Рамси и

- Я - Санса Старк из Винтерфелла, - ее голос был неожиданно спокойным. - Это мой дом. И тебе меня не запугать.

Назойливая мысль никак не оставляла в покое. Почему она обязана повторять, доказывать это каждому: Болтонам, Уолде Фрей, даже дочери псаря... Когда они все наконец-то поймут, что это ЕЁ дом. Её Винтерфелл.

Её наследие...

Нервный смешок едва не выскочил из тонких уст, как только за спиной Миранды закрылась дверь.

Никто не верил в это... Даже она сама. Винтерфелл ее по праву, но она здесь - последняя, кто обладает им.

Болтоны... Теперь Русе Болтон правит Севером, как и ее твердыней. Больше некому, ведь так..? Ее семья мертва, как и она сама. Она давно уже мертва внутри... Сплошная пустота.

Слабые огоньки надежды поочередно вспыхивали и гасли в темноте, не успев зажечься.

За что же так гневаются старые боги..?

Раздался тихий стук... Теон - бывший некогда прекрасным мальчиком Теон, бывший некогда ее братом - хочет отвести невесту под руку в Богорощу.

Как унизительно. Как мерзко.

Как смешно...

Хватит. Достаточно уже тех оскорблений, что она вынесла при Джоффри в Королевской Гавани. Отныне она сделает всё, чтобы избежать подобного. Абсолютно всё...

Казалось, что темная дорога вела не в Богорощу, а в Седьмое Пекло.

Теон семенит рядом, держа в покалеченной руке раскачивающийся фонарь. Сумбурная смесь из жалости и отвращения к нему душит ее, мешая вдохнуть морозный воздух полной грудью.

Нет, не стоит вообще думать об этом - хотя бы не сейчас.

Не сейчас, когда в очередной раз ее судьба делает резкий крюк, когда в очередной раз ее насильно выдают замуж, когда в очередной раз она снова не может ничего предпринять. Неужели так будет всегда? Будто по замкнутому кругу... Слабая, беспомощная... "маленькая пташка."

- ... Грейджой, который был воспитанником ее отца, - лепечет Теон, не поднимая своих лживых, гнусных глаз.

Санса делает глубокий вдох, стараясь не закричать во все горло от разыгравшегося фарса.

Да, Грейджой. Воспитанником. Странно, что ты все еще помнишь это...

При следующем вопросе Болтона она едва не сцепила зубы. Зачем они вообще спрашивают? Разве у нее есть выбор?

Все равно уже всё решено... За нее всегда всё решали.

Санса обвела глазами собравшихся: чужие, серые лица. Скорбные. Будто бы на похоронах. Именно так она себя и чувствовала - словно умирала здесь. Снова. И снова. И снова...

Умирала каждую секунду. Каждое мгновение.

Чардрево смотрело на нее красными глазами-листьями с высоты безлунного черного неба. Белые ветви совсем не шевелились, однако Сансе казалось, будто бы они клонятся к земле. Тянутся в самый низ - в разрытую могилу.

Её могилу.

 ...Сансы Старк из Винтерфелла.

Винтерфелл... бывший ее домом - ставший тюрьмой. Что бы на это сказали ее умершие братья, мать, отец? Что? Наверное, они проливают сейчас горькие слезы, глядя на нее сквозь красные листья чардрева - она так остро чувствовала оттуда чей-то пристальный взгляд...

Оба Болтона впились в нее холодными мутными льдинами, которые заменяли им глаза. Заставляя сделать неуверенный шаг вперед и вымолвить, нет - не вымолвить - выдавить из себя:

- Я согласна.

- Теперь мы муж и жена. Мы должны быть честны друг с другом, не так ли?

Голос. Такой чужой голос... Она мысленно поклялась себе, что никогда не скажет ему и слова правды.

- Да... - выдохнули ее губы, когда их накрыл холодный поцелуй.

Леденящее оцепенение обволокло с ног до головы, припорошило инеем складки на подвенечном платье... - наверное, так чувствуешь себя, когда целуешь мертвеца. Холодного и неживого.

- Вонючка останется, - мертвец заговорил. - Будешь смотреть.

Что он... Нет, нет, нет... Боги, нет! Ни за что... Зачем ему..?

Легкие сдавило: дыхание оборвалось и застряло острым ледяным комком в горле.

Сказать ему, немедленно сказать ему. Попросить... Умолять...

Но нет.

 "Он не любит скучных", - так ты это чудовище любишь, Миранда? Это..?

- Мне повторить еще раз? - тем временем гневался мертвец.

Его толстые, отвратительные губы скривились, брызнув в лицо Сансы бешеной слюной.

- Я не люблю повторять дважды!

Чудовище.

Дрожащими, непослушными пальцами она молча принялась расшнуровывать платье.

Так надо, вы теперь муж и жена. Думала, что сможешь бежать от этого вечно? Конечно же, нет... Конечно же.

Стерпи. Помни, кто ты... И ты дома, Санса. Главное, ты - дома.

 "Сначала была Кира, а затем Вайолетт, а после Пэнси..."

Треск рвущегося платья на мгновение оглушил ее. Но широкие ледяные ладони, с жадностью обхватившие голую спину, заставили сразу же прийти в себя.

Настойчивым, не потерпевшим сопротивления движением мертвец уложил девушку на живот, ткнув лицом в пушистые шкуры на кровати. Волчьи шкуры. Волчьи...

 ...Казалось, что она лежит на содранной коже своих брата и матери. А они смотрят на нее, смотрят сквозь толстые стены из красных листьев чардрева.
Сухие губы шептали это даже тогда, когда напряженная плоть Болтона с силой ворвалась в нее, вызывая вспышку непереносимой боли.

 "Север помнит, Санса, - живыми, горячими голосами шепчут они, - Север никогда не забудет!"
За окном бесчинствовала буря. Грозная, яростная, с непрерывным сильным ливнем и громовыми раскатами, что сотрясали каменные стены.

Но яркие вспышки молний и грохочущее черное небо, заглядывающее в узкий проем небольшого окна, были только в ее голове.

 ...В воспаленном сознании, что так упорно не желало войти в мрачные чертоги действительности: за окном снег, Санса. Ты в Винтерфелле.

 ...И зима близко. Она уже медленно крадется, лениво подползая с Севера гигантской ледяной змеей, что пожрет каждого на своем пути. Совсем скоро она откроет широкую пасть, обнажая ядовитые жала, и поглотит её дом - её Винтерфелл, вместе со всеми его обитателями.

Поскорей бы...

Отчего-то ей казалось, что истинная суровая зима выведет Болтонов на чистую воду - никакие они не северяне. Укутанные толстыми одеялами, дрожащие по ночам в своих охладевающих день ото дня постелях... содравшие с себя собственную кожу и натянувшие волчьи шкуры мертвецы. И как только грянет долгая зима - они тотчас окоченеют, а после рассыпятся на мелкие-мелкие льдинки. Острые, прозрачные льдинки. В точности, как их глаза.

Хотя разве могли прочувствовать холода те, у кого лютые морозы таятся внутри? У ее личного кошмара - бушующая вьюга вместо сердца; воющая метель вместо души. Разве ощущает он свой холод?..

Непроизвольно свесилась рука с кровати, тут же отозвавшись в предплечье ноющей постыдной болью. Взгляд помимо воли скользнул по фарфору белоснежной кожи, остановившись на багровом кровоподтеке чуть выше локтя.

Как унизительно и больно... О таких ли украшениях она мечтала с детства? Септа частенько приговаривала, что если она будет красиво танцевать, хорошо петь и умело вышивать, то ее будущий супруг - а им будет храбрый знаменитый рыцарь или прекрасный великий лорд - непременно осыплет Сансу с головы до пят драгоценными каменьями и богатым убранством нарядов.

Вот же они - ее каменья - крупными бесценными рубинами алеют на плечах и шее. Прямо напротив, в бесформенной куче на деревянном столе - обещанные благородные шелка и бархат - изорванное в клочья свадебное платье.

Чудовище запретило его убирать.

Оно хотело, чтобы она смотрела.

Чтобы помнила, кому теперь принадлежит.

Санса сцепила зубы, проглатывая полный горечи всхлип, ведь понимала - не всхлипнет, а заплачет.

Тонкие брови дрогнули на переносице, пытаясь подавить рвущиеся из горла судорожные рыдания.

Нет. Ведь она пообещала себе, что не заплачет.

Пообещала же...

Себе и братьям. Отцу и матери, что навещала ее в мыслях неизменно каждую ночь после того, как чудовище, насытившись ее телом вдоволь, уползало обратно в свою проклятую старыми и новыми богами комнату.

Санса знала - чувствовала - что боги на ее стороне.

Они не отвернулись - нет, просто смотрят с отчужденными, безразличными лицами. Отстраненно пожимают плечами. Наблюдают, сколько бед и унижений сможет вынести маленькая пташка Старк?

А некоторые будут качать головами, жалея ее - да, ей необходима была даже эфемерная жалость богов - сама себя она жалеть уже устала. Но тоже будут наблюдать. А не полетит ли вдруг маленькая пташка Старк?

Нет, не полетит...

Она умела только петь, порхая, ударяясь о прутья прочной клетки.

А когда ее песнь окончится, она умрет. Так легко, просто и красиво... как в одной из старинных баллад, о которых рассказывала септа.

Но простит ли ее слабость Север? Север ведь все помнит...

Помнила и она: всю ту боль, всю до последней капли. В голову пришла неожиданная мысль - сестра бы ни за что не опустила руки. Маленькая дикарка, лошадка-Арья... Санса никогда бы не подумала, что со временем поставит себе ее в пример.

Так, быть может, пташка все-таки расправит крылья?..

Она возненавидела ночь.

Именно с наступлением темной поры суток к ней в двери просачивалось чудовище, врываясь в комнату вместе с прохладным ночным воздухом и комьями белоснежного снега на плечах.

Чудовище? Ее супруг. Да, пора привыкнуть. Понять, что если будет отгонять от себя правду, с упорным рвением погружаясь все глубже и дальше в спасительное прошлое, в свои несбывшиеся детские мечты, - то никогда. Никогда отсюда не выберется.

Никогда не сможет улететь.

Рамси брал ее грубо, жестко, словно дикий лесной зверь. Она знала - читала это по его мутным, ледяным глазам - что он специально причиняет ей боль, совершенно осознанно получая от этого небывалое удовлетворение. Какое же чудовище...

А Теон всегда смотрел.

И иногда чудовище приказывало ей смотреть на него в ответ, пока оно пристраивалось сзади.

В такие моменты Санса не понимала, что видит за слезами, застилающими мерцающей поволокой мокрые глаза Грейджоя. Жалость, сострадание... но к ней или к самому себе? По ком рыдал Теон - по бывшей его сестре или же по бывшему достоинству?

И Санса отводила взгляд.

Как глупо... Пустые, ни к чему не приводящие мысли. Только они и возникали, едва ей стоило заглянуть в глаза убийцы ее братьев. В глаза предателя Грейджоя, полные грязных, недостойных слез.

Вонючка, - напоминал его новое имя холодный голос в голове. Боги, что же он позволил сотворить с собой?..

И она поспешно отводила взгляд - она не должна, не будет жалеть его, сотрясаясь от жестких, грубых толчков позади; иногда казалось, что еще немного - и ее обжигающей болью разорвет изнутри.

Но чудовище сразу же узнавало о проступке, словно видело все сквозь ее затылок. И стоило Сансе опустить веки, как крепкие ладони моментально впивались в плечи, заставляя вскрикивать от неожиданной боли.

А ледяные пальцы уже обхватывали ее подбородок и горло, тянули назад, прижимая к потному сильному телу, заставляя выгибаться дугой.

- Я же приказал смотреть в глаза Вонючки, дорогая... - с притворной нежностью шептали на ухо его отвратительные губы.

Кожа мгновенно покрывалась мурашками, ощущая на себе хриплое, сбивчивое дыхание супруга и чувствуя леденящую сердце жуткую ухмылку, что ядовитой змеей расползалась на его устах.

Он продолжал вколачиваться в нее сзади, удерживая лицо Сансы на уровне глаз Теона. И каждый раз его пальцы сжимались с яростной силой, стоило ей зажмуриться от невыносимой боли или просто отвести взгляд от Грейджоя, полный отвращения и презрения. Сжимались, вынуждая снова смотреть.

Почему?..

Почему это приносило ему удовольствие?

Она предполагала, что у Миранды с ним все по-другому. Или же эта девушка разделяла его "предпочтения"?

Судя по ее рассказу о бывших подружках Рамси, она - не менее жестокое чудовище.

Все они тут - чудовища.

Дверь бесшумно отворилась, и в комнату медленно вошел Рамси, цепким взглядом окидывая застывшую на волчьих шкурах фигуру.

Тяжелый вздох со свистом вырвался из легких и, казалось, стало труднее дышать.

- Добрый вечер, дорогая. Как видишь, я сегодня без Вонючки. Ты, наверное, безумно расстроена...

Пропитанный злобой и едким сарказмом голос ворвался в ее мысли, заставив вздрогнуть и повернуться; и Санса с трудом нашла в себе силы встретить тяжелый взгляд ледяных глаз.

- Добрый вечер, милорд...

Он всегда злился, когда она не отвечала как положено.

- Полагаю, с прелюдией покончено, - его лицо растянула широкая улыбка, обнажая два заостренных клыка с верхнего ряда ровных белоснежных зубов.

Так не улыбаются люди - так скалятся звери.

Рамси в два шага оказался у кровати Сансы, по пути освобождая себя от лишней одежды. Затем рывком поднял девушку на ноги, стаскивая с ее плеч длинную ночную рубаху.

- Что тут у нас? - с притворным, извращенным удивлением прошептал он, когда его пальцы коснулись багровых синяков на тонкой шее.

Глаза Болтона округлились, выжидающе уставившись на нее.

Санса слабо тряхнула головой, заставляя рыжие пряди тяжелой волной осыпаться на плечи, прикрывая уродливые отметины.

- Ничего, милорд, - выдохнула срывающимся голосом.

Только бы не разгневался... Она никогда не знала, что могло вывести его из себя в следующее мгновение.

- Врешь.

Сильные пальцы сомкнулись на ее подбородке, поворачивая искаженное страхом личико к себе.

