Чернобыльской
Вспоминаем о крупнейшей катастрофе за всю историю атомного мира.
Годовщина аварии на Чернобыльской АЭС
26 апреля 1986 года внезапный скачок напряжения во время испытания систем реактора разрушил 4‑й энергоблок, став причиной аварии на Чернобыльской АЭС. В ее результате и последовавшего за ней пожара в окружающую среду было выброшено огромное количество радиоактивных материалов.
Читайте также: Умер первый директор Чернобыльской АЭС Виктор Брюханов.
Аварийные бригады ликвидировали аварию. С помощью вертолетов они засыпали обломки реактора песком и бором. Песок останавливал пожар и дополнительные выбросы радиоактивных материалов. А бор – предотвращал дополнительные ядерные реакции. Через несколько недель после аварии бригады полностью укрыли поврежденный блок временной бетонной конструкцией, названной «саркофагом». Он должен был ограничить дальнейший выброс радиоактивного материала.
Советское правительство также вырубило и похоронило около квадратной мили соснового леса возле завода, чтобы уменьшить радиоактивное загрязнение на площадке и рядом с ней. Три других реактора Чернобыля впоследствии перезапустили, но в конечном итоге все их были остановили навсегда. А последний реактор закрыли в декабре 2000 года.
После аварии официальные лица закрыли территорию в пределах 30 километров от Чернобыльской АЭС. За исключением лиц, имеющих служебные обязанности на станции. А также тех, кто занимающихся оценкой и ликвидацией последствий аварии и эксплуатирующих неповрежденные реакторы. Советское (а позже и российское) правительство эвакуировало около 115 000 человек из наиболее загрязненных районов в 1986 г. и еще 220 000 человек в последующие годы.
Авария на Чернобыльской АЭС: последствия
На территории Украины за первые пять лет после катастрофы заболеваемость раком среди детей увеличилась более чем на 90%. В течение первых двадцати лет после аварии в России, Украине и Белоруссии зарегистрировали около 5000 случаев рака щитовидной железы среди тех, кто на момент взрыва был моложе восемнадцати лет. По оценкам Всемирной организации здравоохранения, около 5000 смертей от рака были связаны с чернобыльской аварией, но эта цифра часто оспаривается независимыми экспертами.
На территории Украины в 2005 году 19 тысяч семей получали государственную помощь в связи с потерей кормильца, смерть которого была сочтена связанной с чернобыльской аварией. Другие последствия включают генетические повреждения людей, родившихся после катастрофы. Ученые особенно обеспокоены случаями микросателлитной нестабильности (MSI). То есть состояния, которое влияет на способность ДНК к репликации и самовосстановлению. Оно было обнаружено у детей, чьи отцы подверглись облучению после аварии. Подобные изменения были обнаружены ранее у детей советских солдат, поглотивших радиацию во время ядерных испытаний.
Как страны справлялись с последствиями: Беларусь
Цена катастрофы была огромной, и с ней так или иначе пришлось справляться трем странам. России, Украине и Белоруссии. Они приняли во многом аналогичные формулы, определяя наиболее зараженные районы, жители которых нуждались в переселении или помощи. А затем устанавливали категории граждан, которые считались наиболее серьезно пострадавшими, что давало им право на финансовую компенсацию и привилегированный доступ к медицинским учреждениям. Всего около 7 миллионов человек получили или получают ту или иную компенсацию за последствия аварии на Чернобыльской АЭС. Но размер групп, имеющих право на субсидии, и сумма финансовой компенсации различались в трех странах в зависимости от взаимодействия политических и экономических обстоятельств.
Нефтяные и газовые богатства России помогли ей справиться с постчернобыльским кризисом, в то время как более бедные ресурсами Украина и Беларусь не имели ничего подобного. В этих двух странах в начале 1990‑х годов был введен специальный чернобыльский налог. В Беларуси он составлял 18 % от всей заработной платы, выплачиваемой в несельскохозяйственном секторе. Однако в целом белорусское правительство справилось с огромной проблемой, продолжая советскую традицию подавления расследований крупных катастроф.
