Лея сейду и адель экзаркопулос

02/04/2023 20:33

7 ноября в российский прокат выходит драма Абделатифа Кешиша «Жизнь Адель», фильм-лауреат Каннского кинофестиваля 2013 года. Это трехчасовая история о любви между двумя молодыми женщинами — подающей надежды художницей Эммой (Леа Сейду) и будущей учительницей Адель (Адель Экзаркопулос). Однако главная героиня фильма — именно Адель, для которой любовь к Эмме становится первым большим чувством.

После премьеры фильма, состоявшейся в «Гоголь-центре» 2 ноября, Адель Экзаркопулос поговорила с «Лентой.ру» о комиксе, на котором основана кинокартина, сотрудничестве с гениями и политическом контексте.

«Лента.ру»: Во-первых, хотелось бы узнать, насколько настоящая Адель пересекается с героиней фильма. Вы на экране так естественно выглядите, иногда начинает казаться, что вы в каком-то смысле саму себя играете.

Адель Экзаркопулос: Я сама довольно часто действую инстинктивно, как и моя героиня. Как и она, люблю получать знания, но при этом не люблю, когда мне их навязывают. И еще очень люблю поесть, как и Адель в фильме.

По поводу еды такой вопрос: в фильме есть своего рода конфликт между макаронами и устрицами, в жизни вы что предпочитаете?

Я за макароны.

В фильме вообще очень много деталей и мелочей, дающих возможность составить представление об Адель. Там и о ее любимой музыке рассказывается, и о школьных предметах, которые она предпочитает. Это все к вам настоящей имеет какое-то отношение?

На самом деле бывало по-разному. Абделатиф, вообще-то, предоставляет своим актрисам большую свободу. Вот, например, про музыку — это моя идея. Боба Марли я сама предложила. А что касается нелюбви к математике и любви к литературе — это не от меня.

Ну, то есть читать-то я люблю, но не настолько увлечена литературой, как мой персонаж. Вот, например, [французский автор XVIII века Пьер] Мариво, которого читает Адель в фильме, — этого автора для меня открыл Абделатиф. Он мне посоветовал прочитать эту книгу [«Жизнь Марианны»] перед съемками.

А комикс Жюли Маро, на котором основан фильм «Жизнь Адель», вы читали?

Да, перед кинопробами. То есть я знала, что речь идет о свободной адаптации, но подготовиться все же надо было. Комикс, вообще-то, довольно сильно отличается от того, что получилось у Абделатифа. В первоисточнике очень мрачный тяжелый конец. Героиня там более наивная, она очень страдает, и произошедшее ее убивает. Абделатиф же в фильме хотел сказать, что когда человек переживает страсть, когда за взлетами следуют падения, сердце разрывается, когда рядом нет никого, способного помочь, потом проходит время и ты понимаешь, что все равно можешь двигаться дальше. Это не значит, разумеется, что ты забудешь произошедшее.

Но комикс мне при этом понравился. В нем есть сила.

Вам лично какой финал ближе — оригинальный или тот, что в фильме?

Мне ближе финал фильма. Мы все переживаем первую любовь, все мучаемся, думаем, что умрем от этой любви или по крайней мере не сможем полюбить еще кого-то так же сильно. А потом оказывается, что вполне сможем — это уже другое чувство, но бывает, что оно даже сильнее. В комиксе происходит своего рода обрубание концов. Мне же больше нравится открытая концовка — как в фильме.

Кадр из фильма «Жизнь Адель»

Как вы получили эту роль? Насколько я знаю, Леа Сейду уже была прикреплена к проекту, вас чуть позже выбрали.

Я бы не сказала, что получить роль было сложно. Да, я ходила на кинопробы и выполняла упражнения по импровизации, готовилась. Но мне повезло: у меня была возможность лично пообщаться с Абделатифом. Он просмотрел огромное количество претенденток, но не все они пили с ним кофе, как я. Нам нужно было многое обсудить, он присматривался ко мне — и однажды сказал мне «да».

В Сети широко обсуждалось интервью, в котором вы и Сейду говорили, что с Кешишем было очень сложно работать. Вы не могли бы уточнить, что именно подразумевали?

Мне кажется, со всеми гениями тяжело работать. С Пикассо разве легко было? Или с Копполой. Кроме того, не стоит верить всей информации, полученной из интернета. Разумеется, было непросто — мы ведь снимали человеческую историю, и у нас были и взлеты, и тяжелые моменты, это же естественно. Но нам же удалось в итоге уладить все разногласия. А страницы прессы, вообще говоря, это худшее место, где можно обсуждать подобные вопросы.

