Лилиенталь андрэ

Андре Лилиенталь был последним из шахматных могикан, которого судьба свела чуть ли не со всеми великими шахматистами прошлого века. От Алёхина с Капабланкой до Карпова с Фишером. И вот его не стало. Он умер в Будапеште через три дня после того, как отметил свой 99-й день рождения. Легендарный шахматист считал себя наполовину русским: родился в царской России, учился играть в Вене и Париже, 40 лет прожил в СССР (в том числе жил и на Якиманке, в Доме на набережной), стал в 1940-м чемпионом Союза по шахматам. В общем, он из тех мастеров, для которых шахматы были целой страной. Этот материал был подготовлен незадолго до его смерти.

- А вы знаете, это любимый диван Бобби Фишера - он всегда устраивался на нём, когда наведывался ко мне. Бобби очень любил русский борщ и всегда просил Олечку его приготовить. Жаль, ушёл он рано - всего в 64. Шахматист был от Бога...

Мы разговаривали в небольшой будапештской квартире Лилиенталя. Кто бы подумал, что именно здесь, в крохотной столовой типичной "панельки" на будайской стороне Дуная, надо было искать следы непобедимого американского чемпиона.

- Так выходит, Андре Арнольдович, Фишер у вас скрывался от властей США после того, как они запретили ему играть в Югославии матч со Спасским?

- У Бобби в Будапеште была квартира, но он просил никому не говорить, где она находится. Американцы обвиняли его в нарушении международного бойкота Югославии. А в Венгрии он жил относительно спокойно. Часто наведывался в Германию и каждый раз привозил какойто презент. А когда заходил к нам, усаживался вот на то место, где вы сидите, и мы разбирали партии.

- И что, никогда не играли?

- Ни разу. Вообще, через эту квартиру прошли почти все шахматные короли ХХ века, но Фишер у меня жил. Мог съесть пол-кастрюли олечкиного борща и икру любил. Когда засиживались за шахматами до трёх ночи, оставался спать вон в той комнатке. И спал до трёх дня.

- Говорят, человек-то был сложный.

- Сложный, но мы дружили. Правда, с коллегами встречаться он не любил.

- А на каком же языке вы общались?

- Я - на немецком. Жена - на русском.

- Бобби говорил по-русски?

- И вполне прилично, но почему-то это скрывал. Его мать - российского происхождения. Он и жену просил познакомить его с русской женщиной. Оленька знакомила. Но не сложилось. Я плакал, когда он ушёл.

Это сейчас шахматистами становятся в школах и клубах. В 20-е годы прошлого века, когда Лилиенталь только начинал переставлять фигуры на шахматной доске, всё было иначе.

- В шахматы я пришёл случайно, - признался Андре Арнольдович. - Профессор, у которого я занимался музыкой, уверял даже, что из меня мог бы выйти неплохой музыкант. Правда, у музыки с шахматами много общего: в 30-е годы я играл в Париже с Прокофьевым, позже с Ойстрахом-оба были серьёзными игроками... Ну а ещё я мог стать портным. На портного я учился в юности, когда надо было уже зарабатывать деньги для семьи.

Увлечение музыкой у Лилиенталя - это от матери, оперной певицы. В самом начале ХХ века судьба забросила его семью - подданных Австро-Венгрии - в Москву: мать пела в Большом, отец работал инженером, а свободное время отдавал автогонкам. Здесь же, в Москве, в 1911 году родился мальчик Андор, он же Андре.

Семейной идиллии в царской России положила конец война. Отца, как подданного враждебного государства, интернировали в Оренбург. Мать перебралась в Будапешт, но от потрясений она потеряла голос: чтобы прокормить семью, пошла в портнихи. В школу в Будапеште Андре ходил вместе с одноклассником по имени Янош Кадар, не подозревая, что тому предстоит сыграть в его жизни не последнюю роль. Но всё это будет лет через 40, а пока будущий гроссмейстер, гроза Капабланки вынужден был бросить учёбу: надо кормить семью. И он пошёл в портные - учеником.

От портного до гроссмейстера

Профессия портного в 15 лет выглядела вполне подходящей, но, как оказалось, работы не гарантировала. Однажды в здании профсоюза портных, что на площади Алмаши в Будапеште, судьба свела Лилиенталя с другим безработным. Тот от скуки предложил сыграть в шахматы и быстро обыграл новичка. Андре это задело: через пару месяцев он разделал обидчика под орех, чем привёл своего первого учителя в ярость. "Это была самая опасная игра в моей жизни - улыбнулся гроссмейстер - от побоев я еле спасся".