- Ты ведь понимаешь, что заслужила это? - вкрадчивым голосом спросило чудовище.

Нет, не чудовище. Супруг. Супруг - запомни, Санса.

Это чудовище - твой муж.

Если будешь бежать - то ни за что не убежишь. Какой бы нелепой не казалась эта фраза, но Санса верила в нее. Она ведь с детства привыкла верить в нелепые мечты и глупые песни...

- Чем, милорд? - ее небесно-голубые глаза, наверное, сейчас напоминали взгляд побитой собаки, но голос, как ни странно, впервые за все время не дрогнул.

Рамси на этот раз с искренним удивлением приподнял брови, при этом округлив дикие глаза еще сильнее.

- Тем, что ты не покорна своему супругу, - неожиданно прошептал он таким тоном, будто объяснял ребенку его шалость. - Хорошие жены всегда делают то, чего хотят от них мужья.

Хорошо. Муж. Хорошо...

Кажется, она наконец-то тронулась умом, ибо ей показалось - что она поняла, о чем он говорит. Догадалась, какую игру вело с ней чудовище.

И, наверное, она сыграет в нее... Ведь у Сансы нет выбора.

У нее никогда не было выбора.

Будто прознав что-то о ее мыслях, Рамси медленно наклонился к ней, впиваясь в губы с какой-то несвойственной ему изощренной нежностью и осторожностью. Это наверняка не предвещало ничего хорошего... От этого поцелуя Санса похолодела так, будто самый лютый мороз укрыл ее снежным покрывалом.

Но нельзя было терять ни секунды драгоценного времени. Чудовище слишком быстро выходило из себя, вспыхивая подобно дикому алхимическому огню; ревело ярко-зеленым бушующим пламенем, уничтожая все на своем пути. И ничто не в силах остановить его - оставалось лишь молить богов, чтобы оно поскорее угасло само.

Отчаянно отгоняя от себя боязливую мысль о том, что сейчас она снова может пробудить в этом холодном мертвеце ревущее пламя, Санса раздвинула окаменевшие губы...

 ... И впервые ответила на его поцелуи. Боязно, робко, неумело. С замирающим сердцем в груди. Но ответила...

Крепко зажмурившись, ожидая град ударов по телу, пощечину, хохот - да все, что угодно. Но ответила...

Рамси не мог проигнорировать это - она знала - но он и не проигнорировал. Отстранившись всего на одну секунду, заглянув в ее распахнувшиеся от страха глаза, он коротко усмехнулся и снова впился в ее губы более настойчивым поцелуем, уже сильнее и крепче, заставляя поддаться своему напору.

И она поддавалась. Сливаясь с его губами и языком, глупо и неумело, едва приоткрывая словно окаменевший маленький рот.

Резкий толчок в грудь - и она уже лежит на кровати.

На нее сверху тут же навалилось тяжелое тело, покрывая каждый синяк на шее жадными поцелуями. Он наверняка знал, да - что это тоже причинит ей боль. Ноющую, тупую боль, гулким набатом отдающуюся в мыслях.

Терпи, Санса. Терпи. Боги видят, как тебе тяжело. Но терпи.

И ведь не было никакого смысла уповать на богов - она же знала... Они слепы и глухи к ее просьбам.

 ...Влажные губы снова впились в ее уста, прокусывая их до крови.

С тихим болезненным стоном она отвечает - вынуждена отвечать. Хорошие жены всегда делают то, чего хотят от них мужья...

«Тонкие пальцы робко легли на сильные плечи, обхватывая их и поглаживая. Рамси перешел к шее и начал оставлять засосы и покусывать кожу делая как можно больней. Я старалась держатся и не плакать. Мне было стыдно и больно. И страшно. Он начал больно мять мою грудь одной рукой,вторую грудь он кусал как можно сильнее. Второй рукой он засунул три пальца в мое лоно. Это было очень больно и отвратно. Потом он перешел к самой ужасной части и вошел в меня. И уже начал жестко вбиваться в меня. Было слишком больно. И уже не осталось сил сдерживать слезы. Он увидев, что сломал меня морально и физически облизнулся и начал царапать кожу ,одновременно входя в меня. Все закончилось спустя пару часов. »

Рамси приглушенно зарычал; его липкое семя потекло по ее бедрам. Несколько минут она не двигалась и еле дышала.Она хотела было встать,как Рамси схватил ее руку и потянул к себе. Санса уже и не отбивалась ,слишком сильно болело тело ,да и сил не было. Как только он уйдет, Санса немедленно примется стирать его с себя простынями, до появления красных саднящих пятен на израненной коже.
Словно она могла стереть с себя все то отвращение, что испытывала при этом к Болтону и самой себе.
Он начал вбиваться сильнее и сильнее и спустя час может два оделся и приказал Теону привести меня в порядок и следить за мной. После меня отмыл Теон все время извиняясь и плача. Я была, как будто в страшном сне. Ничего не чувствовала кроме ноющей боли и неподдельного страха. Рамси она нужна была чистой.

Хотя вчера ему ничто не помешало взять дочь псаря на свинарне - среди исходящего паром свежего навоза и визжащих поросят. Среди липкой отвратительной грязи и невыносимой вони...

Он сам об этом рассказал. Ведь, по его словам, "у них не должно быть друг от друга секретов". И пообещал, что после минувшей ночи с Сансой такое впредь не повторится... Ведь "она сделала то, что делают хорошие жены". Сделала то, что было нужно ему. Подчинилась. Стерпела. Ответила...Санса обедала вместе с Болтонами:Рамси,Русе и Уолда.Все происходило как обычно.После обеда Рамси приказал подготовить нам большую ванну с горячей водой. Я жутко замерзла и поэтому, увидя чашу с водой, сразу разделась и залезла в ванну. «Рамси тоже разделся и залез со мной в чашу с водой. Его лицо исказилось хитрой гримасой. Когда я уже перестала дрожать от холода, Рамси начал меня целовать и усадил на себя.Неловко,смущенно и неуклюже она все таки удержалась на нем продолжая активные толчки. ...А он продолжал рычать, демонстрируя свои клыки в жутком оскале. Рычал так, словно был зверем в человеческом теле.
Позже мы переместились на кровать,где он снова проник в меня.Но не так грубо как прежде.Когда все закончилось он дремал рядом,как щенок,уткнувшись мне в волосы и крепко держа за руки.»
Тяжелое тело Рамси покрыло почти бездыханное от боли тело Сансы.Она не могла пошевелиться.Когда он окончательно уснул ,Санса встала и подошла к зеркалу и увидела девушку, до безобразия худую. Лицо у нее было бледным, как у мертвеца, ее глаза были красны от слез. Руки дрожали. Эта девушка была мертвой в душе, но живой телом. Эта девушка похожа на меня прежнюю. Но прежняя я была жизнерадостной и мечтала о принце или рыцаре на белом коне. Санса ловит себя на том, что думает о Рамси слишком часто. Это её пугает.

Сначала ей кажется, что все дело в страхе. Санса думает, что скоро сумеет забыть жестокое выражение этих глаз цвета грязного льда, но те упорно не спешат покидать её сознание. Вместе с ними ей в голову приходят и другие образы: его оскал, которой по ночам порой почти что походил на улыбку, его сарказм, который, если закрыть глаза, почти не приносит боли и его акуратно-злобные прикосновения, которые он дарил ей утром, поднимая с пола одеяло перед тем, как покинуть их спальню до следующей кошмарной ночи. Санса вспоминает те самые ощущения, которые искрами совсем не ненависти пронзали тело каждый раз, когда худший из мужей накидывал на её покрытые синяками плечи колючую перину и закрывал дверь за собой на два замка. Звук ключа, проворачивающегося в скважине, напоминал щелчок.Каждый поцелуй с Рамси несет с собой некую странную завесу тайны. Санса равнодушно и покорно отвечает на соленые из-за своих же слез поцелуи мужа и чувствует, как кипит внутри ненависть, неторопливо отравляя сознание. Затуманенный злобой разум на прощание рукой не машет, как и пол, уходящий из-под ног: Рамси ясно дает понять, что недолгие прелюдии официально закончены, и валит её на кровать.

Старк не испытывает почти никакого удовольствия от секса с ублюдком Болтоном, но готова терпеть почти все ради недолгих моментов после. Как только супружеский долг признается исполненным оргазмом её мужа, она позволяет себе закрыть глаза и отвернуться, настороженно вслушиваясь в дыхание Рамси. На его месте Санса представляет кого-то другого, доброго и заботливого, любящего её настолько сильно, насколько она ненавидит чудовище, с которым делит ложе. Девушка прекрасно понимает, насколько глупы и наивны её грезы, но ничего не может поделать, проваливаясь в сон с четкой уверенностью, что рядом прекрасный принц из детских мечт.

— ...свадебный подарок, — заканчивает Рамси — начало фразы ускользает от слуха Сансы — и дотрагивается своей ледяной пяткой до её спины.

Санса открывает глаза, стряхивая с себя сладкую дрему, и с трудом находит силы перевернуться, чтобы посмотреть в лицо Болтону — ведь именно так хорошие жены разговаривают со своими любимыми мужьями.

— О чем вы, милорд? — выдавливает из себя улыбку Санса.

Рамси дотрагивается до её руки, переплетает пальцы со своими, и Сансе настолько от этого мерзко, что она чувствует, как её начинает подташнивать, но мужественно терпит, сжимая в ответ ладонь мужа.

— Ты так и не получила свой свадебный подарок, — ухмыляется Болтон.

Старк вновь едва слушает — её всецело занимают глаза мужа: блекло-голубые, обычно тусклые и водянистые, в темноте кажутся насыщенными, яркими и производят впечатление, что их хозяин — именно тот принц из мечт любой девушки, а не больной ублюдок. Сансa вдруг совершенно даже не против того, чтобы у их с Рамси детей были именно такие глаза. От этой мысли становится противно, и девушка решительно прогоняет её подальше.

— И что же это будет, милорд? — спрашивает Старк, хотя её любопытству совершенно наплевать, даже если бы Рамси намеревался преподнести ей на золотом блюдце весь Вестерос и Железный трон в придачу.

— Сюрприз, — хмыкает муж и щелкает её холодными пальцами свободной руки по носу. — Скоро увидишь.

 "Он замерз", — понимает Санса, но не испытывает ни малейшего желания привставать, чтобы любимый муж мог вытянуть из-под неё одеяло. Благодаря Рамси она теперь совершенно спокойно выдерживает любой холод и чувствует, что босиком и в одной ночнушке сможет пройтись даже по свежему снегу.

Через секунду Cтарк вспоминает, что взрослые люди по ночам согреваются не только одеялами, и приподнимается на локтях, осторожно выпутав ладонь из пальцев Рамси. Болтон понимает все молча и спустя пару мгновений уже укрывается, благородно делясь с ней уголком одеяла.

Сансе от этого смешно, хотя на самом деле ей хочется выть на луну в окне и рычать по-звериному. Ненависть и злоба отравляет изнутри, и порой девушке кажется, что еще несколько формальных поцелуев и обменов улыбками с любимым мужем, и Винтерфелл сотрясет громкий взрыв — она разлетится на сотни маленьких кусочков и вновь увидит отца, мать, братьев и Арью-лошадку.

 ***

Санса ждет подарка, потому что больше ей делать совершенно нечего. Она прекрасно понимает, что ничего хорошего ждать от Рамси не стоит: её муж — больной ублюдок и максимальная нежность, на которую он способен, — не забывать присылать ей служанок с едой.

Старк лежит на кровати, закинув на подушку мужа ноги и свесив голову так, что волосы подметают пол. Комната теперь перевернута и кажется вдвое больше обычного, а дверь всегда оказывается в поле зрения. Девушка регулярно косится в окно, пытаясь угадать по положению солнца точное время, и изнывает от скуки.

Когда она слышит шаги — уверенные, отбивающие какой-то одному их обладателю известный ритм, — Санса принимает божескую позу, потому что походку Рамси узнает из тысячи. Лениво кидает взгляд в окно и понимает, что для исполнения супружеских долгов еще слишком светло, а для уединенного семейного ужина — недостаточно темно.

Замок щелкает, дверь скрипит, открываясь, и в комнату входит Рамси. Санса давится смешком, потому что в руках ублюдка Болтона то самое золотое блюдо, о котором она думала ночью. Крышка сверху мешает взглянуть на сюрприз, но Старк откровенно наплевать на то, что под ней — любопытство лишь лениво дергает хвостом и открывает один глаз исключительно из-за врожденного приличия.

— Добрый день, милорд, — улыбается Санса. От её глаз не скрывается чужой засос на шее любимого мужа, но девушку это ровно никак не трогает, хотя ревность немедленно принимается острым коготком вырисовывать что-то на глади сознания.

Рамси в ответ лишь кивает и с видом фокусника поднимает крышку запоздалого свадебного подарка.

— Я обещал быть честным с тобой, — хмыкает он. — Да и зачем мне любовница, когда у меня есть такая хорошая жена?

Голова Миранды медленно катится к ногам Сансы.Санса начинает кричать от шока.Она теряет сознание.Знакомый голос будит ее.
-Санса,тебе разве тебе не понравилось?
-Нет,нет милорд…Мне очень даже понравилось-еле –еле выговорила Санса.
-Тогда я оставлю тебя наедине с твоим подарком.-Рамси ухмыльнулся и покинул комнату. Рамси разбирается в анатомии куда лучше, чем во взаимоотношениях между людьми, но инстинктивно понимает, что жену, пускай и ту, что ненавидит тебя и регулярно пытается сбежать, нужно баловать хотя бы изредка, потому что на одном кнуте ни одна барышня долго не проживет. Особенно, если она происходит из благородного рода и привыкла спать по ночам, а не беззвучно плакать, исполняя супружеский долг.Кроме того Рамси в скоро времени уедет из замка на две недели.

Иногда нужно проявлять заботу о своих игрушках, пока они еще целы или хотя бы не надоели. Рамси редко следует этому правилу — считай, почти никогда, но от несчастного вида Сансы уже сводит скулы и самого хватает уныние. Правда, совершенно по-другому поводу: ноющая жена медленно, но верно начинает надоедать.

