Александр 2 и его семья

Александра Александровна

Александра была первым и долгожданным ребенком великокняжеской четы. Она появилась на свет 30 августа 1842 года. Особенно рождение внучки ожидал государь Николай I: «Наконец настал день родин. Государь Николай Павлович был с утра у великой княгини, позднее приехала императрица. Когда акушер мог с достоверностью определить близость родов, государь ушёл в Екатерининскую спальню, где на столе был приготовлен образ и теплящаяся лампадка. Тут Николай Павлович на коленях усердно молился о благополучном разрешении». На следующий день счастливые родители принимали поздравления. На девятый день великую княжну переместили в приготовленные для нее и ребенка покои. Мария Александровна выразила желание самостоятельно кормить дочь, но император это запретил.

30 августа девочку крестили в Царскосельской церкви. Но к сожалению, маленькая великая княжна прожила совсем недолго. Она заболела менингитом и скоропостижно скончалась 28 июня 1849 года не дожив до 7 лет. С тех пор в императорской семье больше не называли девочек Александрой. Все княжны с таким именем загадочным образом умирали, не дожив и до 20 лет.

Николай Александрович

Цесаревич Николай появился на свет 20 сентября 1843 года и был наречен в честь своего деда. Император был так взволнован рождением престолонаследника, что повеле своим сыновьям — Великим князьям Константину, Михаилу и Николаю, — преклонить колени перед колыбелью и принести клятву верности будущему Российскому императору. Но цесаравечу не суждено было стать правителем. Николай рос всеобщим любимцем: дедушка и бабушка души в нем не чаяли, но сильнее всего к нему была привязана великая княжна Мария Александровна. Николай был хорошо воспитан, вежлив, учтив. Водил дружбу со своей троюродной сестрой принцессой Ольденбургской. Даже велись переговоры об их свадьбе, но в итоге мать принцессы ответила отказом.

В 1864 году цесаревич уехал за границу. Там он в день своего 21-летия обручился с принцессой Дагмар, которая впоследствии станет супругой Александра III. Все было прекрасно, пока во время путешествия по Италии наследник внезапно не заболел. Его лечили в Ницце, но весной 1865 года состояние Николая стало ухудшаться. 10 апреля в Ниццу прибыл государь Александр II, а уже ночью 12 числа великий князь скончался после четырехчасовой агонии от туберкулезного менингита. Тело наследника доставили в Россию на фрегате «Александр Невский». Мать была безутешна и, кажется, так до конца и не смогла оправиться от трагедии. Спустя годы император Александр III назвал своего старшего сына в честь брата, которого «любил больше всего на свете».

Александр Александрович

Александр III был на два года младше своего старшего брата и волею судеб именно ему было суждено взойти на российский престол. Так как к правлению готовили Николая, то Александр не получил соответствующего образования, и после кончины брата ему пришлось пройти дополнительный курс наук, необходимый для правителя. В 1866 году он обручился с принцессой Дагмар. Восхождение его на престол тоже было омрачено смертью — в 1881 году в результате террористического акта скончался император Александр II. После такого сын не стал поддерживать либеральные идеи отца, его целью стало подавление протестов и реакции. Александр придерживался консервативной политики. Так, вместо поддержанного отцом проекта «конституции Лорис-Меликова», новый император принял «Манифест о незыблемости самодержавия», составленный Победоносцевым, который имел большое влияние на императора.

Было усилено административное давление, ликвидированы зачатки крестьянского и городского самоуправления, усилена цензура, укреплялась военная мощь, недаром император говорил, что «у России есть только два союзника — армия и флот». Действительно, в годы правления Александра III произошло резкое уменьшение протестных выступлений, так характерных для второй половины правления его отца. Террористическая активность также пошла на спад, и с 1887 года в стране не было терактов вплоть до начала XX века. Несмотря на наращивание военной мощи, в годы правления Александра III Россия не вела ни одной войны, за поддержание мира он получил прозвище Миротворец. Свои идеалы он завещал наследнику и последнему русскому императору Николаю II.

Владимир Александрович

Великий князь родился в 1847 году и посвятил свою жизнь военной карьере. Он участвовал в русско-турецкой войне, с 1884 года был Главнокомандующим войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа. В 1881 году брат назначил его регентом на случай своей кончины до совершеннолетия цесаревича Николая, или в случае смерти последнего. Известен участием в трагических событиях января 1905 года, известных как «Кровавое воскресенье». Именно великий князь Владимир Александрович отдал приказ князю Васильчикову применить силу против шествия рабочих и жителей города, которое направлялось к Зимнему дворцу.

Он был вынужден оставить свой пост Командующего гвардие и Санкт-Петербургским военным округом после громкого скандала с женитьбой сына. Его старший сын Кирилл женился на бывшей супруге брата императрицы Александры Федоровны — принцессе Виктории-Мелите Саксен-Кобург-Готской. На брак не было дано Высочайшего разрешения, даже несмотря на благословение матери Кирилла Марии Павловны. Владимир был известным меценатом и даже являлся президентом Академии художеств. В знак протеста против его роли в расстреле рабочих и горожан художники Серов и Поленов вышли из состава Академии.

Алексей Александрович

Пятый ребенок в великокняжеской семье был уже с детства записан на военную службу — в Гвардейский экипаж и лейб-гвардии полки Преображенский и Егерский. Судьба его была предрешена. В 1866 великий князь Алексей Александрович был произведен в лейтенанты флота и поручики гвардии. Участвовал в плавании фрегата «Александр Невский», который в ночь с 12 на 13 сентября 1868 года потерпел крушение в Ютландском проливе. Командир судна отмечал мужество и благородство Алексея, который отказался одним из первых покидать судно. Через четыре дня его произвели в штабс-капитаны и флигель-адъютанты. В 1871 году был старшим офицером фрегата «Светлана», на котором достиг Северной Америки, обогнул мыс Доброй Надежды, и, посетив Китай и Японию, прибыл во Владивосток, откуда по суше добрался домой через всю Сибирь.

В 1881 году был назначен членом Государственного совета, а летом того же года — Главным начальником флота и Морского ведомства с правами генерал-адмирала и председателем Адмиралтейств-совета. За время управления флотом провел ряд реформ, ввел морской ценз, увеличил число экипажа, устроил порты Севастопольский, Порт-Артур и другие, расширил доки в Кронштадте и Владивостоке. В конце русско-японской войны, после Цусимского поражения, он подал в отставку и был уволен со всех морских постов. Его считали одним из ответственных за поражение России в войне. Умер в Париже в 1908 году.

Мария Александровна

Княжна Мария родилась в 1853 году. Она росла «слабенькой» девочкой и страдала от глистов в детстве. Несмотря на предписания врачей отец хотел везде с ней кататься, он души не чаял в дочери. В 1874 году она вышла за принца Альфреда герцога Эдинбургского, второго сына британской королевы Виктории. Александр дал ей в приданое немыслимую сумму в 100 000 фунтов и ежегодное пособие в 20 000 фунтов. Александр настаивал, чтобы в лондоне к его дочери обращались не иначе как «Ее Императорское Высочество» и чтобы она имела первенство перед принцессой Уэльской. Это разъярило королеву Викторию. Однако после замужества требования русского императора были соблюдены.

В 1893 году ее муж стал герцогом Саксен-Кобург и Гота, поскольку его старший брат Эдуард отказался от претензий на престол. Мария стала герцогиней, сохранив и титул герцогини Эдинбургской. Однако их семью постигла трагедия. Их сын, наследный принц Альфред, был помолвлен с герцогиней Эльзой Вюртембергской. Однако Альфред был уличен во внебрачных связях и в 1898 году у него стали проявляться тяжелые симптомы сифилиса. Считается, что болезнь пошатнула его разум. В 1899 году он выстрелил в себя из револьвера во время торжественного семейного собрания по случаю 25-летия брака его родителей. 6 февраля он скончался в возрасте 24 лет. Спустя год герцог Саксен-Кобург-Готский умер от рака. Вдовствующая герцогиня Мария осталась проживать в Кобурге.

Сергей Александрович

Великий князь Сергей Александрович стал Московским генерал-губернатором. По его инициативе началось создание портретной галереи бывших генерал-губернаторов. При нем открылся Художественно-общедоступный театр, в целях заботы о студенчестве он повелел построить общежитие при Московском университете. Мрачным эпизодом его правления стала трагедия на Ходынском поле. В давке по официальным данным погибли 1389 человек и еще 1300 получили тяжелые увечья. Общественность признала виновным великого князя Сергея Александровича и прозвали его «князем Ходынским».

Сергей александрович поддерживал монархические организации и был борцом с революционным движением. Погиб он в результате теракта в 1905 году. При подъезде к Николаевской башне в его карету была брошена бомба, которая разорвала карету князя. Он погиб на месте, смертельно ранило кучера. Теракт совершил Иван Каляев из «Боевой организации партии социалистов-революционеров». Он планировал совершить его двумя днями ранее, но не смог бросить бомбу в карету, в которой находилась супруга и племянники генерал-губернатора. Известно, что вдова князя Елизавета навещала убийцу мужа в тюрьме и простила его от имени супруга.

Павел Александрович

Павел Александрович сделал военную карьеру, обладал не только российскими, но и иностранными орденами и знаками почета. Он был дважды женат. Первый брак он заключил в 1889 году со своей двоюродной племянницей — греческой принцессой Александрой Георгиевной. Она родила ему двоих детей — Марию и Дмитрия. Но девушка скончалась в 20-летнем возрасте во время преждевременных родов. Детей отдали на воспитание в семью брата, московского генерал-губернатора Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны. Через 10 лет после смерти супруги он женился во второй раз, на Ольге Пистолькорс, она была бывшей женой подчиненного князя Павла Александровича. Так как брак был неравный, они не могли вернуться в Россию. В 1915 году ольга Валериевна получила для себя и детей князя российский титул князей Палей. У них родилось трое детей: Владимир, Ирина и Наталья.

Вскоре после отречения Николая II от престола Временное правительство приняло меры против Романовых. Владимир Палей был в 1918 году сослан на Урал и тогда же казнен. Сам Павел Александрович был арестован в августе 1918 году и отправлен в тюрьму. В январе следующего года его вместе с двоюродными братьями великие князья Дмитрием Константиновичем, Николаем Михайловичем и Георгием Михайловичем расстреляли в петропавловской крепости в ответ на убийство в германии розы Люксембург и Карла Либкнехта.

Георгий Александрович

Георгий Александрович был рожден в 1872 году вне брака и после свадьбы Александра II с княжной Долгоруковой получил титул светлейшего князя и фамилию Юрьевский. Император желал уравнять внебрачных детей с наследниками от союза с императрицей Марией Александровной. После убийства отца-императора он вместе с сестрами и матерью уехал во Францию. В 1891 году окончил Сорбонну со степенью бакалавра, затем вернулся в Россию, где продолжил обучение. Служил в Балтийском флоте, обучался на драгунском отделении Офицерской кавалерийской школы. Был прикомандирован ко 2-му эскадрону лейб-гвардии Гусарского полка, в 1908 году ушел в отставку. Через 4 года скончался от нефрита в Магбурге, Германская империя. Похоронен в Висбадене на русском кладбище. Был у Гоги, как называл его шутливо отец, брат Борис. Но мальчик не прожил и года, и был посмертно узаконен как Юрьевский.

Ольга Александровна

Она родилась через год после старшего брата, также была узаконена как светлейшая княжна Юрьевская. Интересно, что титул император выбрал для детей не случайно. Считалось, что княжеский род его второй супруги Долгоруковой брал свои истоки от Рюрика и имел в предках князя Юрия Долгорукого. На самом же деле это не так. Родоначальником Долгоруковых был князь Иван Оболенский, который за свою мстительность получил прозвище Долгорукий. Он вел свое начало от троюродного брата Юрия Долгорукого — Всеволода Ольговича.

Светлейшая княжна в 1895 году вышла замуж на внука Александра Пушкина — графа Георга-Николая фон Меренберга и стала именоваться графиней фон Меренберг. В браке она родила супругу 12 детей.