Хотя Беларусь была постсоветской страной, наиболее пострадавшей от чернобыльских осадков, ее антиядерное движение так и не достигло масштабов украинского аналога. БНФ также не имел такого влияния, как украинский Рух (политическая партия Украины, созданная как общественное движение в 1989 году). Белорусскому парламенту и правительству не хватило политической воли и, что более важно, ресурсов, чтобы признать весь масштаб бедствия и эффективно справиться с его последствиями.
В 1993 году власти приняли законы, снижающие уровни загрязнения почв, считающихся опасными для проживания человека. Но даже тогда, при значительно меньшей территории и населении, охваченных законами о социальном обеспечении, правительству удалось выделить менее 60% средств, утвержденных законодателями, на программы, связанные с Чернобылем.
Как страны справлялись с последствиями: Украина
Когда дело дошло до помощи Запада, Киев получил большую часть внимания и ресурсов, в основном потому, что она унаследовала Чернобыльскую АЭС и ее разрушенный 4‑й энергоблок. Первоочередной задачей, которую Украина определила как нуждающуюся в помощи Запада после закрытия Чернобыльской АЭС, было строительство нового укрытия над саркофагом, наскоро сооруженным для укрытия поврежденного четвертого реактора в первые месяцы после взрыва.
Правительство Украины объявило международный конкурс на строительство нового убежища в 1992 году. В июне 1997 года страны «Большой семерки» обязались выделить 300 миллионов долларов на реализацию проекта, общая стоимость которого тогда оценивалась в 760 миллионов долларов. Для сбора остальных средств в Европейском банке реконструкции и развития был создан специальный фонд «Чернобыльское укрытие».
Авария на Чернобыльской АЭС: новый саркофаг
Первоначально предполагалось, что новый саркофаг построят к 2005 году. Но только в 2007 году французский консорциум Novarka, в который входили Vinci Construction Grands Projets и Bouygues Construction, выиграл контракт на возведение 30 000-тонной раздвижной стальной арки. Она планировалась 110 метров в высоту и 165 метров в длину, с пролетом 257 метров, над старым саркофагом. Строительство началось в 2010 году; срок завершения, первоначально намеченный на 2005 г., позже был перенесен на 2012 г., а затем на 2013, 2015, 2017 и, наконец, 2018 г.
После распада СССР понадобилось девять лет, чтобы закрыть Чернобыльскую АЭС, и более четверти века, чтобы построить новое укрытие над поврежденным реактором. Международное сообщество одержало победу в борьбе за приоритеты безопасности.
Но закрытие Чернобыльской АЭС и строительство нового убежища — это больше, чем просто история ядерного вымогательства средств бедной страной у богатых. Прежде всего, это история столкновения между требованиями экономического развития отдельных наций и безопасностью мира, а также об угрозе, которую представляет для последней политический и экономический упадок ядерных держав и неопределенное будущее постсоветских государств.
Авария на Чернобыльской АЭС: влияние на окружающую среду
Что осталось неизменным и не поддалось исправлению с помощью любой внутренней мобилизации или помощи извне, так это долговременные последствия чернобыльской катастрофы. Хотя фактическое воздействие радиационного облучения на здоровье населения все еще обсуждается, мало кто сомневается в том, что общество в целом было травмировано на десятилетия вперед. Каждый шестой взрослый украинец сообщает о плохом здоровье, что значительно выше, чем в соседних странах. А у пострадавших от чернобыльской радиации более низкий уровень занятости и меньше рабочего времени, чем у остального населения Украины.
А еще есть окружающая среда. Несмотря на новое укрытие над поврежденным реактором № 4, территория вокруг АЭС не будет безопасной для проживания людей еще как минимум 20 000 лет.
И пагубное воздействие аварии еще далеко не исчерпано. Испытания показали, что цезий-137 вокруг Чернобыля не распадается так быстро, как предсказывалось. Ученые считают, что изотоп будет продолжать наносить вред окружающей среде в течение как минимум 180 лет — времени, необходимого для того, чтобы половина цезия была удалена из пострадавших районов в результате выветривания и миграции. Другие радионуклиды, возможно, останутся в регионе навсегда.