В «Жизни Адель» есть продолжительные сцены сексуального характера. Как вы думаете, фильм был бы менее цельным без этих сцен?

Честно говоря, не думаю, что без них фильм обеднел бы. Но я прекрасно понимаю, почему они появились. Мы снимали органичную историю любви, нам хотелось зафиксировать отношения между двумя женщинами во всей их полноте — и сексуальные отношения в том числе. Сексуальные отношения могут перевернуть жизнь человека. Кроме того, мне нравится подход Абделатифа к съемкам таких сцен — они так же подробно проработаны, как и все остальные сцены фильма.

Российские прокатчики настаивают, что выпуск «Жизни Адель» на российские экраны — ни в коем случае не политический шаг, а просто попытка познакомить отечественных зрителей с хорошей лентой. Для вас в съемках у Кешиша было хотя бы немного политики?

Нет, нет и еще раз нет. Никогда никакой политики у меня и в мыслях не было. Да, так получилось, что мы получили «Золотую пальмовую ветвь» чуть ли не в тот день, когда во Франции были легализованы однополые браки. Между тем, на съемочной площадке никогда не звучали слова «гомосексуальность» и «лесбиянство». Мы никогда не считали, что снимаем манифест или что принимаем участие в борьбе за права секс-меньшинств. Для нас фильм был чем-то другим — историей любви, гимном свободе, рассказом о том, какую важную роль любовь играет в жизни человека. Хотелось бы, чтобы фильм получился более универсальным, чтобы каждый зритель мог узнать в нем себя.

Кстати, о Каннах: когда объявили, что «Золотая пальмовая ветвь» досталась «Жизни Адель», какова была ваша реакция?

Я расплакалась, конечно. От избытка эмоций.

лея сейду и адель экзаркопулос

Но основную часть фильма занимают сцены эротические. Правдиво снять их, по словам двух молодых актрис и режиссера, позволило полное доверие на съемочной площадке. "Это была довольно сложная, тяжелая работа. Мы долго разговаривали, обсуждали роли, я пытался создать для девочек доверительную атмосферу. Когда мы снимали эти сцены, на площадке присутствовал только оператор, чтобы никто не смущал актрис", — рассказал Кешиш.

Исполнительница роли Эммы актриса Леа Сейду призналась, что поначалу она действительно "жутко краснела" на съемочной площадке, а при работе над одной из сцен они со своей партнершей Адель Экзаркопулос даже рассмеялись. "Мы так долго снимались, периодически хохотали и действительно практически влюбились друг в друга", — пошутила Сейду.

Сам режиссер понимает, что эротические сцены достаточно откровенны и далеко не во всех странах могут быть приняты однозначно: "Надеюсь, что все сцены войдут в ту версию фильма, которые покажут в мире. Но я понимаю, что есть разные кинотрадиции, есть цензура в разных странах. Где-то нельзя секс, где-то жестокие сцены насилия. Над какими-то из сцен фильма, наверное, будут дискутировать. Это все — вопрос к нашим дистрибьюторам. Я бы, конечно, не очень хотел, чтобы что-то из фильма вырезали. Но думаю, мы придем к компромиссу, если это потребуется", — отметил режиссер.

Кстати, Кешиш не исключает, что у "Жизни Адель" появится еще и продолжение. Недаром в нынешнем названии написано: "Часть 1 и 2".

О самых интересных премьерах и событиях Канна читайте в Дневнике фестиваля на сайте проекта Weekend >>