Екатерина Александровна

А вот младшая дочь Александра II Екатерина Юрьевская дважды неудачно вышла замуж и стала певицей, чтобы заработать себе на хлеб. После воцарения Николая II она вместе с матерью, братом и сестрой вернулась в Россию. В 1901 году Екатерина вышла замуж за богатейшего князя Александра Барятинского. Она была умна и талантлива, но с мужем ей не повезло. Он был довольно экстравагантным персонажем, вел разгульную жизнь и обожал красавицу Лину Кавальери. Муж требовал, чтобы супруга тоже разделяла его любовь к фаворитке. Светлейшая княжна, любя мужа, пыталась отвоевать его внимание. Но все было напрасно. Они ходили везде втроем — спектакли, оперы, ужины, одни даже вместе жили в гостинице. Но треугольник распался со смертью князя, наследство отошло детям Екатерины — князьям Андрею и Александру. Поскольку они были несовершеннолетние, мать стала их опекуншей.

После Первой мировой они перебрались из Баварии в имение Барятинских в Ивановском. Вскоре Екатерина познакомилась с молодым гвардейским офицером князем Сергеем Оболенским и выскочила за него замуж. После революции они потеряли все и выехали по подложным документам в Киев, а затем в Вену и далее в Англию. Ради заработка светлейшая княжна стала петь в гостиных и на концертах. Смерть матери не улучшила материальное положение княжны. В том же 1922 году Оболенский бросил жену ради другой богатой дамы, мисс Элис Астор, дочери миллионера Джона Астора. Покинутая Екатерина стала профессиональной певицей. На протяжении долгих лет она жила на пособие от королевы Марии, вдовы Георга V, но после ее смерти в 1953 году осталась без средств к существованию. Она продала свое имущество и скончалась в 1959 году в доме престарелых на острове Хэйлинг.

александр 2 и его семья
II век — III век — IV век 90-е 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100-е 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110-е 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120-е 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130-е 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140-е 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150-е 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160-е 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170-е 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180-е 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190-е 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200-е 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 Хронологическая таблица

II (второ́й) век по юлианскому календарю — промежуток времени с 1 января 101 года по 31 декабря 200 года. Это 2-й век 1-го тысячелетия. Он закончился 1822 года назад.

Считается частью античности.

В начале века Римская империя достигает наибольшего расширения при императоре Траяне, но после его смерти переходит к оборонительной стратегии, которой придерживается всё оставшееся время вплоть до своего падения. В правление Пяти хороших императоров империя процветает. В правление Адриана евреи изгоняются из Иерусалима после восстания Бар-Кохбы. В последнюю четверть века период относительного мира и процветания завершается со смертью Марка Аврелия, последнего из Пяти хороших императоров, и воцарением его неспособного и психически неуравновешенного сына Коммода.

В первой половине века китайское государство при династии Хань распространяет своё влияние на Центральную Азию, однако во второй половине усиливается коррупция и вспыхивает открытое восстание, что в 220 году приводит к падению империи.

События

Середина II века

• Римской империи приходится вести войну с аланами.
• Первая апология христианства. Создана Аристидом Афинским.
• Христианский писатель Герма (один из Апостольских отцов), брат папы Пия I. Автор «Пастыря».
• «Второе послание Климента».
• Территории Западного края окончательно отпадают от Китая.
• Около 150 года — строительство пирамиды Солнца в Теотиуакане.

Вторая половина II века

• Антонинова чума (165—180).
• Фуюйцы несколько раз вторгались в Ляодун. Разбиты Таншихаем.
• Возникновение в дельте Иравади монского государства Пегу. Борьба Проме и Пегу.
• Индианизированное государство Кантхара (Южный Вьетнам).
• Начало набегов индонезийцев на побережье Южного Китая и Индокитая.
• Расцвет культуры Моче на северном побережье Перу.
• При короле Бериге готы переправились через Балтийское море и заняли низовья Вислы, на острове Скандза (Иордан именует эту область Готискандза .mw-parser-output .ts-Переход img{margin-left:.285714em} англ.)

II—III века

• В результате нашествия с побережья Северного и Балтийского морей готов и ругов в Причерноморье образовалась черняховская культура (на рубеже II—IV века).
• Династия Шри-Мара в Чампе. Завоевательные войны в Северном Чунгбо.
• Упадок Эль-Мирадора, крупнейшего города майя доклассической эпохи.

Личности

• Авидий Кассий — римский полководец, политик.
• Марк Аврелий — римский император из династии Антонинов.
• Адриан, Элий — римский император, родоначальник династии Антонинов.

См. также

II век Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=II_векoldid=123765161

Александр II и его семья

Александр II всю жизнь прожил в Зимнем дворце, куда его младенцем привезли из Москвы, где он родился 17 апреля 1818 г. Александр II стал вторым императором, для которого Зимний дворец был не только главной резиденцией, но и главным домом. Там он рос в окружении любящих родителей, сестер и братьев. Там он пережил первую юношескую влюбленность. Там сложилась его семья, рождались его дети. В мае 1880 г. в Зимнем дворце умерла императрица Мария Александровна, а менее чем через год, 1 марта 1881 г., туда привезли умирать и Александра II.

Среди череды дней, проведенных в Зимнем дворце, случались дни, ставшие важной вехой в истории России. Так, 19 февраля 1861 г. в своем кабинете Александр II подписал судьбоносный для России Манифест об отмене крепостного права. Хотя ближайшее окружение прекрасно понимало все значение этого документа, должного изменить облик России, в самом Зимнем дворце этот день прошел как обычно. Баронесса М. П. Фредерикс вспоминала: «День 19 февраля прошел при Дворе совсем тихо, как будто ничего такого особого и важного не свершилось»[231].

С Зимним дворцом и прилегающими территориями связано несколько покушений на жизнь императора. Одним из таких дней стало 4 апреля 1866 г., когда выстрел Д. Каракозова положил начало времени политического терроризма в истории России. Сюжет самого покушения у ворот Летнего сада хорошо известен[232], поэтому мы остановимся только на том, что происходило в этот день в самом Зимнем дворце.

Апрель 1866 г. для Александра II начался как обычно. В пятницу 1 апреля он в 7 часов утра возвратился в Зимний дворец с охоты в Осиновой роще и в 11 часов начал принимать доклады. Для императора Александра II понедельник 4 апреля 1866 г. был обычным рабочим днем. Как следует из записи в камер-фурьерском журнале, утро царя началось прогулкой по Дворцовой набережной (с 8.40 до 9.00); с 10.00 он принимал доклады в своем рабочем кабинете. Затем, после завтрака (13.00–13.50), Александр II вновь погулял рядом с Зимним дворцом (13.50–14.10), от Салтыковского подъезда до Зимней канавки, далее по набережной Мойки до Певческого моста и через Дворцовую площадь к Салтыковскому подъезду. После часа работы состоялся «выезд для прогулки в Летний сад» (в 15.15). К приезду царя чины Дворцовой полиции, сформированной в декабре 1861 г., уже очистили Летний сад от посторонней публики. Снаружи, по периметру, сад охраняли жандармы и чины полиции.

О прогулках царя петербуржцы хорошо знали, и к моменту окончания прогулки любопытные всегда толпились у ворот Летнего сада, выходивших на набережную. В воспоминаниях князь В. П. Мещерский писал: «Стоять около коляски при выходе Государя дозволялось всякому: были тут обычный жандарм, обычный полицейский городовой и обычный сторож сада. Все они, при приближении Государя становясь во фронт, стояли к нему лицом и спиною (курсив мой. – И. 3.), увы, к той кучке, где был злоумышленник Каракозов»[233]. Когда Александр II садился в коляску, Каракозов почти в упор выстрелил в императора, но промахнулся.

Покушение на царя описано в камер-фурьерском журнале следующим образом: «Его Величество, через несколько время по прогулки в саду возвращаясь в Средние ворота к Набережной реки Невы к Экипажу, одел поданную шинель, намереваясь вступить в коляску, как в ту минуту из окружавшей Экипаж толпы народа мгновенно отделился человек и направил пистолет в Особу Его Величества, злодей уже спускал курок, но промысел Божий не дал исполниться гнусному предприятию, крестьянин Костромской губернии Осип Комиссаров (Комиссаров находился впереди толпы и заметил усиленное желание человека выбиться вперед, пропустил его вперед себя, но когда тот отдалился ближе к Государю и вынул пистолет, Комиссаров бросился к нему) в этот момент ударил в локоть злодея, выстрел раздался, и пуля пролетела над головою Государя Императора. Преступник был задержан»[234].

Покушение Д. В. Каракозова на Александра II 4 апреля 1866 г. у Летнего сада в Петербурге

После неудачного выстрела Каракозов бросился бежать в сторону Прачечного моста, вдоль ограды Летнего сада, где его и задержала охрана. Унтер-офицер жандармского эскадрона Лукьян Слесарчук дал показания, что он заступил в наряд в 12 часов у Летнего сада и дважды обошел его. В 4 часа пополудни он стоял у ворот Летнего сада, держа в руках полость коляски, в которую должен был сесть царь. Стрелявшего он не видел, но после выстрела унтер сразу же бросил полость и «сейчас побежал за выстрелившим, а он, как только сделал выстрел, сейчас побежал через дорогу по Невке»[235].

Второй участник задержания Каракозова – унтер-офицер команды дворцовых городовых Степан Заболотин – рассказывал, что в момент выстрела он держал в руках шинель царя. После выстрела, раздавшегося «с левой стороны», он тоже бросился за террористом. Унтера схватили Каракозова, когда тот подбежал к Прачечному мосту. Охранники отобрали у Каракозова двуствольный пистолет, один из его стволов оставался заряженным. Заболотин передал этот пистолет Александру II и «сказал, что еще заряжен был один ствол и не спущен курок»[236].

Патриархальный непрофессионализм охраны очевиден. Чины охраны стояли спиной к публике, жандарм, как слуга, держал полость коляски, дворцовый городовой – шинель императора. Эти профессиональные и психологические «проколы» нарождавшейся дворцовой спецслужбы показывали, какой путь им предстояло пройти в деле налаживания профессиональной охраны первых лиц государства.

Белый зал Зимнего дворца

Героем этого дня стал не только Александр II, но и крестьянин Костромской губернии Осип Иванович Комиссаров. С места покушения Александр II поехал в Казанский собор, где приложился к иконе Казанской Божией Матери, а затем вернулся в Зимний дворец (16.20). Вскоре там состоялся «выход» в Малую церковь (около 17.00), в котором приняли участие все Романовы, успевшие приехать во дворец «к слушанию благодарственного молебна с коленопреклонением». Вечером в Зимний дворец начал съезжаться весь столичный бомонд. В это время Александр II с женой и сыновьями вновь посетили Казанский собор (18.50–20.15).

Когда Осипа Комиссарова привезли в Зимний дворец из III Отделения (19.00), его приняла императрица Мария Александровна и сестра царя – великая княгиня Ольга Николаевна. Императрица «ободрила Комиссарова, благодаря за спасение Царя, „за это наградит тебя Бог и Государь“». Можно себе представить, что пережил в этот день Комиссаров, оказавшийся после допроса в III Отделении в стенах императорской резиденции.

Наконец к собравшимся вышел император (20.20). Несколько минут в Белом зале Зимнего дворца гремело нескончаемое «ура». В камер-фурьерском журнале отмечено, что «Ея Величество необходимо принуждена была отойти и сесть». Затем в зал ввели Осипа Комиссарова. Александр II обнял и поцеловал своего спасителя и «потом в Общем собрании поздравил его дворянином». С этого момента крестьянин Осип Комиссаров превратился в дворянина Комиссарова-Костромского[237].

О. Комиссаров

Поскольку всю Дворцовую площадь заполнил народ, Александр II с Марией Александровной сочли своим долгом выехать в коляске на площадь. Народ встретил царя пением национального гимна.

Затем император отправился «в Институт Общества благородных девиц» и только после этого вернулся в Зимний дворец (21.40). Дело в том, что Александр II счел необходимым встретиться с юной смолянкой Е. М. Долгоруковой. Именно с ней он гулял в Летнем саду перед покушением. Очередной роман императора был в разгаре, и в июле 1866 г. Е. М. Долгорукова стала фавориткой императора.[238] Любопытно, что все перипетии этого насыщенного дня не помешали царю совершить вечернюю прогулку близ дворца (23.10–23.40).