Болтонский уже не бастард легко узнает, что заставляет последнюю Старк улыбаться - несмотря на большое сомнение, что такие вещи вообще существуют. Оказывается, что кроме банальных и совершенно женских слабостей, Санса любит лимонные пирожные. Это Рамси узнает от Вонючки, который долго молчит, испытывая его терпение, перед тем, как начать говорить.

На кухне без лишних слов принимаются за приготовление десерта. Рамси слышит, как старые кухарки, едва за ним закрывается дверь, начинают шептаться. Они понимают, для кого сейчас будут готовить, и просто до какого-то странного безумия горды тем, что смогут привнести "в жизнь бедной сиротки" хоть капельку радости.

Рамси шумно выдыхает и вновь напоминает самому себе, что у Сансы слишком много на Севере "друзей", которые горят желанием помочь ей, а он, к сожалению, не может снять с них всех кожу и повесить где-нибудь в меру удачно, чтобы любимая жена могла каждое утро любоваться их телами из окна. Последняя мысль приятно греет душу, и он уже хочет приступить к её выполнению, но пирожные вовремя поспевают, спасая поварих от мучительной смерти.

Поднос горячий и неприятно жжет руки, да и стучатся приходиться ногой, но Рамси это особо не раздражает — любимая жена немедленно открывает дверь, пряча глаза. Санса с неподдельным любопытством изучает его обувь и неровности пола, не обращая ровно никакого внимание на подарок.

— Добрый день, милорд, — тихо здоровается она и делает шаг в сторону, пропуская Рамси в комнату. — Так рано?

Болтон ощущает, что будь он хоть в капельку ином настроении, то женушка за последний вопрос вполне возможно получила звонкую оплеуху, но сейчас Рамси слишком занят тем, чтобы согнать кислую мину с прелестного личика Сансы, и решает провести воспитательную беседу о том, как стоит говорить с любимыми мужьями, чуточку попозже.

— Вонючка говорит, что ты ничего не ешь, - тянет Рамси и ставит поднос на стол. - Почему?

Санса наконец-то отрывается от изучения его обуви и поднимает глаза. Она не смотрит на Рамси, Старк сверлит взглядом пространство за ним, уделяя теперь все свое внимание стене. В её глазах Болтон уже даже не видит страха, лишь усталость и голод. Становится понятно, что её не желание есть — самое большое проявление несогласия, на который она только способна в четырех стенах, да и ровно до того момента, пока в неё насильно не впихнут еду.

— Я не голодна, милорд. Спасибо за заботу, — выдавливает Санса из себя улыбку и шумно втягивает носом воздух.

Рамси достаточно умен и прекрасно понимает — жена чересчур горда, чтобы прикоснуться к десерту в его присутствии. Соревноваться в упрямстве ему совершенно почему-то не хочется, и он покидает комнату, кидая на прощание:

— Оставь мне одно, — ухмыляется он, запирая дверь на ключ. Вечером на подносе Рамси уже дожидается холодное и отвратительное на вкус пирожное, а Санса сожалеет об отсутствие в нем яда.
В день своего отъезда Рамси навестил Сансу. Он смотрел на нее долгим, пронизывающим взглядом светло-голубых, почти ледяных, глаз, заставляя тысячи мурашек бежать по хрупким девичьим плечам и спускаться вдоль прямой спины, укутанной в черную ткань платья. Он смотрел на ее тонкие, бледные, слегка подрагивающие, пальцы, что касались алого яблока, столь недоступного и мистического в этих ледяных краях, и серебряного ножа, сверкающего в полумраке комнаты, которую освещал камин.

Ее движения были плавными, немного неуклюжими, если смотреть с точки зрения воина-убийцы, коим он - Рамси Болтон - являлся. Это выглядело нелепо, до невозможности нереально: ее рыжие волосы, заплетенные в косу, которые никак не вписывались в мрачные, темные стены, горя золотистым пламенем; ее светлые, небесные глаза, что смотрели на фрукт сквозь вихрь опущенных ресниц. Иногда эти глаза смотрели на него кротким, слегка испуганным взглядом, словно он набросится на нее в любую минуту. Его это забавляло. Временами страх нравился, как и ее бледные руки с изящными пальцами, и ее хрупкая фигура. Воистину принцесса. Испуганная, по-детски милая принцесса. Его принцесса. Принцесса его Севера.

- Санса... - голос его хрипл и тих, но вполне различим в тишине, что окружала их двоих. Услышав его, девушка вздрогнула и уронила почти очищенное яблоко. Оно, скатившись с колен девушки, упало на пол и продолжило путь вдоль деревянных, скрипучих полов, пока Болтон не остановил его ногой. Наклонившись и подняв яблоко, мужчина задумчиво взглянул на него: грязный фрукт не был столь привлекателен, как прежде, в бережных руках его супруги. Наверное, так же выглядит она - прежде Старк, ныне - Санса Болтон: не так привлекательно, как до брака с ним, не так прекрасно, как раньше. До того, как принцесса Винтерфелла стала его женой, он слышал много слов о ее красоте, о ней грезил каждый, кто видел хотя бы раз. Ему пели о ее улыбке, что, подобно солнцу, освещала сердца страждущих и веселила тех, кто был в гостях у Старков; ему пели о ее смехе, отдававшемся тысячью колокольчиков и о том, как тяжело было у нее - истинной леди, вызвать смех. Он чувствовал, что привязан к ней. Жестоко привязан, чтобы показать свое превосходство, свое величие, себя, лишенного всего прежде и теперь, заполучившего все, и, в особенности, ее. Наверное, ему и всего-то было необходимо это. Признание, за что ненавидел и презирал всех. Особенно ее. Особенно эту связь. Но и лишить себя этой связи он не мог - не хотел. В ней он видел ту часть себя, что досталась от матери - глупой жены пекаря, наивно полагающей, что лорд Болтон примет ее сына с распростертыми объятиями. Часть своей человечности. Она вызывала во рту приятную горечь, от которой не хотелось отказываться.
-Санса- его голос стал угрожающим.
- Да, милорд? - Ее голос так же тих, но в то же время звенит стальной решимостью, чем вызывает на его лице улыбку. Она невесомо сжимает нож в правой руке и ради большей решимости, касается левой ладонью лезвия ножа. Она так храбра, эта волчица. Даже находясь в логове охотника, что способен выпотрошить ее тело, она рычит. Рычит гордо, как если бы вся ее стая была рядом, как если бы, все Старки были здесь.

Он задумчиво склоняет голову на бок и проходит к ней медленным, уверенным шагом, заставляя вжаться в стул: так незаметно для нее, старающуюся выглядеть храбрее, и столь ожидаемо для него - так и должно быть. Темноволосый охотник слегка склоняется над волчицей и невесомо касается ее огненных прядей, чувствуя, как яркие блики пламени отражаются легким сиянием под тихий хруст поленьев. Девушка сжала нож в правой ладони и, вздрогнув, оцарапала тыльную сторону левой. Лорд Винтерфелла опустил взгляд на нож, который Санса сжала сильнее и выставила перед собой, едва касаясь его кожаного жилета. И это так волнительно: она пытается показать ему, что может постоять за себя, что способна вонзить нож в тело своими дрожащими руками. И это его не злит. Это его лишь забавит, вызвав в его голове вполне неожиданное решение: он, не обращая никакого внимания на нож, плавно сгибается в сторону стола и ловким движением руки берет кувшин с вином. Пару мгновений, показавшиеся Сансе вечностью, и алая жидкость с тихим плеском разливается в серебряный бокал.

- Выпей. - Требовательно произносит брюнет, протягивая серебряный бокал девушке, которая, не отрывая взгляда, смотрела ему в грудь - туда, где пару секунд назад нож касался своими острыми пальцами. Рамси видел, как в глазах ее разливается тьма от того чувства, что она потеряла свой, возможно, единственный шанс избавиться от своего мучителя.
Бесшумно сглотнув, рыжеволосая принцесса мягко касается исцарапанной ладонью бокала и сжимает его, едва на ее хрупкую ладонь ложится грубая ладонь охотника.

- Глупая девчонка... - с иронией в голосе шепчет Болтон и сжимает ее тонкие пальцы на бокале, второй ладонью ловко выхватив из ее руки нож. Голубые глаза Сансы расширились от ужаса, когда теплое от ее прикосновения лезвие исчезло из ее ладони. Выхода нет. Они снова вернутся к началу, к тому началу, что происходит ночью и стоит перед ее глазами днем. Обладатель ледяных, обжигающих глаз мягко проводит пальцами по запястью ладони, что касается бокала, и, перехватив его, позволяет тонким пальцам девушки отольнуть от серебра. Едва дрожащие пальцы Сансы оказываются в его ладони, как лорд Болтон с усмешкой произносит:

- Смотри, какая ты неумеха. Поранилась. - Бывшая Старк жмурит глаза от отвращения, когда брюнет склонятся и касается губами тыльной стороны ее ладони, прикрыв свои глаза. Холодные пальцы под горячими губами, медленно теплеют, вызывая кривоватую улыбку на лице убийцы. Она старалась, зажмурив глаза, представить, что на месте губ - нож или плеть. Впрочем, само холодное орудие, по желанию Рамси, коснулось ее тела, разорвав то платье, с орнаментом волка, что она сшила пару дней назад. Треснув и захрипев под лезвием ножа, ткань разорвалась, позволив Болтону, что навис над ней, лицезреть избитое им не единожды, но все так же прекрасное тело. Ледяные глаза бастарда с некими, неизвестными Сансе искрами смотрели на нее.

- Сегодня будет новая пытка. - Голос убийцы дрожит от волнения и триумфа, от которого из губ Сансы вырывается тихий полу-всхлип, полу-стон. Он, нависнув над девушкой и вдыхая пряный запах яблок, что исходил из солнечных волос ее, никак не может понять к чему это приведет.Рамси прижал ее к себе,спустив остатки порванного платья на холодный пол.
-Ляжь.-совершенно тихим голосом промолвил Рамси.
Рамси нравилась наблюдать за тем как послушно со страху Санса выполняет его приказы.Совершенно обнаженная покрытая грудой синяков,ушибов,царапин нанесенных ее супругом,она шевелила пальцами в ожидании пытки.Он задул свечу и приблизился к ней.Она все так же чувствовала его ледяное дыхание на своей коже,подобной хрупкому фарфору.Раздвинув ее бедра,он принялся за старое.
-Прошу не надо- кричала Санса.Двери закрылись,крики заполнили комнату.
 ****
Прошло две недели.Время пробило полночь, Санса стояла около распахнутого настежь окна, вглядываясь в темноту ночи. Руки слегка тряслись, поэтому девушка намертво вцепилась в оконный выступ. В комнате было прохладно, ветер то и дело колыхал занавески, и пламя огня все норовило потухнуть, оставив ее в кромешной темноте.

Но не темнота пугала Сансу Старк, не она нагоняла на нее волчью тоску, вызывавшую желание забиться в угол, а то, что скрывалось в этой темноте; то, что придет из нее. И придет к ней.

Сегодня ночью с двухнедельной охоты возвращается ее муж. Рамси Болтон. И тот, конечно, первым делом окажется у двери в их спальню. Единственное место, где в детстве девушка чувствовала безопасность, превратилось в пыточную — в псарню, где он также истязал свои верных адских гончих, замученных болью и голодом.

Туго затянутое платье мешало дышать, поэтому волнение девушки выражалось лишь в судорожных вздохах, в длинных пальцах, цеплявшихся то за подол, то за грубое дерево. Как можно заснуть в таких условиях? Как можно встретить его уже в постели? Каждая минута приближала Сансу к очередной порции страданий.

За раздумьями о грядущем будущем скрип двери пролетел мимо ушей девушки, и мужская фигура всё ещё в меховом одеянии вошла в комнату, следом громко захлопнув за собой дверь. Вздрогнув всем телом, леди Санса нехотя, но изящно повернулась, встретившись с черными глазами, буквально пожиравшими ее целиком.

— Ждешь меня, — усмехнулся Рамси и в два шага преодолел расстояние между ними, грубо притянув девушку к себе за талию.

— Да, мой дорогой муж, — выплевывая из себя эти слова, тихо произнесла бывшая Старк.

Волнение, ранее тревожившее девушку, бесповоротно исчезло, оставив после себя лишь какую-то горечь. Остались лишь крепкие руки, сжимающие в нежеланных объятиях, и меховой воротник, так неприятно колющий кожу.

— Все эти две недели я думал о тебе, Санса, — спокойным голосом проговорил Болтон на ухо девушки. — Думал о том, как по приезду нагну тебя прямо у этого окна.

Дернув плечами, девушка попыталась отодвинуться от Рамси, и лишь спустя пару секунд осознание своей ошибки прогремело в голове.

Лорд Винтерфелла рассмеялся, почти что оскалившись, обнажил ровные зубы и одной рукой оттолкнул девушку от себя. Не устояв на ногах, а больше запутавшись в подоле платья, Санса полетела на пол. Взгляд был вновь прикован к своим руками.

— Раз хочешь поиграть в неповиновение, поиграем.