Сегодня, 9 октября, во французский прокат выходит фильм-победитель Каннского фестиваля «Жизнь Адели» (российский релиз картины пока назначен на 7 ноября). По мере приближения даты премьеры идиллия, царившая на каннских пресс-конференциях и фестивальных фотографиях, стремительно мутировала в коммунальный скандал, настолько неприятный, что Абделатиф Кешиш уже официально высказал свое нежелание выпускать фильм в прокат (к счастью, от его настроения ничего уже не зависит). Надо заметить, что неприятности с «Аделью» начались еще до Канн. 24 мая Le Monde опубликовал статью о том, что профсоюз работников киноиндустрии готовится подать на Кешиша и его продюсерскую компанию Les Quatre Sous иск за несоблюдение Трудового кодекса. Чуть позже Жюли Маро, автор комикса «Синий — самый теплый цвет», по мотивам которого Кешиш снял свой фильм, написала в своем блоге, что «Жизнь Адели» ее разочаровала и самое главное — режиссер Кешиш безобразно вел себя с ней, что его эгоцентризм негативно сказывается на его отношениях с сотрудниками. А в сентябре обе актрисы — Леа Сейду и Адель Экзаркопулос — заявили в интервью Daily Beast, что режиссер обращался с ними на съемках крайне неуважительно, что он злостный манипулятор и вуайерист и больше они не намерены с ним сотрудничать. Зинаида Пронченко поговорила с Кешишем и Сейду (Экзаркопулос отказывается от встреч с прессой) о том, почему все так плохо.Леа Сейду— Вы часто говорите о том, что съемки в «Жизни Адели» стали для вас мучительным испытанием. Но вы читали комикс, вы читали сценарий, вы знали, что будет происходить в фильме, — почему вы все-таки согласились участвовать в проекте?— Да, я знала, что это будет очень сложный фильм, что Кешиш — нереально требовательный режиссер, но я очень хотела у него сниматься, чтобы расширить кругозор, усовершенствовать свои актерские навыки...— История с пощечиной (в одной из сцен Кешиш потребовал от Сейду ударить партнершу — Адель Экзаркопулос — по лицу, и, так как его не удовлетворяло эмоциональное состояние актрисы, было сделано более двадцати дублей этого удара. — Ред.) тоже стала частью этой программы по расширению кругозора?— Конечно, нет! Но что я могла сделать? Абделатиф не оставляет тебе выбора. Он часто говорил, что нам надо полностью ему довериться, что мы снимаем шедевр, а значит, все остальное — мелочи, неважные детали. Только вот все эти разговоры про шедевр — даже если фильм им и стал — не оправдывают чудовищно неуважительное отношение режиссера к актрисам, нездоровую атмосферу на площадке, основанную на обожествлении режиссера-тирана. Единственное, что меня тогда спасало, — это полная солидарность со стороны Адели Экзаркопулос. Мы стали подругами, во всем друг друга поддерживали.— Можете рассказать, как снимались интимные сцены? — Сцены секса снимались в первую очередь. Днями напролет. Одним планом. Иногда по десять часов кряду. Об их реализме я судить не берусь, но могу сказать, что сырая, предварительная сборка фильма была почти хардкором. В финальной версии все гораздо мягче.— Вам нравится ваш персонаж, Эмма? Она ведь несколько… м-м-м... стервозна?— Да, она мне симпатична. Особенно ее лидерские способности, ее умение соблазнять, преобладающее в ней мужское начало. Но вовсе не «буржуазные черты и привычки», о которых постоянно талдычит Кешиш!Каннский кинофестиваль, 23 мая 2013 г.© Getty images / Fotobank.rup>— Как вы думаете, фильм станет культовым в ЛГБТ-сообществе? Его можно назвать в некотором роде манифестом ЛГБТ-движения?— Точно нет. Во многом манифестом является исходный комикс Жюли Маро. И сначала я, правда, думала, что и Кешиш двинется в ту же сторону. Но он, как всегда, решил по-своему и предпочел педалировать социальные аспекты истории. Героини принадлежат к разным социальным классам, а так как Абделатиф одержим теорией классов и социальным неравенством — якобы потому, что он от него пострадал в молодости и продолжает страдать сегодня, — то «Жизнь Адели» получилась всего лишь о том, что сытый голодного не разумеет. Я разочарована.— Правда ли, что Кешиш взял вас на роль, руководствуясь вашим социальным происхождением (дедушка Сейду — глава киноконцерна Pathe, дядя руководит студией Gaumont. — Ред.)? — Безусловно, Кешиш открыто говорил об этом. Он же испытывает неприязнь к привилегированным классам, много рассуждает о дискриминации. На съемках я всего этого наслушалась вдоволь.— Фильм показали в Каннах в самый разгар дискуссии о легализации однополых браков. Как вы относитесь к этой проблеме?