Безработный портной быстро понял, что шахматы это не только его игра, но и хлеб: в них на деньги играли тогда, как сегодня в рулетку или бильярд.

Первый серьёзный бой на новом поприще молодому Лилиенталю пришлось выдержать в Вене в 1929-м. Заплатив последние деньги за билет на сеанс одновременной игры в кафе "Шёнбрунн", 18-летний Лилиенталь добился ничьей с самим чемпионом мира кубинцем Хосе Раулем Капабланкой. Кто бы тогда подумал, что их следующей встрече - на турнире в английском Гастингсе - суждено было войти в мировые шахматные анналы. Тогда, неожиданно для всех пожертвовав ферзя, Лилиенталь на 26-м ходу вынудил чемпиона сдаться.

В эти пять лет до триумфа в Гастингсе вместились его шахматные университеты. Лилиенталь проходил их в Вене и Париже, куда в 1920-1930 годы съезжались все мэтры мира. Впрочем, его путь во Францию начался с курьёза: за нелегальный переход немецкой границы Лилиенталя упекли в тюрьму. К счастью, тюремщик оказался заядлым шахматистом.

Шахматная жизнь Парижа в начале 1930-х вращалась вокруг знаменитого кафе "Режанс" на улице Риволи. Когда-то здесь бывал Наполеон. В кафе долго хранили столик, за которым играл император, и записи всех его партий. "Увы, сейчас всё утрачено", - вздохнул гроссмейстер.

В те годы сюда приходили Алёхин, Капабланка, Бернштейн, Тартаковер. Стал завсегдатаем и Лилиенталь. Как-то Алёхин предложил ему блиц из четырёх партий. Лилиенталь согласился и выиграл у чемпиона мира со счётом 3:1. Алёхин предложил матч-реванш, но венгр вежливо отказался. "Доктор, - сказал он, - я хочу оставить этот результат себе на память". После этого они подружились.

В "Режансе" играли партию по пять франков-деньги, на которые можно было прилично пообедать. У молодого венгра такие суммы были далеко не всегда, но Алёхин часто ссужал. Когда же, поднаторев, Лилиенталь стал выигрывать и пытался вернуть долг, чемпион отговаривался: отдадите, мол, когда сами станете чемпионом. Он буквально шефствовал над Лилиенталем, даже давал ему приют у себя на квартире. Это время Андре Арнольдович вспоминает с грустью и теплотой.

- У Алёхина была кошка, которую он возил по всему свету. Звали её ЧессШахматы. Однажды кошка пропала, Алёхин был в панике. Даже турнир прекратили. Оказалось, у Чесс в это время был роман: она вернулась уже с семейством. И все поздравляли Алёхина, хлопали, радовались. Алёхин, чемпион мира и Франции, оставался человеком русским даже при гитлеровской оккупации: так уж получилось, что из Парижа ему было некуда ехать. Через пару лет в Союзе против него стали писать какие-то письма, но я и ещё двое шахматистов их подписывать отказались. Так и сказал: писем против друзей не пишу.

Уроки и дружба шахматных небожителей во многом и подготовили его триумф над Капабланкой в Гастингсе. О случайности речи уже не шло. Чешский шахматист Сало Флор, комментируя эту встречу, позднее напишет: "Так жутко, как Лилиенталь, кубинца никто никогда не громил". Впрочем, жизнь уже готовила Лилиенталю новый зигзаг судьбы.

Чемпионом мира не стал

К концу 1930 годов шахматная столица мира постепенно сместилась из Парижа в Москву. В столице "нового мира" играют будущие чемпионы Ботвинник, Смыслов. Страна болела шахматами даже больше, чем футболом. В 1934-1935 годах в Музее изящных искусств устроили первые крупные международные соревнования. А в 1936-м - Московский шахматный турнир в Колонном зале Дома союзов. Он и стал судьбоносным для Лилиенталя. Здесь он встретил свою первую жену - очаровательную блондинку Евгению, с которой не расставался 50 лет - до её смерти. Тогда же решил остаться в СССР.