Пистолет, из которого Каракозов стрелял в Александра II, все последующие годы хранился в рабочем кабинете императора в Зимнем дворце. Один из германских корреспондентов, принятых Александром II в его рабочем кабинете, обратил внимание, что «под стеклянными колпаками, рядом с казачьими киверами покойных императора Николая I и цесаревича Николая Александровича» хранится «пистолет, оказавшийся тем самым, из которого Каракозов выстрелил в государя 4 апреля 1866 г. Пистолет был двуствольный, и один из стволов оставался заряженным»[239].

На следующий день, 5 апреля 1866 г., когда в 9 часов утра Александр II вышел из Салтыковского подъезда на традиционную прогулку по Дворцовой площади, он был «перед подъездом встречен народом». В этот же день, уже в Большой церкви Зимнего дворца, состоялся молебен. Судя по тому, что в 12 часов император вышел «на балкон дворца и благодарил народ», петербуржцы собрались у дворца уже ранним утром.

Второй раз в Александра II стреляли уже на Дворцовой площади, 2 апреля 1879 г. Неудачные выстрелы в Александра II, произведенные здесь учителем А. К. Соловьевым, положили конец попыткам заколоть или застрелить царя. Теперь его будут пытаться только взрывать.

Вот одно из характерных мемуарных описаний этого покушения: «Утром, совершая свою ежедневную прогулку и входя в Миллионную улицу, Государь видит, как навстречу ему идет человек подозрительной наружности в чиновничьей фуражке и как в расстоянии нескольких шагов от него он преспокойно вынимает из-под пальто револьвер и стреляет в Государя. Государь делает движение направо, преступник стреляет вторично направо, Государь переходит на левую сторону, преступник стреляет в третий раз, и в третий раз Бог чудесным образом охраняет своего несчастного Помазанника, и только тогда полиция успевает схватить преступника»[240].

В целом, мемуарист верно изложил произошедшее. Но есть некоторые детали, подробно описанные в рапорте штабс-капитана К. Коха шефу жандармов генерал-адъютанту А. Дрентельну. В этот день семь стражников, как обычно, заняли посты около Зимнего дворца и по углам Дворцовой площади. Конечно, семи телохранителей для столь протяженного ежедневного 20-минутного утреннего моциона царя было явно недостаточно, но в те патриархальные времена Александр II с крайним неудовольствием воспринимал уплотнявшееся кольцо своей личной охраны.

В начале десятого утра Александр II, как обычно, вышел на прогулку по Миллионной улице, Зимней канавке и Мойке, обошел вокруг здания Гвардейского штаба и повернул на Дворцовую площадь: «В то время как из-за угла будки здания Гвардейского штаба… показался государь император, к противоположному углу приблизился мерными шагами и направился навстречу государю неизвестный человек, на вид прилично одетый, с форменной фуражкой на голове. Приблизившись спокойно, с руками, опущенными в карманы, на расстоянии 15 шагов, он мгновенно, не сходя с панели, произвел по его величеству выстрел». Александр II с криком «ловите!» бросился бежать зигзагами, по направлению к Министерству иностранных дел. Капитан Карл Кох, следовавший за царем в некотором отдалении, кинулся с обнаженной шашкой к стрелявшему, но тот, прежде чем Кох догнал его и ударом шашки по голове свалил с ног, успел произвести еще три выстрела, но в царя так и не попал.

Покушение 2 апреля 1879 г. А. К. Соловьева на Александра II Всемирная иллюстрация

О последующих событиях во время допроса рассказал сам террорист. По показаниям Соловьева, события развивались следующим образом: «Я не прошел еще ворот штаба, как, увидя государя в близком от меня расстоянии, схватил револьвер, впрочем, хотел было отказаться от исполнения своего намерения в этот день, но государь заметил движение моей руки, я понял это и, выхватив револьвер, выстрелил в его величество, находясь от него в 5–6 шагах; потом, преследуя его, я выстрелил в государя все заряды, почти не целясь. Только когда сделал 4 выстрела, жандармский офицер подбежал и сбил ударом по голове с ног. Народ погнался за мной, и, когда меня задержали, я раскусил орех с ядом, который положил к себе в рот, идя навстречу государю».

Место покушения у Главного штаба Санкт-Петербургского Военного округа. Народ рассматривает следы пуль

К показаниям террориста необходимо сделать несколько уточнений. После того как капитан Кох ударом сабли свалил Соловьева, он кинулся к Александру II: «Я бросился к Государю со словами: „Не ранены ли, Ваше Величество?“ Государь изволил отвечать: „Нет, не ранен, смотри, чтобы не убежал преступник“». Соловьев, очнувшись, попытался сбежать, но его едва не растерзала собравшаяся толпа. Охране пришлось отбивать террориста у разъяренных людей. Кох писал в рапорте: «По задержании преступника, опасаясь, чтобы разъяренная сбежавшаяся публика не порвала бы его в клочья, я сдал его в секретное отделение».

С количеством выстрелов на Дворцовой площади тоже поначалу не было ясности. В мемуарах упоминается, что Соловьев успел расстрелять «все патроны» из своего многозарядного револьвера. Авторы пишут о пяти, четырех и трех выстрелах в царя. Карл Кох в своем рапорте, составленном непосредственно в день покушения, упоминает о четырех выстрелах[241]. На судебном процессе по делу Соловьева этот нюанс уточнили. Всего выстрелов было пять. Четыре выстрела в Александра II и один неприцельный выстрел, во время бегства Соловьева. Последним выстрелом был ранен в щеку один из охранников капитана Коха – Франц Милошевич[242]. При этом из четырех пуль, выпущенных в Александра II, одна пуля пробила полу шинели, а другая вскользь задела голенище сапога императора. Отметим, что террорист неплохо для дилетанта стрелял, поскольку дважды сумел зацепить бегущую цель, активно сбивавшую прицел «зигзагами».

Современников до глубины души поразили унизительные «зигзаги» русского императора на Дворцовой площади перед Зимним дворцом. По словам мемуариста, «глубокое смущение охватило русских людей. Первая мысль, которая у всех вырывалась наружу, была изумление, как могла расставленная по всем направлениям полиция, явная и тайная, допустить, чтобы первый встречный мог идти навстречу Государя и почти в упор в него стрелять»[243].

Особым документом, фиксирующим «внутреннюю историю» Зимнего дворца, являлись камер-фурьерские журналы, в них день за днем описывались все происходящие во дворце события. События понедельника[244] 2 апреля 1879 г. около Зимнего дворца описаны следующим образом: «В 9 часов утра Его Величество выход имел прогуливаться и проходил по тротуару к зданию Штаба Санкт-Петербургского Военного округа, навстречу Его Величеству, с противоположной стороны здания, шел человек прилично одетый, в форменной гражданской с кокардою фуражке. Подойдя ближе к Государю Императору, человек этот (Соловьев) вынул из кармана пальто револьвер, выстрелил в Его Величество и вслед за этим сделал еще несколько выстрелов. Божие провидение сохранило Государя Императора. Злодей арестован. Его Величество возвратился 15 мин. 10 часа»[245].

Александр II в 1870-х гг.

К 11 часам в Зимнем дворце «к Императорским Величествам имели приезд с поздравлением» ближайшие родственники. Все собравшиеся прошли в Малую церковь «к слушанию Божественной литургии и благодарственного с коленопреклонением молебна по случаю избавления Государя Императора от угрожавшей опасности». По окончании молебна Александр II вышел в Белый зал к собравшимся сановникам, где «Государь Император был встречен долго не смолкавшими громкими восторженными восклицаниями». Обращаясь к собравшимся, Александр II сказал: «Я глубоко тронут и сердечно благодарю за чувства преданности, выказанные вами. Сожалею только, что поводом к этому послужил столь грустный случай. Богу угодно было в третий раз избавить меня от верной смерти… продолжать служить России и видеть ее счастливой и развивающуюся мирно, как я того желал бы». Затем император вернулся на половину императрицы, и все Романовы прошли в библиотеку, где за четырьмя круглыми столами «имели фамильный фриштик».

К этому времени Дворцовая площадь «наполнилась народом, и около 2 часов Его Величество изволил выйти на балкон, выходящий на Разводную площадку, в пальто и каске. Народ приветствовал его шумными восторженными криками», пел «Боже царя храни», «Коль славен» и «Славься». Затем, в 2 часа, Александр II вновь в Белом зале принял депутацию дворянства Санкт-Петербургской губернии. После этого, в 14.40, император отправился в Казанский собор на поклонение местным иконам, возвратился в Зимний дворец в 15.15. К этому времени Петербург украсили флагами и иллюминацией. В театрах по требованию публики исполнялись гимны.

Этот тревожный день закончился в Зимнем дворце самым обычным образом, когда на половине императрицы Марии Александровны состоялось (в 0.30) «вечернее собрание», на котором присутствовали: фрейлина графиня Толстая, фрейлина Пиллар, княгиня Вяземская, министр Императорского двора граф Адлерберг, генерал-адъютант князь Суворов и генерал-адъютант граф Перовский.

4 апреля 1879 г. Александр II провел в Белом зале прием гласных Городской думы, к которым обратился со следующими словами: «Многие из вас домовладельцы. Нужно, чтобы домовладельцы смотрели за своими дворниками и жильцами. Вы должны помогать полиции и не держать подозрительных людей. Нельзя относиться к этому спустя рукава. Посмотрите, что у нас делается. Скоро честному человеку нельзя будет показаться на улице. Посмотрите, сколько убийств. Хорошо, меня Бог спас. Но бедного Мезенцева они отправили на тот свет. В Дрентельна тоже стреляли… искреннее „Ура“ было ответом депутатов»[246].

Покушение Соловьева стало водоразделом, резко изменившим тактику террористов. Если накануне покушения Соловьева революционеры бурно дебатировали, чем убивать, каким оружием[247], кому покушаться – поляку, еврею или русскому, то отныне для подготовки новых террористических актов становится характерна строгая конспирация, когда в «дело» посвящался минимальный круг участников.

После покушения на царя, как водится, начался период «оргвыводов». Полетели погоны у одних и начали делать карьеру другие. 4 апреля 1879 г., Карл Кох лично получил из рук Александра II Владимирский крест IV степени с бантом и медаль «За спасение погибавших»[248]. Церемония вручения награды прошла в Зимнем дворце. Карл Кох писал в рапорте: «…в 9 часов утра Государь Император, потребовав меня к себе в кабинет, изволил осчастливить меня следующими милостивыми словами, которых я никогда не забуду: „Вот тебе Владимирский крест, который ты можешь носить с бантом, так как подвергался одинаковой со мной опасности. А вот тебе золотая медаль за спасение погибавших. Спасибо тебе“».

В этот же день в Большом соборе Зимнего дворца состоялся молебен по случаю дня «избавления Государя Императора от угрожавшей опасности в 1866 г.». 12 апреля 1879 г. Александр II и императрица Мария Александровна покинули Зимний дворец, отбыв на отдых в тихую Ливадию[249].

Л. Премацци. Спальня императрицы Марии Александровны. 1859 г.

Императрица Мария Александровна на смертном одре. С оригинала И. Крамского. 1880 г.

На следующий год в Синей спальне Зимнего дворца 22 мая 1880 г. закончился земной путь императрицы Марии Александровны. Гессенская принцесса, ставшая императрицей Марией Александровной, приехав в Россию летом 1840 г. и выйдя замуж за наследника престола, великого князя Александра Николаевича в апреле 1841 г., прожила в Зимнем дворце всю свою супружескую жизнь.

Долгие годы супругов связывали самые теплые отношения, свидетельством чему были восемь детей (6 сыновей и 2 дочери), рожденных в разные годы Марией Александровной. Столь частые роды не прошли для молодой женщины даром. Хрупкое, астеническое телосложение, частые роды, склонность императрицы к простудам сделали свое дело. Видимо, уже в середине 1850-х гг. у нее возникли проблемы с легкими. В 1855 г. в столовую императрицы в Зимнем дворце проложили специальную трубу для охлаждения воздуха[250].

Александр II с детьми: Мария, Сергей, Владимир, Александр, Алексей, Николай. 1860 г.

