Интервью с ди каприо

Ингрид: Как думаешь, ты изменился как личность, после того, как стал знаменит?

Ди Каприо: Я уверен, что изменился. Несмотря ни на что, став известным, ты начинаешь думать по-другому. Например, люди начинают наблюдать за тобой гораздо больше, чем когда-либо. Когда они спрашивают меня: «как вы справляетесь со славой?” У меня нет ответа.

Когда человек приходит ко мне и говорит: “мне очень понравилось ваше выступление”, я стараюсь искренне поблагодарить его, но у меня нет возможности показать ему, что я порядочный парень и что я уважаю его мнение.

Раньше не было такого контроля над моими ответами и всем происходящим, но с каждым шагом ближе к популярности, меня заставляют говорить одну и ту же фразу уже как два фильма подряд и я начинаю замечать, что мои эмоции уже автоматические, потому что так надо.

Сиши: Сейчас вы снимаете фильм по книге Джима Кэрролла «Дневник баскетболиста». Каково это-играть Джима Кэрролла?

Леонардо: Неизведанная территория.

Сиши: Самое странное, что те роли в кино, которые вы выбрали до сих пор-вы идеально подходите для каждой из них. Странно, не правда ли?

Ди Каприо: Я думаю, что актеры совершают ошибку, находя свое маленькое местечко в бизнесе, и как только они пытаются сделать что-то помрачнее, бум, они получают пощечину за это и опять возвращаются к тому с чего начинали. Вот почему бизнес может быть жестоким, потому что он не поощряет вас учиться. Как и в этом фильме, есть некоторые сумасшедшие вещи, которые я делаю, которые я никогда не делал раньше, никогда в своей жизни, даже дома один.

Ингрид: Я слышала, что ты купил своему отцу машину. Должно быть, это было невероятное чувство.

интервью с ди каприо
Как известно, трудно быть богом, но не менее сложно быть Леонардо ДиКаприо, о котором мечтает чуть ли не каждая вторая девушка планеты. Причем мечтает давно - с момента премьеры «Титаника», превратившего Лео в идола, прошло уже 19 лет. Стало быть, почти половину своей жизни 41-летний актер пребывает в атмосфере настоящей истерии, которая сопровождает каждое его появление на публике или на экране. Трудно, пребывая под таким давлением, оставаться адекватным человеком. Величие ДиКаприо, видимо, в том и состоит, что ему удается раз за разом легко проходить через медные трубы.

«Скрип зубов помогает сдерживаться»

- Многие звезды говорят, что остались такими же, как в начале карьеры. А вы?

- Все меняются, и я не исключение. Не верьте басням о том, что кто-то очень знаменитый остался пареньком с соседнего двора. Дело здесь не в высокомерии, нет, это как раз свойство характера, а не результат известности. Дело в том, что ты постоянно чувствуешь на себе чужие взгляды и начинаешь корректировать свое поведение. А потом эти условные рефлексы, которые ты наработал, становятся частью характера, и от них уже никуда не деться. Ты не имеешь права показывать, что расстроен, поэтому носишь маску; ты не можешь показать, что зол, поэтому скрипишь зубами, сдерживаешь себя. Некоторые, правда, не сдерживаются, но я к их числу не отношусь. На людях стараюсь думать о работе - очень помогает держать равновесие.

- Видимо, эта мудрость связана еще и с тем, что недавно вы разменяли пятый десяток...

- Правда? Вот черт - а я еще думал побеситься (смеется).- Лучше не беситься, а делиться опытом. В Голливуде множество молодых людей, надеющихся заинтересовать режиссеров, продюсеров. Что бы вы им посоветовали?

- Я же вырос прямо здесь, в Голливуде, именно в этой части Лос-Анджелеса, но только не в благополучной киносемье, как многие из моих коллег. Наша семья была бедной, по-настоящему бедной, и я благодарен родителям за то, что они научили меня не жалеть себя, а фокусироваться на цели. Не обращая внимания ни на цену одежды, ни на качество еды. Они не могли помогать мне финансово, но психологически их помощь была бесценна. Мне кажется, раз у меня получилось, то получится и у ребят, которые способны видеть цель.«Бабушка Лена приучила к Достоевскому»

- Ближайшая цель ваших фанатов - фильм «Выживший», снятый автором «Бердмэна» Алехандро Гонсалесом Иньярриту. Куда перенесет зрителей эта картина?

- В начало позапрошлого века, когда территория Соединенных Штатов представляла собой кучу белых пятен, кое-где присыпанных поселениями. Именно тогда жил сыгранный мною охотник Хью Грасс, о котором известно довольно мало. Мы знаем, что на него напала медведица, которую он случайно потревожил, после чего, брошенный спутниками на верную смерть, он прошел-прополз более 300 километров, пока не добрался до жилья.- Обычно вы играете людей, живущих в каменных, а не в реальных джунглях. И вдруг...

- Мы очень поменялись за эти два столетия, американец стал абсолютно другим. Мы были нацией индивидуалистов, жестких и безжалостных людей, которых я совсем не идеализирую, но которые мне интересны. Без них эта страна не была бы создана, прерии не распаханы, и вообще история мира была бы иной. Сыграть такого человека, грубого и стойкого, было очень заманчиво.- Как-то вы сказали, что, чем драматичнее характер, тем более он вам интересен.

- Это гены моей бабушки Елены (бабушка актера родилась в России. - Ред.) так на меня действуют (смеется). Она оказала существенное влияние на формирование моей личности, раскрыв передо мною величие Достоевского и объяснив, что драма - это как увеличительное стекло, поставленное перед характером. И роль Хью Грасса полностью соответствует моим представлениям о том, какой должна быть драма. Одиночка против обстоятельств, одиночка против смерти - что может быть привлекательнее для артиста?- У вас был похожий личный опыт?

- Нет, моя жизнь была намного проще и легче. Конечно, Лос-Анджелес дарит артисту свои, скажем так, прелести, но если выбирать хищников, я все-таки предпочту студийных боссов, а не медведей гризли. Ну и давайте честно: грош мне была бы цена как актеру, если бы я все свои роли строил на личном опыте. Наблюдения - да, отдельные реакции - конечно, но герой должен проживать свою жизнь, а не мою.«Молчание - пытка»

- Что было труднее всего в работе над этой картиной?

- Молчание. Молчание для киноактера - пытка. Актеру нужен диалог, актеру нужно опираться на партнера, не зря же у нас в ходу характеристика: он щедрый партнер или, наоборот, он жадный, постоянно тянет одеяло на себя. Но даже с жадным партнером работать намного легче, чем в одиночку, - не на ком проверить свою реплику, свой жест. А в этом фильме три четверти времени я один. Мне нужно раствориться в природе, мне нужно вести молчаливый разговор со снегом, с деревьями, с животными, с луной на небе. Это ужасно тяжело.- Вы буквально повторяете слова Роберта Редфорда - он так же описывал съемки фильма «Не угаснет надежда», в котором он в одиночестве дрейфовал по океану.