Читайте также:
Подпишитесь на наш Telegram
Получайте по 1 сообщению с главными новостями за день
26 апреля 2022 в 18:56
Заглавное фото: M101Studio / Shutterstock.com
Читайте также:
чернобыльской
В ночь на 26 апреля 1986 года на Чернобыльской атомной электростанции произошла авария — крупнейшая в истории атомной энергетики. Строительство Чернобыля было советским, «имперским» проектом. Но площадь и интенсивность загрязнения стали разными для России, Украины и Белоруссии — поэтому в каждой из республик общество восприняло аварию по-своему и помнит ее по-разному. В 35-ю годовщину чернобыльской катастрофы редактор рубрики «Идеи» Максим Трудолюбов поговорил с гарвардским историком Сергеем Плохием, автором недавно вышедшей на русском языке книги о Чернобыле, про аппаратную систему СССР, национальную мобилизацию и экологическую политику.
Сергей Плохий — историк, один из ведущих в мире специалистов по истории Советского Союза, Украины и Восточной Европы.
Учился и преподавал в Днепропетровске, защитил кандидатскую диссертацию в Москве, докторскую в Киеве. В начале 1990-х работал в Канадском институте украинских исследований, где готовил к изданию на английском языке труды Михаила Грушевского. Позже преподавал в Гарварде и в 2007 году занял в этом университете позицию профессора украинских исследований (профессура им. М. Грушевского).
Книга Плохия «Последняя империя» — политическая история распада СССР — получила в 2015 году премию Лайонела Гелбера (Lionel Gelber Prize) за лучшую книгу на глобальные темы и премию Пушкинского дома в Лондоне.
Среди переведенных на русский значительных работ Плохия — книга «Происхождение славянских наций. Домодерные идентичности в Украине и России» (Киев: Фолио, 2018, по-английски вышла в 2006 году) и книга «Казацкий миф История и нациогенез в эпоху империй». (Киев: Фолио, 2018, по-английски 2012).
Пока не переведенная на русский книга Плохия «Lost Kingdom. A History of Russian Nationalism from Ivan the Great to Vladimir Putin» (New York — London: Basic Books, 2017) посвящена формированию разделения русской нации на великороссов, малороссов и белороссов и складыванию трех культурно родственных, но самостоятельных политических наций.
Кто такой Сергей Плохий— Как бы вы определили ваш метод в работе с историей и те жанры, в которых вам как историку интереснее всего работать?
— Часто книга, которая начинается в одном жанре, заканчивается в другом. В этом смысле одна из наиболее интересных моих работ — Плохий С. Казацкий миф. История и нациогенез в эпоху империй. Харьков: Фолио, 2018.
">«Казацкий миф». Эта работа, построенная вокруг поиска автора рукописи начала XIX века, начиналась как довольно традиционная историческая книга — с источниками и элементами текстологии, но оказалась в итоге неожиданной для меня работой по интеллектуальной истории (получила российскую премию Historia Nova). В этом смысле я следую за литературой, за источниками, а потом уже — за идеями, которые у меня появляются.Если говорить о «Плохий С. Чернобыль. История ядерной катастрофы / Пер. с англ. Дмитрия Карельского и Сергея Лунина. М.: Новое издательство, 2021.
">Чернобыле», то эта книга написана историком Украины и Советского Союза. С одной стороны, туда привнесены соответствующие знания. С другой стороны, опыт взгляда не из Москвы. С одной стороны, это история советской Украины, с другой — международная история, в том числе история ядерной энергетики. В общем, я эклектик. Все зависит от книги, сюжета и доступных источников.— Мне кажется, акцент в книге сделан не на разборе версий взрыва и технологических аспектах всех событий, а на том, какую роль авария сыграла в истории СССР. Правильно?
— Безусловно. Я, конечно, максимально попытался восстановить в памяти курс физики средней школы. Но для меня принципиально важен политико-культурный угол зрения. В этом смысле эта книга — сиквел книги про Плохий С. Последняя империя. Падение Советского Союза. М.: Corpus, 2015.