— Нет, я не…

Рука Болтона грубо вцепилась в рыжие волосы, испортив аккуратную прическу. Намотав волосы на кулак, он потащил девушку в сторону кровати, пропуская мимо ушей её тихий скулеж. Он столкнул ее тело на кровать и достал ремень.Он наносил ей тяжкий урон,оставляя на ее теле багряные полосы,на которых вот-вот начнет сочиться кровь.Но он не вкладывал всю свою силу и мощь в свои удары.Он лишь игрался,чтобы услышить ее крики.Когда Рамси стало скучно с молчаливой женой,которая не промолвила ни звука,он позвал слуг чтобы те,обвязали ее раны на спине.Санса не проронила ни слезинки,она молча терпела все испытания судьбы.Когда все закончилось Рамси уснул на ее груди.
« Рамси спал сном праведника, как ни смешно звучат эти слова по отношению к нему. Закинув одну руку на глаза, он мирно посапывал рядом со мной, и его совершенно не беспокоило мое пыхтение, пока я пыталась освободить свои занемевшие руки от стянувшего их пояса. Сегодня я дважды смогла удивить супруга, выказав агрессивность. Я впивалась ногтями в его лицо, кусала руки и отчаянно лягалась, а Рамси лишь смеялся все сильнее, и огонь в его глазах разгорался все жарче. Наконец наступил момент, когда кошка вдоволь натешилась игрой со своей жертвой. Тогда Рамси одной рукой перехватил мои запястья, а другой связал их поясом.
— Думаю, пора заканчивать с прелюдией, — усмехнулся он мне в лицо и, развернув к себе спиной и схватив за волосы, взял меня сзади. Рамси достаточно разгорячился во время нашей борьбы, поэтому само действо не заняло много времени.
— Что ж, миледи, сегодня вы меня порадовали. Как насчет того, чтобы уснуть в объятьях друг друга после занятия любовью. Кажется, так делают все супруги? — с этими словами он перекинул мои связанные руки через свою голову, опустился на подушки и прижал меня к себе. Вскоре он уснул.
Тысячи мыслей роились в моей голове, пока я слушала его ровное дыхание. Сегодня я сделала открытие: если некому было защитить меня, то я вполне могу постоять сама за себя. Будто я вернулась к тому моменту, когда вместе с Джоффри смотрела на голову отца, насаженную на пику. Та же холодная решимость зародилась в моей груди, как и тогда, когда я хотела столкнуть этого выродка вниз.
«В пекло Болтонов!» — мысленно повторяла я, пытаясь развязать узел на ремне. Наконец он поддался и я оторвала руку от груди Рамси. Затекшие мышцы с трудом поддавались контролю. Я согнула и разогнула пальцы и максимально медленно просунула их меж перин, нащупав спрятанный там штопор. Так же неторопливо, постоянно прислушиваясь к дыханию Рамси, я занесла руку над головой. Никогда он еще не был столь близким и беззащитным, так что терять возможности нельзя. Но только я решила действовать, как раздался голос:
— Вы хотя бы знаете, куда воткнуть свою игрушку?
Я увидела, как под рукой приоткрылись глаза. Лениво он потянулся к своей шее и указал пальцем на вену, синевшую под бледной кожей.
— Цельтесь сюда, моя дорогая, и тогда я не успею прихлопнуть вас, как муху.
Собрав волю в кулак, я резко опустила руку, направив свое убогое оружие к указанному месту. Лишь когда острие оказалось в сантиметре от кожи, Рамси перехватил мое запястье. Его зрачки расширились от восторга и возбуждения, губы растянулись в бешеной улыбке. Я будто впервые увидела его так близко и отчетливо. Рядом со мной лежал сумасшедший сукин сын, способный одним ударом превратить меня в мокрое место, но почему-то его забавляло мое сопротивление. «И что дальше?» — подумала я и сама же удивилась своему спокойствию.
Рамси вырвал штопор и подмял меня под себя. Рукой он с силой сдавил мое горло, а острием прочертил линию от горла до пупка. Мне было не столько больно, сколько противно, и не задумываясь (а что уже терять после неудавшейся попытки убийства?) я выхватила штопор и одним взмахом рассекла кожу поперек его груди. У него вырвался вздох, он вновь поменял положение, позволив мне оседлать его. Я почувствовала, насколько он возбужден.
Штопор оказался не настолько острым, чтобы вызвать серьезные повреждения, но мне все же удалось пустить кровь. Впервые я причинила вред другому человеку и теперь не могла оторвать взгляда от белой груди с алой полосой, пересекавшей ее.
— И что ты будешь делать дальше, Санса? Снова попытаешься убить меня?
Странно, что эта мысль не пришла мне в голову. Сейчас я боролась с совсем другим желанием и медленно облизнула губы.
— Не стесняйся, действуй, — вкрадчивым голосом подбадривал меня Рамси.
Правда, кого здесь стесняться? Меня видит только этот больной ублюдок. Оставив сомнения, я опустила свое оружие, наклонилась и начала собирать языком его кровь от ребер к ключице. Вкус был соленым и крайне возбуждающим. Я почувствовала, так тяжело поднялась его грудь. Стоило мне оказаться достаточно близко к его лицу, как он впился мне в губы яростным поцелуем. Руки крепко сжали мои бедра и резким толчком он вошел в меня. Я не сдержала стон, который лишь подзадорил Рамси. Тогда и я решила заставить Болтона стонать и запустила ногти в порез на груди. Боль, смешанная с удовольствием, звучала в его голосе. Движения стали более ритмичными, мы ни на миг не прерывали зрительного контакта.Какое-то время Рамси еще сидел, глядя мне в глаза, а потом, не отпуская меня, плавно опустился на подушки. Сладкая истома заполнила его тело, и я не могла найти в себе сил скатиться на свою половину кровати. Я слушала бешенное биение его сердца, пока грубые пальцы приятно поглаживали мои волосы. Ни один из нас не произнес ни слова. Так, покоясь на его широкой груди, я незаметно для себя погрузилась в cон.
 *******
Я вошел в комнату.Моя дорогая женушка стояла возле оконного проема и пыталась выбраться из замка. Санса услышала мои шаги и обернулась.Я подошел ближе и заговорил с ней:
— Раз так, миледи, то предоставляю Вам выбор! — воскликнул я, задирая ее юбки. — Либо Вы раздвигаете ноги, либо летите вниз из этого окна. — И уже жестче прямо в лицо. — И уверяю тебя, Санса, мне нравятся оба варианта.
Какой-то момент Санса оценивающе глядела мне в глаза. Ни тени страха, лишь расчет. И вот я почувствовал, как раздвигаются в стороны ее колени. Неплохой выбор! Она попыталась сдвинуть бедра, чтобы слезть с окна, но кто бы дал ей такую возможность? Я взял ее прямо в оконном проеме, крепко держась за раму, а Санса изо всех сил хваталась за плечи и до боли стискивала бедра ногами, лишь бы остаться на этой стороне. Секс становится просто невероятным, когда не знаешь, успеешь ли закончить!Мы перешли на постель.Все закончилось через 2 часа.
Санса выскользнула из постели. Темнота не позволяла видеть, где она, и лишь звук вынимаемого из ножен меча указал мне на место ее положения.
— А теперь ты решила зарубить меня моим же мечом! Прелесть моя, я слышал о насекомых, убивающих друг друга после соития, но чтобы люди?
— Я просто хотела посмотреть на ваш меч, — ответила она спокойным голосом, и я ей верил.
— Меч как меч, что в нем удивительного?
— Вы правы, совершенно ничего. У моего отца был меч из валирийской стали, настоящий меч Хранителя Севера. Такой меч был бы достоин Вас.
Как она научилась льстить так просто, будто действительно думала то, что говорила? Ее слова согрели душу.
— И что же стало с этим чудо-мечом?
— Его переплавили для принца Джоффри. И даже меч из валирийской стали не спас того от яда, — прошептала Санса с нотами отмщения и скользнула обратно в кровать. Нас накрыла тишина.
— Расскажи о Джоффри! Говорят, он был жесток?
— Ему было далеко до Вас.
— Комплимент?
-Нет,лишь факт.
-Мне нравятся такие факты-с этими словами Рамси схватил пальцы Сансы и сжал их в своей холодной руке. Рамси дотрагивается до её руки, переплетает пальцы со своими. Иногда Рамси хотелось, чтобы она отвечала на его грубые ласки, поцелуи, делала что-то в постели, кроме всхлипов и вскриков. Его взгляд почти нежен, если он может быть таким у больного ублюдка. Сансу передергивает от этого взгляда, но она мужественно продолжает смотреть в лицо мужа. Если бы не его характер, думает девушка, возможно, его можно было назвать красивым. Но ярко выраженный подбородок четко дает понять, как жесток его обладатель. На пороге спальни она вдруг вздрогнула, заметив там Теона, и застыла на месте. Несмотря на то, что она встречает молодого Кракена не в первый раз, смотреть на него ей неприятно. Его вид оскорбляет её. Рамси уже хотел ударить его, но сдержался. Не хотелось, чтобы Санса боялась его и тряслась, как бы он и ей не влепил пощёчину.

Втянув свою красивую голову в плечи, юная северянка на негнущихся ногах прошла к кровати и села на самый край. Почему она дрожит?
Рамси попытался улыбнуться с теплотой, на какую могло быть способно его не слишком дружелюбное лицо.
— Почему Вы дрожите, леди Санса?
Девушка покосилась в сторону стоящего в углу Грейджоя и, не ответив, снова поёжилась.
— Вонючка, ты можешь идти! — Рявкнул Болтон, бросив на него свирепый взгляд.

Теон кивнул и, пригибаясь всем телом к полу, вышел. Рамси поспешил запереть за ним дверь, словно кто-то вошёл бы сюда без его разрешения.
Пытаясь побороть неожиданную неловкость, он сел рядом с Сансой и накрыл её холодную ручку своей. Её пальцы дрогнули, но рука осталась лежать на прежнем месте.
— Вы ведь уже были замужем, верно? — Рамси заворожено разглядывал золотистые завитки волос на её висках. Она как небесное создание…
 — Да, — Санса даже не повернула голову в его сторону. — Но Тирион не…
 — Между вами ничего не было? — Наклоняясь ближе, шёпотом спросил Болтон.
Девушка покачала головой – нет, не было.
На сердце у него потяжелело. Прекрасная, невинная, словно ангел, она попала в руки жестокого, беспощадного… Давно я не думал о себе в таких выражениях.
— Мне раздеться, милорд? — Она говорила так, словно мышцы её лица застыли от мороза. Страх сковал её. Страх перед ним.
Рамси вздохнул. Миранду он брал в любое время и в любом месте,и она была не против,но с Сансой это не действовало.Он все время был ей отвратен.
— Ты хотела бы этого, Санса?
— Вы — мой муж, милорд, — разумеется, она не хочет.
Санса вздрогнула, когда Рамси поднялся и поцеловал её в лоб.
— Доброй ночи,моя дорогая супруга..
Он отпускает руку и дает Сансе уйти.
Он не показал ей освежеванные тела, не ударил, не оскорбил. Что сегодня с ним, подумала Старк? Отчего он стал таким добрым? И можно ли это назвать добротой?
Санса каждый день вспоминает то, что происходит ночью. Это вызывает омерзение и брезгливость. Лучше бы Рамси был импотентом, думает девушка, и от этой мысли ей становится смешно.
Неужели исполнение супружеского долга всегда так неприятно и ужасно? Может ли это быть иначе? Может ли быть по другому? Может ли Рамси быть другим?
Поздним вечером Рамси пришёл в её комнату и предложил прогуляться.

Они шли по стене замка, вдыхали холодный воздух и молчали: Санса не хотела разговаривать, а Болтон решил её не тревожить. Опираясь на его руку, она с грустью смотрела на побитый, искалеченный Винтерфелл, и сердце её плакало. Когда здесь жила её семья, всё было по-другому. Эддард, Кейтилин, Робб, Арья, Бран, Рикон — где они теперь? Кто-то из них ходит по земле призраком, а кто-то… Страшно подумать, что случилось с Арьей… А Джон, единственный оставшийся в живых брат — на Стене и сюда не приедет. Придётся Сансе в одиночку заменять собой всех Старков.

