Елена сотникова elle биография

Елена Сотникова, которая двадцать лет была главным редактором журнала Elle Россия, в начале этого года решила сменить профессию и, оставив глянцевую журналистику и должность вице-президента крупного издательского дома, занялась живописью.data-src="http://res.cloudinary.com/dmfzo1fho/image/upload/v1657265301/_normal.jpg" altp>Вы всегда рисовали? Или все началось с птички Вари, которая появилась в ваших письмах редактора в журнале несколько лет назад?
Рисую я с самого детства. Папа, инженер по профессии, от природы наделен художественным талантом, который он, к сожалению, не развивал. В основном он копировал известные работы классиков, делая это для собственного удовольствия, и я по его примеру начала отрабатывать рисунок, сначала копируя диснеевских персонажей, а потом уже известных художников. В семье был культ альбомов по искусству и вообще определенная культурная атмосфера, которая так необходима любому человеку для общего развития, даже если он не собирается быть художником, писателем или музыкантом. Связав свою профессию с журналистикой, я никогда не оставляла занятия живописью, но периоды увлечения сменялись периодами полного затишья в художественном плане. Птица Варя – это наивный, хотя и довольно цельный, графический элемент. Это жанр карикатуры с определенной ироничной мыслью. Это немного другое.
Когда я только пришла работать в Elle и начала ездить на показы, в поездках собирала приглашения и составляла из них огромные коллажи, которые грубо прокрашивала белой краской сверху. Получалось очень художественно. Где сейчас эти работы, я не знаю – никогда не придавала этому значения. Рисовала натюрморты и городской ландшафт с цветными домами, тесно прижатыми друг к другу. Тогда, в конце девяностых, я жила в коттеджном поселке. Когда ко мне заходили соседи, удивлялись и спрашивали, откуда эти картины, я без тени сомнения их отдавала. Я делала много копий Гончаровой, Матисса, Сарьяна, Фалька. Занимаясь с детьми, показывала, насколько просто можно добиться эффекта, копируя героев известных мультфильмов. Но скажем так: у меня никогда не было ни времени, ни, главное, смелости сделать из своей живописи большую историю. Наверное, к этому нужно было прийти. Этот момент наступил сейчас. Поздно? Заниматься живописью, музыкой никогда не поздно. Другое дело, что у меня есть художественная база, пусть не профессиональная, на которую сейчас благодатно ложится визуальный опыт двадцати лет, которые я проработала в глянце.Я хочу, чтобы мои картины приносили радость их обладателюИ все-таки, почему именно сейчас?
Последние годы работы в глянце меня не покидало ощущение, что я уже все сделала на этом поприще. Что я могу дать людям нечто большее, личное, энергетически заряженное, позитивное и вдохновляющее. Мой уход из Elle совпал по времени с занятиями широкоформатной акриловой живописью в Международной школе дизайна. Когда преподаватель дал мне в руки мастихин вместо кисти, я поняла – это мое. Мастихин (это такая специальная узкая лопатка) дает необходимый размах, смелость и даже какую-то наглость в том, что ты делаешь на холсте.
Как вы охарактеризуете свой стиль? Какие они – ваши работы?
Сложно причислить себя к какому-либо стилю. Скорее, я близка к неоэкспрессионизму, хотя мой стиль пока еще «гуляет» и не закрепился. В любом случае, термин «экспрессионизм» мне очень близок. Если вы посмотрите, в моих работах почти нет статики. Например, розы как будто летят вам навстречу или движутся по кругу, заряжая энергией окружающее пространство. На одной из моих самых популярных работ «Праздник в Нью-Йорке» вы видите девушку в красивом платье, которая идет по городу в вихре вечерних огней. Ее платье подхвачено ветром, она движется вперед и излучает счастье, хотя я даже не прорисовывала лицо – данной работе это не нужно. В каждую картину я вкладываю много личной энергии, рисую импульсно, интуитивно. Иногда за несколько часов выматываюсь так, как будто пробежала километров десять по пересеченной местности. Люди это моментально считывают. Им не надо долго объяснять: «Посмотрите, вот здесь я хотела сказать то-то и то-то». Я очень люблю фразу «Если надо объяснять, то не надо объяснять». Я хочу, чтобы мои картины приносили радость их обладателю, заряжали позитивом и энергией либо, наоборот, расслабляли и вносили в дом спокойное ощущение счастья. Да, это живопись по большей части для интерьеров, но я совершенно не стесняюсь этого. Наоборот, я счастлива, что мои работы вносят в дом эмоцию, нужную его хозяевам.data-src="http://res.cloudinary.com/dzhvzxah7/image/upload/v1657265303/_normal.jpg" altp>Любому человеку необходима определенная культурная атмосфера в доме, даже если он не собирается быть художником, писателем или музыкантомДля кого ваше творчество?
Для людей, которым нужны картины не только как идеальное украшение интерьера, но и как вещи, излучающие позитив и дающие правильную энергетическую подпитку. Я знаю, что могу этим делиться, потом быстро восстанавливаюсь и готова снова вкладываться в холст. Я была в домах у коллекционеров современного искусства и могу сказать, что при всей своей прогрессивности многие работы очень депрессивны, они «давят», вызывают неприятные эмоции. Кстати, на это стали жаловаться сами коллекционеры. «Надоело все это, – рассказывала мне одна собирательница. – Сплошной негатив. Хочу отправить все на склад и заполнить дом чем-то более радостным». На это я и работаю.
Вы пишете только по настроению или создаете работы и на заказ?
Одно перетекает в другое. Например, «Праздник в Нью-Йорке» я написала спонтанно, однако работа имеет большой успех, и у меня сейчас несколько заказов именно на нее. Другое дело, что я не делаю копии своих работ, это неправильно. Каждая из новых картин на эту тему будет сугубо индивидуальна.
Вы ощущаете себя художником?
Да.
Хотели бы организовать выставку своих работ?
Это обязательно будет. Но пока все, что я рисую для выставки, «уходит». Надо больше работать, больше писать, посвящать этому максимальное время, отрабатывать стиль. Надеюсь, встретимся на моей выставке осенью!Больше работ можно увидеть в инстаграм-аккаунте Елены @elenasotnikovastyle, а написав в Direct – уточнить варианты размеров, цветовых решений и стоимость картин.елена сотникова elle биография