- Значит, я прав вдвойне. Если уж такой могучий актер, как Редфорд, жаловался на трудности одиночества, то и мне не стыдно в этом признаваться. У меня эмоциональная тяжесть усугублялась еще и чисто физической болью: холод был жуткий - пальцы мерзли, щеки мерзли, уши мерзли... Мороз изматывал так, что к концу съемочного дня просто не было сил. Иньярриту - очень жесткий режиссер: он презирает зеленый экран, работа с которым позволяет впоследствии наложить на изображение компьютерную графику, он очень осторожно использует комбинированные съемки. Родись он на полвека раньше, сделал бы замечательную карьеру в итальянском неореализме. Он заставил меня есть сырую печень бизона, и я должен признаться, что это было совсем не сашими, он заставил меня «спать» в туше настоящего зверя. Честно признаюсь: это был самый тяжелый проект в моей кинокарьере. Тем не менее я счастлив. Во-первых, я остался жив (смеется). Во-вторых, поработал с таким замечательным режиссером, как Алехандро. И, самое главное, я снялся в настоящем американском эпосе. Сейчас подобные фильмы довольно редки: подробность, разработка характеров, эпичность повествования перехвачены сериалами, которые давно выросли из штанишек младшего брата - большого кино. А старшему брату остаются широкие мазки и максимальная насыщенность каждой экранной минуты. Здесь не до эпоса, у нас властвует его величество действие.

- Но ведь под эпосом принято понимать не только продолжительную, но и масштабную историю.

- Она такая и есть! И масштабность ее заключается в том, что природа в ней - не место действия, а полноправный его участник. Активный участник, между прочим, не менее активный, чем люди. Этот участник живет своей жизнью, переживает собственные драмы, и вторжение человека им далеко не всегда приветствуется.«Торгую картинами и спасаю природу»

- Вы прямо-таки рупор Гринписа: «Берегите природу!»

- А я и не скрываю, что поддерживаю борьбу этой организации за чистый мир. Посмотрите, что творится вокруг: в Калифорнии косатки задыхаются от полиэтиленовых пакетов, попавших в горло вместе с океанской водой, в Африке безжалостно отстреливаются львы и слоны - такое ощущение, что человек решил избавиться от всего живого на земле и окружить себя исключительно механизмами. Приятный, наверное, мир будет, особенно учитывая дикие сдвиги в природе, когда Нью-Джерси затапливает, а Калифорнию высушивает.

- Думаете, посмотрев вашу картину, люди схватятся за голову и станут вдруг сознательными?

- Ну мы же не агитку снимали! Для того чтобы бороться с убийством природы, есть другие пути: общественные организации, влияние на правительства, соединение усилий, использование популярности конкретных активистов.- И как же использует свою популярность активист ДиКаприо?

- Благодаря тому, что я неплохо зарабатываю, я имею возможность коллекционировать современное искусство. Когда я вижу, что цена на картины, которые у меня есть, поднялась, провожу благотворительный аукцион, на который их выставляю, а все доходы от этих аукционов направляю благотворительным организациям, заботящимся о природе. Мы вкладываем средства в сохранение замечательных лесных массивов на островах Карибского моря. Мы помогаем оздоровить дельту реки Меконг, загаженную во время вьетнамской войны. Работы хватает, а средств - не очень.- И как же будет называться очередной фильм, который поможет вам хорошо заработать и еще больше отдать на благотворительность?

- Ой, дайте хотя бы немножко отогреться после «Выжившего»! У меня все суставы от морозов задубели. Согреюсь и уже потом решу. Где-то через полгода, не раньше.Личное дело

Леонардо Вильгельм ДиКаприо родился 11 ноября 1974 года в Лос-Анджелесе (США) в семье секретарши Имелин Инденбиркен и автора комиксов Джорджа ДиКаприо. Итальянец по линии отца и немец по матери, Леонардо имеет и русские корни: его бабушка Хелен Инденбиркен (урожденная Елена Смирнова) на свет появилась в России. Имя свое он получил в честь Леонардо да Винчи, картину которого разглядывала Имелин в тот момент, когда мальчик впервые зашевелился в утробе. Лео с детства участвовал в телепроектах, например в «Санта-Барбаре», где он сыграл юного Мэйсона Кэпвелла. В полнометражном кино талант отметился в фильме «Что гложет Гилберта Грейпа» (1993) и заработал первую номинацию на «Оскар». Затем вышла высоко оцененная драма «Дневник баскетболиста» (1995), а спустя два года «Титаник» вознес актера на голливудскую вершину. С тех пор позиции ДиКаприо оставались неизменнно высокими, в разные годы он трижды номинировался на актерский «Оскар» и один раз - на продюсерский, но награда регулярно от него ускользала. ДиКаприо никогда не был женат. В списке его пассий в основном топ-модели: американки Кристен Занг и Эрин Хизертон, англичанки Наоми Кэмпбелл и Эмма Миллер, бразильянка Жизель Бюндхен, израильтянка Бар Рафаэли, немка Тони Гаррн. Ходили слухи о романах с актрисами Деми Мур и Блэйк Лайвли, а также с Пэрис Хилтон и поп-звездой Рианной.

5 лучших фильмов Леонардо ДиКаприо:

● «Дневник баскетболиста» (1995)

● «Титаник» (1997)

● «Отступники» (2006)

● «Дорога перемен» (2008)

● «Великий Гэтсби» (2013)

«Выживший»
В кинотеатрах с 7 января.

Я понимаю, что мне предстоит задать ему не вполне тактичный вопрос. Но он из тех, что волнуют великое множество его поклонниц. И сформулировать его предстоит максимально деликатно: актер Леонардо Ди Каприо нечасто дает интервью, говорить о себе не любит, соглашается лишь на те, которые могут помочь фильмам с его участием. Невольно мне представляется, как сдержанный, воспитанный человек, сидящий напротив меня, лишенный жестикуляции, из всей мимической палитры предпочитающий нейтральную улыбку, встает из-за стола, являет мне свой рост (1 метр 86 см), холодно прощается, разворачивается на длинных ногах и уходит. И я остаюсь в пустом ресторане одна…

Но в реальности нас по-прежнему двое — Ди Каприо, величайшая кинозвезда современности, каким-то образом убедил менеджмент отеля на Голливудских Холмах освободить для нашего разговора ресторан, предложил мне заказать что угодно из меню, хотя сам собирался лишь выпить капучино, и теперь из тридцати здешних столиков занят лишь наш один. И я наконец решаюсь.

И задаю свой вопрос.

Он не встает и не прощается холодно. Наоборот, улыбается. И вовсе не свысока — он явно не считает этот интимный вопрос нелепым или неуместным. Леонардо Ди Каприо улыбается лукаво. А ведь коллеги меня предупреждали: он исключительно умен и тонок, поэтому ждать от него прямых ответов по меньшей мере наивно. Они были совершенно правы. Ди Каприо умен, тонок и, как оказалось вдобавок, совершенно невозмутим.