На развившееся легочное заболевание наложилось охлаждение мужа и трагическая смерть старшего сына Николая. Кроме этого, в 1860 г., после рождения последнего ребенка – Павла Александровича, врачи заявили, что следующая беременность убьет императрицу, и супружеские отношения между Александром II и Марией Александровной полностью прекратились[251].

После смерти любимого Никсы[252] в апреле 1865 г. – это уже совершенно больная, погруженная в себя, покинутая мужем женщина. Императрицу так потрясла смерть старшего сына, что она оказалась не в состоянии присутствовать на его похоронах в Петропавловском соборе[253]. Во время церемонии присяги нового цесаревича в Георгиевском зале Зимнего дворца «Императрица стояла на возвышении перед троном и почти шаталась от слабости и горя»[254].

Ф. С. Журавлев. Портрет императрицы Марии Александровны. 1870-е гг.

Г. Виллевалъде. Присяга цесаревича Александра Александровича в Георгиевском зале Зимнего дворца 20 июля 1866 г. 1867 г.

В эти годы половина Марии Александровны в Зимнем дворце включала в себя: Уборную, Ванную, Опочивальную комнату, Будуар, Кабинет, Золотую Гостиную, Столовую, Буфет, Камер-юнгферскую и Ванную комнату на антресолях[255].

Начиная с 1870 г. частыми посетителями половины Марии Александровны в Зимнем дворце становятся врачи, и прежде всего терапевт С. П. Боткин. 22 ноября 1870 г. С. П. Боткин назначается почетным лейб-медиком[256], и главным объектом его забот становится императрица Мария Александровна. С середины 1870-х гг. Мария Александровна по рекомендации СП. Боткина осень и зиму проводила в Италии. Знаменитый врач сопровождал императрицу в ее поездках по итальянским климатическим курортам. В результате 10 мая 1875 г. СП. Боткин был «пожалован в лейб-медики Двора Его Императорского Величества с назначением состоять при Ее Императорском Величестве Государыне Императрице с оставлением при занимаемых им ныне должностях»[257].

Болезнь императрицы профессор диагностировал как хронический плеврит. Примечательно, что именно СП. Боткин первый начал осматривать императрицу, как обычную пациентку, выслушивая хрипы в легких своим стетоскопом. В мае 1878 г. в состоянии императрицы наступило новое ухудшение, и, естественно, видные сановники немедленно зафиксировали это событие в дневниках. Так, Д. А. Милютин записал: «Болезнь императрицы со вчерашнего дня возбуждает тревожные опасения. Плеврит усилился и превратился в сильное воспаление легких. Доктор Боткин не ручается за исход этой болезни, особенно ввиду непомерной слабости больной»[258]. Тогда же для Марии Александровны у мебельного фабриканта Мельцера приобрели специальное «механическое кресло», в котором ее возили по комнатам в Зимнем дворце.

Э. П. Гау. Будуар императрицы Марии Александровны. 1861 г.

По воспоминаниям камер-юнгферы А. И. Яковлевой, осенью 1879 г. императрицу «одевали и усаживали в кресло, на котором катили в другую комнату… Несколько раз в день она вдыхала кислород посредством воздушных подушек, и каждый вечер втирали ей мазь, для облегчения дыхания»[259]. Синяя спальня императрицы, тремя окнами выходившая во внутренний дворик юго-западного ризалита, фактически превратилась в госпитальную палату.

Л. Премацци. Гардеробная императрицы Марии Александровны. 1857 г.

Последний раз из-за границы Марию Александровну привезли в Зимний дворец 23 января 1880 г. Александр II встречал императрицу с сыновьями в Гатчине. На вокзале строго запрещалось находиться кому бы то ни было, чтобы не беспокоить больную. Тем не менее те, кто там присутствовал, рассказывали Милютину, что все «поражены ее худобою и истощенным видом»[260].

Тема умирающей императрицы стала главной новостью светского общества. Милютин писал, что она не выходит из своей комнаты, ее никто не видит. В газетах начали появляться бюллетени, носившие успокоительный характер. 26 января 1880 г. он записал рассказ баронессы Н. К. Пиллар фон Пильхау: «Императрица обратилась в скелет; не имеет сил даже двигать пальцами; ничем не может заниматься» – и добавил, что «первая встреча с нею должна была произвести тяжелое впечатление на государя, который с того дня так же чувствует себя нехорошо, жалуется на лихорадочное состояние и слабость. Сегодня я нашел его заметно изменившимся (он бледен, опустился и слаб)[261], лицо бледное, впалое, глаза поблекшие»[262].

С. П. Боткин

Стетоскоп, молоточек перкуссионный. Кон. XIX – нач. XX вв.

5 февраля 1880 г. в Зимнем дворце взорвалась бомба Степана Халтурина. Взрыв был так силен, что его слышали не только в окрестных зданиях, но и живущие на Мойке. Императрица же, постоянно находившаяся в полузабытьи, даже не услышала взрыва, а суету во дворце ей объяснили случайным взрывом газа. С. П. Боткин не отходил от умирающей императрицы. Учитывая недоброжелательное на тот момент общественное мнение по отношению к медику, Александр II, для того чтобы продемонстрировать ему свое монаршее благоволение, 20 апреля 1880 г. пожаловал Боткина табакеркой, украшенной бриллиантами с вензелем императора[263].

Незадолго до смерти императрицы ее видел великий князь Константин Константинович, который 15 апреля записал в дневнике: «Она сидела на постели в спальне и поразила меня страшной худобой, поседевшими волосами и постаревшим измученным лицом… Больно слышать, как она тяжело дышит и стонет»[264].

В мае, по причине постоянно ухудшающегося самочувствия императрицы, Александр II отложил традиционный переезд из Зимнего дворца в Царское Село. Но колебания продолжались не особенно долго, и 11 мая 1880 г. Александр II вместе с Е. М. Долгоруковой, которая уже несколько лет жила с детьми в резиденции над покоями умиравшей императрицы, уехал из Зимнего дворца. Это вызвало новую волну осуждения стареющего императора. Великий князь Константин Константинович записал в тот день в дневнике: «Императрица лежит здесь, нет и речи о ее недуге. Находят неудобным, что, когда ей немного остается жить, Царь переезжает»[265]. Императрица в том же безнадежном состоянии осталась в Зимнем дворце вместе с младшими сыновьями Сергеем и Павлом. Для того чтобы соблюсти приличия, Александр II приезжал время от времени в город на несколько часов, чтобы навестить умирающую супругу.

22 мая 1880 г. императрица Мария Александровна скончалась в Синей спальне Зимнего дворца. В этот же день великий князь Константин Константинович подробно записал обстоятельства ее смерти: «Вчера вечером еще Императрица нисколько не было хуже. В три часа утра она еще звала Макушину и кашляла. Затем Макушина, долго не слыша обычного звонка, вошла в спальню. Императрица спала спокойно, положив руки под голову. Макушина пощупала пульс, он не бился, руки похолодели, а тело теплое. Она послала за доктором Алышевским. Он решил, что все кончено. От всех скрывали смерть, дали знать царю в Царское Село»[266].

22 мая 1880 г. в 10 часов утра лейб-медик С. П. Боткин и почетный лейб-медик В. Я. Алышевский направили министру Императорского двора А. В. Адлербергу донесение о смерти императрицы Марии Александровны. Документ написан рукой доктора Алышевского: «Ее императорское Величество Государыня Императрица в течение вчерашнего дня была слаба и сонлива. Отхаркивание, в последнее время постепенно уменьшавшееся, почти совершенно прекратилось. Спокойно уснув в обычный час вчера вечером, Ее Величество больше не просыпалась. В три часа ночи немного кашляла, а в седьмом часу утра прекратилось дыхание, и Ее Величество в Бозе опочила без агонии. Почетный лейб-медик Алышевский. Лейб-медик Боткин. 22 мая 10 часов утра»[267].

В. Я. Алышевский

Свидетельство о смерти императрицы Марии Александровны

После смерти императрицы остались разрозненные наброски завещания, и в одном из них зафиксировано ее желание, «если это возможно, не производить вскрытия»[268]. Тем не менее вскрытие тела императрицы состоялось во втором часу утра 23 мая 1880 г.[269] При вскрытии отмечено, что подкожный жировой слой почти совершенно исчез. В «Заключении» констатировалось: «У Ее императорского Величества было хроническое воспаление обоих легких и по преимуществу правого. Воспаление это имело характер интерстициального воспаления, сопровождавшегося расширением бронхов в нижних долях и язвенном разрушении легочной ткани по преимуществу в верхних долях и особенно правого легкого. Поражение легочной ткани осложнено последствиями бывшего воспаления легочной плевы, выразившееся сращениями правого легкого с грудною стенкою, особенно заднею частью нижней доли. Небольшие сращения были и на левой стороне. Замеченный отек легочной ткани появился в последние часы жизни и вместе со слабостью сердечной силы был ближайшею причиною смерти. Изменения в других органах представляют отчасти последствия грудной болезни, отчасти они составляют остатки других побочных заболеваний, появлявшихся в течение жизни Ее Величества. Изменения, найденные в сердце, указывают на упадок питания и деятельности его. Изменения в стенках зависят от бывших малярийных лихорадок. Изменения в кишках и желудке от бывшего тифозного процесса. Наконец, изменения в почках составляют результат ненормальной подвижности их и отчасти следствие всех упомянутых инфекционных болезней. Осложнения легочной болезни, изменения в различных других органах, как сердце, почках, селезенке. были очевидною причиною и тех особенностей, которые наблюдались при жизни в течение этого легочно-чахоточного процесса»[270].

Доменикино (Цампьери Доменико). Евангелист Иоанн. Италия. Между 1601–1641 гг.

Рафаэль Санти. Мадонна с Младенцем (Мадонна Конестабиле). Италия. Ок. 1504 г.

Уходя, Мария Александровна распорядилась судьбой принадлежавших ей шедевров живописи. Так, Императорскому Эрмитажу «немедля после кончины Ея Величества» передали картину «кисти Доменикино „Св. Иоанн“»[271].

Знаменитую картину Рафаэля, приобретенную в 1870 г. у графа Конестабиле во Флоренции, Мария Александровна завещала оставить «в Малом Красном кабинете Собственной Ея Величества половины до тех пор, пока Государь Император Александр II занимал смежные с половиной Государыни покои свои в Зимнем дворце»[272]. После смерти Марии Александровны (22 мая 1880 г.) и Александра II (1 марта 1881 г.) в сентябре 1881 г. по рапорту директора Императорского Эрмитажа А. А. Васильчикова в музей передали и «„Мадонну“ Рафаэля, известную под названием мадонны Конестабиле», поскольку «Половина Его Величества ныне заперта, стены завешаны и все украшавшие покои предметы вынесены».

Мария Александровна стала третьей императрицей, умершей в Зимнем дворце. Александр II станет вторым императором, умершим в главной имперской резиденции. Особый трагизм этой смерти придаст то, что Александр II погибнет 1 марта 1881 г. в результате террористического акта, организованного членами революционной организации «Народная воля».

К февралю 1881 г. над императором Александром II уже витала тень обреченности. Да он и сам был уверен, что рано или поздно его убьют. К этому времени император составил завещание и все материальные дела, связанные с обеспечением своей жены княгини Е. М. Юрьевской, были улажены[273]. Имелись и устные распоряжения императора на случай его смерти. Он пожелал быть похороненным в мундире Преображенского полка без орденов и траурной короны. Но внешне в Зимнем дворце все шло по устоявшимся стандартам.

Февраль 1881 г. стал последним месяцем, прожитым Александром II в стенах Зимнего дворца. Как и для его отца, императора Николая Павловича, Зимний дворец был для Александра II домом, в котором прошла вся его жизнь.