В 1939-м Лилиенталь принял советское гражданство, ещё через год стал чемпионом Союза. По его словам, тот чемпионат СССР был потруднее иных чемпионатов мира: Лилиенталю пришлось играть сразу с двумя будущими чемпионами - Ботвинником и Смысловым. Его имя стало символом успехов Союза: в 1937-м в Свердловске он установил мировой рекорд, сыграв одновременно 201 партию.

Новая война обернулась эвакуацией в Куйбышев: лекции раненым бойцам, военные чемпионаты СССР в Москве и Баку. После войны - снова турниры. Но по возвращении из эвакуации чемпиона СССР Лилиенталя не захотели прописывать обратно в Москве-в паспорте в графе "национальность" стояло "венгр", а с венграми только что воевали. Кто-то из знакомых посоветовал обратиться к всемогущему Берии: терять-то нечего. До Берии не дошли, встретил его секретарь, которому "чемпион без прописки" изложил суть дела. На следующий день Лилиенталь стал москвичом ещё на 30 лет. Он снова выступал в чемпионатах СССР, занимал призовые места, много играл за сборную против США, Великобритании и даже Венгрии, работал тренером со Смысловым и Петросяном.

Мог ли Лилиенталь стать чемпионом мира? Наверное, мог. Ведь он обыгрывал практически всех официальных чемпионов-от Капабланки до Ботвинника. Что помешало? Друзья и близкие говорят: мягкий характер. Давний друг Сало Флор писал об этом так: "Когда в 1936-м Лилиенталь победил немца Ласкера, то чуть не прослезился оттого, что он, 25-летний шахматист, "обидел" 68-летнего экс-чемпиона мира. Ну, куда это годится?" Трудно, наверное, с таким характером драться "по-чёрному" за звания и награды. Но не оттого ли Лилиенталя так уважали и ценили шахматисты разных школ и эпох? Не оттого ли в его скромной будапештской квартире любили бывать такие разные чемпионы, как Фишер и Спасский, Карпов и Крамник? К нему прочно прикрепилось прозвище - Белый король шахмат.

Русские женщины

Идея вернуться в Венгрию возникла в 70-е, когда эпоха Брежнева, сменившая хрущёвскую оттепель, стала давать знать о себе. Шахматиста перестали выпускать за границу. В Британии обнаружился брат Лилиенталя, ставший известным танцором, а в США - родной дядя Давид, председатель могущественного Атомного комитета. Чемпион СССР Андре Лилиенталь стал практически невыездным.

Помог одноклассник - Янош Кадар. Кадар и сам любил шахматы, частенько захаживал на турниры. Став в 1956-м первым лицом Венгрии, он помог "выбить" Лилиенталю приличную квартиру в Москве, в знаменитом доме на Набережной. А когда над ним сгустились тучи, Кадар снова вступился за однокашника: в конце 70-х Андре Арнольдович с женой Евгенией переехал в Будапешт. Венгерская шахматная школа набирала силу, жизнь била ключом. Но отношения Лилиенталя с Россией даже в застойные времена не прерывались.

- Без России я не могу, как без воздуха. Это ведь родина, - без всякого пафоса признавался он не раз.

Кстати, о шахматах он говорил тоже без пафоса. Они для него оставались работой чуть ли не до последнего дня: анализ партий, заметки для московского шахматного журнала "64". Его мнение оставалось весомо в шахматном мире до последнего дня.

Когда его спрашивали, в чем секрет его физического и творческого долголетия, обычно отвечал: "Русские женщины. Нет лучше жён, чем русские. Я часто говорю иностранцам: хотите быть счастливыми - женитесь на русской. Капабланка был женат на русской, Флор, Кальман, Пикассо, Леже".

Со своей последней женой и музой - Ольгой Александровной - Лилиенталь тоже познакомился в Москве на лекции по сеансам одновременной игры. В Будапеште она была для него и гостеприимная хозяйка дома, и секретарь-референт, и продюсер в одном лице. Снимали телевизионщики документальный фильм про Фишера или Мессинга - все вопросы к ней. С великим экстрасенсом Мессингом у Лилиенталя тоже была многолетняя дружба. У них и судьбы были во многом схожими.

На кухне Лилиенталей время всегда проходило незаметно. Как в жизни. Гроссмейстер очень любил показывать свои старые семейные фото. Вот Ласкер, вот Капабланка, вот фото сестры-красавицы, она погибла в Дахау. А это уже Портиш, Смыслов, Петросян, Спасский. Вот Фишер на том самом диване, где мы сидим. Карпов обнимается с хозяином дома. Крамник встречает 2001 год у Лилиенталей... Перед глазами вся история шахмат ХХ века, плавно перетекающая в ХХI. Живое связующее звено - Андре Лилиенталь. Шахматы, как ни крути, это гораздо больше, чем e2-e4.