Psychologies: Леонардо, сегодня вам тридцать семь. И вряд ли я ошибусь, сказав, что вопрос «Когда вы решитесь создать семью?» интересует многих. При этом встречаетесь вы исключительно с супермоделями. Это ваш осознанный выбор или, возможно, так проявляет себя ваша тяга к прекрасному?

Леонардо Ди Каприо: Знаете, я вспоминаю, как тогда нашел эту книгу — о Говарде Хьюзе, миллиардере, гении, режиссере, пионере и новаторе авиации, страстной и безумной личности… Собственно, поэтому и фильм Скорсезе «Авиатор» стал возможен — потому что я сам оказался в поле его притяжения. Что меня особенно занимало в Хьюзе, так это его увлеченность кинозвездами. Собственно, только со звездами он и переживал глубокие романы — с Авой Гарднер, с Кэтрин Хепберн… И я пришел к выводу: чем больше он восхищался этими женщинами, чем щедрее была его забота, тем больше он смотрел на них… как на свои любимые самолеты. Они оказывались для него в ряду любимых объектов и неодушевленных предметов, в которые он так же вкладывал душу... На первый — поверхностный — взгляд, за этим его увлечением звездами легко заподозрить желание нечто восполнить, приобрести то, что способно заполнить некие недостатки имиджа. Но я убежден, что за нашими отношениями — человеческими отношениями вообще — далеко не всегда стоит нечто социальное, зияние социального характера, требующее восполнения… Человек, конечно, социальное существо, но главным-то образом психологическое. И я тоже. И в отношениях ищу иного.

Можно спросить, чего именно?

Л. Д. К.: Можно, но совершенно бессмысленно.

Вы не ответите?

Л. Д. К.: Просто вряд ли сформулирую. Я действительно считаю, что есть непроговариваемые материи. Но я определенно никак не могу соотнести себя с тем, что называю синдромом Говарда Хьюза, — это когда ты заполняешь прекрасным — женщинами, самолетами, машинами, фильмами — зияющий провал в себе. У Хьюза — понятно, он рано осиротел и заполнял в себе провал раннего одиночества, провал недолюбленности. У меня совсем другая биография, совсем другое было детство.

Что важное в вашей жизни оно определило?

Л. Д. К.: Меня самого — и определило полностью. Знаете, можно сказать, что мне как начало везти при рождении, так и продолжает. Мои родители — потрясающие люди. Они разошлись, когда мне года не было. Но я никогда, никогда не чувствовал, что живу в неполной семье. Папа всегда был рядом, и воспитывали они меня вместе. Наверное, это потому, что они хиппи, убежденные, с 50-летним стажем. У них на свадьбе посаженным отцом был Тимоти Лири, «ЛСД-гуру», а к папе в гости запросто захаживал Чарльз Буковски — посмотреть новые папины комиксы, папа же пишет нетрадиционные, андеграундные комиксы, сатирические, социально актуальные, и занимается их распространением… Родители мои действительно, подлинно, лично против войны. И на уровне своих отношений не вели военных действий. И со мной военных действий не разворачивали — я не помню, чтобы меня вот буквально воспитывали, ну не было этого насильственного элемента в воспитании. Главное, что помню, — они всегда помогали.

И в выборе вашей актерской профессии?

Л. Д. К.: Стать актером я решил лет в пять. И родители послушно возили меня на разные занятия, на бесконечные пробы, на какие-то прослушивания, подлаживали к моему свой график. Мама только говорила: «Ты никому ничем не обязан, можешь прекратить это в любой момент». А папа утешал меня после провалов. Однажды я разревелся, когда мне в очередной раз отказали, а он сказал, и так убежденно: «Однажды ты получишь роль. У меня нет никаких сомнений!» И все это при том, что в школе я учился хуже всех, был на голову ниже всего класса и то со всеми воевал, то всех смешил. В общем, ничего от очаровательного маленького артиста во мне не было. И многообещающим маленьким талантом меня назвать было нельзя. Я школу вспоминаю как что-то вроде сафари в дикой природе — без проводника и охраны… Но родители терпели.

Как вы думаете: почему?

Л. Д. К.: Они почему-то в меня верили. Я всегда чувствовал, что верят. Как ни странно, верили в мой талант. Мне потом уже бабушка рассказывала. Мне года три было, а папа сказал, что я актер вне зависимости от того, удастся ли мне стать актером. Потому что я не давал ему смотреть телевизор — заслонял экран и изображал тех, кто на нем, и получалось у меня довольно похоже… Да, мне повезло с родителями. Они и сейчас хиппи, папа все так же носит бороду, и у него длинные волосы… И я по-прежнему считаю их самыми мудрыми людьми на свете. Если честно, и до сих пор без папиного совета сниматься не соглашаюсь. У него весь гараж забит присланными мне сценариями — он их читает и, отфильтровав, передает мне.

Вы хотите сказать, что не пережили даже подросткового протеста против родителей?

Л. Д. К.: Видите ли, что бы я ни сделал подростком в знак протеста, папа с мамой уже сделали в своей бурной хипповской юности. Серьгой в носу, косяком у нас никого не удивишь. А ведь именно желание поразить «предков» лежит в основе всякого тинейджерского протеста. Мое же положение было в этом смысле безнадежно. Да и вырос я в таком районе… Нас ведь нельзя было назвать материально благополучной семьей, так что и жили мы в южном Лос-Анджелесе. Идешь в школу — шприцы скрипят под ногами, вечером от приятеля — переступаешь через наркоманов в приходе, бездомных… Протеста и без меня было много — в смысле, вокруг было много деструктивного, разрушительного. И я обошелся без собственной деструктивности. Но в 14 лет я действительно чувствовал себя отверженным. Потому что меня систематически отвергали на пробах, а я уже твердо решил, что буду только актером. И новая семья папы, и наш с мамой дом были теми исключительными местами, где я себя отверженным не чувствовал... Хотя, наверное, позже я все-таки пережил что-то вроде подросткового протеста. Это был протест против правил новой жизни, по которым мне предлагалось жить.

Вероятно, после «Титаника»?

Л. Д. К.: После «Титаника». Впечатление было такое, будто я вступаю в новый мир, где меня предполагают съесть — прожевать и проглотить. Все эти толпы поклонниц, папарацци, таблоиды, изобретавшие обо мне невероятные — просто невероятные! — небылицы. Я благодарен «Титанику», но он едва не угробил меня как актера — эта романтическая сладость, в которой предполагалось меня потопить, была очевидным отрицанием того, что я хотел делать и уже делал! Отрицанием и брата-имбецила из «Гилберта Грейпа», который виделся мне не лишенным ума, а свободным духом… И хулигана Ромео из «Ромео и Джульетты». И Рембо из «Полного затмения» — человека, для которого не существовало никаких конвенций… А тут я на глазах из актера превращался в сливочную карамель! И я инстинктивно начал поддавать перца, разыгрывать плохого парня, грубить… Я сам устал от себя немыслимо! Не знаю, что бы случилось дальше, если бы бабушка не дала мне тогда свой, как обычно, мудрый совет. Она была человеком, упорно и твердо стоявшим на земле. В конце концов, она с родителями бежала из нацистской Германии, у нее был такой сильный инстинкт выживания и такая трезвость… И она тогда сказала: «Отступи от себя на шаг. Делай что-нибудь руками, хоть кирпичи клади. Со стороны ты увидишь, кто ты». Я отступил на шаг... но поступил по-своему. Объявил «брейк». Отказывался от ролей. Согласился только на предложение Вуди Аллена — практически сыграть себя, избалованную и растерянную знаменитость, в его «Знаменитости». И теперь снимаюсь только в проектах, которые кажутся мне действительно значительными, сущностными. Не соглашаюсь на роли, которые способны сделать из меня конфету.

