Сняли трусы с девочки
сняли трусы с девочки
Когда дочери журналистки Иры Форд было шесть лет, она пережила сильный стресс — дети в саду сняли с нее трусы. Воспитатели проблемы в случившемся не увидели — в отличие от родителей. Мы попросили Иру рассказать, как она действовала в этой ситуации, а психолога Наталью Лобанову — прокомментировать Ирины шаги. Получилась полезная инструкция для родителей.src="http://res.cloudinary.com/dlpjqzcsk/image/upload/v1642557902/5b1bace6bbd708.86857914.jpgh3>Когда все началось?
Первый звоночек прозвенел недели за три до этого случая. Как-то вечером дочь сказала: «Мама, во время тихого часа у нас девочка показывала свою писю мальчикам. И тогда один мальчик показал свою. Я не смотрела. Я вообще закрыла глаза, когда это все началось, а потом пришли воспитатели, и все легли спать».
Мы обсудили, почему не надо так делать и не нужно смотреть. А еще — почему ЭТО может быть интересно другим детям. И я посчитала тему закрытой. А зря. Ведь можно было услышать сигнал SOS и уже тогда побеседовать с воспитателями о том, что нужно поговорить с детьми и усилить контроль во время тихого часа.
Комментирует Наталья Лобанова, психолог: «Старший дошкольный возраст — время большого интереса к устройству своего и чужого организма. Большинство взрослых помнят подобные описанному случаи из своего детства. И свои чувства не забыли тоже — удовольствие от обмена информацией, от нарушения запретов, от проживания некоторого секретного действа, и при этом где-то совсем рядом — стыд и вина, придающие событию особую остроту. И реакция взрослого может стать ключевым фактором в переходе одних ощущений (любопытства и радости от самопознания) к другим (вине и стыду). Выслушав ребенка, можно поделиться с ним чувствами и мыслями о ситуации. Думаю, доверительный разговор помог бы девочке почувствовать себя в безопасности и осознать, что ситуация необычная, но из нее есть выход. И, безусловно, родителям стоило поговорить с воспитателями, чтобы те вовремя и корректно реагировали».
«Просто шалость»
В тот день в дочкином расписании сразу после садика стояло рисование.
«Как дела у дочери сегодня?» — спросила я у воспитательницы.
«Да все хорошо», — наша спешка была на руку педагогу.
Когда мы были на расстоянии пятнадцати минут ходьбы от садика, дочка сказала: «Знаешь, все-таки не все было хорошо. В тихий час дети сняли с меня трусы». Мое сердце с глухим стуком ухнуло вниз. Я сразу вспомнила наш недавний разговор и поняла, что опоздала на три недели.
«Знаешь, как было дело?» — она крепко держала меня за руку. «Мы в спальне переодевались в пижамы. Я сняла свою кофточку, а Аня, Кирилл и Лена стали смеяться, что у меня нет майки. После этого они защекотали меня и стянули трусы. И тут пришла воспитательница и сказала, чтобы все ложились спать и что ребятам надо извиниться передо мной. Аня и Кирилл извинились, а Лена нет. И воспитательница с ней разговаривала половину тихого часа. Но она все равно не извинилась. Это я виновата? Все произошло потому, что я не ношу майку? Я вечером разговаривала с Аней, когда мы уже помирились, и она сказала, что они просто так пошутили. Ты тоже думаешь, что это просто шалость?».
И мое сердце опять ухнуло вниз. Я подумала про жертв изнасилования, которым говорят: «Ты сама виновата, что надела такую короткую юбку, шла одна по темной улице и вообще вышла из дома — приличные девушки одни не ходят».
А вслух сказала: «Нет. Шутка — это когда смешно и весело всем. Когда троим смешно, а одной совсем нет и другие дети не знают, как себя вести, то тут не до шуток. Я завтра поговорю с воспитателями и детьми и объясню, почему так нельзя поступать, хорошо?».src="http://res.cloudinary.com/dtjc1bpox/image/upload/v1642557905/5b1baf21b6b2e7.59819762.png" align="right">
Наталья Лобанова, психолог: «В целом мама верно и деликатно отреагировала на рассказ дочери. Здесь важно не только озвучить «ты не виновата», но и дать ощущение ее «хорошести», детально проговорив, что она вела себя адекватно и в ее поведении не было ничего провокационного. Мне кажется, в этой ситуации мама испугалась больше, чем сама девочка. Ее воображение быстро нарисовало самую ужасную картину и возможные последствия. В подобных ситуациях важно сохранять хладнокровие и отделять собственные переживания от чувств ребенка. При этом поддержка, прозвучавшая в словах мамы, дали дочери возможность почувствовать себя защищенной.
Конечно, если подобная ситуация произошла, обязательно должен состояться разговор с воспитателями, причем на «холодную» голову. Если диалог не складывается и не дает желаемого результата, то можно идти дальше (методист садика, заведующая, Департамент образования). Кроме того, если родители видят, что ребенок серьезно переживает, можно обратиться к психологу для оказания поддержки по проживанию чувственного опыта — с тем, чтобы впоследствии он не попадал в ситуацию жертвы насилия».