— О чём Вы думаете, душа моя? — Наконец нарушил молчание Рамси. Погрузившись в раздумья, она почти забыла, что он идёт рядом с ней.
— О том, что не вернуть, — Санса посмотрела в его бесцветные глаза. В них было… сочувствие? — Вы тоже о чём-то грустите, милорд?
Рамси ласковым движением смахнул снег с её капюшона.
— Мне грустно, что моя супруга не рада возвращению домой, её не прельщает брак со мной…-эти слова словно яд отравляли Сансу изнутри.
— Я уже не помню, когда радовалась в последний раз.-после этих слов мимика Рамси искривилась в грозной гримасе.
Он отпустил ее руку и направился к себе.
На следующее утро Санса завтракала с Болтонами. Дверь Великого Чертога отворилась, наполнив комнату жутким скрипом, оповещающим о прибытии нового человека в зал. Рамси, сидящий за столом напротив своего отца, быстро повернув голову, метнул искрометный взгляд в сторону вошедшей жены. Санса, спокойная и умиротворенная, как никогда, горделиво прошествовала через комнату, намереваясь сесть за стол.
- Добрый день, леди Санса, - Русе Болтон скривил губы в полуулыбке, пытаясь выглядеть приветливым хозяином.
- И вам того же, - слащаво пропела девушка, не скрывая однако своего отвращения к собеседнику.
Старк со скрипом отодвинула для себя стул и, придерживая юбку черного платья, опустилась в кресло, встречаясь с испытывающе - негодующим взглядом супруга.
- Вы сегодня в приподнятым настроении, как я погляжу, - сказал Болтон - старший, глядя на плавные движения невестки, которые ранее были скованными и неуверенными.
Отчего-то Санса обрела уверенность в себе, стала вести себя по-хозяйски, перестала опускать взгляд, и встречала глаза собеседников с толикой гордости и даже упрямства.
- Не вижу повода грустить, - надменно вздернув подбородок, девушка принялась за еду - уже изрядно остывшее и жесткое мясо.
Русе бросил на сына непонятливый взгляд, на который Рамси ответил неясным движением головы, следуя примеру жены и принимаясь за еду.
- Ну, - потянул Болтон, смеривая взглядом странную семейную пару. - Раз вы оба здесь, пожалуй, я должен поговорить с вами.
Санса подняла слегка испуганный взгляд на свекра, отчаянно пытаясь сообразить, о чем он собрался говорить.
- Речь пойдет о вашем браке, - встретив непонятливый взгляд, быстро ответил Русе. - О его плодах, - добавил он, чуть погодя.
Красиво очерченные брови Сансы взлетели вверх, а кусок мяса застрял в горле. Аппетит тут же пропал, и она вперила жесткий взгляд в мужчину, сидящего напротив.
- Отец, - подал голос Рамси, скрипучий и неприятный. - мы над этим работаем. - он растянул губы в ухмылке. - Так ведь, дорогая женушка? - Болтон - младший повернул голову к Сансе, одаривая ее язвительной улыбкой.
- Конечно, дорогой муженек, - с тем же язвительным выражением и голосом, полным яда, ответила ему жена, словно бы копируя поведение мужа.
Рамси от негодования и неожиданно резкого ответа девушки сцепил зубы и крепко сжал кулаки, покоящиеся на коленях. Ярость закипала в нем с новой силой. Однако к ярости этой примешивалось и желание - страстное желание обладать этой девушкой, такой гордой и непокорной.
Русе Болтон издал едва заметный смешок. Его откровенно веселила напряженная обстановка между молодыми супругами.
- Вот и славно, - сказал он, поднимаясь и решая оставить их наедине. - Мы ждем от вас сына! - с энтузиазмом заявил мужчина, но на его слова никто не обернулся: Санса и Рамси сверлили друг друга взглядами, не обращая внимание на присутствие кого-то третьего в зале.
Русе был довольно умным человеком, чтобы уйти сразу же и не влезать в перепалку.
Хлопнувшая дверь словно бы привела в чувства Сансу. Она первая отвела взгляд, сделав это скорее по привычке, нежели по желанию. Просто не захотела больше смотреть на жесткое и надменное лицо супруга. Наверное, атмосфера эта задела не только Сансу - Болтон тоже напрягся, отчего-то жадно втягивая носом прохладный воздух.
Девушка, пользуясь отрешенностью супруга, уставившегося на стол, попыталась тихо подняться из-за стола и покинуть комнату. Она уже встала, даже не скрипнув старыми ножками стула по деревянному полу, и оставалось только шмыгнуть в дверной проем и спрятаться за приоткрытой дверью. И казалось, станет легче. Но не успела Санса обогнуть стол, как пальцы Рамси, крепкие и жилистые, ухватили ее юбку, дергая на себя, отчего девушка потеряла равновесие и упала бы, если бы вовремя не оперлась о край стола.
Подняв вопросительный взгляд на мужа, она нахмурилась, пытаясь сохранить то гордое выражение, сопутствующее ее утру.
- Куда-то собралась, женушка? - проскрипел бывший бастард, поднимая взгляд на супругу.
Санса уловила в его взгляде что-то необычное, но знакомое ей. Искорки опасности, которую выражал Рамси, и обещание удовольствия от этой опасности. Она первая прервала нить, соединившую на мгновение их взгляды.
Хоть ей и ужасно хотелось снова испытать наслаждение, которое открыл жене Болтон, но Санса лишь оторопело попятилась, пытаясь вырвать подол юбки из цепких пальцев Рамси.
- Хочу вернуться в комнату, - спустя мгновение заявила девушка, оставив жалкие попытки освободиться.
Однако голос ее звучал не так убедительно, как хотелось бы. Поэтому он лишь усмехнулся, но только губами - глаза его не переменили отрешенность на усмешку.
- Почему бы не остаться здесь? - проговорил Рамси, наконец сбросив с глаз пелену тумана, не позволявшую ему видеть реальность, и теперь он увидел ее: немного испуганную, немного сжавшуюся, словно ожидающую удара.
- Холодно, - лишь проговорила она одними губами, звук так и не вырвался из ее груди.
Санса застыла на месте, испытывая и ужас, и смятение, и желание одновременно. Только вот что это было за желание: убежать подальше от ненавистного супруга или броситься в его объятия?
Рамси, немного поколебавшись, сильнее дернул на себя юбку жены, что заставило девушку податься вперед и практически упасть на колени к мужу. Санса вскрикнула, однако скорее от неожиданности, чем от страха.
- Это можно исправить. - угрожающе, но вместе с тем соблазнительно, как показалось Сансе, прошептал Рамси.
Он, ловко подхватив жену, уложил ее на стол, предварительно сбросив с него ненужную в такой момент посуду. Санса оказалась прижатой к столу сильным телом Рамси, чувствуя при этом некое смущение. Болтон беспардонно раздвинул рукой ее ноги, быстро поднял тяжелые юбки и принялся расстегивать застежки на брюках.
Все было не так, как представляла себе Санса. Рамси требовательно приник к ее губам с поцелуем, жестоким и беспощадным. Пару раз прикусив ее нижнюю губу, он довольно слизнул кровь, заглядывая в глаза жены.
То, что больше всего поразило Болтона в ее взгляде, - она не была испугана, не трепетала, не испытывала страха перед ним. И за это ему отчаянно хотелось наказать ее, сделать ей больно, сломить гордыню.
Исполнение супружеского долга никогда не доставляли Сансе удовольствия. Рамси всегда был груб, руки его, мозолистые и жилистые, неаккуратно и с долей жестокости исследовали юное тело жены, оставляя на нем ничем не скрываемые отметины - синяки и кровавые раны. Но в этот раз, даже не смотря на боль, которую доставлял ей Болтон резкими движениями, грубыми ласками, она не плакала, не кричала от боли, лишь терпеливо, сцепив зубы и кулаки так, что ногти впились в нежную кожу ладоней, она ждала, пока это все закончится.
И это закончилось. Когда Рамси получил свое, он, расправив одежду и оставив жену лежать на столе, покинул комнату.
Собравшись с силами, она поднялась, поправила платье, стряхнув с него невидимую грязь - грязь, которую Болтон оставлял своими прикосновениями к ее телу, и медленно поплелась в свою комнату, чтобы дождаться прихода очередного заката, очередной ночи, не несущей ничего хорошего.
Попросив приготовить ванну и удовлетворившись исполнением приказа, Санса погрузилась в горячую воду, надеясь, что это поможет смыть с себя отвращение к мужу. Но это не помогло. Даже когда она выбралась из массивной деревянной ванны и укуталась в простыню, это не помогло отмыться. Отмыться от ненависти. От жажды мести. От огня, горящего внутри нее.
Этот огонь, думала Старк, не предвещал ничего хорошего. Этот огонь мог вызвать только один человек - ее супруг, ненавистный и «желанный». Она не могла даже самой себе сознаться в этих странных чувствах. Не могла разобраться в них. Не могла произнести это вслух. Нет, она не любила мужа, даже испытывала к нему неприязнь, но это странное желание возникало в ней и нарастало, словно бы подпитываясь от ненависти.
И этот огонь ничего не могло потушить.

В этот вечер Русе Болтон решил устроить праздник: были приглашены многие представительные семьи, верные новому Хранителю Севера, созваны музыканты. Столы ломились от изобилия блюд.
Санса, пожалуй, видела нечто подобное на Севере только один раз: когда приехала королевская семья, когда начались все ее горести. Однако сегодняшнее торжество не являло ей долгожданной радости.
Она сидела на возвышении, где принято сидеть хозяевам дома, рядом со своим мужем, его отцом и растолстевшей от беременности мачехой. Отрешенно наблюдая за танцующими, единственным желанием девушки было вернуться в комнату и забыться глубоким сном. Все это начинало ей изрядно надоедать: слащавые улыбки гостей, лживые комплименты, притворная радость на лице Рамси.
Она опустила взгляд на свои руки, покоящиеся на коленях. Санса перебирала пальцами плотную ткань нарядного платья, единственного красивого платья, которое было пошито для нее специально для сегодняшнего вечера. Рамси сам принес его в комнату пару часов назад, где жена, мирно развалившись на постели после теплой ванны, ожидала прихода служанки. Именно тогда и произошло то, что стало для Сансы большим удовольствием: стоило Рамси только приблизиться к жене, чтобы снова удовлетворить свою жажду, как в комнату ворвался Болтон - старший и увел сына с собой, оповестив о неотложном деле. Теперь, вспоминая о неудаче мужа, она улыбалась, делая это как можно более незаметно для сидящего рядом Болтона.
Рамси бросил взгляд на довольную чем-то жену, которая тот час же приняла серьезное выражение лица и, вопросительно приподняв красиво очерченные брови, взглянула на него в ответ. Дернув нервно головой, Рамси отвел взгляд, снова возвращая его в понравившуюся ему точку - угол зала, где рядом со своим отцом спокойно стояла служанка. Сансу задело невнимание мужа. Теперь ей отчаянно захотелось привлечь его внимание, стать единственным объектом его наблюдения, оторвать его взгляд от ненавистной служанки. Она знала, что это может вызвать недовольство мужа. Но так он хотя бы отвлечется от любовницы. - Хочу танцевать! - громко и резко, резче, чем планировала, произнесла Санса, поднявшись со стула.
Рамси поднял на нее недовольный взгляд.
- Сядь! - прошипел он, сжимая пальцами подлокотник.
- Я хочу танцевать! - еще отчетливее повторила девушка, гордо вздергивая подбородок.
Это привлекло к паре ненужное внимание гостей, тот час же готовых увидеть скандал.
Болтон хмыкнул и поднялся, вплотную подходя к жене.
- Я сказал: сядь на место! - от злости его голос стал более похожим на скрип не смазанной двери.
Она с вызовом глянула в его глаза: твердое намерение привлечь внимание мужа стало скатываться на нет, хоть она и пыталась держаться гордо.
- Ладно, - Рамси удивительно быстро сдался и пожал плечами, изображая непринужденность. - Идем! - он протянул руку девушке, и та боязливо положила на нее свою ладонь, следуя за мужем в центр зала.
Она начала испытывать страх - спокойный Рамси пугал ее гораздо больше, чем злой. От злости хоть знаешь, чего ждать.
Болтон-младший хлопнул в ладоши, и центр зала быстро опустел - люди разошлись по сторонам, оставляя место молодым супругам.
Раздались первые звуки вольты, заводной и яркой, проникающей в самую душу. Санса была хорошо обучена танцам, однако вольту она не танцевала никогда. Это был южный танец, танец страсти и любви, никак не подходящий к данной ситуации.
Рамси, хоть и не обладал врожденным талантом к танцам и был похож на неповоротливого медведя, понесся по волнам музыки и уже совсем быстро вошел во вкус.
Что за танец это был - не стоит и говорить. Ощутив атмосферу музыки, словно это был огненный шар, окативший обоих, Санса и Рамси танцевали самозабвенно и, по истине, великолепно. Это действительно был танец страсти. Танец любви. Танец огня.
Легкие движения рук Сансы, резкие выпады Рамси, быстрые повороты, взмахи, хлопки. И взгляды, полные необузданного желания, томящегося в них.
Когда музыка стихла, они еще долго не могли прийти в себя. Запыхавшиеся и раскрасневшиеся, они смотрели друг на друга с восхищением и даже с нежностью, не присущей этой паре.
Раздались громкие хлопки со всех сторон: гости тоже были поражены этим танцем.
Рамси придвинулся ближе к жене, и Санса ощутила его желание - желание обладать ею.
- Думаю, - сказал он, отдышавшись, - у нас есть одно незаконченное дело.
Не успела Санса хоть как-то отреагировать на слова супруга, как тот уже дернул ее за руку и потащил через весь зал, желая как можно скорее уединиться где-нибудь подальше от надоедливых гостей.
Ураганом влетев в спальню, Болтон отпустил жену и принялся закрывать двери на все засовы.
Хмыкнув, Старк удивилась, с каких это пор ее муженек стал столь застенчивым. Раньше он никогда не задумывался, что в комнату может кто-то войти. Воспользовавшись моментом и абсолютно безумной мыслью, пришедшей в рыжеволосую голову, Санса мгновенно скинула с себя платье и удобно разлеглась на постели, прикрывшись меховой шкурой, лежащей на одеяле.
Сказать, что Рамси был поражен - ничего не сказать. Он буквально замер в ступоре, глянув на свою супругу. - Опять играем? - игриво поинтересовался бывший бастард, приближаясь к кровати, словно хищник к жертве, которую он загнал в ловушку, хотя сейчас жертвой был он.
Жертвой своей собственной когда-то запуганной жены. Жертвой волчицы.
Санса утвердительно кивнула – фальшивая улыбка так и не сходила с ее лица.
Болтон внимательно взглянул в лицо жены, с толикой заботы.
- Будь нежным. - попросила она, и в глазах ее мелькнула мольба.Он растянул губы в кривоватой улыбке.
- Только сегодня. - прошептал Рамси, осторожно касаясь губами шеи жены.
По коже то и дело пробегали электрический разряды.
Нежные, почти робкие движения мужа все больше и больше удивляли Сансу.Его руки согревали ее тело в морозную ночь, а поцелуи не приносили боли - только наслаждение.
Когда все закончилось, Рамси еще долго не выпускал супругу из объятий, а она не пыталась выбраться и убежать,она слишком устала.Впервые ее тело не разрывалось от обжигающей боли.Рамси был рядом с ней и наматывал на палец огненные волосы Сансы.
- Завтра все снова будет так, как всегда. - сказал он, чуть натягивая на себя ее волосы, заставляя поморщишься от боли.
- Знаю. - открыв глаза и посмотрев прямо на него, произнесла Старк.
Было в этом взгляде что-то, что заставило Рамси отпустить ее волосы и уложить голову на подушку.
Он встал с постели,оделся и вышел.
 ****
Русе ежедневно напоминал Рамси о наследнике,эти мысли морозили тело Сансы изнутри.Эти напоминания повлияли на Рамси.Он стал посещать Сансу около двух-трех раз за день. Рамси хотел наследника,но давление со стороны отца лишь напрягало его нервы.
Поглощённый своими мыслями, Рамси не заметил, как оказался у самых дверей Сансы. Чтобы постучаться, ему понадобилось некоторое время. За дверью была мёртвая тишина. Он ударом открыл слишком уж податливую дверь. Она не заперлась от него.
 "Почему?" - думал парень, входя в просторные мрачные покои.
- Я знала, что вы придёте, поэтому оставила дверь открытой, - девушка стояла около распахнутого окна, будто бы вдыхая метель, кружившую во дворе.
- Ты знаала. Ты всё у нас знаешь, так?! - его голос сорвался. - Значит, ждала меня? Зачем? Ты ведь знаешь, что уместнее было бы - запереться от меня, а не ждать у окошка моего прихода! - он всеми силами поднимал в себе желание: ударить, избить до потери сознания, поглумиться, растоптать. Но вместо этого, ему хотелось поговорить.

Он вплотную подошёл к отвернувшейся девушке и закрыл окно.
- Замёрзните, миледи. Простудитесь и сдохните! Как же я без наследника? - он глубоко вздохнул, ловя запах её волос. Они пахли севером - тем холодным и свободным ветром, который был так ему ненавистен.
- Почему ты не выходишь из своих покоев? У меня такое чувство, будто я женат на полоумной, а не на леди Старк, - он улыбнулся самой мягкой из своих улыбок.