ДАТЫ

• Родился в Лос-Анджелесе, в семье писателя Джорджа Ди Каприо и его жены Ирмелин.
• Дебютирует в кино.
• 1994 Номинирован на «Оскар» за роль в «Что гложет Гилберта Грейпа» Л. Халльстрема.
• 1995 «Полное затмение» А. Холланд.
• 1997 «Титаник» Д. Кэмерона. Встречается с моделью Кристен Занг, затем — с Эммой Миллер, Жизель Бундхен и Бар Рафаэли...
• Открывает «экосайт» www.leonardodicaprio.org
• Снимается в «Великом Гэтсби» Б. Лурмэнна и в «Джанго без цепей» К. Тарантино.

Сегодня вы часто играете людей за гранью разумного — того же Хьюза. Еще были «Остров проклятых», «Начало»... Почему вы так стремитесь туда — в иррациональное, за границу разума, за его пределы?

Л. Д. К.: Тут ничего личного. Ничего личного, но много, если хотите, вечного. Я стараюсь участвовать в проектах, в произведениях, которые… как бы это сказать… нацелены в вечность, что ли. То есть имеют потенциал вечной актуальности. А ведь это только такие вещи, которые рассказывают о происходящем внутри человека. И если спрашивать, свойственна ли одержимость лично мне, то, поверьте, этот вопрос точно не по адресу. Я не свожу мир к одной точке, к одному чувству, я стараюсь... понимаете, мне хочется жить полной мерой, много узнать, много видеть, многое почувствовать. Если я и сосредоточен на охране своего мира от посторонних взглядов, от таблоидов — что тщетно, я знаю, — то только из желания, чтобы люди видели моих героев поверх меня. А не меня за героями. Я вообще-то скрытный человек, который открывается, не боится открываться. Но чтобы поверить в моих героев, людям совсем не обязательно много знать обо мне. Я собираюсь существовать в этом бизнесе, в актерстве, долго. Так что для меня важно, чтобы в моих героев верили.

Мало кто из ваших коллег, в том числе и признанных звезд, решился бы такую фразу произнести: «Я собираюсь быть в этом бизнесе долго». Что питает такую вашу уверенность?

Л. Д. К.: Моя уверенность — следствие того, что я проще отношусь к так называемой вос-требованности. Я вообще теперь стараюсь жить легче — воспринимать жизнь такой, какая она есть — с везениями, невезениями, потерями. Я хочу заниматься кино, а значит, найду способ им заниматься при любых обстоятельствах. При новых технологиях это даже и не особенно дорого. Меня занимают другие вещи и другие мысли.

Какие, например?

Л. Д. К.: Я все острее чувствую, что мы все связаны. Что мы владеем судьбами друг друга. Впервые я почувствовал это много лет назад… Ривер. Ривер Феникс. Он много значил для меня, я был начинающим актером, а он, в 23 года, уже признанным. Да и действительно, он сыграл потрясающе — в «Моем личном штате Айдахо», в «Том, что зовут любовью». Он был, можно сказать, моим кумиром. Я встретил его на одной вечеринке. То есть я стоял у дверей того дома, где была вечеринка, а он уже ушел с нее и перешел улицу. Я видел его на другой стороне и собирался окликнуть — хотел познакомиться. Но между нами проезжали машины и люди шли. Музыка, рокот, гомон… Я подумал: ладно, будут еще возможности. Он ушел. Потом выяснилось, что с той вечеринки Ривер направился прямиком в Viper Room, клуб, которым отчасти владел Джонни Депп и который теперь печально известен как место, где от передозировки скончался Ривер Феникс... То есть, понимаете, если бы я окликнул его, если бы задержал, он бы, может, упал не на пороге клуба, а вот во время разговора со мной… И ему можно было бы еще помочь… Но произошло то, что произошло. Я не помог ему. Но теперь я чувствую эти связи — нас всех со всеми нами. И все чаще думаю об этом.

Поэтому вы и стали экологическим активистом? Отсюда и ваши документальные фильмы, и щедрые пожертвования, и забота о переживших землетрясение на Гаити?

Л. Д. К.: Наверное. Я чувствую себя очень счастливым человеком. Мне повезло в жизни и карьере, я, кажется, по назначению использую свои способности… Но главное, что нужно для счастья, — это, по-моему, не способности и не удача. Это найти нечто, что ты ощущаешь более важным, чем ты сам. Мне удалось. Возможно, это тоже везение.

4 вещи, которые заставляют его смеяться

Реалити-шоу. «Они блестяще проявляют человеческий идиотизм. В обычной жизни все обыденно. А на экране эти склоки, жадность, маниакальное стремление к успеху будто выделяются курсивом. Именно за это я люблю экран: на самом деле он — лупа», — утверждает сын писателя и дистрибьютора комиксов, плоть от плоти американской культуры.

Комедии Саши Барона Коэна. О них Ди Каприо говорит с явным восхищением: «Это высокий цирк — он ведь без лонжи, под самым куполом. Он рискует жизнью ради своих шуток — его кино наказуемо. Он и не занимается кино. Он — шут в самом первичном, средневековом смысле этого слова. Тот самый, кто способен был сказать королю правду и быть выпорот».

Фильмы Вуди Аллена, который, по мнению Ди Каприо, смело отодвигает барьеры принятого, смеется над приличным и возвращает непринятому право на существование. Он совмещает великое и мелкое, склеивает их. Поэтому «Энни Холл» и «Манхэттен» — фильмы о живых, настоящих людях, в которых есть и великое, и мелкое и которых окружает и то и другое.

Видео на Youtube, вроде съемок горе-любителей кунфу, улетающих за кулисы от собственных взмахов ногой, или ящериц, выпрыгивающих из рук зоолога-демонстратора прямо на лацкан ведущего, к шоку последнего. «В этих курьезах есть какой-то доисторический юмор, грубый и естественный. У меня с чувством юмора не очень, я на таких шутках его тренирую», — улыбается мастер психологической драмы и признанный трагик.