Если по камер-фурьерскому журналу проследить события февраля 1881 г., то мы увидим картину внешне тихой семейной жизни. Хотя эта жизнь шла на фоне охоты полиции за террористами и террористов «Народной воли» за Александром II. Не стоит сбрасывать со счетов и весьма напряженные отношения с «молодым двором» наследника-цесаревича. Отношения эти в немалой степени «разогревались» именно женской половиной – княгиней Е. М. Юрьевской и цесаревной Марией Федоровной. Итак, февраль 1881 г…

3 февраля Александр II счел необходимым посетить фрейлину Анну Карловну Пиллар[274] «по случаю дня ее Ангела». 7 февраля в Зимнем дворце во время вечернего собрания в Белом зале развлекались: клоун из цирка «Айкс» показывал дрессированных собак, а «г. Мальваль и г-жею Жазон были исполнены комические картины с пением».[275] 10 февраля «за обеденным столом» присутствовал генерал-адъютант П. А. Черевин, тогда он играл одну из ключевых ролей в Министерстве внутренних дел. Весь месяц царь работал по стандартной схеме, начиная принимать доклады в первом часу дня. 11 февраля Александр II «за обеденным столом… кушал без гостей».

12 февраля он посетил Аничков дворец и провел время в семье наследника, великого князя Александра Александровича, с 22 час. вечера до 00 час. 40 мин. ночи. Видимо, «в обмен» на отцовский визит на следующий день, 13 февраля, наследник приехал в Зимний дворец, где на большом обеде с массой приглашенных гостей блистала княгиня Е. М. Юрьевская. 14 февраля Александр II, продолжая скреплять «расползавшуюся» семью, устроил семейный обед, на котором присутствовали не только наследник Александр Александрович с женой, но и их старшие сыновья – будущий царь Николай II и его младший брат Георгий Александрович. За столом также сидели великий князь Владимир Александрович с женой Марией Павловной. Но подлинным украшением обеда опять стала княгиня Е. М. Юрьевская со всеми тремя детьми. Всего на семейном обеде присутствовало 11 человек.

Княгиня Е. М. Юрьевская так и продолжала жить на третьем этаже Зимнего дворца, в скромных комнатках вдоль Камер-юнгферского коридора. У нее хватило ума и такта не переезжать немедленно на второй, императорский этаж Зимнего дворца. Впрочем, переселение она, видимо, откладывала до своей коронации, намеченной на осень 1881 г.

19 февраля 1881 г., поскольку этот день считался днем восшествия Александра II на престол, вечером в Белой зале Зимнего дворца царственная чета развлекалась с гостями. Некий Эрнст Шульц показывал «мимико-физиогномическое представление». В программе значились «Этюды и характерные головы Общественной жизни: меланхолик, сангвиник, флегматик, холерический темперамент, пиит, сатирик, ученый, глупец, мизантроп»[276].

В субботу последнего дня февраля 1881 г., в 9 часов утра, император с семьей[277] слушал литургию в Малой церкви Зимнего дворца. Затем он приобщился св. Христовых Таин. На этой литургии последний раз вместе стояли Александр II, его старший сын, будущий Александр III и внук императора, будущий Николай II. После литургии вся семья «кушала чай» в Желтой комнате Третьей запасной половины за двумя столами. В обед «Его Величество изволил кушать без гостей… Вечернего собрания не было»[278].

Сам Александр II зафиксировал в записной книжке свой последний день «обычной жизни» в Зимнем дворце следующим образом: «28 февраля / 12 суббота – встал в 8. В 9 (преод.) к обед. приобщ. с К 3 дет.[279] Саша[280] и 2[281] и Влад[282] до 1/2 кофе в запасн. Работал один. Прощался с Вердером[283] и Дондуковым[284] в 11 доклад Милютина[285], Гирса[286] и Лориса[287]. 3 важных ареста, в том числе Желябов[288]. В 1 завтрак у К. с детьми. Работал в 1/4 3 кофе. В летн. пешком приятно в санях у Сани и Миши. В 4 дома у К. до 1/2 5 отдыхал. В 7 обед у К. с К. и Vava до 1/2 12. лег в 1»[289].

П. И. Антонов. Последний прижизненный портрет Александра II

Воскресное утро 1 марта 1881 г. для Александра II началось как обычно. В 9 часов утра он принял петербургского градоначальника А. А. Федорова. Распорядился от имени «Его Величества поздравить с днем ангела Камер-фрейлину Графиню Блудову». Затем (в 11 ч. утра) состоялся выход в Малую церковь к слушанию Божественной литургии. После этого Александру II представились 4 человека. В 13 часов состоялся «фриштик на 3 запасной половине за 3 круглыми столами», после которого император принял министра Императорского двора графа А. В. Адлерберга. Затем вновь представления (7 чел.). Наконец в 12 ч. 50 мин. Александр II в мундире лейб-гвардии Саперного батальона[290] выехал на развод караула в Михайловский манеж.

Когда в Михайловском манеже закончился развод караулов, Александр II отправился в карете домой в Зимний дворец. На маршруте его уже ожидали четыре бомбиста, которыми руководила Софья Перовская.

Две бомбы, брошенные Рысаковым и Гриневицким, смертельно ранили императора. В камер-фурьерском журнале все, что происходило после взрыва второй бомбы, описано следующим образом: «… через несколько секунд Государь тихо, но ясно сказал: „Жив ли Наследник?“… „Холодно, холодно…“». На вопрос «Как чувствует себя Его Величество», последовал еле слышный ответ: – «Скорее домой… скорее домой», а затем, как бы отвечая на услышанное им предложение штабс-капитана Новикова внести Его в ближайший дом для подания первоначальной помощи, Его Императорское Величество произнес: «Несите меня во дворец… там умереть…»[291].

И. И. Гриневицкий

C. Л. Перовская

Н. И. Рысаков

Очевидцы свидетельствовали, что по мере приближения к Зимнему дворцу император терял сознание от потери крови, «которая сочилась из оборванных мускулов обеих голеней. Эти мускулы и составляли единственную связь между стопою и коленями обеих ног, так как кости голеней были раздроблены и вышиблены взрывом»[292]. Когда сани с истекающим кровью императором подъехали к Салтыковскому подъезду Зимнего дворца, раненого сначала хотели поднять на лифте, но поскольку туда все не умещались, то Александра II начали поднимать на второй этаж по лестнице. Когда императора внесли в кабинет, в котором стояла его походная кровать, ее выдвинули из-за перегородки, поставив между письменным столом и диваном.

Вокруг умирающего началась суета, собрались медики, но характер ранений был таков, что они ничего не могли сделать, и в 15 часов 35 мин., на 63-м году жизни и 26-м году царствования Александр II скончался. В камер-фурьерском журнале 1 марта 1881 г. зафиксировано: «Сего числа злодейская катастрофа на Екатерининском канале, совершенная 2-мя злоумышленниками 3/4 2 часа, и мученическая кончина Государя императора Александра Николаевича». Над Зимним дворцом до половины древка был спущен Императорский штандарт. В этот же день протоирей Никольский привел к присяге новому императору дворцовый караул и внутренние пикеты.

1 марта 1881 г. Взрыв первой бомбы на Екатерининском канале

1 марта 1881 г. Смертельно раненного императора Александра II увозят в Зимний дворец

В 4 часа тело усопшего обмыли прямо в кабинете, одев в чистое белье, и уложили его «на железную кровать[293], которая была поставлена в Учебной комнате». В 20 ч 30 мин. при теле усопшего началось дежурство. В 21 час в Большой церкви Зимнего дворца началась панихида, на ней присутствовали Александр III и будущий Николай II.

Э. П. Гау. Кабинет императора Александра II в Зимнем дворце. 1851 г.

1 марта в 23 час. 45 мин. началось бальзамирование. Как зафиксировано в камер-фурьерском журнале: «Организм был в цветущем состоянии, и отдышка, которою Его Величество страдал в последние годы, происходила, как и предполагали, от расширения легочных сосудов». Закончили бальзамирование в 2 марта 7 час. 30 мин. утра. Тело Александра II, одетое в парадный мундир с эполетами л. – гв. Преображенского полка (без орденов) вынесли в Учебную комнату.

На следующий день, 2 марта 1881 г., в 11 часов утра, в Зимний дворец в сопровождении сыновей Николая и Георгия приехал Александр III. Через полчаса после приезда царя в Учебной комнате у тела усопшего началась панихида. Вместе с Романовыми у тела стояла и княгиня Е. М. Юрьевская. Александр III «облобызал Тело Усопшего Родителя», и все спустились на первый этаж, в комнаты великих князей Сергея и Павла, где «имели семейный фрыштик».

Мундир Александра II по форме лейб-гвардии Саперного батальона

К. Е. Маковский. Александр II на смертном одре. 1881 г.

К 13 часам в Зимний дворец начал съезжаться столичный бомонд на церемонию принесения присяги Александру III. В это же время в Малахитовой гостиной собрались все наличные Романовы[294], которые вскоре двинулись «в формате» большого выхода в Большой собор Зимнего дворца.

В Николаевской зале Александр III, обратившись к офицерам, заявил, что он «будет служить России и ее благоденствию и надеется заслужить любовь, а также уверен, что Войска будут служить Его Величеству и Его Наследнику с теми же верностью и усердием», с каким они служили его отцу.

В Большом соборе Зимнего дворца министр юстиции Д. Н. Набоков прочитал высочайший манифест и текст присяги. В присяге как наследник престола был поименован 12-летний великий князь Николай Александрович. Первыми присяжные листы, под 101 пушечный выстрел Петропавловской крепости, подписали «Высочайшие Особы».

После завершения церемонии Александр III с ближайшими родственниками проследовал «в комнаты императрицы Александры Федоровны», занимавшие второй этаж северо-западного ризалита Зимнего дворца. На этом «дворцовом маршруте», в Малахитовой гостиной, где собрались члены Государственного совета, Александр III уже как политик «облобызал» столь нелюбимого им великого князя Константина Николаевича, многие годы возглавлявшего Государственный совет. В Концертной зале, перед отбытием в Аничков дворец, Александр III с прочувствованными словами обратился к военной свите Александра II[295].

Еще раз Александр III вместе со старшими сыновьями посетил Учебную комнату Зимнего дворца вечером (21.00), где вновь прошла панихида по погибшему от рук террористов императору. На панихиде вновь присутствовала княгиня Е. М. Юрьевская со своими детьми. Заметим, что после гибели императора Е. М. Долгорукова пыталась «закрепиться» в Зимнем дворце, создавая некий мемориальный комплекс императора в своих комнатах на третьем этаже Зимнего дворца (комнаты на 3-м этаже Зимнего дворца юго-западного ризалита). Например, она распорядилась прикрепить к круглому дубовому столу медную табличку: «На этом столе Государь Император Александр II часто пил чай и сидел у этого стола в мундире, в котором отправился прямо на развод 1 марта 1881 года».

Учебная комната Александра II

А. Гебенс. Чины императорской Главной Квартиры. 1860 г.

Примечательно, что Александр III и в мыслях не держал переезжать в Зимний дворец на постоянное жительство. Хотя с точки зрения организации его личной охраны несколько раз на дню проезжать по людному Невскому проспекту было, по крайней мере, неразумно. Тем более что некоторая часть террористов «Народной воли» во главе с Софьей Перовской продолжала оставаться на свободе.

3 марта 1881 г. Александр III приехал на панихиду в Зимний дворец к 12 часам. Его сопровождал наследник, великий князь Николай Александрович. После панихиды император вернулся к себе домой – в Аничков дворец.

Вечером (к 20.00) Романовы вновь собрались у тела погибшего императора. В Учебную комнату внесли гроб с уложенной в него порфирой. Доктора и придворные служители переложили тело в гроб. Затем сыновья императора, подняв гроб на плечи, понесли почившего Александра II в последний раз по маршруту Большого выхода: Приемная, Темный коридор, Ротонда, Арабская, Парадные залы Невской анфилады, Фельдмаршальский зал, Петровский зал, Гербовый зал, Пикетный зал, Большой собор. В соборе гроб установили на катафалк, перед которым на столах выложили императорские регалии.

К. А. Ухтомский. Темный коридор. 1861 г.

4 марта 1881 г. утром в Петербург привезли недостающие элементы коронационных регалий, хранившиеся в Оружейной палате Московского Кремля: «Корона Казанская, корона Астраханская, корона Грузинская, корона Польская, корона Сибирская, корона Таврическая (шапка Мономаха)». Регалии торжественно, в шести каретах, провезли по Невскому проспекту от Николаевского вокзала до Зимнего дворца. Полный коронационный комплект императорских регалий уложили на два стола в Георгиевском зале.

