Рабыни в древнем риме

Рабов привозят из самых удаленных уголков империи и из-за ее пределов, они принадлежат к самым разным народностям. Интересно отметить, что в империи не существует такого понятия, как расизм, и никого не преследуют за цвет кожи. Различия между людьми определяет их статус: ты либо римский гражданин, либо чужеземец-"перегрин" (peregrinus), либо раб.

Продажа рабов четко регламентирована: торговец должен оплатить ввозную пошлину и налог с продаж. Обычно римляне презирают этих торговцев, многие из которых — восточного происхождения. Где же они находят рабов на продажу? И как вообще становятся рабами? По-разному. Некоторые рождаются уже рабами: если ваша мать рабыня, то ее господин может делать с вами что пожелает, ибо вы автоматически становитесь его собственностью. Он может оставить вас у себя или продать, чтобы на этом заработать. Зачастую римляне, владеющие большим количеством рабов, устраивают настоящие "питомники", пополняющие рынок.

Большая часть рабов, однако, родились свободными, внутри или за пределами империи, а затем попали в рабство: это военнопленные, которых римское государство продает частным лицам (даже в мирное время кое-где ведутся боевые действия, и за каждым выступающим легионом следуют работорговцы, скупающие пленных). Многие рабы покупаются за границей у торговцев из Восточной Европы, Азии или Африки (как в прошлые века ко дворам арабских или европейских правителей или в поместья американских латифундистов поставляли рабов из Черной Африки). Затем идут осужденные уголовные преступники, дети-"отказники", подобранные на улицах и выращенные бессердечными людьми, превратившими их в рабов (подобная участь ожидает и детей, похищенных бандитами или пиратами).

Есть и обычные люди, наделавшие долгов и "проданные" своими кредиторами работорговцу… Хотя закон и отличает их от собственно рабов.data-src="http://res.cloudinary.com/ddd834vbn/image/upload/v1655057647/1578800316133675415.jpg" src="http://res.cloudinary.com/ddd834vbn/image/upload/v1655057647/1578800316133675415.jpg" data-large-image="http://res.cloudinary.com/ddd834vbn/image/upload/v1655057647/1578800316133675415.jpg" data-viewable="true" alt="Мир рабов Древний Рим, История, Рабство, Длиннопостfigurep>Поражает последняя форма рабства — та, которую мы могли бы определить как "самопорабощение". Речь идет о людях, родившихся свободными, но столь бедными, что они "продаются" другим…

Велика разница между рабами городскими (familia urbana) и сельскими (familia rustica). С первыми обращаются более мягко, чтобы не снизить их стоимость на случай, если придется выставлять рабов на продажу. А для сельских рабов подобная возможность не предусмотрена. Их жизнь ужасна: за ними присматривает бывший раб, которому господин поручил управлять поместьем или фермой. По его разумению, раб, который не работает, бесполезен. Поэтому все время раба должно быть занято работой, не остается ни минуты на отдых и личную жизнь.

В этих настоящих "концлагерях" (с этой точки зрения виллы представляют собой колонии строгого режима) раб по своей воле не может даже жениться: этим вопросом ведает управляющий, он же выбирает и партнера. В этом смысле раб напоминает корову или собаку.

Иметь много рабов — признак зажиточности. В частных домах обычно прислуживает от пяти до двенадцати рабов, максимум двадцать. Тем не менее некоторые патриции владеют пятьюстами рабами в городе и двумя-тремя тысячами за пределами Рима, в своих поместьях и на фермах.

Существуют и "общественные" рабы, принадлежащие городу или государству, и рабы императора. Они работают в "общественных" местах, например в больших термах, на складах съестных припасов или же задействуются для прокладывания дорог, возведения мостов и так далее.

Большая часть этих рабов служит в "конторах": они ведают администрацией и финансами. Таким образом, речь идет о людях, умеющих читать и писать и нередко обладающих некоторой культурой. Поэтому с ними обращаются лучше, чем с их собратьями в деревне или в порту.

Все эти рабы позволяют римской экономике держаться на плаву. Закон не рассматривает их как живые существа, а относит к разряду "вещей". Хозяин волен поступать с ними по своему усмотрению, даже убить. Один древний, впоследствии упраздненный закон предписывал казнить всех рабов господина, убитого одним из них, потому что остальные оказались неспособными его защитить и не донесли на своего собрата. Можно представить, какая обстановка царит в рабских familiae в каждом особняке…data-src="http://res.cloudinary.com/dxo37jaau/image/upload/v1655057648/1578800413168476050.jpg" src="http://res.cloudinary.com/ddd834vbn/image/upload/v1655057647/1578800316133675415.jpg" data-large-image="https://cs9.pikabu.ru/post_img/big/2020/01/12/3/1578800413168476050.jpg" data-viewable="true" alt="Мир рабов Древний Рим, История, Рабство, Длиннопостfigurep>За редким исключением, государство совершенно не вмешивается в отношения между хозяином и его рабами. Это замкнутый мир: будут ли отношения дружескими или жестокими, решать хозяину. Это так же естественно, как для нас сегодня естественно, что государство не интересуют наши "отношения" с электрокомбайном или газонокосилкой… Хозяин вправе мучить, калечить, убивать своих рабов.