Приурочив встречу с Леонардо ДиКаприо к выходу в мировой прокат его нового фильма «Выживший», наш голливудский корреспондент Нелли Холмс поговорила с актером о его желании помочь планете, отношениях с родителями и, разумеется, о съемках ленты, вполне способной, по словам самого ДиКаприо, изменить историю мирового кинематографаКинокритики, успевшие посмотреть фильм Алехандро Гонсалеса Иньярриту «Выживший», в котором ДиКаприо досталась роль борющегося за собственную жизнь охотника Хью Гласса, прочат актеру заветную статуэтку «Оскар». А самого Леонардо, впрочем, больше волнует другое — климатические изменения на планете, касающиеся каждого из нас, и возможность говорить о них в проектах не только документальных, но и художественных. Нелли Холмс встретилась с Леонардо ДиКаприо, чтобы побеседовать о «Выжившем», связанной с темой жестокостью, обмороженных на съемочной площадке руках, ролях, изменивших его судьбу, и попытках улучшить жизнь на нашей планете. 

Ваш новый фильм «Выживший», безусловно, совершенно выдающаяся работа. Искренние поздравления...
Спасибо.

Всегда интересно наблюдать за тем, как актеры справляются с поставленными перед ними задачами. Иногда необходимы какие-то навыки вроде умения ездить верхом или стрелять из ружья (и мы все знаем, что с такими вещами вы справляетесь легко). Но порой требуются вещи странные, страшные или откровенно отвратительные. В новом фильме есть кадры, где вы едите сырую рыбу и сырую печень буйвола. Интересно, были ли это настоящая рыба и настоящая печень? И кстати, как вы вообще оцениваете свои навыки выживания в экстремальных ситуациях?
Сперва скажу, что да, печень и рыба были настоящими. А отвечая на вопрос об экстремальных ситуациях в моей жизни... Что ж, таких было предостаточно, если честно. Я ныряю с аквалангом, занимаюсь скайдайвингом, но тот опыт, который я получил во время съемок «Выжившего», не может сравниться ни с чем. Возвращаясь в номер отеля после каждого съемочного дня, я ловил себя на мысли, что сам ни за что не сумел бы перенести то, что пережил мой герой. Да, я бывал на грани жизни и смерти, но в таких ситуациях, как в этом фильме, даже близко нет.

Вы как-то готовились к этой роли? Возможно, изучали какой-то материал? 
Да, у меня были материалы. В частности, «Дневник траппера» (траппер — добытчик пушнины в Северной Америке. — Прим. Buro 24/7), из которого я узнал, что в американской истории вообще был такой дикий период, как эпоха повальной охоты за мехом. Он практически не задокументирован, поэтому мы о нем ничего не знаем. А тем не менее именно события этого времени во многом сформировали Америку такой, какая она есть сегодня.

А ваш герой — у него есть реальный прототип? 
Да, мой герой — это реально живший колонист Хью Гласс. Но мы добавили в его образ немного эпичности и сделали его эдаким живым воплощением Поля Баньяна (Поль Баньян — могучий гигантский дровосек, персонаж американского фольклора. — Прим. Buro 24/7). Мне, признаться, трудно себя сопоставить с моим героем. У меня нет, скажем, опыта ночевки в туше убитого животного, поэтому я не могу опираться на собственные ощущения или воспоминания. Но я могу полностью погрузиться в образ и постараться отдаться его инстинктам.

В фильме есть сцены просто-таки ужасающей жестокости. Скажите, что вы думаете о них? 
Кажется, у меня есть какая-то особая тяга к фильмам с высокой концентрацией насилия в кадре. В определенной степени я уже потерял всякую чувствительность к сценам такого рода, поэтому сами по себе они меня не трогают. Я считаю «Выжившего» идеальным воплощением реального исторического периода, и это для меня важнее, чем переживания по поводу уровня жестокости в отдельных эпизодах. Мы не смогли бы рассказать эту сильную историю, не показав насилия, — такое было время, и если мы хотим добиться правды на экране, нам нужно показать все без прикрас. Получилось, на мой взгляд, мощное соединение красоты и жестокости — все как в жизни.

«Возвращаясь в номер отеля после каждого съемочного дня, я ловил себя на мысли, что сам ни за что не сумел бы перенести то, что пережил мой герой»

Что было самым сложным во время съемок? Психологически, физически — во всех смыслах.
Помимо тех испытаний, через которые прошел мой герой, конечно, тяжелее всего было перенести адский холод. Иногда температура опускалась до −40 градусов. В такой мороз даже камеры переставали работать, что говорить о наших руках и лицах — только представьте, как они горели. Думаю, каждый из актеров с ужасом вспомнит про обмороженные руки, потому что они были источником постоянной боли. Мне кажется, уже давно кто-то должен был изобрести машину, которая помогала бы избежать гипотермии на съемках. Да, конечно, я знал, на что шел, и знал, что мороз будет обязательным условием работы над картиной, но понимание этого не делало процесс легче. Получилась очень откровенная и честная история, и это во многом благодаря тому, что мы и правда на себе чувствовали все то, что чувствовали эти трапперы. Было очень тяжело, очень.

Давайте поговорим и о том, что, наоборот, доставило вам наибольшее удовольствие во время работы. 
Никогда прежде я не принимал участия в подобных проектах. Да, собственно, подобных проектов никогда раньше и не было. Алехандро (Гонсалес Иньярриту, режиссер фильма «Выживший». — Прим. Buro 24/7) умело вовлекал каждого из нас в съемочный процесс и его обсуждение. Месяцы напролет мы могли репетировать одну сцену, чтобы потом снять ее буквально за полтора часа, которые отведены природой. Знаете, в конце каждого дня есть так называемый золотой час — время перед закатом, когда свет особенно мягкий и удачный для любых съемок. Мы работали на камеру почти только в это время, зато работали как швейцарские часы. Я бы сказал, что это больше даже было похоже на театр: долгие репетиции, а потом нужно сразу все выдать «набело». Так вот наибольшее удовольствие мне доставила как раз командная работа, проходившая вне камеры. Вы даже не представляете, как много людей слаженно трудилось рука об руку, чтобы в итоге получилась эта эпическая картина. Мы хотели добиться особого ощущения в кадре: ощущения огромного пространства и масштаба и в то же время очень близкого контакта с героем. В итоге, как мне кажется, у нас получилось, и зритель буквально почувствует дыхание героя, его пот и кровь. Мы создали новую виртуальную реальность. Уверяю, это действительно беспрецедентный проект.