">развал Советского Союза. О распаде Советского Союза я рассказывал в классической форме политической истории. Там были элементы международной истории, было несколько главных героев, но фокус все-таки на вершителях судеб.«Чернобыль» позволил мне сделать то, что не позволила «Последняя империя», — соединить в одном повествовании вершителей судеб и людей, находившихся на самых разных ступеньках социальной и административной структуры. Я исследовал то, как решение, принятое «наверху», влияет на судьбу, жизнь и смерть людей «внизу». Я пытался увидеть историю позднего Советского Союза через людей. Главным вызовом было огромное количество действующих лиц. Возможно, их слишком много, но постсоветскому читателю — в отличие от западного — фамилии и события знакомы, так что здесь перегруза быть не должно. Мне важно было показать общество в условиях кризиса, перед лицом смерти. События аварии показаны по часам, иногда поминутно. В дальнейшем повествование растягивается на месяцы и годы. Это более глубокий, чем в «Последней империи», взгляд на поздний СССР — он дан с точки зрения политических, культурных и социальных процессов.
— Чернобыль оказался кульминацией технологического развития СССР и вобрал в себя и достижения, и проблемы той системы…
— Да. Я действительно пытаюсь говорить о системе. Мне было важно показать структуру общества. Эта книга личная — сразу на нескольких уровнях. Я принадлежу к поколению, которое пережило Чернобыль. Для нас для всех это было большое событие, большой шок. Много моих знакомых, друзей были в Чернобыле. Я вырос в семье инженера руководящего уровня, постоянно слышал разговоры о выполнении плана, о партийных взысканиях и наградах.
Я думаю, что понимаю, каким образом эта система давления действовала. Люди выживали, люди росли в этой системе благодаря тому, что отказывались от ответственности. Это в ДНК советского аппарата. За отказ брать на себя ответственность не наказывали даже в ситуации с Чернобылем. Эта позиция оказывалась правильным аппаратным выбором до самого конца. В этом огромнейшая проблема и Союза, и Чернобыльской электростанции.
— Мы видим это и в современных наследниках СССР. Как минимум в России — совершенно точно. Как устроена административная система, в которой ответственность — то, чего следует избегать?
— Это «командно-административная система» — было такое клише во времена перестройки. В этой системе был очень узкий круг людей, которые или принимали решения, или могли быть советниками при их принятии, и огромное количество исполнителей. От них ожидали именно исполнения и ничего больше. Поэтому вслух никто не говорит о взрыве реактора, пока не приезжает заместитель председателя Совета министров. На месте никто не готов взять на себя ответственность за то, что реактор взорвался. Это и психологически, и политически невозможно.
Когда речь заходит об эвакуации Припять — эвакуированный и остающийся заброшенным город в Киевской области. Был основан в 1970 году как место жительства для строителей и операторов Чернобыльской атомной электростанции.
">Припяти, то даже тот самый прибывший из Москвы зампред Совмина, Инженер-железнодорожник, сделавший партийную карьеру и ставший универсальным менеджером: строил ГЭС в Сибири, руководил созданием нефтегазового комплекса Тюмени. В ранге заместителя председателя Совета министров СССР был отправлен управлять ликвидацией последствий аварии на Чернобыльской АЭС и землетрясения в Армении (1988 год).">Борис Щербина, не может решить вопрос самостоятельно. В книге я цитирую воспоминания Советский и украинский государственный деятель. В 1986 году был председателем Киевского облисполкома, в независимой Украине — председателем Верховной рады и секретарем Совета национальной безопасности и обороны.">Ивана Плюща, где он рассказывает о той ночи, когда все решалось. Ученые и местные начальники убеждают Щербину в том, что эвакуация Припяти необходима. Щербина звонит одному из секретарей ЦК. Тот говорит: ребята, я с вами согласен, но я тоже не могу дать добро. В конце концов решение формально принимает председатель Совета министров Николай Рыжков (я уверен, после консультации с Михаилом Горбачевым). Итак, для решения такого рода был нужен член Политбюро, способный посоветоваться лично с генеральным секретарем.
— А можно ли сравнить поведение руководителей при авариях в других системах управления с поведением советских управленцев?
— После книги о Чернобыле я взялся за книгу о наиболее крупных и громких ядерных катастрофах в мире. Я занялся этой работой, стремясь ответить на вопрос, насколько уникальной была ситуация Чернобыля, насколько уникальным был советский подход к аварии, а главное, полная блокировка информации.