Вечером (17.00) из-за границы прибыли великий князь Алексей Александрович, великая княгиня Мария Александровна и герцог Эдинбургский. Когда дети Александра II собрались вместе в Большом соборе, началась литургия. Примечательно, что если ранее на панихидах в Учебной комнате княгиня Е. М. Юрьевская стояла бок о бок с Романовыми, то на этой литургии ее уже «отсекли» от семьи, и она слушала литургию с хор Большого собора, хотя после ее окончания вместе со всеми прикладывалась к телу Александра II.

В этот день Александр III с семьей остался ночевать на половине императрицы Александры Федоровны в Зимнем дворце. Дело в том, что в тот же день арестовали Софью Перовскую – напротив Аничкова дворца, в Екатерининском садике. В ходе допроса выяснилось, что несгибаемая террористка планировала новое покушение, уже на Александра III. Удалось обнаружить 50-килограммовый фугас под брусчаткой на углу Малой Садовой и Невского проспекта, заложенный народовольцами, почти напротив Аничкова дворца. Охрана справедливо рассудила, что если бы этот фугас взорвали при проезде Александра III по Невскому проспекту, то ударная волна и разлетающиеся булыжники вполне могли задеть императора. Видимо, приняв во внимание все эти рекомендации охраны, Александр III на одну ночь остался в Зимнем дворце.

6 марта 1881 г. из-за границы приехали великие князья Сергей и Павел Александровичи. Наконец вся семья Александра II собралась полностью. В Большом соборе Зимнего дворца шли регулярные литии, на которых княгиня Юрьевская со своими детьми по-прежнему присутствовала, стоя на хорах Большого собора.

На голову Александра II не была одета погребальная корона. Как отмечено в камер-фурьерском журнале: «По воле покойного, выраженной две недели назад (курсив мой. – И. 3.) в присутствии наследника Адлербергу, корона в гроб на голову покойного Александра II не возлагалась, которая и была убрана из Георгиевского зала»[296]. Эта очень характерная деталь указывает на чувство обреченности, постоянно сопровождавшее Александра II в последние дни его жизни.Данный текст является ознакомительным фрагментом.onclick="location.href='https://litres.ru/8485662?lfrom=619692077';">Продолжение на ЛитРесЕкатерина Юрьевская. Роман в письмах» – так называется недавно вышедшая монография декана исторического факультета Европейского университета в Санкт-Петербурге, кандидата исторических наук Юлии САФРОНОВОЙ. В интервью «Историку» она рассказала о той стороне жизни Александра II, о которой ранее было не принято говорить

Личная жизнь императора была непростой. C конца 1860-х годов у него фактически появилась вторая семья: его избранница – княжна Екатерина Долгорукова, волей Александра II ставшая фрейлиной императрицы Марии Александровны, его супруги, – была почти на 30 лет младше императора. Они смогли связать свои отношения узами законного брака только летом 1880-го, после смерти Марии Александровны. Александру оставалось жить меньше года…

От этого романа осталась огромная, накопившаяся за долгие 14 лет отношений переписка. Отдельные письма и сейчас то и дело выставляют на торги мировые аукционные дома. Однако основной массив переписки – более 5000 единиц хранения – в начале 2000-х годов попал в собрание Государственного архива Российской Федерации. Изучению этих документов и посвящена книга Юлии Сафроновой.

Роман в письмах

– В чем уникальность документов, с которыми вы работали? Это же колоссальный массив – примерно 5000 писем императора и Екатерины друг другу!

– Прежде всего уникальность в том, что их действительно много. Люди писали друг другу каждый день, иногда два-три раза в день. Это очень похоже на то, как мы ведем себя сегодня, на современные чаты в «Телеграмме», записи в «Фейсбуке», обмен эсэмэсками. Многие письма в принципе коротенькие – где-то по полстранички рукописного текста, буквально пять-шесть предложений.

Уникальность этих посланий еще и в том, что в них изо дня в день фиксировалось все, что происходило. Это история про быт, про чувства и про любовь. Обычно люди пишут друг другу, когда находятся в разлуке, и поэтому даже если они пишут каждый день, то неделю, месяц – ровно столько, сколько длится разлука. Здесь иное: это каждодневная переписка Александра и Кати на протяжении 14 лет их отношений.

– Это источники, которые сравнительно недавно были введены в научный оборот?

– Их приобрели в начале 2000-х годов для Государственного архива РФ, где они и находятся в свободном доступе. Однако я знаю буквально двух-трех человек, которые попробовали это почитать. Во-первых, это на самом деле очень сложный для изучения источник – письма на французском языке с русскими вставками. Во-вторых, это очень скучный источник, и те, кто хочет узнать из этих посланий, например, про Великие реформы или про государственную деятельность Александра II, скорее всего, уйдут из архива ни с чем.

– Почему?

– Потому что непросто выловить в этом бесконечном потоке одинаковых фраз хоть что-нибудь отличающееся от «я спал хорошо», или «я спал не очень хорошо», или «я сегодня ночью не спал».

В Государственном архиве РФ хранится более 5000 писем Александра II (на фото выше) и Екатерины Долгоруковой (на фото ниже), которые они написали друг другу за 14 лет (Фото: Наталья Львова)

«Это не Петр Великий»

– По прочтении вашей книги у меня сложилось впечатление, что государственная деятельность императора часто носила едва ли не второстепенный характер по сравнению с личной жизнью – настолько плотным был поток его переписки с Екатериной Долгоруковой. Кажется, что Александр только о ней и думал. У вас не возникло такого впечатления при изучении их писем?

– И да и нет. С одной стороны, это, конечно, не Николай I с его ежеминутным ощущением себя как императора – в любой миг и при любых обстоятельствах. В этом смысле, на мой взгляд, весьма показательно письмо Александра II из Эмса, в котором он сообщил Екатерине: «…я пошел пешком, когда весь свет был на улице, ожидая моего приезда, и я очень рад был, что всех надул, прошел за спинами публики». Это очень похоже на него – сбежать от обязанностей, умчаться на охоту, поехать – любимое дело! – на смотр войск, еще что-то придумать в таком роде.

В другом письме Александр пишет: «…у меня было пять докладов один за другим… Но ты знаешь, дорогая дуся, что, несмотря на занятия, мысли мои не покидали тебя». Интересно было бы узнать, что за министры были у него в этот день. Возможно, во время обсуждения какой-нибудь из Великих реформ император как раз думал о том, какую еще «ловкую штуку» придумать для любимой женщины…

А с другой стороны, не будем забывать, что каждый вечер он писал письма своей Кате, предварительно прочитав все поступившие ему депеши. Ну или почти все. Есть, например, письмо, в котором Александр отмечает в час ночи: «У меня есть еще пять телеграмм…» – из Вены, из Стамбула, еще откуда-то… То есть его деятельность в качестве государя, несмотря на роман, не останавливалась. По крайней мере, были те сферы, за которые он отвечал, – военное дело и дипломатия. С дипломатическими документами он работал всегда, ежедневно.

– Но для него государственные дела, будь то обычная рутина или же то, что потом назовут Великими реформами, как назойливая муха: скорее бы отмахнуться – и к любимой женщине. Немного меркнет образ царя-реформатора…

– Александр II не был мотором реформ, он был скорее их координатором, человеком, который собрал команду и отдал ей все рычаги преобразований, оставив за собой одну-единственную обязанность – следить, чтобы члены команды между собой не поругались и чтобы дело было доведено до конца, не завязло в очередном бюрократическом болоте. Император сам не очень вникал в детали. Он не чувствовал себя способным во все это вникать.

– То есть это не Петр Великий, который во все вникал и являлся источником даже самых мелких новаций?

– Нет, конечно. Александр II – человек иного склада.

«Бингерле»

– Как следует из вашей книги, большая часть переписки Александра и Екатерины посвящена весьма деликатным сюжетам. У вас есть глава, которая называется «Бингерле» – этим словом они обозначали интимную близость. Насколько это этично – рассказывать о такой стороне отношений?

– Это очень непростой вопрос. Думаю, здесь нужно выделить несколько моментов. Во-первых, имеет значение процентное соотношение в этой переписке интимных тем и всех остальных. Если вообще не писать об интимных темах, то окажется, что надо выбросить 60–70% текста. Именно такое место в письмах занимает тема любви и секса. Так что вообще игнорировать ее было невозможно.

Во-вторых, если писать книгу про то, какими были эти люди, то, может, и не нужно было бы рассказывать про их сексуальные отношения. Но мне хотелось написать не только про этих двух людей, но и про Россию второй половины XIX века, про личную жизнь российского дворянства в целом, если хотите. И в этом смысле письма императора и Екатерины – просто уникальный источник, другого такого нет. Потому что, видимо, не было других таких влюбленных (по крайней мере, науке они неизвестны), которым пришло бы в голову в переписке друг с другом постоянно обсуждать свой интимный опыт.

Понятно, почему это происходило: у них не вполне обычная семья. Обычные супруги могли поговорить об этом за дверями спальни. У Александра же и Екатерины долгие годы не было такой возможности, и они вынуждены были доверить бумаге то, что все остальные, очевидно, проговаривали устно. Пренебречь таким источником я просто не имела права. Кстати, эта переписка со всей недвусмысленностью свидетельствует: «викторианская эпоха», вопреки расхожим мнениям, не была такой уж высокоморальной, люди тогда пробовали и обсуждали все то же, что мы сегодня.

Наконец, третий момент – собственно про этику. Для меня каждый раз это был очень сложный выбор, потому что есть в этой переписке места, которые я сознательно не стала цитировать в книге.

– То есть вы не обо всем написали? При чтении книги порою складывается впечатление, что как раз обо всем…

– Это не так. Есть довольно много вещей, о которых я не стала говорить. Я исследовала переписку, и мне прежде всего важен был язык писем, в том числе и тот, при помощи которого описывается интимный опыт.

При этом мне не хотелось смаковать подробности, описывать те или иные действия и практики.

Репутация юбочника

– У Александра II была репутация человека ветреного – «юбочника», как вы пишете. И вот этот юбочник в какой-то момент завел вторую жену.

– Совершенно верно.

– Это было какое-то семейное поветрие, ведь и братья императора, великие князья Константин Николаевич и Николай Николаевич Старший, также имели на стороне семьи, и в этих семьях тоже, как у императора, были дети – четверо у одного великого князя и пятеро у другого, если я не ошибаюсь. Это было в норме вещей?

– Об этом как-то не принято говорить, но вообще вы правы: при дворе царили довольно вольные нравы и царская семья не была исключением. Не только братья Александра II, но и его сыновья и племянники имели любовниц, были замешаны в самых разных, порою весьма скандальных историях.

Мы просто об этом мало знаем, потому что в то время существовала цензура, которая не позволяла писать о великосветских скандалах так, как о них принято писать теперь. Цензура ограничивала литераторов и журналистов в отражении жизни тогдашних «звезд». И именно поэтому у нас зачастую и создается впечатление, что в XIX веке люди были более высоконравственными. А на самом деле люди, в том числе из высшего света, были такими же…

Вспомните «Анну Каренину». Это же роман про нравы высшего света. Связь Анны с Вронским, с одной стороны, вроде бы скандальна, но, с другой стороны, оказывается, что это отнюдь не уникальная ситуация. И главная претензия к Анне со стороны света состоит в том, что она не сумела удержать

в тайне свои отношения с любовником, а вовсе не в самом факте побочной связи.

– Реакция двора на роман Александра и Екатерины была такого же свойства?

– Абсолютно! Двор нервно реагировал на эту связь, но совсем не потому, что император завел очередную любовницу при живой жене, а потому, что эта связь оказалась более чем откровенна. Впрочем, двор – это не гомогенная среда, и реакции были разными. Пожилые фрейлины императрицы и сама императрица – это один мирок, этакий оплот нравственности. Но были еще братья и сыновья Александра II, и это совершенно другой мирок. Не скажу – разврата, однако весьма свободного обращения.

Фрейлина Долгорукова

– Это были искренние чувства с обеих сторон?