Как вам кажется, насколько сегодня актуальна и интересна показанная в фильме история выживания, произошедшая около 200 лет назад? 
Это хороший вопрос. Как я уже говорил, сегодняшняя Америка не была бы такой, какой мы ее знаем, без этого жутковатого периода, обозначенного в фильме. Поэтому в определенном смысле мы снимали научно-популярное просветительское кино о временах, когда на территории США еще не было государства, а были лишь отдельные английские и французские колонии, где люди сражались за природные ресурсы и власть. Мы представили, каким тогда был и казался мир, как внутри этого мира жили люди и как они взаимодействовали между собой. Но в основе своей, конечно, это фильм о взаимоотношениях человека и природы. И разобраться в этих отношениях, как мне кажется, важно именно сегодня, поэтому фильм, безусловно, актуальный. Так совпало, что параллельно со съемками в «Выжившем» я принимал участие в создании документального фильма об изменении климата. Я побывал в самых разных уголках планеты в рамках работы над этим проектом и обнаружил, что история покорения территорий, борьбы за ресурсы и связанный с этим геноцид коренного населения, которые мы показываем в «Выжившем», имеют место и в наше время. В Америке это было 200 лет назад, а во многих странах это происходит сегодня: люди убивают друг друга из-за контроля над ресурсами, уничтожают планету ради обогащения, отбирают землю у коренных народов, обращают их в рабство — и все ради иллюзии власти. Кстати, возвращаясь к вопросу о том, что мне особенно понравилось во время работы над лентой, отмечу особую деликатность, с которой Алехандро показал коренных американцев. Он не рисовал карикатуры и не использовал «откатанные» кинематографом стереотипные образы. Он сумел передать особое мироощущение этих людей, подчеркнул культурное разнообразие племен и характеров. Но главное — он передал ту силу духа, с которой эти люди сражались за свое наследие, свою землю и право жить на этой земле. Опять же, для многих такая борьба за независимость и культурную самобытность актуальна и сегодня.

«МЫ ХОТЕЛИ ДОБИТЬСЯ ОСОБОГО ОЩУЩЕНИЯ В КАДРЕ: ОЩУЩЕНИЯ ОГРОМНОГО ПРОСТРАНСТВА И МАСШТАБА И В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ОЧЕНЬ БЛИЗКОГО КОНТАКТА С ГЕРОЕМ»

Помимо того что фильм гиперреалистичный, он еще и во многом духовный: главный герой переосмысливает свои отношения с богом, природой, людьми и самим собой. Что лично вы думаете по поводу духовной составляющей этой истории? 
Так долго находиться среди дикой природы — ситуация всегда экзистенциальная. Поэтому соглашусь: это во многом духовная история. Некоторые эпизоды были настолько жестокими и сложными, что пережить их можно было только благодаря недюжинным внутренним силам. И силы эти приходилось искать где-то по закуткам внутри себя, потому что это ресурсы неиспользуемые и часто даже неисследованные. Причем я говорю сейчас не только о своем персонаже, но и о самом себе. По большому счету, мы рассказали довольно банальную историю: человек все потерял, в том числе своего сына, и вот у него появилась возможность отомстить тому, кто его заставил страдать. Но мы с Алехандро постарались найти особую поэзию в том, каким был этот человек изначально, как он изменился под влиянием произошедших с ним событий, к чему пришел и какой выбор сделал. Важно увидеть развитие образа в этом фильме, попытаться прочувствовать внутреннюю боль.

Совершенно потрясающая особенность «Выжившего» — ваш персонаж практически не говорит. Он стонет, рычит, пытается произносить слова, но все равно большую часть времени проводит в молчании. Как повлияла на работу невозможность выразить эмоции героя вербально? 
Это действительно одна из самых потрясающих особенностей фильма. Для меня как актера такая роль — огромная удача и прекрасная возможность для развития. Честно говоря, прочитав сценарий, я стал уговаривать Алехандро убрать еще несколько реплик: мне хотелось еще больше молчать, чтобы через молчание зритель мог вместе со мной исследовать этого персонажа. Хью Гласс в принципе не из болтливых. Он довольно лаконичен и предельно конкретен в своих выражениях, и, подозреваю, ему не так уж и важно постоянно с кем-то коммуницировать. (Смеется.) Но тем не менее долгое молчание и пребывание вне социума даже для такого в некотором смысле нелюдимого человека — настоящее испытание. Для меня это тоже было серьезным профессиональным испытанием, ведь мне нужно было рассказать историю буквально только глазами. Это безумно сложно и очень соблазнительно одновременно. За свою карьеру я сыграл довольно много болтливых персонажей, и этот фильм дал мне возможность показать себя в новом качестве.

Хочу спросить про звуки и тишину вообще: насколько вы к ним чувствительны? Любите ли быть в тишине и какие звуки вам нравятся больше других? 
Недавно пересмотрел фильм «Выпускник» с Дастином Хоффманом, в котором звучит известная композиция The Sounds of Silence дуэта Simon and Garfunkel, — почему-то вспомнилось сейчас, когда вы задали свой вопрос. В моей жизни тишина очень важна. Я считаю, что сколько-то значимые мысли и идеи приходят к нам именно в тишине. Я не занимаюсь медитациями или другими духовными практиками, но точно знаю, что настроиться на нужный лад я могу только в беззвучном пространстве. А мой любимый звук... Интересный вопрос. Наверное, все-таки это шум леса.

Я слышала, что некоторые эпизоды «Выжившего» снимались в Аргентине, так как в Канаде просто-напросто растаял снег. Интересно, какие конкретно это были эпизоды и были ли вы частью....
...я был частью всего процесса от начала и до конца. А насчет снега и погоды вообще — да, мы действительно снимали все время в каких-то невероятно сложных условиях. Возле Калгари в Канаде нас ждали беспрецедентные погодные явления. Предполагалось, что будет снег, но был жуткий ветер, гололед, а потом и вообще потепление. Мы дважды останавливали съемки на несколько недель из-за погоды. Конечно, такие срывы графика не могли не сказаться на всем съемочном процессе. В очередной раз не дождавшись снега, хотя все прогнозы его обещали, мы  перебрались в Аргентину, где снег был, но и там его приходилось насыпать лопатами, чтобы снять крупные планы. И это свидетельство тех критических изменений, которые происходят сейчас с нашей планетой. Климат становится теплее, все в природе оказывается менее предсказуемым. Как я уже упомянул, по иронии я одновременно снимался в двух фильмах, один из которых был документальным про климатические изменения на планете, а во время съемок другого мы могли эти необратимые изменения наблюдать.

«прочитав сценарий, я стал уговаривать Алехандро убрать еще несколько реплик: мне хотелось еще больше молчать»

Вы известный и влиятельный в Голливуде актер и продюсер, как бы вы хотели изменить сегодняшний кинематограф?
Что ж, скажу, что «Выживший» — это шаг в правильном направлении. Мне посчастливилось работать с такими режиссерами-новаторами, как Скорсезе и Иньярриту. Что интересно, они оба «не голливудские», если можно так сказать: Скорсезе из Нью-Йорка, а Алехандро из Мексики. Но оба делают то, что я бы как раз и назвал будущим кинематографа. Сегодня телевидение предлагает нам настолько крутую продукцию, что мне и самому интересно, в каком направлении будет развиваться кино, предназначенное для большого экрана. Возвращаясь к «Выжившему», скажу, что это действительно совершенно новое слово в киноиндустрии. Такие фильмы, думаю, и в будущем будут редко сниматься. Поэтому так приятно осознавать, как много людей поддержали наш проект. Особенно я бы хотел отметить Арнона Милчена (продюсер «Выжившего». — Прим. Buro 24/7), без поддержки которого мы бы точно не справились со всеми возникшими трудностями типа проблем с логистикой или неожиданной нехватки бюджета. Но я не уверен, что в век стремительного развития телевидения многие подобные проекты будут вообще одобрены. Вот если бы несколько таких фильмов выходило каждый год, я бы сказал, что кинематограф развивается в правильном направлении.