— У меня и до, и после фильма не было и нет никакого мнения по этому поводу. Фильм, как я сказала, совершенно очевидно не об этом, и мне не нравится, что некоторые специализированные издания делают из меня теперь гей-икону. Кешиш заявлял многократно, что фильм не о лесбийской любви, а о любви вообще. Некоторые критики считают, что он кривит душой и что фильм конъюнктурен, я же думаю, что все есть совершенная случайность или, наоборот, неслучайность. В любом случае этот вопрос назревал во французском обществе давно, прекрасно, что он разрешился так, как разрешился.— Какие у вас сейчас отношения с Кешишем?— Крайне натянутые, как вы можете догадаться. Мы практически не общаемся, исключительно в рамках промо-кампании.Абделатиф Кешиш— О чем ваш фильм?— О любви. В этом мире нет ничего важнее любви. Фильм — о ее зарождении, развитии, кульминации. Кроме того, любовь — это путь к другим темам. Случай, судьба и т.д.— Почему любовь — лесбийская?— Несколько лет назад я написал сценарий о женщине, школьной учительнице французского языка и литературы, которую бросил муж, о том, как тяжело пережить расставание с по-прежнему любимым человеком. Меня интересовал женский взгляд на расставание. Я снова хотел снимать Кароль Франк, сыгравшую у меня в «Увертке». И тут я наткнулся на комикс Жюли Маро, в котором почувствовал отголоски собственной истории. То есть изначально не было идеи снимать фильм непременно про однополую любовь. Хотя я считаю, что между двумя женщинами любовные отношения гораздо более загадочны, интенсивны и, значит, более интересны. Но, повторюсь, сексуальная ориентация не играет тут никакой роли.— Вы показывали «Жизнь Адели» в Тунисе?— Нет, это невозможно. К сожалению. Хотя вначале было у меня такое намерение. Еще несколько лет назад я бы смог показать фильм какой угодно степени скандальности у себя на родине. Теперь политическая конъюнктура изменилась. Вот вам и «арабская весна»! Власти в очередной раз демонстрируют свою неспособность соответствовать запросам эпохи. Мой фильм — для нового поколения, он о свободе любить, творить, жить. Я уверен, что тунисская молодежь его посмотрит в любом случае.«Жизнь Адель» получает Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля, 26 мая 2013 г.© Getty images / Fotobank.rup>— Сейчас много говорят о вашей манере работать с акте...— (Обрывает на полуслове.) Эта полемика, за которую ответственен лишь один человек — Леа Сейду с ее лживыми и вульгарными заявлениями прессе, — у нее нет оснований и смысла. Сейду просто хотела привлечь к себе внимание... к своей маленькой персоне! Некоторые актрисы хотят пролезть к успеху и не понимают, что на площадке надо работать, выкладываться полностью. Что съемочный процесс — это не шампанское в гримерку и комплименты вашему величеству с утра до ночи, а тяжелый труд. Я вас заверяю, обстановка на съемках была творческая, дружеская. С Экзаркопулос у меня не было проблем, с Сейду были — она, как стена, совершенно невосприимчива. Все актеры, которые когда-либо работали со мной, мне благодарны, они повзрослели на съемках, переросли себя! Ужасно, что Сейду не понимает таких очевидных вещей, и еще ужаснее, что она мешает зрителю взглянуть на фильм незамутненным взглядом после всего того дерьма, которое на него вылили критики.— Есть ли в вашем фильме какой-то специальный месседж для гей-публики?— Это в большей степени социальная история. Фильм о том, что классовая разница не мешает двум существам полюбить друг друга. Месседж фильма, если он там есть, — выйти с просмотра преисполненным любви к ближнему.— То есть любовь между двумя разными социальными классами возможна?— Однозначно.— А то, что Сейду принадлежит к верхушке французской элиты, как-то сказывалось на ее поведении, манере игры? Вы утвердили ее на роль из-за ее происхождения?— Следующий вопрос.— Не могли бы вы рассказать о ваших отношениях с Жюли Маро?— Я чувствую в вопросе иронию! Почему я должен отвечать на ваши нападки, вместо того чтобы говорить о фильме?! Очень жаль, что приходится участвовать во всей этой вульгарной полемике; может быть, это необходимая цена, которую приходится платить за «Пальмовую ветвь»? Видите ли, в чем дело: каждому хочется свой кусочек славы — и это случай Жюли Маро. А в приватной беседе она мне сказала, что фильм ей понравился! Как бы то ни было — это мой фильм, и я снимал его, как мне вздумается. У Маро нет монополии на тему любви между двумя женщинами, это неправда, что только лесбиянки способны адекватно описать лесбийскую любовь! Она и Леа Сейду — паразиты!! Это неуважение к зрителю, к Каннскому жюри, премировавшему фильм, к кинематографу, наконец!!! Их долг — говорить прессе: идите и смотрите фильм, мы сняли шедевр!Понравился материал? Помоги сайту!