Год назад случилось несчастье. Он упал у себя дома и сломал шейку бедра. Сложная операция, болезненная и чреватая даже для молодого организма, прошла успешно, но у каждого возраста есть свои пределы возможностей. После операции он прожил ещё год. Отметил 99-й день рождения и умер через три дня в своей будапештской квартире. Это была яркая жизнь длиною в век. Мир праху его.

Источник: "Эхо планеты"

лилиенталь андрэ

В следующем гастингском турнире Лилиенталь разделил 5-6 места с Ботвинником, причем нанес сенсационное поражение Капабланке, эффектно пожертвовав кубинцу ферзя.  Если добавить сюда победы на турнирах в Уйпеште и Барселоне в 1934 году, станет ясно, что к середине 30-х годов Лилиенталь  стал опасным конкурентом для любого шахматиста. Он демонстрировал оригинальные стратегические замыслы и неожиданные тактические решения.

В 1935 году после участия в московском международном турнире Лилиенталь остался в СССР и активно включился в советскую шахматную жизнь: выиграл турнир в Ленинграде, матч у Белавенца, занял  4-е место в Московском международном турнире 1936 года. 1940 год принес Лилиенталю высшее достижение в его шахматной карьере. В очень сильном по составу чемпионате СССР он разделил 1-2 места с Бондаревским, опередив Ботвинника, которого победил в личной встрече, а также Кереса, Смыслова и Болеславского… В том же году он стал чемпионом Москвы.

После войны Лилиенталь участвовал в знаменитых радиоматчах СССР - США  (1945 и  1946 годах), а также в матчах СССР – Великобритания, Москва - Прага, Москва – Будапешт. В 1948 он включился в борьбу за первенство мира, занял пятое место в межзональном турнире и попал в турнир претендентов 1950 года. Однако здесь он выступил неудачно – разделил 8-10 места.  После этого Лилиенталь участия в претендентских соревнованиях не принимал, но в чемпионатах СССР выступал вплоть до 1954 года.

В 1976 году Андрэ Арнольдович вернулся в Будапешт. Он участвовал в шахматной жизни Венгрии, которая в это время переживала настоящий шахматный бум, и много сделал для венгерских шахмат.  Лилиенталь всегда говорил, что у него две родины. Он очень любил Россию  и  часто бывал здесь.  В мае 2010 года старейший гроссмейстер мира скончался в Будапеште, не дожив всего лишь год до векового юбилея.

Андрэ Лилиенталь. Влюбленный гроссмейстер

Трудно себе представить, но в сегодняшнем Будапеште живет человек, который обыгрывал в шахматы еще Алехина и Капабланку.

Когда тебе отказывает в интервью крайне деликатный и любимый тобой человек, с которым ты знаком сорок с лишним лет, признаюсь, можно остолбенеть. Но всегда мягкий Андрэ Арнольдович на этот раз был непреклонен: "Мы столько раз с тобой говорили, что ты и так все знаешь. Так что пиши, пожалуйста, без меня..."

Хорошо, давайте без вас. Итак, Андрэ Лилиенталь, выдающийся венгерский гроссмейстер, родился ровно 90 лет назад. Поздравляем, дорогой наш Андрэ Арнольдович! Почему наш? Да хотя бы потому, что родились вы в Москве, где гастролировала мама, замечательная венгерская певица, а впоследствии прожили здесь почти 43 года. Вам было 24, когда, спасаясь от расползавшейся по Европе коричневой чумы, вы остались в СССР после знаменитого московского турнира 1935 года. И жили до 1977 года...

"Прости и пойми". Я назвал главную причину этого поступка - наступление фашизма, укоренившегося и в Венгрии, - но соврал бы, не назвав другую: молодой гроссмейстер Андор Лилиенталь (это потом его имя у нас переиначили на русский лад - Андрюша, а в советском паспорте в 1939 году записали как Андрэ) влюбился! И понял, что жить без русской красавицы-журналистки не сможет. Она еще не сказала ему "да", а он, честный человек, уже послал на родину поразительную телеграмму жене: "Полюбил навсегда. Прости и пойми, что остаюсь. Люблю и тебя. Верю в твое счастье. Целую. Андор".