Скажите, есть ли что-то, чего вы желаете для себя в профессиональном или личном плане?
Это вопрос о том, чего мне не хватает, верно? В моей жизни все прекрасно, и я очень счастливый человек как в профессиональном плане, так и в личном. И я не могу сейчас придумать, чего не хватает конкретно мне, но я точно знаю, чего не хватает миру и что мне хотелось бы постараться сделать для планеты. Например, мне очень хотелось, чтобы на недавно прошедшей парижской конференции, посвященной проблемам изменения климата, был выработан хоть какой-то план конкретных действий. Но одного моего желания очень мало, как вы понимаете... В этом году у нас были аномально теплые июль и октябрь, да и вообще весь год в целом — самый теплый за всю историю наблюдений. Глобальное потепление — это не научная фантастика. Это реальность, с которой имеет дело каждый из нас. По всему миру мы сталкиваемся с необратимыми природными изменениями, и последствия ужасают уже сейчас, а что будет в недалеком будущем? Вот серьезно: я считаю, что все люди в мире должны быть сегодня сосредоточены на экологических проблемах.

Вы помните, какой фильм произвел на вас наибольшее впечатление, когда вы только начинали свою карьеру?
Очень легко могу вам ответить на этот вопрос: это фильм Мартина Скорсезе «Таксист» с Робертом Де Ниро в главной роли. Я до сих пор помню, как полностью ассоциировал себя с героем, как чувствовал его одиночество, а потом он вдруг неожиданно предал меня и все мои эмоции по отношению к нему в самом конце. На мой вкус этот фильм лучший из когда-либо снятых независимых фильмов.

А были ли какие-то фильмы, которые вы смотрели перед тем, как начать работу над «Выжившим»? Может, есть смысл и зрителям что-то предварительно посмотреть, чтобы настроиться?
Сейчас можно, конечно, попытаться вспомнить какие-то вестерны или даже фильмы Тарковского, но, поверьте, Алехандро создал нечто настолько непохожее ни на что прежде, что настроиться все равно не получится. Это история борьбы одного человека с природой, и в то же время это попытка раскрыть целый исторический пласт. К просмотру настолько масштабной картины подготовиться невозможно. Зрителя ждет поистине новый кинематографический опыт.

Отвечая на мой вопрос о желанных достижениях, вы бегло обозначили, что считаете себя счастливым человеком, но перевели тему, начав говорить об экологических проблемах. Мне все же интересно, чего Леонардо ДиКаприо хотел бы добиться как мужчина и как значимый в мире человек лично для себя.
Я бы хотел, чтобы после моей смерти меня вспоминали как хорошего человека, который сделал все, что смог. Как говорит мой отец, самое главное — прожить интересную жизнь и каждый день быть благодарным за то, что, проснувшись, ты можешь надеть штаны. Признаюсь: мне еще далеко до такого философского восприятия жизни, но я к нему стремлюсь. Я очень горжусь теми людьми, которые присутствуют в моей жизни. Они — мое главное достижение.

Расскажите, кстати, о ваших взаимоотношениях с отцом.
Мой отец для меня безусловный авторитет. Я ходил в самую обычную школу в Лос-Анджелесе, поэтому точно могу сказать, что главные знания в своей жизни получил от своего отца: он один из самых начитанных и образованных людей, которых я когда-либо встречал. Он всегда направлял меня в карьерном плане, постоянно говоря о том, что каждый мой фильм должен быть в определенном смысле историческим. Только благодаря ему я сыграл многие рискованные для молодого актера роли, типа роли Артюра Рембо (лента «Полное затмение». — Прим. Buro 24/7). Сегодня он мой самый надежный и верный соратник в моих экологических проектах.

Есть ли у вас с ним какие-то особые ритуалы?
У нас их множество! Но вспомнился сейчас ритуал, которому мы следовали каждое лето на протяжении 10 лет, пока я учился в школе. Так как особым желанием идти после каникул в школу я не отличался никогда, отец водил меня к колодцу в Чайна-тауне, возле которого можно загадывать желания. Я не помню, что я загадывал, но помню, что ходили мы туда каждый год.

«ГЛОБАЛЬНОЕ ПОТЕПЛЕНИЕ — ЭТО НЕ НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА. ЭТО РЕАЛЬНОСТЬ, С КОТОРОЙ ИМЕЕТ ДЕЛО КАЖДЫЙ ИЗ НАС»

Вы сказали, что ваш отец очень сильно влиял и влияет до сих пор на вашу жизнь. А мама — она такой же авторитет для вас, как и отец? 
Моя мама с каждым годом становится все более откровенной. Это очень по-немецки: рубить правду-матку, не задумываясь о последствиях. Такой же была и моя бабушка, хотя мама отрицает, что они с ней похожи. Но, боже мой, она именно такая, как бабушка: считает, что весь мир должен знать, что она думает. Сотни раз я оказывался в ситуациях, когда она наговорит чего-то, а я потом должен все смягчить или объяснить людям, что она имела в виду то, а не это. Однако, по правде говоря, я восхищаюсь ею и даже этой ее гипертрофированной честностью.

Как вы сами выносите ее честность?
Обычно это меня очень веселит. Уверен, что однажды я и сам стану таким же — это ведь часть моей ДНК.

Наверное, настало время признаться кое в чем. Я поспорила со своим другом о том, что если вы и женитесь, то только на активистке экологического движения.
Скажу так: я не смогу быть с кем-то, кто не воспринимает всерьез экологические проблемы и мою деятельность в этом направлении.

Недавно прочитала, что вы намерены искусственно создать самый большой в мире бриллиант.
Сам я не сижу в лаборатории, разумеется, но я действительно инвестировал в такой проект, так как он направлен на уменьшение экологического урона, который имеет место при добыче и обработке натуральных камней. Во время съемок в фильме «Кровавый алмаз» я узнал множество ужасающих фактов того, как добываются камни, как используется при этом рабский труд, в том числе и детей, какой вред наносится окружающей среде и почве, сколько людей погибает ради пары-тройки сверкающих камушков и другие жуткие вещи. Конечно, если я могу поспособствовать тому, чтобы это все если не прекратилось, то хотя бы уменьшилось, я буду это делать. Для ювелирных целей искусственные бриллианты подходят идеально, поэтому смысл производить их однозначно есть.

Назовите свое самое любимое место на земле, где вам проще всего быть самим собой и по-настоящему расслабиться? 
Одно из самых потрясающих путешествий в моей жизни — путешествие вниз по реке Амазонке вдали от любого проявления цивилизации. Нетронутая природа, ее красота вернули меня тогда в мои детские сны. Такое путешествие нужно периодически повторять, чтобы вновь и вновь черпать силы у природы. И еще одно место меня совершенно покорило — это храм Ангкор-Ват. Камбоджа вообще какая-то волшебная страна, в которой живут добрейшие люди, и я готов возвращаться туда еще много-много раз.