– Судя по всему, да. Екатерина была не очень умная, но очень эмоциональная. Они познакомились, когда ей было 14, император «заметил» ее, когда ей исполнилось 18 лет, и еще полтора года она занималась тем, что позже назвала «глупостями», – отвергала его ухаживания. Потом сдалась. Мне кажется, в этом возрасте и затем, на протяжении всей своей жизни, она не смогла бы так «играть в любовь».

– А писали о том, что и ее родители, и ее родной брат имели от этого романа нешуточные дивиденды…

– Родители нет, тем более что ее мать умерла в самом начале романа, а вот брат Михаил, невестка, сестра и «подруга» Варвара Шебеко – они получили очень много и лично от Александра II, и участвуя в разных махинациях. Например, окружение Кати было замешано в скандале с железнодорожными концессиями 1871 года, о чем сама она откровенно написала в воспоминаниях. Ее романом с императором пользовались и другие ее родственники. Достаточно посмотреть, как складывались их карьеры. Даже когда они не получали напрямую деньги, их ближайшие начальники, очевидно держа в голове, что эти люди близки к государю, на всякий случай продвигали их по службе.

Император Александр II с семьей на маневрах. Худ. Н.Е. Сверчков. 1856 год

– Когда отношения императора и Екатерины переросли в то, что стали называть второй семьей?

– Думаю, во время поездки Александра II во Францию в 1867 году, когда возлюбленные встретились в Париже. Это знаменитая история. В столицу Франции император приехал официально, несмотря на уговоры МИДа не совершать этого визита, для посещения Всемирной выставки. Но на самом деле – для встречи с Катей, которая тогда была в Европе. В Париже на него и было совершено второе покушение – поляком Антоном Березовским.

То, что произошло, очень сильно повлияло на отношение Александра к Кате. Во-первых, как человек, склонный к мистике, он стал считать ее своим ангелом-хранителем. А во-вторых, чудесное спасение во время покушения стало для него доказательством того, что Бог его хранит. И значит, делал из этого вывод Александр, Бог разрешает ему эту любовь.

– С какого момента наличие второй семьи перестало быть тайной для первой?

– Разговоры про роман императора начались очень скоро. Это оказалось частью придворной реальности, потому что Катя довольно быстро стала фрейлиной императрицы, но при этом она не исполняла никаких обязанностей. Смысл такого фиктивного назначения был понятен.

– Как складывались отношения Александра с официальной женой, императрицей Марией Александровной, и как она это все воспринимала?

– Не очень понятно, потому что даже ее фрейлина Александра Толстая, которая была очень близка к императрице, была уверена, что Мария Александровна либо не знает, либо не хочет знать о романе ее мужа с Долгоруковой. В воспоминаниях Толстой записан такой разговор: императрица сказала, что, если бы кто-нибудь к ней пришел и рассказал то, что в свое время рассказали Александре Федоровне, жене Николая I (а той рассказали о связи императора с фрейлиной Варварой Нелидовой), она, Мария Александровна, такую даму навсегда удалила бы от себя. Видимо, это был намек фрейлинам: не надо со мной говорить про это.

– Вы цитируете замечательного историка Петра Андреевича Зайончковского, писавшего, что Екатерина была ограниченная и невежественная и что при этом она обладала, бесспорно, более сильным характером, чем император. Насколько верна такая оценка и был ли Александр подкаблучником?

– Он сам для себя создал ситуацию романтической любви, встречающей бесконечные препятствия. И если этих препятствий не было, ему становилось скучно. Думаю, этот роман и длился так долго именно потому, что они создавали себе всяческие препятствия и потом их вместе преодолевали. Екатерина закатывала императору постоянные скандалы, они все время ссорились, мирились, но роман длился и длился, видимо, потому, что была какая-то потребность именно в таком накале страстей.

Действительно, когда она устраивала ему сцены ревности, он регулярно ей покорялся. Да, скандалами и своими постоянными мнимыми болезнями и «умираниями» Екатерина могла добиться от него многого. Но это многое касалось исключительно их отношений, но не политики, в которую он ее не пускал, да и она туда особенно не стремилась.

Очевидно, это был не тот случай, когда мужчина смиряется с тем, что у его женщины такой непростой характер. Это тот случай, когда мужчина находит и потом воспитывает себе такую женщину, которая поддерживает должный уровень эмоционального накала. И в этом смысле Александр, как мне кажется, не был подкаблучником. Он довольно иронично относился к Кате, к ее знаниям и умственным способностям…

Два Александра

– Как этот роман сказывался на отношениях царя с наследником – будущим императором Александром III? Был ли у них конфликт по этому поводу?

– Нет, никакого конфликта. Наоборот, великий князь Александр Александрович, который, в отличие от отца, был высокопорядочный семьянин, всех удивлял своим сыновним почтением и покорностью. На страницах дневника цесаревич демонстрирует безоговорочное приятие отцовской воли. Он писал, что «все это ужасно грустно и неприятно, но нужно покоряться». И видимо, не лукавил. Я привожу в книге переписку наследника с братьями. Основная мысль там: ничего не поделаешь, такова воля отца, который при этом не только отец, но и император, которому следует подчиняться.

Александр II у великой княгини Екатерины Михайловны за несколько часов до гибели 1 марта 1881 года. Гравюра из альбома «История царствования императора Александра II (в картинах)» 1882 года

Безусловно, позиция Александра Александровича повлияла на отношение и других родственников ко второму браку императора: он дал пример почтительного отношения к выбору отца, едва ли не первым стал принимать Екатерину Долгорукову у себя в Аничковом дворце…

И это притом, что великая княгиня Мария Федоровна, супруга наследника, крайне негативно отнеслась к новому браку своего тестя, находилась в очень натянутых отношениях с его морганатической женой и всячески старалась оградить своих детей, в том числе и будущего императора Николая II, от общения с новой семьей Александра II.

Еще большего уважения заслуживает поведение Александра Александровича после смерти отца, когда он всеми силами, несмотря на то что Долгорукова лично ему была неприятна, и тем более она была неприятна его жене Марии Федоровне, пытался всячески поддерживать вторую семью погибшего от рук террористов императора. История о том, что после восшествия на престол Александр III якобы выгнал Екатерину из России и что из-за него она никогда больше сюда не возвращалась, – это не более чем миф.

– Как вы считаете, нес ли потенциальную угрозу позициям наследника этот второй брак? Мог ли, например, Александр II передать власть не великому князю Александру Александровичу, а сыну от Екатерины Долгоруковой?

– В обществе ходили слухи о том, что семья цесаревича может уехать в Данию, на родину Марии Федоровны, и никогда больше не вернуться в Россию. И что наследником якобы будет сын от второго брака императора – Георгий, или, как его звали в семье, Гого. Но, полагаю, это не более чем разговоры. Я даже не очень верю в возможную коронацию Екатерины Долгоруковой, хотя слухи об этом были очень упорными. Пока мы не найдем документов, подтверждающих, что коронация действительно готовилась, у меня останутся в этом большие сомнения.

Страницы воспоминаний светлейшей княгини Юрьевской. ГА РФ

Тем более большие сомнения у меня в том, что Александр II хотел сделать своего сына от второго брака императором. Тому были юридические препятствия, и Александр не собирался нарушать законы о престолонаследии. Это следует из тех документов, которые были приняты относительно его незаконнорожденных детей в 1880 году, когда император оформил свои отношения с Екатериной, даровав ей титул светлейшей княгини Юрьевской. Кстати, потом, после его смерти, Екатерина писала, что Александр не хотел участи императора для их Гого, потому что и сам якобы не очень хотел быть дальше императором.

Кроме того, Гого, родившемуся в 1872 году, к этому времени исполнилось всего девять. Цесаревичу Александру Александровичу было уже 36 лет. Передавать судьбу страны в руки ребенка при наличии взрослого и опытного наследника престола было бы безумием и с политической точки зрения. Тем более что от первого брака у императора было еще четверо взрослых сыновей (Владимир, Алексей, Сергей и Павел).

Несостоявшаяся Екатерина III

– Однако в «Воспоминаниях» юриста Бориса Чичерина есть рассказ о том, что некто Тертий Филиппов якобы специально ездил в Москву, чтобы собрать сведения об обряде коронации Екатерины I, которую Петр Великий сделал императрицей и которая после его смерти получила власть в обход первой семьи царя…

– Это зафиксировано только в воспоминаниях третьих лиц. О поездке в Москву и этих якобы имевших место приготовлениях ничего нет ни в переписке великого князя Александра Александровича с братьями, ни в его дневнике. Думаю, это слухи, разговоры, которые попали на страницы мемуаров лиц, вхожих в великосветские салоны, не более того.

Конечно, Екатерина Долгорукова хотела быть коронованной. Конечно, она писала в воспоминаниях, что Александр готовил ее коронацию. У нее тоже были свои прагматические цели: она всегда хотела денег. И чем дальше, тем больше: княгиня Юрьевская хотела денег и от Александра III, и от Николая II. Рассказ о том, что она чуть не стала Екатериной III, мне кажется, это просто такая тактика, чтобы повысить свои ставки.

– Но слухи ходили.

– Слухи ходили самые невероятные. Они стали результатом той ситуации, которая сложилась при дворе. Во-первых, довольно долго никто не знал определенно, женился император на своей Кате или не женился. Потом выяснилось, что женился. Но при этом официально о браке так и не объявили, что создало для всех жуткие сложности: было непонятно, как себя вести по отношению к этой женщине. И в такой ситуации, естественно, казалось, что дальше будет только хуже, что вслед за тайным браком последует коронация, а там не за горами и решение о новом престолонаследнике…

Екатерина Долгорукова

– Почему Александр II так себя повел? Почему он венчался до окончания траура? Месяца полтора, насколько я понимаю, прошло после смерти императрицы Марии Александровны?

– Да.

– Почему он не мог о втором браке объявить официально?

– Это очень в духе Александра II, который был мастером самообмана. Фрейлина Александра Толстая писала, что долгие годы император был уверен в том, что никто ничего не знает и даже не догадывается об их отношениях с Долгоруковой.

А Екатерина явно торопила его с венчанием. Это видно по их переписке. Он не хочет с ней об этом говорить, он ей пишет, что это очень жестоко с ее стороны – заводить речь о свадьбе, когда тело покойной императрицы еще не погребли. «Я тебе обещал узаконить наши отношения, но зачем ты мне сейчас об этом напоминаешь? Я выполню свое обещание, но не сейчас, не дави на меня, не торопи» – таков смысл его писем к Кате. А потом, через несколько дней, они внезапно решают, что женятся.

Откуда такая перемена? Из ее писем следует, что до того момента, когда они вдруг решили обвенчаться, Екатерина была в очередной раз «тяжело-тяжело больна» и собиралась в очередной раз умереть. Одним словом, она знала, как убедить Александра…

Портрет императрицы Марии Александровны, супруги Александра II. Худ. И.А. Тюрин. 1880 год (Фото: FAI/LEGION-MEDIA)

– То есть фактически она оказала на него давление?

– Мне кажется, это можно так интерпретировать. Возможно, император пошел на уступку, но при условии, чтобы об этом никому не говорить. Возможно, он и правда верил, что это будет тайной, что она никому ничего не скажет и что свидетели бракосочетания не проболтаются… Может статься, он был уверен, что все будет так же, как раньше, а потом, через год, выдержав приличный срок, они объявят о браке. Но у Екатерины было другое мнение по этому поводу. Событие состоялось – и о нем тут же стало известно большему количеству людей.

Придворный конфликт и цареубийство

– Слухи бывают иногда сильнее любого факта, они порой сами по себе могут всколыхнуть ситуацию. Создавал ли новый брак императора реальную угрозу «партии великого князя Александра Александровича»?

– Конечно, окружение наследника было ужасно недовольно. Но, думаю, этих людей пугал не столько сам брак императора, сколько возможность введения «конституции», о которой все время говорили. Они опасались растущего влияния их политического оппонента Михаила Лорис-Меликова, а также знали, что тот находит постоянную поддержку у княгини Юрьевской и вообще опирается на всю эту новую группировку при дворе. Это, разумеется, их крайне раздражало.

