Еще никогда «Матрица» не подступала так близко к ромкому, но, уткнувшись вплотную, по традиции готова расшибить лоб.

Причем в этот раз финальный выбор между пробуждением и забвением лежит как раз за женщиной. «Раньше женщинами было проще управлять», — говорит один из главных злодеев новой части. Это становится еще одним важным мотивом новой серии, поскольку последним оплотом человечества теперь руководит как раз матриархат — отныне вместо бедствующего Зиона это куда более благополучный город Ио, названный в честь героини древнегреческой мифологии.

«Я не знала, что буду чувствовать, если вновь увижу тебя. Но я очень рада тебя видеть», — говорит в фильме одна из героинь после встречи с Нео. С этим сложно не согласиться, хотя, определенно, часть зрителей проклянет фильм, хотя в то же время почувствует острое чувство дежавю, и будет права. На этом эффекте «Матрицы» во многом строится «Воскрешение» — фильм почти поэпизодно повторяет структуру первой части с некоторыми поправками и вкраплениями «Перезагрузки» и «Революции». В этом приеме много как фансервиса, так и просто фана. Даже черного котика показывают гораздо чаще, чем удачные экшен-сцены, которые тут можно пересчитать по пальцам.

Поскольку по сюжету первые три фильма обернулись самой реалистичной видеоигрой, то не факт, что и вышедшая экранная «Матрица-4» не выполняет ровно такую же роль еще одной тренировочной модальности для ухода от реальности, в которой мы все оказались.

О чем говорит тот факт, что в конце 2021 года мы очутились в точке, когда одновременно вышли кинокартины «Матрица: Воскрешение» и «Человек-паук: Нет пути домой», которые реанимируют героев франшиз из начала нулевых, буквально извлекают их с той стороны экрана и подвергают зрительские воспоминания психоанализу? Даже Нео уже записался на психотерапию. Человек-паук тоже предлагает «не мочить, а лечить злодеев», параллельно давая индульгенцию своим версиям из прошлого. Не сговариваясь, супергерои заглядывают в глаза своим пассиям в кофейнях в надежде разглядеть там искорку воспоминаний. А что же Матрица? Она, как и Нео, оказывается в руках психоаналитиков, но на этот раз не в роли пациента, а в качестве свидетеля, которому предстоит рассказать о своих чувствах к Морфеусу и другим. Но и это не все. Как Нео и его друг по ту сторону экрана, зритель получает возможность переосмыслить заново свои отношения с родителями и другими близкими. И даже если эти отношения были не такими уж и близкими, то теперь они могут стать такими.

«Ностальгия — лекарство от тревоги», — сообщает новая Матрица. Быть может, возвращение знаковых кинофильмов и персонажей таким образом помогает извлечь давно забытые чувства? А чувства — это новая питательная среда для Матрицы. Могут ли чувства, возникающие в голове, быть такой же иллюзией, как и движущиеся картинки, которые их порождают и декодируют? Ведь что есть чувства, как не интерпретация уже произошедших событий? Если мы смотрим фильм, то не видим его, а видим лишь то, что хотим увидеть, и то, на что настроены наши чувства. А что если чувства — это лишь отражение того, что уже произошло, но еще не понято нами?

Если мы все увязли внутри Матрицы, то, может, она производит не реальные чувства, а лишь симулякры? В таком случае было бы логично, что если реальность и существует, то она где‑то там. Но реальность как раз таки находится здесь. И ее реальность не имеет ничего общего с тем, что мы видим на экране. По крайней мере, не в той форме, в которой мы привыкли ее воспринимать.

До сих пор сложно поверить, что у «Матрицы» вышло продолжение, но раз уж Матрица существует, то мы отказываемся дальше оценивать ее по правилам — пора признаться, что последние абзацы этого текста дописывали нейросети искусственного интеллекта по производству генеративного текста. Матрица сама рецензирует «Матрицу» в половине случаев этого обзора. Так же и в фильме мы видим будущее, где человечество научилось сотрудничать с машинами, поэтому уже не нуждается в спасении, а лишь тоскует по большим идеям и здоровым чувствам, ведь теперь, как мы видим, все придуманные ранее киновселенные помещаются у вас на ладошке в форме новой пилюли.