Много лет спустя я спросил: "Андрэ Арнольдович, а зачем вы написали "люблю и тебя?" Он очень удивился и ответил: "К чему же обманывать? Я ведь действительно ее любил. Просто иного пути не было..." Забегая вперед, скажу, что потрясающая любовь, заставившая его остаться в Москве, продолжалась все 50 лет, пока была жива Евгения Михайловна, та самая красавица.

Ученик портного. Не стоит долго говорить о чисто шахматном вкладе Андрэ Арнольдовича. Его имя давно стало легендой среди поклонников игры. Хотя и приобщился ученик портного к шахматам только в 16 лет, когда многие становятся мастерами, выдвинулся он довольно быстро. А 7 лет спустя прославился на весь мир тем, что, красиво пожертвовав ферзя, победил легендарного Хосе-Рауля Капабланку! Добавлю, что третий чемпион мира за всю жизнь проиграл всего 77 партий, а уж такого быстрого и эффектного разгрома ему не учинял никто.

А вот как вообще играл Лилиенталь с чемпионами мира. С Эмануилом Ласкером: один выигрыш при двух ничьих. С Капабланкой: по одной победе при трех ничьих. Александру Алехину проиграл одну партию при одной ничьей. Макса Эйве дважды одолел при двух ничьих. Михаилу Ботвиннику проиграл четыре раза и дважды нанес поражение, не считая многочисленных ничьих. С Василием Смысловым: две победы, шесть проигрышей и четыре ничьи... Лилиенталь выиграл 12 крупнейших турниров, стал чемпионом СССР в 1940 году, на всемирных Олимпиадах, выступая за Венгрию, добивался выдающихся результатов, участвовал в турнирах претендентов, долгие годы был наставником чемпионов мира Василия Смыслова и Тиграна Петросяна, да и всей нашей сборной - сильнейшей в мире.

Неординарный человек вышел из неординарной семьи. Мать, как уже упоминалось, была певицей. И редкой красоты женщиной, "мисс Веной". Отец - инженер-электрик и автогонщик, второй призер пробега 1912 года Москва-Петербург. В России родители бывали частенько. Но однажды им не повезло: гастроли матери совпали с началом Первой мировой войны. Она успела вернуться с сыном в Венгрию, но муж был интернирован и несколько лет провел в лагерях под Оренбургом, а когда вернулся, ушел из дома. От переживаний мать потеряла голос, работу, и в семье настали трудные времена.

Тогда-то третьего сына и определили в ученики портного. Учитель был, видно, хорош: Андрэ Арнольдович, помнится, в восемьдесят с лишним лет еще сам шил себе брюки. Да и мне как-то укоротил и подузил... А в шахматы стал играть случайно. В середине 1920-х годов в Будапеште шла череда забастовок, портные на фабрике сидели без работы и целыми днями резались в шахматы. Андор влюбился в эту игру сразу и, не владея ни грамотой, ни шахматной культурой, обнаружил выдающиеся способности. Метался по будапештским кафе в поисках сильных партнеров, находил их и часто оставался без обедов и ужинов - играли ведь на деньги!

А потом рванул без спроса в Вену, где проживали известные мастера. Поиграл там и понял, что выбрал свою профессию. Овладеть ею по-настоящему можно было только в Германии или Франции. Он бросился туда без денег, без виз и угодил в тюрьму за нелегальный переход границы. К счастью, тюрьма была сельской, располагалась в сарае, и ночью он бежал через прохудившуюся крышу. В 19 лет в Париже, в знаменитом шахматном кафе "Режанс", ему довелось сыграть первые партии с гроссмейстерами Осипом Бернштейном, Савелием Тартаковером и самим чемпионом мира Александром Алехиным! А когда однажды он выиграл блиц Алехина, тот сказал: "Молодой человек! Вы прекрасно ориентируетесь за доской, но нужно работать над собой".

Застенчивый победитель. Так и появился 71 год назад на чехословацком курорте в Штубнянске-Теплице перед началом международного турнира красивый юноша и скромно попросил: "Допустите меня в турнир".

- С такой внешностью вам нужно идти в артисты, - ответил его будущий друг гроссмейстер Сало Флор. - По красоте из шахматистов с вами может конкурировать разве что Капабланка...

Но к игре юношу допустили. И, как бывает только в сказках, он занял первое место, обыграв ряд больших шахматистов.