Если бы Леонардо ДиКаприо не родился в Голливуде и не стал актером, чем бы он занимался в жизни? 
Я почти уверен, что стал бы биологом или кем-то, чья работа связана с животными: изучение природы меня увлекало с детства. Но я всегда говорил, что вся наша жизнь — это подготовка к одному-единственному моменту, который изменит все. Думаю, для меня таким моментом стал фильм «Жизнь этого парня». Я точно знаю, что если бы не жил в Лос-Анджелесе, если бы моя мама не водила меня на все те прослушивания и пробы, этой возможности у меня никогда бы не было. Очень важно оказаться в правильном месте в правильное время. Я оказался, и поэтому сегодня мы с вами разговариваем о кино и актерской профессии. Но если бы я не жил в Голливуде и не попал бы однажды на пробы к фильму «Жизнь этого парня», я, наверное, сейчас был бы счастливым экологом или биологом. Уверен, что моя жизнь была бы не менее прекрасной и интересной.

«я всегда говорил, что вся наша жизнь — это подготовка к одному-единственному моменту, который изменит все»

Я тут на днях нашла запись нашего с вами давнего интервью. Оно было приурочено как раз к выходу фильма «Жизнь этого парня» в 1993 году. Я спросила вас о вашей семье, о родителях и их корнях, и вот, что вы ответили: «...Хоть мой отец и выглядит, как положено настоящему итальянцу, я получился блондином с тонкими чертами лица. Папа говорит, что однажды мой нос станет большим и мужественным, не то, что сейчас — мой маленький носик ему категорически не нравится!» А вот что вы тогда говорили об актерской профессии: «Я всегда знал, что хочу заниматься именно этим... Мой сводный брат был актером, и благодаря ему я вообще узнал, что за актерство могут еще и платить». Что-то из этих слов 22-летней давности готовы прокомментировать?
(Смеется.) Вот честно, я считаю, что с тех пор почти ничего не поменялось. Я все так же отношусь к профессии, и фильмы мне нравятся такие же, как и в то время. Когда я думаю о своей юности, я начинаю по-настоящему гордиться каждым сделанным мной тогда выбором и особенно выбором тех фильмов, в которых я снялся. Но, как и любой актер, я постоянно стремлюсь стать лучше и свободнее, я ищу новые возможности для саморазвития. Когда мне было 16, я был очень активным и амбициозным. Чего бы я ни захотел тогда, обязательно этого добивался, и неважно, сколько нужно было потратить сил, энергии и времени. Сейчас я также не намерен останавливаться и уже начинаю искать следующий проект, которому посвящу свое время. Но теперь я воспринимаю время немного иначе: я научился его ценить. Недавно я сделал большой перерыв в работе. Мне это помогло в определенном смысле воссоединиться с самим собой и понять, что в жизни есть вещи не менее интересные и достойные моего внимания, чем кино. Поэтому если 22 года назад мне хотелось сконцентрировать всю свою жизнь вокруг кинематографа, то сегодня мне хочется большего.

Я знаю, вы не любите говорить о личном. Но, возможно, вы могли бы дать какой-то общий совет касательно любви и отношений?
Однажды хороший совет мне дал Клинт Иствуд. Он сказал: «Ты будешь любить многих женщин, но важно, чтобы они тебе еще и нравились».

А вы лично какой совет дали бы?
Сложный вопрос. Думаю, самое важное в отношениях — не стараться быть кем-то другим и не сравнивать себя ни с кем. Я верю, что если два человека друг другу нравятся, то это всегда что-то естественное, и повлиять на взаимную привязанность никакими способами нельзя. Так что нужно просто быть собой — это главное.

Вы гостеприимный человек? Когда к вам приходят друзья, как вы их принимаете? Как Великий Гэтсби или менее роскошно?
Я определенно не такой, как Гэтсби. Я люблю принимать гостей, люблю, когда ко мне приходят друзья, но я не был дома последние полтора года, поэтому очень трудно сейчас говорить о моем гостеприимстве. С нетерпением жду этого Рождества, когда мы с друзьями наверстаем упущенное время.

Кстати, как вы обычно празднуете Рождество?
Всегда с семьей. Обычно 24 декабря я провожу с мамой, а 25-е — с папой. Мне очень нравится веселиться с папиной родней. Они наряжают просто гигантскую елку, готовят огромное количество вкуснейших блюд и обязательно красиво упаковывают для каждого подарок.

А можете вспомнить какие-то конкретные вещи или события за последние год-два, которые доставили вам истинное удовольствие?
В прошлом году мы сделали потрясающий аукцион для Christie's. Мы ездили по студиям и галереям, рассказывали о проекте, и многие известные современные художники бесплатно предоставили нам свои работы. В результате аукциона было собрано 38 миллионов долларов на решение экологических проблем. Это событие действительно доставило мне удовольствие: в одно время и в одном месте собрались небезразличные и проактивные люди, готовые всерьез помогать в решении сложных проблем. А помимо этого я в последние два года очень много путешествовал, и мои поездки были просто волшебными. Да, пожалуй, если обобщать, то именно путешествия и погружение в мир искусства были для меня самыми запоминающимися событиями последних лет.

«теперь я воспринимаю время немного иначе: я научился его ценить»

Что вы делаете для сохранения здоровья и поддержания хорошей физической формы?
Чтобы сохранить здоровье, я стал меньше заниматься экстремальными видами спорта. Раньше я очень активно ими увлекался и несколько раз оказывался на грани жизни и смерти. Сегодня я чаще отказываюсь от подобных развлечений именно потому, что хочу остаться живым и здоровым. Умеренные физические нагрузки и обязательные расслабляющие процедуры — вот что держит меня в тонусе. Еще я очень люблю дайвинг. Это ни с чем не сравнимое ощущение, когда вы разъединяетесь с землей и оказываетесь в мире своих снов. Если вернуться к теме спорта, скажу, что всегда с удовольствием смотрю соревнования по баскетболу и чемпионаты ММА, — это тоже расслабляет.

Какую самую дорогую вещь вы когда-либо покупали?
Самая дорогая вещь, которую я покупал, — это дом для моей мамы. Или, может, картина Уорхола... Нет, все-таки это дом для мамы.

Есть ли у вас какая-то страсть, на которую вы готовы тратить огромные деньги? Помимо спасения планеты, разумеется.
Куртки. У меня огромное количество курток, но я продолжаю их покупать. Я не большой фанат автомобилей или личных самолетов — у меня этого всего и нет. Но вот куртки... Для меня это такая же страсть, как, например, для женщин туфли. Если мне понравится куртка, идентичная той, которая у меня уже есть, но у нее, скажем, воротник немного другого кроя, я все равно обязательно ее куплю.