- Мне не хочется появляться на людях, - Санса холодно разглядывала потрескивающие в камине поленья.
- Из-за меня?
- Да.
За слова сказанные ею, любую другую женщину он убил бы без промедления, будь то сама королева Вестероса. Но ему всё ещё хотелось поговорить.
- Вы меня стесняетесь, миледи? - Рамси легонько прикоснулся к мягким рыжим волосам.
- Нет, просто...
Синеватые круги под глазами девушки, говорили сами за себя; она не спит, плохо питается и очень переживает.
- А что если нам подружиться, миледи? - он внимательно посмотрел на жену.
- Подружиться? С вами?! - девушка обречённо усмехнулась.
- Именно. Ты - перестанешь пугать людей своим затворничеством, а я - стану добрым мужем. Все эти идиотские прогулки верхом, любование сомнительными красотами наших краёв, приёмы, паразднества. Или чем там обычно занимаются со своими жёнами, добропорядочные лорды. Ну, что скажешь?
- А ночью...
- А ночью всё будет, как у людей.-его тон голоса заметно изменился не в лучшую сторону.
-Поступайте как желаете,милорд-с отчаяния промолвила Санса. Санса присела на подоконник, устало уронив голову на исхудалые руки.
- Ну вот и хорошо, печальная ты моя, - Болтон ласково погладил жену по щеке. - Начнём всё заново, а там поглядим...
Мучения продолжалось больше двух месяцев. И я действительно не была беременной, а это был мой единственный шанс на милость со стороны Рамси.
У него была любимица из дворовых девушек, и только старые Бога помнят как ее имя. С ней он пропадал днем. У них были общие увлечения. Однажды от служанок я слышала, что она не раз избавлялась от своей беременности. Видимо бастарду не нужны бастарды.
Шли дни. Когда простыни уже вторую луну не окрашиваются красным, Санса все еще надеется. Хрупкое душевное равновесие и шаткий внутренний стержень ломаются на части вместе с завтраком, рвущимся наружу, и коротким кивком мейстера, подтверждающим её диагноз. Старк умоляет Богов о выкидыше и просит лекаря ничего не говорить законному супругу, потому что столь «радостную» новость ей хочется донести Рамси самой. Санса старательно подбирает слова, но пока у неё выходит только мечтать, что во время очередного ночного визита Болтон сделает что-нибудь в меру ужасное и избавит её от своего отродья внутри. Но Рамси неожиданно нежен последние пару недель и совершенно не похож на самого себя.

Старк хочется блевать от собственной беспомощности, да и вообще от всего, начиная от излюбленных пирожных и кончая собственными слезами. Но она улыбается ублюдку-мужу-Рамси и умоляет Теона во время редких встреч украсть у мейстера специальную траву, о которой вычитала в книгах, пока не поздно. Но Вонючка лишь мотает головой и шепчет что-то бессвязное. Тогда приходится молить его ничего не говорить Болтону. Санса почти нашла слова, потому что нет ничего сложного в подписание себе смертного приговора с отсрочкой на девять месяцев. Иногда Старк вспоминает слова Серсеи и пытается сделать их своим девизом, но выходит глупо и неловко - Санса не верит, что сможет полюбить Болтонское отродье. Девушке хочется умереть при родах с проклятьями на губах, не увидев ребенка, но мейстер уверяет, что она самая здоровая роженица, которую только видел Винтерфелл. В эти слова верить сложно - разве у здоровых матерей вваливаются щеки, а запястья украшены браслетами из синяков? Разве их запирают в комнате и насилуют по ночам? Разве им рассказывают о том, как выебали дочку мясника прямо на псарне, а потом обещают подарить её голову? Разве счастливая будущая родительница мечтает о смерти для себя и ребенка?

Но, Санса, конечно же, молчит, не задает лишних вопросов и кивает мейстеру, обещая пить все травы, которые он ей прописал. Санса находит слова, подыхая от скуки в четырех стенах. Ей так нужно немедленно их сказать и, причем, обязательно вслух и прямо Рамси в лицо, что она принимается стучать в дверь и требовать мужа. Немедленно, иначе она лично снимет кожу с той служанки, что проигнорировала её приказ. На той стороне относительно свободного мира начинается возня и кто-то принимается убеждать её, что милорд занят.

Санса трагично и достаточно громко разыгрывает концерт, истерит и теряет остатки самообладания, когда замок щелкает и в комнату заходит ублюдок-муж-Рамси. Старк берет себя в руки, улыбается как можно более лучезарно и сокращает дистанцию между ними до одного шага.

- Ты хотела видеть меня, - хмыкает Болтон и берет её за руку, рассматривая с преувеличенным интересом синяки на запястье.

Санса понимает, что слова, такие важные и правильные, утеряны во время пустых угроз и истерик, а найти их снова будет до чертиков нелегко, если не невозможно. Поэтому она просто набирает в грудь побольше воздуха, мысленно извиняется перед семьей и выдыхает, как и хотела, Рамси в ухо самую важную фразу в её жизни:

- Я беременна, милорд.

Сансе хочется закрыть глаза, чтобы не видеть улыбку-оскал мужа, но она заставляет себя смотреть, потому что это приносит почти физическую боль и отрезвляет сознание, помогая сохранить разум.
Рамси встал и приблизился к Сансе.Я очень рад,моя милая супруга.Боги услышали твои молитвы.
Он выгнал служанку и поцеловал Сансу. Этот поцелуй не предвещал ничего хорошего. Он углубил поцелуй и начал движение к лестнице в нашу спальню.
Глупо было ждать нежности на нашем ложе. Но во мне было настолько приятное чувство от того, как Рамси наказал девицу, что пыталась причинить вред мне и моему ребёнку. Я почти не ощущала сексуальный нрав своего мужа. Видимо, больную голову Болтона эта ситуация лишь возбудила.
Когда он был во мне, он придерживал меня за живот. Обнимал его.
Я смотрела на него, читала его лицо. Его губы были расслаблены лишь сейчас и во сне. Они не казались страшными, пугающими. Когда он открывал свои глаза, я быстро примыкала к нему в поцелуе. Голубые глаза, в них бывала такая скорбь... Лишь только в них. Беременность Леди Уолды теперь тоже была проблемой, она должна была вот вот родить, а за этим могло следовать и убийство Рамси и, что было хуже всего для меня- лишение его прав дома Болтонов.
Однажды Рамси заговорил со мной о чем то кроме нашей близости. Он высказывал свои опасения. Оказалось, что Русе поставил возле нашей комнаты в охрану своих людей. Супруг описывал мне в деталях, как именно он хочет убить свою дорогую мачеху. Он не ждал моего совета, он делился темными мыслями. А его темные мысли и есть сущность Рамси Сноу, каким он и был рождён.
В один вечер, он все же услышал мое мнение. К моему удивлению, он слушал.

Я была уже на середине своего срока, когда, как сука окатилась Уолда.
В последние дни Рамси не позволял покидать мне наши покои. В момент рождения нового наследника мой муж был в большой зале. С новостью к нему пришел сам Русе. Все произошло слишком скоро и на пол рухнуло тело. Я молилась старым Богам, чтобы это был Русе. В окно я увидела Уолду с младенцем в руках.
Силы покинули меня. Следующую убить могут меня и не рожденного малыша.
Из окна послышался лай псов, женские крики и сперва плач, который быстро затих.

Я поднялась на ноги и ждала возле двери. Мне показалось, что его не было вечность. У двери послышался шум и озером залилась ко мне из под дубовой двери кровь.
Дверь открыл Рамси, за ним было пару его солдат.

- Леди Болтон, я хочу позвать вас на ужин.
- Мне следует оповестить северные дома о неожиданной кончине моего отца, о предателях, которые отравили его. Передать пламенный привет Фреям. И представить всему миру себя, как лорда Севера. Моя леди, я бы хотел, чтобы на сегодняшним вечере ты блистала. Дни летели, как по ветру. Я научилась находить что то приятное даже в Рамси Болтоне.
То, как он смотрел на своих советников, оруженосцев, лордов других домов и как он смотрел на меня. Пропала его наигранная глупость, ужасный смех болвана. Его игры в пыточной заменились вечерами со мной. Он говорил о событиях Вестероса, советовался со мной. Когда он был свободен от дел Севера, он говорил о нашем будущем наследнике. Теперь и я чувствовала, что родится мальчик.Шли дни. Последние недели беременности сделали мой живот просто невероятно огромным. К началу 35 недели Рамси брал меня с собой на все собрания. Я сидела возле него и от меня не было ни малейшей помощи, но он всегда держал меня за руку, как в первое мое утро по приезду в Винтерфелл. При сильной опасности он крепко сжимал мою ладонь, при доброй новости он гладил ее, при сомнении он неприятно дёргал меня за ноготь.

Рамси Болтон стал для меня открытой книгой.Я уже привыкла к нему,к его резким действиям,агрессивному характеру.
 *****
Подходил к концу мой девытый месяц беременности.
Однажды ночью я была в полной уверенности, что умираю. Я думала, что так и теряют своих младенцев. Паника взяла вверх над моими чувствами. Я откинула от себя одеяло и попыталась встать. Меня остановил разозленный Болтон. Он рывком усадил меня назад на кровать и велел страже позвать мейстера. Еще не отошёл от сна, он был так сердит. Видимо он прошел курс молодого отца, он делал все поэтапно, без ошибок. Он отправил одну служанку за кувшином с ,горячей водой другую за травами. Меня посадил на центр кровати, откинул одеяло. Когда пришел сам мейстера, Рамси покорно отдал бразды правления ему.Рамси покинул комнату.
Для меня все было словно в тумане, от резкой боли в животе я не могла думать. До самого рассвета мне приказывали глубоко дышать, а я так хотела заснуть. Каждый раз с сознание приводил меня Рамси, он кричал на мейстера, обещал снять с него кожу в случае ошибки. Целовал мои руки, и вновь кричал, возможно уже на прислугу.
Держаться было очень сложно, я чего то ждала, но в агонии не могла вспомнить чего именно. Я услышала крик, это был не Рамси, и я заснула. Когда я очнулась,то услышала речь мейстера:
-Крепкий мальчик. Черные волосы, папины черты лица и только цвет глаз был не голубым, у моего сына были серые глаза. Мне принёс его сам Рамси, гордо произнёс :
-Его будут звать Уильям. Наследник Дрэдфорта, Винтерфелла и Севера. Поприветствуй свою маму. Он бережно отдал мне моего Рэйфа. А сам припал ко мне в поцелуе.

- Мы не остановимся на одном ребёнке. Как можно больше детей. У моего отца был только один законнорожденный сын, и что из этого вышло? У маленького лорда Болтона должна быть дюжина братьев и две дюжины сестёр.На его лице появился хитрый.Его слова меня пугали.Я больше не хотела рожать ему детей.
Я посмотрела на ребенка и улыбнулась.Хоть ребенок и был маленькой копией Рамси,он был прекрасен.Своими крохотными руками он тянулся к моему лицу, но вдруг громко заплакал. Пожилая нянька взяла ребенка с моих рук.Я очень устала,поэтому наконец уснула.Рамси был рад новорожденному наследнику,как никак продолжен род Болтонов. Среди приятных ночей с ним,были и такие, когда его безумство необходимо было выйти наружу. Он причинял боль, кусал, истерзал и унижал меня. В те самые ночи он упрекал меня за побег из Королевской гавани с Мизинцем, за общение с лордом Арреном, хоть он и был мальчишкой. Была у Рамси и любимая игра, она называлась "Охота на волка". В парадном зале показывали постановку спектакля, в котором во всех подробностях рассказывали о смерти Робба на свадьбе лорда Талли и девицы Фреи. За финальной сценой следовала супружеская ложа, а там, мой муж исполнял свою роль. Это было ужасной частью нашей жизни.Хорошо что она подошла к концу.После Уильяма родились Эрик и Санса. Нужно отдать Рамси должное, дети и не догадывались о том, каков он со мной наедине. Он воспитывал в них уважение и любовь ко мне. Когда чудовище в нем молчало, он был вполне сносным супругом. У меня была необходимость целовать его, знать, что он рядом. Лучше терпеть несколько часов пыток, чем жить в страхе за жизнь своих детей и себя.
Несколько раз в год нам приходилось уезжать в Дредфорт. Мне всегда там было не по себе, но один из моих детей там будет править, и к этому моменту замок должен все ещё принадлежать Рамси. В этом безрадостном путешествии с нами всегда были дети, охране даже всего Вестероса лорд Болтон не доверял. Лишь рядом с ним мы были в безопасности.

Я никогда не полюблю Рамси Болтона. Я никогда не разлюблю наших детей…

рамси и
Искать различия в сюжетных линиях сериала «Игры престолов» и книг цикла «Песнь льда и огня» — любимое занятие фанатов Джорджа Мартина со дня выхода пилота Game of Thrones. В этом материале я касаюсь некоторых широко известных моментов: одни персонажи в книгах живы, другие – мертвы... Но я не только разбираю каждое расхождение более подробно, чем это обычно делается, я даю четкую оценку того, где решение получилось лучше (в сериале или у Мартина), и веду счет побед.

ОСТОРОЖНО, СПОЙЛЕРЫ К КНИГАМ И СЕРИАЛУ!

Некоторые изменения продиктованы суровыми реалиями телевизионных съемок — скажем, невозможностью вернуть актрису в сериал. Другие сделаны по драматургическим соображениям, ведь Джордж Мартин свое воображение ни в чем не ограничивает и придерживается философии «зачем придумывать одного персонажа, когда можно придумать пять».

В своем стремлении к максимальному реализму Мартин придерживается реального средневекового канона, где детей рожали по принципу «чем больше, тем выше шанс, что хоть один выживет», незаконнорожденные наследники встречались на каждом шагу, и у каждого крутого воина-героя были по два-три брата не меньшей, а то и большей крутости. Как и в случае с экранизацией произведений по реальным хрониками средневековой Европы, имело смысл целиком отказаться от крайне сомнительного образа юного Эйгона Таргариена, подшить двух бастардов Роберта Баратеона в единый образ Гендри Джендри и вырезать из повествования лишних братьев Лораса Тайрелла и Эурона Грейджоя.