Тут имел место страх перед непродуманной реформой, которую сторонники Александра Александровича воспринимали как гибель всего и вся. Окружение наследника было уверено, что после этой реформы произойдет революция и империя погибнет. Все эти страхи так или иначе связывались с тем, что император женился, с тем, что около него появилась новая влиятельная фигура, и с тем, что Лорис-Меликов опирается на новую фигуру. Но вряд ли представители «партии великого князя» всерьез думали, что его вышлют куда-нибудь и в стране будет новый наследник.

– Насколько был вероятным сценарий, при котором ряд ключевых фигур в окружении Александра II, зная, что ему угрожает серьезная опасность, могли сознательно не предотвратить то, что произошло? Иными словами, сделать так, чтобы не мешать террористам убрать императора, создающего столько политических рисков?

– Я не верю, что, если бы, например, обер-прокурор Святейшего синода Константин Победоносцев знал, что готовится покушение, он не стал бы этому препятствовать. Понимаете, эти люди воспринимали убийство императора (неважно, какого императора – плохого, с их точки зрения, или хорошего) не иначе как начало конца, как катастрофу, за которой неизбежно последует революция. И я не верю, что они готовы были так рисковать. Я не думаю, что будущий Александр III или фигуры из его ближайшего окружения хоть каким-то образом в этом участвовали. Так что мой ответ на ваш вопрос: скорее нет.

Император Александр II и Екатерина Долгорукова с детьми Георгием и Ольгой. 1878 год

Другое дело, что вокруг наследника были не только Победоносцевы, но и разные другие интересные персонажи. Не исключаю, что какие-то фигуры второго порядка, которые представляли себе ситуацию несколько иначе, могли бы пойти на такой риск. Сказал же Петр Черевин, между прочим одно время исполнявший обязанности шефа жандармов: «Хорошо, что его убили, иначе своим либерализмом до чего бы он довел Россию».

И все-таки мне не близки конспирологические теории, потому что они, по большому счету, ничего не объясняют. Я много занималась историей 1 марта 1881 года, этому посвящена моя первая книга «Русское общество в зеркале революционного террора». Я думаю, что ближе всего к пониманию произошедшего был поэт Владимир Жемчужников, один из создателей Козьмы Пруткова. Он считал, что в России забота о «казанье» (мы бы сегодня сказали, «показуха») всегда преобладает над сущностью и ради этого-то «казанья» сначала попускали покушения, а потом попустили цареубийство…

– Давайте на таком многоточии и остановимся.

– Давайте.

Журнал «Историк» выражает благодарность директору Государственного архива РФ Ларисе Александровне Роговой и сотруднику ГА РФ Василию Александровичу Астанкову за помощь в подготовке материала.

Жены Александра II

В марте 1839 года, посещая Дармштадт, наследник российского престола Александр Николаевич познакомился с юной принцессой Максимилианой Вильгельминой Августой Софией Марией Гессенской и Прирейнской. Вернувшись в Петербург, он заявил о своем решении жениться на ней. Через год она прибыла в Россию, где приняла православие с именем Мария Александровна. 16 апреля 1841 года в Большой церкви Зимнего дворца состоялось их венчание.

Брак поначалу был счастливым, у Александра и Марии родилось восемь детей – шесть мальчиков и две девочки. После появления на свет в 1860 году великого князя Павла Александровича, их шестого сына, супруги начали отдаляться друг от друга. Сильным ударом для них стала ранняя смерть их первенца, наследника престола Николая Александровича, скончавшегося в 1865 году в Ницце. Ситуацию усугубляло и ухудшающееся здоровье императрицы: она была больна чахоткой.

В 1866-м Александр II, и ранее заводивший фавориток, сблизился с 18-летней воспитанницей Смольного института княжной Екатериной Долгоруковой. От их внебрачной связи родилось четверо детей – два мальчика (один умер в младенчестве) и две девочки. Императрица была еще жива, когда Александр поселил свою возлюбленную с детьми в Зимнем дворце.

22 мая 1880 года Мария Александровна скончалась. Несмотря на годовой траур, объявленный после кончины императрицы, 6 июля Александр

II обвенчался с Екатериной Долгоруковой. Ей был пожалован титул светлейшей княгини Юрьевской, ту же фамилию получили и их с императором дети. Этот морганатический брак не вызвал одобрения в семье Александра II. После убийства императора 1 марта 1881 года Екатерина Юрьевская покинула Зимний дворец и вскоре уехала во Францию. Ее петербургской резиденцией был Малый Мраморный дворец, который купил для нее, исполняя волю отца, император Александр III. В 1913 году княгиня в последний раз посетила Россию. Она скончалась 15 февраля 1922 года в Ницце. Младшая дочь Екатерины и Александра II, светлейшая княжна Екатерина Александровна Юрьевская, умерла в Англии в 1959 году.

«Дети государя называют ее la femine á Papa»

Александр Киреев

Реакция придворных на новый брак императора нашла отражение в том числе в не опубликованных до сих пор дневниковых записях Александра Алексеевича Киреева (1833–1910) – адъютанта великого князя Константина Николаевича, брата Александра II.

«Простолюдины называют ее мамзелью»

О появившихся в 1881 году слухах в отношении планов Александра II «официально признать императрицей и короновать» княгиню Юрьевскую писал в своем дневнике государственный секретарь Российской империи Егор Абрамович Перетц (1833–1899).

«Положение казалось безысходным»

Двоюродная тетка Льва Толстого графиня Александра Андреевна Толстая (1817–1904) долгие годы была фрейлиной императрицы Марии Александровны, супруги Александра II. В воспоминаниях «Записки фрейлины» Толстая весьма нелицеприятно высказывалась по поводу «романа императора».

Хотя убийство императора Александра II было не первой постыдной страницей в истории России, редко когда новое царствование начиналось в такой недобрый час.

Если бы государь тихо почил в своей постели от болезни, то в ту печальную эпоху его смерть вряд ли была бы воспринята как народное бедствие или катастрофа.

Его семья, ближайшее окружение и даже почти весь народ искренне оплакали бы его, без всякого сомнения, но, несмотря на всю любовь к нему, престиж его значительно пострадал – я говорю это с прискорбием: в глазах очень многих он перестал, как прежде, служить предметом обожания и восторженного почитания… Он прожил последние четырнадцать лет своей жизни вне Божеских и нравственных законов, так сказать, на острие иглы, и это остудило даже самые пламенные сердца; впереди также не было никакой надежды.

Графиня Александра Толстая

Было твердо известно, что государь помышлял о коронации княгини Юрьевской, и за кулисами уже принимались все меры к достижению этой цели более или менее пристойным образом, для чего изучались соответствующие документы прошлого.

Конечно, образцом и прецедентом предстоящего события послужила коронация Екатерины I. Утверждают, что нашелся всего один министр, согласившийся взяться за подготовку акта. Были перерыты архивы в поисках обнадеживающих документов, в некоторых журналах ни с того ни с сего появились статьи, в подробностях излагавшие старую историю коронации Екатерины I.

Этот намек был однозначно понят сведущими людьми. Каждый хранил молчание, но в душе все рассуждали примерно одинаково.

Помимо того, что наше время сильно отличалось от эпохи Петра Великого, не следует забывать, что Екатерина I, несмотря на свое низкое происхождение, неоднократно сумела проявить свой глубокий ум. Но что бы стало с Россией и русским обществом под властью современной Екатерины III? Что бы стало с четой наследников, положение которых и теперь уже было невыносимым? Могли ли они смириться с отведенной им унизительной ролью, когда даже мы, и я в том числе, стремились избежать ее, не зная, куда податься, но полные решимости не терпеть оскорбительного нового порядка, навязанного нам.

Нетрудно было предвидеть, каковы будут требования новой «государыни», которая, без всякого сомнения, и сама скоро поверила бы, что рождена для трона!..

Да, положение было более чем трагическим. Оно казалось безысходным – впереди никакого выхода и спасения!..

Однако (я пишу это с гордостью и восхищением перед русским характером), как только случилась катастрофа 1 марта, было немедленно забыто и прощено все, кроме того, что наш государь был жестоко и неправедно убит. Все сердца разрывались от горя, слезы лились рекой! Ни одно несчастье не могло сравниться с этим, и, казалось, все навечно пригнулись к земле и уже не смогут распрямиться. Многие не смогли перенести такого горя. Были случаи внезапной смерти или безумия. А те, кто избежал несчастья, только гораздо позже поняли, что та же рука, наложившая венец мученика на чело государя, остановила преступный замысел, плачевные последствия которого могли восстановить против монарха его подданных особенно в ту пору, когда нравственная атмосфера уже была отравлена духом возмущения.

«Провидение избавило Александра II от позора»

В «Воспоминаниях» видного западника, профессора права в Московском университете Бориса Николаевича Чичерина (1828–1904) нашли отражение слухи о том, что император «собирался короновать» свою вторую жену.

История произнесет над Александром II правдивый приговор, не утаивая его слабостей, но справедливо ценя его высокие качества. Не одаренный от природы ни сильным умом, ни крепкою волею, не получив даже воспитания, способного дать ему руководящие нити среди тех шатких условий, в которые он был поставлен, он призван был исполнить одну из труднейших задач, какие могут представиться самодержавному правителю: обновить до самых оснований вверенное его управлению громадное государство, упразднить веками сложившийся порядок, утвержденный на рабстве, и заменить его гражданственностью и свободою, учредить суд в стране, которая от века не знала, что такое правосудие, переустроить всю администрацию, водворить свободу печати при безграничной власти, везде вызвать к жизни новые силы и скрепить их законным порядком, поставить на свои ноги сдавленное и приниженное общество и дать ему возможность двигаться на просторе.

Борис Чичерин

История едва ли представляет другой пример подобного переворота. И он совершил свыше возложенное на него добросовестно и разумно, по мере своих способностей и средств. Недостаток ума заменялся у него устойчивым здравым смыслом, который дозволял ему, при долгом и внимательном изучении дела, остановиться наконец на среднем, благоразумном решении; слабость воли заменялась постоянством, с каким он держался раз принятого пути, не давая увлекать себя далеко в сторону.

Александр II никогда не отдал на жертву реакции созданных им учреждений; он хранил их, как любимое детище, хотя при возникших в России смутах он допускал частные искажения. Главный его недостаток состоял в плохом знании людей и в неумении ими пользоваться. Добрый по природе, он был мягок в личных отношениях; но, не доверяя себе, он не доверял и другим; он скрытничал, лукавил, старался уравновешивать различные направления, держа между ними весы, но делал это так, что каждое парализовалось в своих действиях и не чувствовало под собою твердой почвы. Самодержавие приучило его смотреть на людей как на простые орудия, призванные исполнять данные им приказания.

Безграничная власть и предания отца заставляли его смотреть на независимость мысли и характера как на беспокойное и вредное начало, которого следует остерегаться. Он охотнее видел вокруг себя людей податливых и удобных, то есть пошлых.

Не поддаваясь влиянию мужчин, Александр II имел необыкновенную слабость к женщинам. Близкие ему люди, искренно его любившие, говорили, что в присутствии женщины он делался совершенно другим человеком. Его страсть была разъезжать по институтам, где воспитанницы его обступали и он всем расточал любезности. В Смольном он обрел и свою последнюю фаворитку, княжну Долгорукую, с которою он обвенчался тотчас после смерти императрицы. Он даже собирался ее короновать. Епитроп Иерусалимской церкви, ныне государственный контролер, Тертий Филиппов по этому случаю ездил даже в Москву, чтобы из архивов извлечь подробности о коронации Екатерины I. Добыв в Москве архивные сведения для будущей коронации, он с торжеством возвращался в Петербург, как вдруг на полпути узнал о событии 1 марта.

Провидение избавило Александра II от позора коронации. Вместо того он принял мученический венец, который искупил все его слабости и оставил его образ светлым ликом между русскими царями.

Многие превосходили его способностями, но никто не сделал больше него для России, хотя ни ему, ни его современникам не было дано видеть добрые плоды его трудов, а пришлось только испытывать терния, рассеянные по пути. Он погиб жертвою стремлений, не им вызванных, не им разнузданных, а составляющих глубочайшую язву современного человечества и сталкивающихся в малообразованном обществе в особенно безобразных формах. Нет в мире ужаснее явления, как взбунтовавшиеся холопы, а таковы именно нигилисты.