Алексей Дорожкин не только муж Елены Сотниковой, но и ее коллега, он – главный редактор журнала Elle Decoration. Они поженились летом 2011 года, а через три года Елена подарила своему супругу сына. Для нее это уже второй ребенок – у Сотниковой есть взрослая дочь от первого брака Мария Юдина, которая работает вместе с мамой в Elle продюсером отдела моды, ведет раздел «Стиль жизни» и автомобильную рубрику.

Личная жизнь Елены была богата на события – брак с Дорожкиным стал для нее четвертым, а в первый раз она вышла замуж в середине восьмидесятых за своего однокурсника по переводческому факультету в Институте иностранных языков им. Мориса Тореза, куда поступила после того, как окончила среднюю школу с золотой медалью. Получив специальность лингвиста-переводчика, она несколько месяцев работала учителем иностранного языка в школе, куда попала по распределению, но поняв, что эта работа не для нее, уволилась.

На фото – Елена Сотникова с мужем

Первый муж Елены Сотниковой работал переводчиком в московском агентстве Reuters и благодаря этому туда же попала и Елена. Сначала она взялась временно заменить супруга на время его болезни, а потом перешла на должность корреспондента по экономическим вопросам. Благодаря этой работе Елена Сотникова получила огромный журналистский опыт, который помог ей в будущем. Ее карьера развивалась стремительно – в 1995 году Сотниковой предложили возглавить российский Elle, и с того момента вся ее трудовая биография связана с этим журналом. Только на несколько лет Елена уходила из журнала, чтобы оживить другое издание – Marie Claire, но потом снова вернулась на свое прежнее место.

О своей личной жизни главный редактор известного глянцевого журнала предпочитает не рассказывать, поэтому мы не знаем в подробностях, как она складывалась, кто был ее вторым и третьим мужем, с Алексеем она познакомилась на работе, и их роман можно назвать абсолютно служебным.

Сотникова старше Алексея больше чем на десять лет, но благодаря тому, что она всегда великолепно выглядит, внешне эта разница почти незаметна. Так случилось, что относительно недавно ее старшая дочь родила ребенка, и Елена Сотникова стала бабушкой раньше, чем во второй раз мамой. На время декретного отпуска она покинула свой пост, но полностью забыть о работе ей не удается, ведь и дома они с мужем обсуждают рабочие вопросы.