Ну и главное: опубликованные романы Джорджа Мартина едва-едва доковыляли до серединной отметки в общем сюжете, и большинство заложенных им драматургических мин там пока просто не успело взорваться. Шайрин Баратеон еще не принесли в жертву, Джона Сноу не воскресили, Ходор пока здравствует…

Сериал начал оставлять отдельные сюжетные линии Мартина позади в четвертом сезоне, с нуля придумывать собственный материал в пятом, ну а в шестом и седьмом сезонах сценаристы находятся в свободном полете почти без всякой помощи Мартина (который раскрыл шоураннерам «Игры престолов» Дэвиду Бениоффу и Дэну Уайссу лишь общие сюжетные моменты без четкой хронологии). Мы смотрим фэнфик, пусть и временами очень качественный, а фэнфик по определению должен расходиться с каноном.

Ситуацию осложняет и то, что по поводу основных творческих намерений Мартина пока можно только строить теории… может быть, в The Winds of Winter у Мартина что-то будет реализовано гораздо лучше, а что-то — хуже, чем у HBO… но когда эта книга еще выйдет!

Но тем не менее: в левом углу у нас Джордж Р. Р. Мартин., в правом — HBO. Битва насмерть!

1. Свадьба Сансы Старк

В книгах Мартина Рамси Болтон — совсем другой, куда более ужасный персонаж, серийный убийца, совершивший просто невероятное количество кровавых преступлений (в большинстве которых с жертв оказывается снята кожа). Знакомимся мы с Рамси, когда его привозят в Винтерфелл под видом собственного слуги, Вонючки.

Рамси с Вонючкой занимаются любимым делом (охотой, изнасилованием, убийством и еще одним изнасилованием крестьянской девушки), когда их замечают люди сэра Родрика Касселя, кастеляна Винтерфелла. Недолго думая, Рамси отдает Вонючке свой фамильный перстень и велит скакать в Дредфорт за помощью. Люди Родрика убивают Вонючку стрелами, хитрый Рамси сдается в плен под видом собственного слуги и дожидается своей участи в Винтерфелле, когда замок захватывают Железнорожденные Теона.

Теон выпускает Рамси-Вонючку из темницы и позволяет свободно бродить по Винтерфеллу. Рамси не только не пытается сбежать: он подсказывает Теону идею с сыновьями мельника и помогает их убить и освежевать, чтобы выдать за трупы Брана и Рикона Старков. Перед тем, как Винтерфелл осаждают люди Родрика, Рамси предлагает Теону привести наемников из Дредфорта, и тот его отпускает, вручив мешок золота и хорошую лошадь.

В решающий момент осады приезжает войско Болтонов во главе с рыцарем, на забрале которого нарисован человек с содранной кожей. Болтоны предательски убивают Родрика и его людей, Теон впускает их в замок. Рыцарь поднимает забрало: это Рамси, который сначала рассказывает Теону про трюк со слугой, а потом одним ударом отправляет в нокаут, чтобы впоследствии сделать из него Вонючку Номер Два.

В сериале на все интриги Рамси потрачен один эпизод, где он выдает себя сначала за простого слугу, потом за помощника сестры Теона, Яры Грейджой, и якобы помогает Теону сбежать из темницы Болтонов. За оставшиеся эпизоды Рамси успел кастрировать Теона и немного поохотиться на девушек с луком, но все равно на раскрытие всей глубины его злодейства Бениоффу и Уайссу элементарно не хватило экранного времени. Но они все это наверстали в 5 сезоне, выдав за Рамси Сансу Старк, которую Болтон не замедлил изнасиловать на глазах у Теона.

Сцена вызвала бурю негодования у фанатов книг, где Санса тихо-мирно проживает в Орлином Гнезде, у Арренов. Мол, создатели сериала зря надругались над героиней и заставили очень красивую и талантливую актрису Софи Тернер сниматься в крайне неприятном для нее эпизоде!

В книгах свадьба Рамси — часть очень сложной комбинации Ланнистеров, которые выдают подругу Сансы Старк, Джейн Пул, за Арью Старк. Мизинец везет Джейн в захваченный Болтонами Винтерфелл, Болтоны там сразу понимают, что перед ними не Арья, но поддерживают маскарад ради других северных лордов. В заснеженном Винтерфелле Рамси насилует Джейн, заставляя Теона-Вонючку принимать участие. Когда подосланный Джоном Сноу Манс Налетчик со своими копейщицами начинает терроризировать население замка, вспыхивает кровавая стычка между собравшимися в замке союзниками Болтонов. Воспользовавшись моментом, Теон устраивает Джейн побег из замка и приводит ее в лагерь Станниса Баратеона, который в свою очередь отправляет Джейн в Черный замок к Джону Сноу. На этом действие книг пока заканчивается.

Почему у HBO получилось лучше:

Как нетрудно заметить, создатели сериала просто отдали все муки Джейн Пул Сансе Старк, которая в книгах ничем особенным не занимается. Было бы бессмысленно тратить настолько интересную сюжетную линию (и Рамси Болтона) на какую-то случайную девушку неблагородных кровей. Да, Джейн Пул могла бы стать героиней собственного романа или сериала в духе произведений Маркиза де Сада… но мы-то все-таки смотрим сериал про Старков, в котором и так хватает главных героев.

Общий счет: Мартин — 0, HBO — 1

2. Жертвоприношение Шайрин Баратеон

Шайрин («Ширен» в кривом русском переводе) — переболевшая в детстве Серой чешуей дочь Станниса, в жилах которой течет драконья кровь Таргариенов по линии Баратеонов.

Это очень важный сюжетный момент: после того, как Давос Сиворт лишает Станниса и Мелисандру возможности принести в жертву другого наследника Баратеонов (Эдрика Шторма в книгах, Джендри в сериале), Шайрин остается единственной возможной кандидаткой на костер. Но у Мартина пока на Шайрин рука не поднялась: к финалу последней опубликованной книги, «Танец с драконами», у Шайрин все прекрасно, девочка жива-здорова, сидит себе в Черном замке с Мелисандрой и Джоном Сноу.

В сериале Станнис взял Шайрин с собой в поход на Винтерфелл, чтобы она не оставалась с одном замке с преступниками и насильниками. Когда войско Станниса на подходе к Винтерфеллу попадает в жестокий буран и остается без продовольствия, Мелисандра убеждает Станниса заживо сжечь ее на костре как жертву Владыке Света Р’Глору. От бедной девочки остается только подаренная ей Давосом деревянная фигурка оленя, которую Давос найдет на месте кострища в следующем сезоне…

Хотя жертвоприношение позволяет Мелисандре растопить снега, наемники дезертируют после этой жуткой сцены, а жена Станниса кончает жизнь самоубийством. Сам Станнис пытается штурмовать Винтерфелл с оставшимися войсками, но терпит поражение от Болтонов и погибает от рук Бриенны Тарт.

Почему у Мартина будет лучше:

Вся история с гибелью Станниса — безответственный фэнфик Бениоффа и Уайсса, которые заставили одного из самых стойких и интересных персонажей книг (Мартин явно готовит Станниса как одну из основных фигур в решающей битве с Ходоками) принять ряд очень легкомысленных решений, что как можно более нелепо и нравоучительно погибнуть.

У Мартина Мелисандра продолжает предлагать Станнису принести в жертву хоть кого-нибудь и поскольку и Джендри, и Эдрик Шторм далеко, других кандидатов кроме Шайрин у Станниса нет. Но в финале «Танца с драконами» Станнис и его войска вполне адаптировались к суровым погодным условиям, Шайрин далеко, в Черном замке, и ее при всем желании не принесешь в жертву ради такой глупости, как буран. Жертвоприношение может состояться позже, по случаю чего-нибудь совсем уж апокалиптичного: скажем, массового нашествия Белых ходоков в The Winds of Winter, а то и в A Dream of Spring.

Общий счет: Мартин — 1, HBO — 1

3. Леди Каменное Сердце

И в книгах Мартина, и в сериале HBO Кейтилин Старк убивают во время Красной свадьбы. Но только в сериале Кейтилин (и играющая ее актриса Мишель Фэйрли) после этого выбывает из состава действующих лиц.

В книге A Storm of Swords, через три дня после Свадьбы, труп Кейтилин вытаскивает из реки Нимерия, одичавший лютоволк Арьи Старк. Волчица убегает, тело Кейтилин находят люди Братства без знамен во главе с Бериком Дондаррионом, который целует труп Кейтилин, передавая ей «пламя жизни» и умирая (теперь уже окончательно) в процессе. Воскресшая Кейтилин, прозванная Lady Stoneheart или Каменное сердце, — типичная неловкая мартиновская зомби, не умеющая говорить из-за перерезанной глотки.

Она становится новым предводителем Братства и разбойничает на большой дороге, убивая всех встречных сторонников Ланнистеров (включая нескольких Фреев). В одном из эпизодов A Feast for Crows в руки Братства попадают Бриенна и Подрик, которых зомби-Кэтлин хочет казнить из-за меча Бриенны — подарка Джейме Ланнистера, перекованного из меча Старков. Чтобы избежать казни, Бриенне приходится дать Братству обещание убить Джейме, что в книгах пока ни к чему не успело привести (в A Dance with Dragons Джейме и Бриенна вместе отправляются в лес — якобы спасать Сансу Старк от Сандора Клигана).

Образ зомби-Кейтилин у Мартина получился настолько яркий, что еще пару лет после Красной свадьбы в 3 сезоне фанаты сериала ожидали возвращения героини: может быть, зомби-Кейтилин вот-вот появится! Ну в следующем сезоне точно! К 5 сезону расстановка героев в «Игре престолов» прояснилась достаточно, чтобы стало ясно, что этого не произойдет — да и Фэйрли в интервью говорила, что ее не приглашали вернуться в сериал.

Почему у Мартина вышло лучше:

Мартин воскрешает из мертвых нескольких персонажей по 3 причинам:

• он хочет показать, что зомби в Вестеросе возможны и со стороны Льда, и со стороны Огня
• он хочет показать, во что обходятся такие воскрешения (еще неизвестно, что хуже — рядовой упырь-вихт или разваливающаяся на части Кейтилин, в которой горит вечный огонь Р’Глора)
• ему нужно подготовить почву для воскрешения Джона Сноу

В сериале вместо Кейтилин за все приходится отдуваться Берику Дондарриону, самому малоинтересному персонажу во вселенной книг и сериала. Это привело к неожиданному эффекту: Джона Сноу воскресили, но Берик тоже жив-здоров и продолжает бесцельно шататься по Вестеросу. Как показывает 1 серия 7 сезона, сценаристы толком не знают, куда им приткнуть Берика, Сандора и Красного жреца Тороса, которых основное сюжетное течение сериала сделало совершенно ненужными. А ведь как сейчас бы воссоединенным Старкам пригодилась бы их зомби-мама, правда же, сценаристы?

Общий счет: Мартин — 2, HBO — 1

4. Судьба жены Робба Старка

И в книгах, и в сериале личность жены Робба очень важна для сюжета — последняя пощечина Фреям, катализатор Красной свадьбы. Но это совершенно разные героини. В книгах Робб Старк вопреки воли матери (да и всех остальных) выходит за Джейн Вестерлинг из старого дома Вестерлингов — одного из мелких союзников Ланнистеров, разбитых Роббом во время его похода.

Взяв Скалу (Crag), родовой замок Вестерлингов, Робб получает ранение стрелой, и старшая дочка хозяев замка помогает (по совету мамы и дяди — отца Робб взял в плен в более раннем бою) юному Старку восстанавливаться. После того, как Робб получает известия о «гибели» Брана и Рикона от рук Теона, Джейн его утешает, они спят вместе, на следующее утро Робб решает жениться на Джейн, чтобы защитить ее честь.

В сериале все эту историю проигнорировали (в воюющих Домах там и так черт ногу сломит) и придумали новую героиню, простую медсестру Талису Мейгир из Волантиса (Уна Чаплин). История происхождения героини интересная: изначально в сценарии это была нормальная Джейн Вестерлинг, но ее образ начал мутировать при переписывании и в итоге настолько отдалился от исходника, что сам Джордж Мартин предложил поменять ей имя, и сам придумал очень мартиновское «Талиса» (потому что Джейн — не волантийское имя).

Разумеется, Талису очень жестоко убивают Фреи во время Красной свадьбы, нанося удары кинжалом в живот беременной героини. В книгах Роббу хватило ума не тащить с собой жену на Свадьбу, и Джейн жива-здорова в замке Риверран (и, кстати, не беременна — ее верная Ланнистерам мама тайно давала дочери противозачаточное средство).

В A Feast for Crows замок без боя берет Джейме Ланнистер, который отправляет Джейн обратно в Скалу, к отцу. Чтобы избежать слухов, что у Джейн может быть наследник от Робба, ей запрещают выходить замуж в течение двух лет. Перед отъездом Джейме замечает, что Джейн изодрала всю свою одежду в знак траура по Роббу и протеста против манипуляций матери.

Почему у HBO получилось лучше:

Каким бы абсурдным ни выглядело решение привезти на свадьбу к Фреям беременную женщину, из-за которой у Старков и Фреев и начались все разногласия, это все равно приводит к самому немыслимо жестокому (и потому — запоминающемуся) моменту сериала и выводит Красную свадьбу на совершенно новый уровень низости и подлости. Отличное использование персонажа, который у Мартина превратился в очередной бесполезный сюжетный придаток (и сколько их там у него, овдовевших и/или осиротевших героинь).

Общий счет: Мартин — 2, HBO — 2

5. Дорн

И в книгах Мартина, и в сериале HBO Дорн — сложнейшая система со своей системой управления, аристократией, историей, внешними и внутренними интригами… ПРО КОТОРУЮ. НАМ. СОВЕРШЕННО. НИЧЕГО. НЕ НАДО. ЗНАТЬ. Это типичный пример безудержной фантазии Мартина, абсолютно зря нагородившего целое государство с уходящей ко временам Первых людей хронологией… а то в международных отношениях Семи королевств читателю было как-то слишком легко разобраться!

С драматургической точки зрения в книгах Дорн существует лишь для того, чтобы оправдать потрясающую сцену дуэли принца Оберина Мартелла с Грегором Клиганом.