И даже при моем очень критическом отношении к тому, что происходило в Чернобыле, я был шокирован тем, насколько та ситуация была уникальна с точки зрения административной и политической культуры. На примере Остров на реке Саскуэханна, штат Пенсильвания, США, где расположена атомная электростанция, на одном из блоков которой 28 марта 1979 года произошла крупнейшая авария в истории коммерческой атомной энергетики США.
">Три-Майл-Айленд мы видим, как по-другому устроена ответственность в США. Никто не звонит в Белый дом. Наоборот, это Белый дом пытается получить информацию снизу от собственных источников. В той правовой структуре менеджер предприятия или мэр города решает, эвакуировать или не эвакуировать станцию или город. Есть соответствующая законодательная база и правила проведения таких мероприятий. Советоваться с «верхом» нет ни времени, ни необходимости, потому что если дело дойдет до самого плохого, то местный руководитель окажется под судом. Это его ответственность. Белый дом тут не поможет.Название префектуры, в которой расположен города Окума, где находится атомная электростанция. Авария на этой АЭС произошла 11 марта 2011 года в результате сильнейшего в истории Японии землетрясения и последовавшего за ним цунами.
">Фукусима — нечто среднее между Чернобылем и Три-Майл-Айленд. В той ситуации премьер-министр Наото Кан давил на компанию — оператора АЭС. Но когда дело дошло до разбора полетов, то премьер-министра жестко критиковали за то, что он в самую важную ночь приехал в штаб-квартиру компании и пытался объяснять им, что делать, а чего не делать. По сравнению с Чернобылем, совсем другая ситуация. В таком сравнении видишь, чем была эта система. Если ты в ней вырос, если ты окружен ею, ты этого не осознаешь и не понимаешь.То, что мог делать Советский Союз при полном контроле над информацией, — это просто трудно вообразить в другом контексте, в другой культуре.
— Я вижу у вас точку зрения из Украины, из Беларуси. Это очень важно, мне кажется, потому что трагедия, с одной стороны, признается всеми, кто так или иначе пострадал от нее, но мы из России видим ее одним образом, украинцы видят другим, а белорусы — еще каким-то третьим. Как бы вы определили это преломление?
— Белоруссию я по возможности подключаю, но с Украиной уникальная, очень выигрышная ситуация по сравнению с любыми другими постсоветскими государствами. У нас гораздо свободнее доступ к архивам.
Событие было общесоюзное. Ядерное облако накрыло Белоруссию больше, чем Украину. Фактически если посмотреть сейчас на карту загрязненности, то мы увидим два Чернобыля. Один — там, где он должен быть, вокруг собственно Чернобыля, а другой — в Восточной Белоруссии и примыкающих к ней территориях России. По площади загрязненности российская часть была самая большая, но по уровню загрязненности Украина и Белоруссия пострадали больше. В итоге в политической и культурной истории трех стран это событие сыграло разные роли.
В процессе ликвидации последствий катастрофы Украина была задействована больше, чем какая бы то ни было другая республика, поскольку Чернобыль находится на ее территории и Киев был рядом. Был Союз, было союзное руководство, Политбюро, ниже в иерархии были республиканские правительства, республиканские ЦК партии. В целом процесс принятия решений представлял собой взаимодействие «периферия — центр», а воспринимался в Украине как взаимодействие «колония — метрополия». Мобилизация под лозунгом «Дайте нам правду о Чернобыле» стала первым толчком к украинской независимости. В книге я показываю, как это происходило.
В Белоруссии тоже были попытки мобилизации, а Россия представляет третий вариант, где Чернобыль не воспринимается как национальная трагедия. То есть Чернобыль играл роль в период перестройки как иллюстрация некомпетентности партии, экологического загрязнения в целом ряде индустриальных городов в Союзе. Но национальной мобилизации вокруг Чернобыля в России, конечно, не произошло. Катастрофа произошла явно на периферии российской географии, российского сознания.
О судьбе ребенка, мать которого во время аварии была недалеко от ЧернобыляЯ не собираюсь сидеть сложа руки — потому что у меня нет рук, чтобы их складывать Как «чернобыльский ребенок» Майкл Тримбл добивается лучшей жизни для себя и других
2 года назадО судьбе ребенка, мать которого во время аварии была недалеко от ЧернобыляЯ не собираюсь сидеть сложа руки — потому что у меня нет рук, чтобы их складывать Как «чернобыльский ребенок» Майкл Тримбл добивается лучшей жизни для себя и других
2 года назад— Как именно происходила мобилизация в Украине?