Алексей Дорожкин занял пост главного редактора журнала Elle Декор в 2009 году, а Елена Сотникова с этого момента стала его непосредственным начальником. Имея высшее финансовое образование, в 2007 году он окончил Санкт-Петербургский Государственный Университет, где изучал историю искусства, русскую живопись и графику восемнадцатого века. Потом год был советником заместителя председателя комитета по культуре Санкт-Петербурга, а в редакцию Elle Алексей пришел с должности руководителя выставочных проектов российского подразделения аукционного дома Сотбис.

На фото – дочь Елены Сотниковой Марина Юдина

Заняв новую должность, он сразу решил изменить стереотипы в подходе к дизайну дома и предложить новый взгляд, в основе которого смешение концепций исторических шедевров, простоты и последних дизайнерских находок. Сотникова стала для Дорожкина не только женой, но и единомышленницей, поддерживающей его отношение к работе. В семье Елены и Алексея царит атмосфера любви и взаимопонимания, а ведь иначе она вряд ли решилась бы на рождение ребенка в сорок девять лет. Для мужа Елены Сотниковой, для которого этот ребенок первый, рождение сына стало настоящим подарком.

Елена Сотникова – одна из тех редких людей, которым мы обязаны появлением в нашей стране глянцевой прессы. В далеком 1995 году, когда глянца как такового в России не существовало, Елена возглавила журнал Elle. С тех пор прошло немало времени, но она по сей день является главным редактором этого журнала и редакционным директором издательского дома Hearst Shkulev Media.

В этом году журнал Elle празднует 20-летие в России. PEOPLETALK встретился с Еленой в ее офисе, где она рассказала много интересных подробностей о рождении русского глянца, его достижениях и продвижении в эпоху Интернета.

Видео дня

Я работала журналистом в московском бюро агентства «Рейтер». Специализация у меня была, мягко говоря, далекая от мира моды – цветные металлы и другие товарные группы. Также я занималась более широкими экономическими вопросами. Но это не смущало французское руководство и Виктора Михайловича Шкулева, их партнера с российской стороны. Дело в том, что после принятия решения о выходе Elle на наш рынок поиски главного редактора долго не давали удовлетворительных результатов. После собеседований в существующем на тот момент постсоветском «глянце» руководство приняло решение сделать ставку не на опыт, а на потенциальные способности кандидата. Требовалась молодая, динамичная особа с чувством стиля и хорошим английским. Я подошла. Меня взяли практически сразу.

Экспатов было много – все выходцы из популярной на тот момент газеты The Moscow Times. Генеральный директор, директор по рекламе, арт-директор – все были «русскими» иностранцами. Сейчас я понимаю, что и у них не было достаточного опыта работы в глянце, откуда его было взять?

Наши первые шаги были неуклюжими, мы сильно зависели от французов; журнал во многом состоял из импортных адаптированных материалов. А сейчас русский Elle входит в пятерку лучших журналов в нашей интернациональной семье, насчитывающей более 50 изданий во всем мире. Теперь наши съемки покупают, ориентируются на наши графические приемы, копируют наш стиль. Два раза наши съемки покупал французский Elle, одна из которых попала на обложку. Для меня это целая веха в развитии и показатель уважения и признания.

Пока человеку присущи тактильные и обонятельные ощущения, бумага никуда не денется. Журнал действует на все чувства женщины: страницы шелестят, они источают тонкий аромат вложенных пробников духов, реклама не раздражает, «выскакивая» в самый неподходящий момент, как это происходит в Интернете. Журнал – живая, осязаемая вещь. С ней можно делать все что угодно – вырвать страницу, положить на подушку, подрисовать модели усики.

В разные времена все было по-разному. Когда-то я пришла в уже сформированную команду. По мере развития проекта я начала искать людей, близких мне по духу. Сегодня для меня ценен каждый кадр в редакционном коллективе, поскольку я очень долго, тщательно шла к формированию команды мечты. Можно сказать, это нескончаемый процесс, но мне хочется сохранить и развивать именно тот уровень нашего профессионализма, который мы имеем сегодня.