- Среди жертв Андрэ, - вспоминал потом Флор, - был и я. Зевнул слона. И Андрэ, извинившись, забрал его. А когда я сдался, он вновь сказал: "Извините, пожалуйста". Лилиенталь всегда, обыгрывая противника, чувствовал себя виноватым. Помню, когда в 1936 году он победил Ласкера, в его глазах стояли слезы. И он долго просил прощения у 68-летнего экс-чемпиона мира.

Я спросил как-то Василия Смыслова, почему его старший друг Лилиенталь так рано сошел? И получил ответ: "Он слишком много думает за других, о других и вообще жалеет соперников. Такой характер не дает чемпионства". Чуть подумав, Василий Васильевич добавил: "Вот мы его за это критикуем, а ведь завидуем ему за это же. По крайней мере за то, что он никогда и никого не обидел ни за доской, ни в жизни..."

Лилиенталь не стал чемпионом мира и не сыграл ни одного матча за мировое первенство. В свое время датский гроссмейстер Бент Ларсен точно заметил: "Чтобы претендовать на звание чемпиона мира, нужно иметь характер убийцы!" У Лилиенталя характер совсем другой.

Великий Михаил Ботвинник был, как известно, человеком очень жестким, и когда кто-то становился на сторону его конкурентов, он этого не прощал. Но удивительное дело! Лилиенталь пару десятилетий помогал и Смыслову, и Петросяну в их матчах за мировую шахматную корону против Ботвинника, а тот продолжал и здороваться с Андрэ, и перезваниваться. Незадолго до ухода Ботвинника из жизни я, расхрабрившись, спросил его об этом. Шестой чемпион мира усмехнулся: "Андрюша - единственный, кто никогда не злорадствовал, если ты падал, не лизал тебя при успехах и вообще не способен был держать камня за пазухой. Второго такого шахматиста я не встречал..."

Письмо Берии. И при всем при этом, если Лилиенталь чувствовал несправедливость - а жил он в нашей стране, напомню, не в самые простые годы, он своим тихим, ровным голосом говорил то, что думал, в каком бы высоком кабинете ни находился. Когда вскоре после войны его кто-то (видно, из зависти) оклеветал и он стал невыездным, Лилиенталь сел и написал полуграмотное письмо (русским письменным владел плохо) всесильному Лаврентию Берии: "Это несправидлива, я невинаватый. Прошу разобратся..." Евгения Михайловна, опытная газетчица, была в ужасе, но отговорить мужа не сумела. И самое поразительное: письмо помогло! Чем удалось венгерскому гроссмейстеру смягчить шефа всемогущего ведомства - своей наивностью или чем-то еще, неизвестно, но шахматиста оставили в покое.

Восемь лет назад, пока я был в командировке, у меня сгорела квартира. Вернувшись, я нашел свою семью у Лилиенталя! В квартире на Берсеньевской набережной, которую наше правительство оставило за ним по просьбе венгерского руководителя Яноша Кадара, мы прожили почти год, пока ремонтировали свою. Мне было неловко, что пожилой человек из-за нас живет в комнатушке у тещи (он тогда писал книгу и не мог уехать из Москвы). Но Андрэ Арнольдович был тверд: "Дети важнее! А мы, старики, потерпим".

Лучший ход в жизни. Лилиенталь признается, что до сих пор сам не может определить, где ему лучше: в Москве или в Будапеште. На родину он вернулся в 1977 году - уговорил Кадар, страстный любитель шахмат, с которым Андрэ учился в одной школе. Но сам же Кадар как-то заметил: "Андор, переехав жить в СССР, ты сделал свой лучший ход в жизни!" Живя в Будапеште, в Россию Андрэ Арнольдович обязательно приезжает каждый год.

Когда ушла из жизни Евгения Михайловна, Лилиенталь прожил в Москве еще почти год. Затем снова женился на замечательной русской женщине по имени Оля и увез ее в Будапешт. На свадьбе сказал коротко: "За долгую жизнь я понял, что жениться можно только на русских. Лучше женщин в мире нет! Тут я полностью согласен с великим чемпионом мира и донжуаном Капабланкой - у него ведь тоже была русская жена..."

Евгений Бебчук
Спорт-Экспресс 05.05.2001

Ссылка на эту страницу:
Андрэ Лилиенталь. Влюбленный гроссмейстер