Для этого Мартину было совсем не обязательно настолько подробно придумывать целое королевство — и уж точно не стоило городить целый сюжет о принце Квентине Мартелле, который пересекает весь Эссос ради того, чтобы сделать предложение Дейенерис… но в итоге получает тяжелейшие ожоги от Рейгаля и умирает в постели после 4 дней мучений. На одну эту линию у Мартина ушло столько усилий, сколько другие фэнтези-авторы затрачивают на целые книги — и она совершенно ни к чему не приводит!

Более того, вокруг Дорна в книгах нагроможден еще один сюжет, в котором принцесса Арианна Мартелл пытается сделать принцессу Мирцеллу Баратеон королевой Семи королевств (потому что по закону Дорна трон отходит к старшему ребенку, а не к старшему сыну). В ходе суеты вокруг этого плана Мирцелла получает рыцарским мечом по лицу, приобретает ужасающий шрам и лишается уха. Серсея решает, что за нападением на Мерселлу стоит Тирион. К концу пятой книги Мирцелла путешествует в Королевскую гавань в компании одной из Песчаных змеек.

В сериале все решено лаконичней и бодрее. Можно представить, как стонала и закатывала глаза вся комната сценаристов, когда они поняли, что ради одной сцены с Оберином им придется разбираться во всей этой дорнской паутине. Джейме и Бронна отправляют в Дорн, бегло знакомят с местной аристкратией (самые чудовищно скучные и ненужные сцены самого скучного и ненужного, пятого, сезона) и отправляют обратно в Вестерос, успев напоследок умертвить Мирцеллу поцелуем.

Линия с местью Ланнистеров за смерть дочери, в свою очередь, за пару сцен закруглена в 7 сезоне: очень надеюсь, что никого из Дорна мы в сериале больше никогда не увидим. Страшно подумать, сколько страниц и усилий еще потратит Мартин на дорнские перипетии.

Почему у HBО получилось лучше:

Дорн не нужен.

Общий счет: Мартин — 2, HBO — 3

6. Манс Налетчик жив!

В книгах Мартина глава Одичалых и Король-за-Стеной Манс Налетчик — один из самых ярких и интригующих персонажей. До событий книг он был одним из лучших рейнджеров Ночного дозора, на которого во время одной из вылазок за стену напала тенерысь. Манса выходила женщина-одичалая, починившая изодранный рысью черный плащ фрагментами красной ткани (которую она нашла на разбившемся корабле и очень берегла). Когда Манс вернулся на Стену, ему выдали новую черную накидку и объяснили, что братья Ночного дозора могут носить только черное. После этого Манс дезертировал.

В битве пяти (!) Королей-за-Стеной Манс сумел выйти победителем. Во время ключевой сцены приезда Роберта Баратеона в Винтерфелл, с которой начинаются книги, Манс переодевается простым менестрелем и пробирается в Винтерфелл — вот почему он сразу узнает Джона Сноу, когда того приводят к нему в лагерь в A Storm of Swords. Это готовит важную сюжетную деталь A Dance with Dragons, где, как я уже говорил, Джон Сноу подсылает Манса к Рамси Болтону в Винтерфелл… под видом менестреля!

После ряда боестолкновений с Ночной стражей и войском Станниса Баратеона Манс считается погибшим: его сожгли заживо по приказу Станниса после того, как армия Одичалых сдалась Станнису. По приказу Джона Сноу горящего Манса расстреляли из луков. На самом деле на костре сгорел не Манс, а один из его полевых командиров, Костяная рубашка (Rattleshirt), на которого Мелисандра наложила заклятье, заставившее его выглядеть как Манс. Тем временем сам Манс скрывается под видом Костяной рубашки и носит на руке рубин с гламуром (такой же висит на шее у Мелисандры).

Когда Костяная рубашка предлагает отправиться в Винтерфелл и спасти Арью Старк (они не знают, что это на самом деле Джейн Пул), Джон отказывается… пока Мелисандра не объясняет, что это на самом деле Манс Райдер. Если вам это все кажется донельзя запутанным: это я еще не стал вдаваться в историю с сыном Манса, которого Джон подменил ребенком Джилли, чтобы его ненароком не сожгла Мелисандра как сына Короля-за-Стеной.

В сериале Манса (Киаран Хайндс) просто сожгли — без всяких намеков или надежды на воскрешение.

Почему у Мартина получилось лучше:

Несмотря на всю навороченную вокруг «гибели» Манса Налетчика мелодраму… уж очень крутой у Мартина получился персонаж, и на его подвиги в заснеженном Винтерфелле было очень приятно полюбоваться. К тому же, Мартин явно готовит Мансу большое будущее в последних двух книгах: никто лучше Манса не знает Земли за Стеной и саму Стену, и он должен возглавить первый рубеж обороны от Ходоков.

Общий счет: Мартин — 3, HBO — 3

7. Сэр Барристан Селми жив-здоров

Еще один мощнейший персонаж в книгах Мартина, абсолютно неубиваемый рыцарь старой закалки, сэр Барристан Селми прошел огонь, воду и медные трубы… в буквальном смысле слова! Он служил безумному королю Эйрису Таргариену, перешел на сторону Роберта Баратеона во время его восстания, верой и правдой служил Роберту до его смерти и возглавлял Королевскую стражу Джоффри, пока тот не уволил Барристана по возрасту и не отдал его белый плащ Сандору Клигану.

Когда Барристана по приказу Джоффри пытаются убить Золотые плащи, он расправляется с ними (без помощи меча!) и пересекает Узкое море, чтобы тайно присоединиться к войску Дейенерис Таргариен под видом простого оруженосца Арстана Белобородого, прислуживающего бывшему рабу и гладиатору Сильному Белвасу (которого из сериала убрали целиком).

После того, как Арстан дважды спасает Дэни жизнь, Джорах Мормонт разоблачает Арстана как Барристана Смелого — в отместку величайший рыцарь Семи королевств рассказывает, как получал депеши от предавшего Дейенерис Джораха, когда заседал в Малом совете Баратеона. Дэни приказывает и тому, и другому пробраться в Мирин по канализации и освободить рабов, что приводит к захвату города.

Джораха Дэни прогоняет, а Барристану вручает меч и делает Лордом-командующим своей Королевской стражи в Мирине. Барристан начинает тренировать молодых рыцарей из числа бывших миринских рабов — а после того, как Дэни без вести пропадает верхом на Дрогоне, становится Десницей королевы и успешно руководит обороной города от войск коалиции работорговцев. В заранее опубликованной Мартином главе из The Winds of Winter Барристан готовит дерзкую вылазку из осажденного и зараженного чумой города — и, судя по всему, не собирается умирать.

В сериале Барристан Селми (Иэн Макэлхинни) очень глупо погибает в пятом сезоне в схватке Безупречных с Сыновьями Гарпии, в которой он вообще не должен был участвовать.

Почему у Мартина получилось лучше:

Да, Барристан — один из самых пожилых героев «Песни льда и пламени», и вряд ли он переживет войну с Ходоками. Но Мартин продолжает открывать в этом старом рыцаре все новые грани: вторую молодость — когда он уходит от Джоффри к Дейенерис, третью — когда он без помощи Дэни руководит обороной города. Это один самых интересных и тщательно выписанных автором персонажей, который, несмотря на возраст, может одолеть любого героя книг в рукопашном бою, что Барристан регулярно и демонстрирует. И этого персонажа они угробили в драке с несколькими инсургентами?

Общий счет: Мартин — 4, HBO — 3

8. Дядя Бенджен-Холодные руки

В книге A Storm of Swords Сэмвелла Тарли, Джилли и ее младенца спасает от нападения зомби очень странный тип в черной одежде…верхом на олене!

В дальнейшем про странного спасителя (которого Сэм называет Coldhands или Холодные руки) выясняется следующее:

• он — зомби
• он — проводник Брана Старка к Трехглазой вороне (ворону в версии сериала)
• он выглядит и говорит (хоть и с трудом), как типичный сотрудник Ночного дозора

В A Dance with Dragons Холодные руки сопровождает Брана к Трехглазому, отказываясь показывать свое лицо и убивая нескольких братьев Ночного дозора (Бран не знает, что это — мятежники, восставшие против Лорда-командующего Джиора Мормонта в Замке Крастера). Он доводит Брана, Ходора, Миру и Жойена Рида (с которым в книгах все в порядке) до пещеры Трехглазого и остается отражать нападение вихтов. Больше нам об этом герое пока ничего не известно.

В сериале Бран добирается до пещеры без помощи Холодных рук, по дороге попадая к мятежникам из Дозора, на которых потом нападает Джон Сноу. Жойен погибает в схватке с вихтами. Бран учится древовидению у Трехглазого ворона, подвергается нападению мертвецов, делает из Ходора — Ходора. Ходор тоже погибает, Мира Рид из последних сил тащит сани с Браном… и тут-то их и спасает от упырей синелицый всадник в черном обмундировании — Бенджен Старк, бесследно пропавший в первом сезоне Первый рейнджер Ночного дозора и дядя Брана.

Это тот же самый персонаж, что и Холодные руки: главные сценаристы и продюсеры сериала Дэвид Бениофф и Дэн Уайсс между собой называли героя Coldhands.

Бенджен объясняет, что его убил Король Ночи, но воскресили Дети леса, воткнув ему в сердце осколок обсидиана. Бенджен отводит Брана (нового Трехглазого ворона) обратно к Стене и говорит, что не может пересечь ее из-за наложенных на Стену мощных заклятий (так говорил Холодные руки Сэму у Мартина). В предпоследней серии 7 сезона Бенджен героически погибает, прикрывая отход Джона Сноу после битвы на замерзшем озере. Теперь, наверное, он мертв окончательно…

Почему у Мартина получилось лучше:

И у Мартина, и у HBO Холодные руки появляется из ниоткуда, чтобы крайне нереалистично спасти героев от зомби в самый последний момент. Но у Мартина это хотя бы целостный персонаж со своей сюжетной линией и ключами к разгадке его личности, а не внезапно выскочивший на одно камео давно пропавший дядя героя.

Общий счет: Мартин — 5, HBO — 3

9. Фиаско с Эйгоном Таргариеном

Если вам мало двух внебрачных сыновей Роберта Баратеона, то по книгам Мартина болтается еще один Таргариен — принц Эйгон, племянник Дейенерис, считающийся убитым Грегором Клиганом при взятии Королевской гавани войсками Роберта Баратеона.

Я не буду здесь вдаваться в невероятно подробно выписанную Мартином линию приключений синеволосого подростка Гриффа, который при ближайшем рассмотрении оказывается Эйгоном Таргариеном. Скажу только, что именно в его обществе Тирион Ланнистер проводит большую часть A Dance with Dragons, и что Грегор якобы убил другого младенца, которого на месте Эйгона подложил Варис. Возмужавший Эйгон принимает командование десятитысячной армией наемников The Golden Company (у нас — Золотые мечи), решает раньше собственной тети напасть на Вестерос и захватывает замок Грифонье гнездо в Штормовых землях.

Но выясняется, что глаза у нового Таргариена немного не того оттенка — судя по всему, убитый Грегором младенец был настоящий Эйгон, а этот юноша — самозванец, которому с детства внушали, что он — Таргариен.

Почему у HBO получилось лучше:

Тут все еще хуже, чем с Дорном: разыгравшееся воображение Мартина целую книгу совершенно напрасно тратило наше время.

Общий счет: Мартин — 5, HBO — 4

10. Король Ночи

Телевизионному сериалу нужен четкий антагонист, руководящий действиями вражеских сил и периодически вступающий в прямой конфликт с главным героем (Джоном Сноу). Книгам… ну, не особенно. Но всему есть пределы!

В цикле «ПЛиО» Джордж Р. Р. Мартин ограничился тем, что наметил иерархию простых зомби-вихтов и пришедших из какого-то другого мира Белых Ходоков, ими командующих. Король Ночи вскользь упоминается в A Storm of Swords в невероятно поэтичной истории о самом храбром командире Ночного дозора, который ничего не боялся до такой степени, что посмел уйти за Стену и взять себе в жены женщину из числа Белых ходоков.

Вернувшись на Стену, Король и Королева ночи магией подчинили себе братьев из Ночного дозора (то есть обратили их в вихтов), и их правление кончилось лишь тогда, когда армию Короля разбили объединенные силы Одичалых и Старков. Последний удар от Мартина читатель получает в спину — оказывается, Король ночи тоже был Старком. Больше о Других в «ПЛиО» не говорится_ ничего_ (хотя Мартин обещал раскрыть подробности их истории в The Winds of Winter — в интервью 5 лет назад). Собственно, в 5 книгах они появляются всего два раза — в прологе и в сцене после битвы на Кулаке первых людей, где Сэмвелл убивает одного из Ходоков обсидиановым кинжалом.

В сериале нам не только показали технологию изготовления Ходоков из младенцев, но и устроили масштабную битву с ними в эпизоде Hardhome, и придумали супер-Иного, Короля Ночи, с которым Джон лицом к лицу встречается в этом эпизоде. В конце серии мы видим, как Король Ночи воскрешает павших в битве воинов. В предпоследней серии 7 сезона сценаристы придумали правило, согласно которому после убийства Ходока умирают все поднятые им вихты. Если убить Короля Ночи, лягут все вообще Иные?

Почему лучше получилось у HBO:

Я не верю, что Мартин не знал все возможное о Белых Ходоках в момент, когда сел писать первую строчку «Игры престолов», да и легенда о Старке-Ночном Короле в третью книгу явно заложена не случайно… но когда главная угроза всему живому в сериале на протяжении пяти книг остается сборищем случайных зомби, это начинает опасно напоминать обычное фэнтези, автор которого просто поленился подумать над антагонистами. Мартин может все исправить в The Winds of Winter — но пока что версия HBO мне нравится куда больше.

Общий счет: Мартин — 5, HBO — 5

Боевая ничья — по крайней мере, до выхода шестой книги!

7 сезон «Игры престолов»:

Еще об «Игре престолов»:

Последние новостиБыла проведена оценка производительности Hogwarts Legacy от Empress в сравнении с лицензионной версией SteamСтивен Ён присоединится к "Громовержцам"Том Харди объявил о том, что препродакшн к третьей части «Венома» уже началсяУспехи Hogwarts Legacy за первые две недели продажCompany of Heroes 3 вышла на ПК