В плане кадров наш рынок всегда был сложным. Бывало так, что лучшими журналистами становились не выпускники соответствующих факультетов, а врачи и инженеры.

С первого номера я поняла, что Elle приживется. Рынок был готов к принятию серьезного журнала о моде и очень обрадовался появлению Elle. Обрадовались и читатели, и рекламодатели.

На четыре года – с 2005-го по 2009-й – я уходила в журнал Marie Claire во время его перезапуска, он тоже принадлежит нашему издательскому дому. В это время в Elle работала другая команда, был другой главный редактор. Через четыре года меня вернули «на место». (Смеется.)

Все зависит от умения человека меняться и улавливать новейшие тенденции общества. Мне кажется, у меня получается быть разной. По крайней мере, тот человек, который возглавил Elle в 1996 году, и я сейчас – это довольно разные люди. Хотя многое в моем характере осталось неизменным.

Мои личные, этические и профессиональные принципы остались неизменными за 20 лет. Мода может меняться сколько угодно, но культуру общения, этику и понимание необходимости собственного развития никто не отменял. Как только человек начинает чувствовать себя королем положения и считать свои достижения верхом профессиональной деятельности, на нем можно ставить крест.

Журнал – живой организм, он меняется постоянно.

В подготовке нового номера важна актуальность статей и красивый визуальный ряд. Привлекательная обложка.

Нам пока всего хватает с лихвой. Рынку достаточно глянцевых изданий. На данный момент он просто больше не проглотит.

Мы знаем свою аудиторию, понимаем, что ее волнует. На этом построены наши содержание и визуальный ряд. Как бы мне ни хотелось написать статью о моем восприятии музыки Рахманинова, я никогда не позволю себе этого в Elle. Наверное, найдутся люди, которые это с удовольствием прочитают, но мы должны рассчитывать на свою массовую аудиторию, на их интересы.

У нас большой сайт

, который не является интернет-версией печатного издания. Сайт гораздо шире по охвату тем, он ежедневно обновляется, и, наверное, аудитория у него более молодая и динамичная. Я занимаюсь журналом. История с Интернетом – немного не моя тема, хотя я активный пользователь соцсетей. У меня есть свой аккаунт в Instagram @elenaellerussia и публичная страница в Facebook.

Чтобы стать главным редактором модного журнала, думаю, человек должен прежде всего быть авантюристом, как в моем случае. (Смеется.) Только авантюристка могла ввязаться в это дело в 1995 году.

Elle – коммерческий проект. Наши рекламодатели, безусловно, заинтересованы в продвижении на наших страницах своих продуктов. Одновременно с этим Elle никогда не рассматривал моду только с точки зрения одежды. Для нас мода – широкое понятие, охватывающее все стороны жизни современной девушки.

В русском языке недостаточно слов для описания модных явлений, поэтому мы вводим неологизмы. Процесс идет. На сегодняшний момент уже никого не удивишь «мюлями» или «лоферами». Лет 10 назад это выглядело дико.

Идеально одетый человек в моем понимании выглядит безупречно, но при этом не производит впечатления, что очень старался так выглядеть.

Девушкам, которые хотят попасть в мир глянца, ничего особенного посоветовать не могу. Надо хорошо учиться, убавить пафос, иметь широкий кругозор и не думать, что журнал – это шмотки и показы. Работа в глянце слишком романтизирована. В ней на самом деле много рутины и тяжелого труда.

У меня хорошая интуиция, и я довольно точно чувствую энергетику человека. На собеседованиях обращаю внимание на речь, манеру изложения мыслей и, конечно, чувство юмора. Для меня это очень важно.

Если бы я могла поговорить с собой из детства, то сказала бы: «Ты красивая, умная, хорошая. Иди вперед, у тебя все получится». Жаль, что такие слова мне говорили очень редко.

Об уходе из Elle и перезапуске Marie Claire

В 2005 году вы покинули пост главного редактора Elle. Почему вы ушли?

О материалах и обложках

Сколько у вас собственных материалов, а сколько взятых у французского Elle?

Как вы выбираете обложку?

Об изменениях в кризис

Какие меры вы принимаете во время нынешнего кризиса?

Меняются ли темы?

О миссии глянца и духе современности

А для чего вообще существует глянец?

Можете назвать несколько имен из мира моды, которые сейчас определяют дух современности?

А Vetements, например?