Не спустить на тормозах
Я была растеряна и разгневана, мысли прыгали от «к заведующей и не иначе» до «сейчас все зависит от моей уравновешенности». Сама я считала, что в случившемся виноваты воспитатели — в момент инцидента в группе их было двое, и ни одна не находилась в спальне.src="http://res.cloudinary.com/dotzqsveg/image/upload/v1642557906/5b1baf7c4c3817.92373783.png" align="right">
Внутренне я понимала — скорей всего ничего страшного не произойдет, если я спущу ситуацию на тормозах. Воспитатели и сами, наверное, испугались и теперь будут внимательнее относиться к поведению детей во время тихого часа. А дети… В конце концов, Аня, Лена и Кирилл не спрятали от нее трусы. Она тут же их натянула обратно, а обидчики извинились.
Муж считал, что мои полномочия оканчиваются на пороге группы: «Максимум, что ты имеешь право сделать — поговорить с воспитателями».
Еще день назад я бы считала точно так же. Но «все хорошо», сказанное воспитательницей, меня подкосило — доверием теперь не пахло. Поэтому пришло время продемонстрировать дочке, что она может мне доверять. А заодно участники инцидента узнают, что у дочери такая мама, которая так просто это не оставит. К утру у меня родился план.
Наталья Лобанова, психолог: «Гнев мамы был во многом вызван воспитателями, утаившими произошедшее. В этом случае важно как можно быстрее поговорить с ними, выяснить все аспекты происшествия, обсудить действия, которые они провели для сглаживания ситуации и объяснения детям рамок дозволенного».
Время действовать
Я сделала пост в социальной сети в группе детского сада. Я рассказала, что произошло, и сообщила, что хочу поговорить с родителями Ани, Лены и Кирилла. И еще я написала записку воспитательнице (дочку в садик в этот день отводил муж), что в 16:00 приду поговорить с детьми о том, что произошло. И если у родителей зачинщиков есть желание поучаствовать, то я буду рада.
Когда я пришла, были все, кроме Лены и Кирилла. Их забрали раньше. Разговаривать на тему «трое против одного», когда оставалась лишь Аня, мне показалось нечестно. Поэтому мы поговорили с детьми о том, как себя вести, если на тебя нападают сразу трое. Выяснилось, что они не представляют вообще, как можно защищаться, звать на помощь. Их версии ограничивались: «Надо вести себя хорошо, и тогда ничего не случится» и «Можно сказать воспитателю». А еще разговор коснулся того, как важно быть командой и моментально реагировать, если на твоего друга нападают несколько человек. Только тогда дети сообразили, что накануне они не спасли Ясю от насилия, а могли бы. И если бы это случилось с любым из них, они бы хотели рассчитывать на помощь.
В завершение я достала из сумки фотографию мужа с дочкой: «Ребята, когда дочь родилась, папа пообещал, что будет ее защищать в любой ситуации, что бы ни случилось. Я прикреплю эту фотографию на ее ящик с одеждой. Каждый, кто захочет обидеть дочь, может сначала выйти в раздевалку и посмотреть на ее стокилограммового папу. А Лене и Кириллу мы завтра расскажем, почему появилось это фото, договорились?».
Пока дочка одевалась, я поговорила с воспитательницей о том, что мне больно, потому что об инциденте я узнала от дочки, а не от нее и ее коллеги. «Мы решили поговорить с родителями Лены, Кирилла и Ани, а потом уже с вами», — неубедительно оправдалась она. Вторая воспитатель позже выдала мне версию: «Мы решили, что нашего разговора в группе с детьми достаточно».
Следующим утром, приведя дочь, я заглянула в группу. Увидев Кирилла, я обратилась к нему: «Кирюш, жаль, что тебя вчера не было. У нас с детьми было собрание. Мы обсудили, что нельзя обижать слабых. А раз ты самый большой, то будет здорово, если ты свою силу пустишь на что-то хорошее. А про собрание и папу тебе ребята расскажут». Кирилл согласно кивнул, дети бросились пересказывать ему про то, как круто быть командой, и что весить 100 килограммов тоже круто.
Наталья Лобанова, психолог: «По сути, мама сделала все грамотно. Но ведь создавать ощущение безопасности для детей — задача педагогов. Каждый ребенок должен знать, что в отсутствие родителей он может обратиться к ним за помощью и поддержкой и те обязательно их окажут.
В этой ситуации воспитатели попытались «спустить все на тормозах», не придавая необходимого значения произошедшему. Не помешал бы разговор с психологом учреждения и методистом, которые провели бы инструктаж педагогов о действиях в подобных ситуациях».
Когда я забирала дочь из сада на следующий после собрания с детьми день, она подбежала ко мне с докладом: «Мама, ты представляешь, мы целый день были командой, как ты посоветовала! У нас все получилось!». И это было отлично. Хотя мое доверие к воспитателям так и не восстановилось.