— В переводе с украинского «движение», возник в 1989 году, сыграл важную роль в борьбе против советской власти в Украине.
">Рух рождается во многом благодаря Чернобылю и экологической мобилизации вокруг катастрофы. Есть символические совпадения: лидер античернобыльской мобилизации Владимир Яворивский становится первым, кто зачитывает текст Декларации о независимости Украины.Что я считаю своей удачей — это реконструкция того пути, которым прошло отношение украинской элиты, украинского общества к ядерной энергетике. Начинается все это с великой радости по поводу того, что Украина присоединилась к ядерному клубу, получив атомную станцию. Чернобыль был вообще-то классическим союзным, «имперским» продуктом. Но такие писатели, как Иван Драч и тот же Владимир Яворивский, пишут романы и стихи, интегрируя его в украинский контекст.
Потом происходит шок Чернобыля, где те же люди переосмысливают свое отношение к ядерной энергетике. У Драча сын пострадал — студент, который был мобилизован туда. Те же люди пишут фактически покаянные произведения. Происходит мобилизация национального движения вокруг Чернобыля, и они встают во главе этого движения. Вся эта «национализация» природы: наши горы самые красивые, наши озера самые глубокие — это классика романтического национализма XIX века. Она лежит в основе любого национального самосознания. В итоге это движение оказалось одним из драйверов провозглашения украинской независимости.
Новоизбранный украинский парламент закрывает недостроенные станции, принимает наиболее гуманные законы по поддержке пострадавших. Украина признает пострадавшими гораздо больше людей, чем Россия или Белоруссия. А потом начинаются девяностые, и надо как-то выживать. Тот же парламент отменяет свои решения о замораживании строительства ядерных электростанций. Западу приходится или подкупать, или политически давить на украинское руководство, чтобы закрыть Чернобыль. В итоге на протяжении 15–20 лет общество несколько раз кардинально меняет свое отношение к ядерной энергетике.
Для меня было очень важно, насколько политические, культурные и другие факторы определяют наше отношение к ядерной энергетике. Траектория была — от гордости, от чувства принадлежности к какому-то будущему, к какому-то клубу до полного отторжения, а потом до принятия этого как экономически необходимого.
— Экологическая мобилизация — результат исключительно Чернобыля? Не было бы его, недовольство нашло бы себя в другой теме?
— Экологическая мобилизация была явлением общесоюзным — ее можно было наблюдать не только в Украине, но и в Литве и других республиках. Она была фактором и в России. Природа и экология воспринимались как своеобразный «контекстуальный синоним» нации и родины. Об этом есть книга, скучная, но очень хорошая — Джейн Даусон, «Эконационализм».
Ясно, что экологическая мобилизация конца 1980-х была связана не только с Чернобылем, но и с тем, что после Чернобыля экология оказалась почти единственной легитимной, допускаемой государством темой для свободного обсуждения в несвободном обществе. После Чернобыля отрицать экологию и проблемы с ядерной энергетикой было невозможно. В итоге экологическое движение в ряде республик оказалось первой формой мобилизации. В экологический «коридор» хлынули все, кто был каким-то образом не удовлетворен ситуацией позднего Советского Союза — а причин быть неудовлетворенным было много.
В девяностые, в период выживания, проблема экологии повсюду становится менее важной — она стала слишком дорогим удовольствием. При этом национальный компонент сохранился.
Лишь в 2000-е возвращаются элементы реального экологического движения, но довольно слабые. Начинается борьба против застройщиков, за парки, за лесные массивы. Это есть и в России, и в Украине. Но это, конечно, совсем не та массовая мобилизация, что была в 1980-е. Это лишь островки.
Можно ли снова заселить Припять? Авария на Чернобыльской АЭС. Стыдные вопросы
7 лет назадЕще о Чернобыльской аварииМожно ли снова заселить Припять? Авария на Чернобыльской АЭС. Стыдные вопросы
7 лет назадБеседовал Максим Трудолюбов