Как можно узнать раба на улицах Рима? Это нелегко, что подтверждает и греческий историк Аппиан. Внешне он весьма похож на свободного гражданина. Черты лица, выдающие принадлежность к определенной народности, нам не помогут.  Надо смотреть на одежду, обычно у рабов она более скромная. И искать особые приметы: часто у них на шее висит табличка (или надет и запаян "ошейник"), как у наших кошек и собак. На них написано имя и часто сумма вознаграждения в случае поимки и возвращения раба хозяину…

Чтобы лучше понять, чем является раб в Риме, попытаемся проникнуть в образ мыслей римлянина той эпохи. Представляя себе домашнее животное — кошку или собаку, — мы уже значительно приблизимся к пониманию этого явления. Не потому, что мы вешаем им на шею бирки с именами, а потому, что полностью распоряжаемся их жизнью: покупаем, продаем, кастрируем… Мы торгуем их детенышами (как поступали римляне с рабами).

Возможно, нам удастся привести более подходящий пример. Это электробытовые приборы и все средства, созданные техническим прогрессом для придания комфорта нашему существованию. В нашем доме они выполняют те же обязанности, которые в прошлом были возложены на рабов. В некотором смысле технический прогресс заменил рабов "роботами":

• стиральные машины заменили прачек;

• газовые плиты, микроволновые печи, тостеры, миксеры и кухонные комбайны заменили поваров и рабов, стряпавших для хозяев;

• водопровод заменил раба, ходившего к фонтану за водой;

• туалет со сливом заменил раба, выполнявшего эти деликатные обязанности;

• холодильник заменил раба, приносившего домой лед;

• посудомоечная машина и пылесос заменили рабов, отвечавших за домашнюю уборку;

• нагреватель для воды заменил рабов, согревавших воду в домах или в термах;

• лампочки заменили рабов, отвечавших за освещение;

• отопление заменило рабов, присматривавших за жаровнями;

• телевидение, радио, CD- и DVD-проигрыватели заменили рабов, развлекавших господ (музыкантов, игравших на лирах и бубнах, мимов, танцоров, чтецов и декламаторов стихов…);

• печатные машинки и компьютеры заняли место писцов и секретарей, которые были, например, у Плиния Старшего, диктовавшего им письма и свои сочинения;

• автомобиль занял место носилок и портшезов (вместе с носильщиками) и фонарщиков (lanternarius — раб, освещавший путь господину);

• электробритва заняла место раба-цирюльника (и слава богу!);

• фен и электродепилятор заняли место рабынь, ухаживавших за волосами (ornatrices).

И так далее.Очевидно, что многие из перечисленных функций выполнял один и тот же раб. И все же подумайте, сколько электрических или механических "рабов" находится в каждом доме! Если вам кажется, что пяти-шести рабов слишком много для обслуживания семьи со средним достатком в отдельном особняке, посчитайте, и вы увидите, что вы тоже подпадаете под эту категорию. Электробытовые приборы и есть самые настоящие рукотворные "рабы". Мы покупаем их, выбирая в магазине ("рынок рабов"), часто пользуемся небрежно, часто плохо обращаемся с ними, возмущаемся, когда они барахлят, не придавая этому большого значения. А если они ломаются или ветшают, выбрасываем и покупаем новые (жалуясь на дороговизну)… Никто из нас не станет из-за этого страдать бессонницей…

Вот и в Античности происходило то же самое: только вместо кнопок и электросхем тогдашние рабы были "изготовлены" из плоти и крови!

Думаю, это лучший способ понять образ мыслей римлянина. Речь не идет об оправдании этой практики, нам надо лишь понять ее. Некоторые даже посчитали соответствие между рабами и нефтепродуктами. Получилось, что одна бутылка бензина дает энергию, эквивалентную силе пятидесяти рабов, влекущих небольшую повозку (типа нашего "фиата-500") в течение двух часов…

И это еще не все. Путем аналогичного подсчета пришли к выводу, что электророзетки дают нам энергию, эквивалентную труду тридцати рабов. Расположенные в разных местах дома, эти невидимые рабы преобразовали как никогда доселе наш образ жизни.

Из книги "Один день в древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы" Автор Анджела Альберто

https://history.wikireading.ru/7576

https://history.wikireading.ru/7577рабыни в древнем риме

4. Рабство

Когда Шопенгауэр («Parerga», xi, 217) говорит, что есть множество старых и новых свидетельств в поддержку «убеждения, что человек превосходит тигра и гиену в жестокости и безжалостности», немало подобных свидетельств он мог найти в рассказах об обращении римлян с рабами. Известный ученый Бирт приложил много усилий, чтобы доказать, что в целом жизнь раба в Риме была не слишком ужасной. Но мы должны сделать вывод, что нарисованная им картина, пусть и корректная, все же страдает односторонностью. Нам не следует совершать такую же ошибку, но с противоположным знаком, поэтому мы обязаны признать справедливость всего, что говорилось о лучших сторонах римского рабства, которое иногда, возможно, было вполне необременительным. Но сейчас мы покажем другую сторону жизни раба в Риме.

Конечно, очевидно, что такую ценную собственность, как раба, никто не стал бы мучить и пытать непрерывно – и меньше всего в древние времена, когда у каждого человека было несколько рабов, рядом с которыми протекала вся его жизнь. Установлено, что первыми рабами в Риме были военнопленные. Возможно, как считает Моммзен, отсюда берут начало узы священных обязанностей, связывающие хозяина и раба. Так, рабу никогда не позволялось давать показания против своего хозяина. С другой стороны, государство всегда защищало хозяина от рабов, отправляло должностных лиц на поиск беглых рабов и приговаривало всех рабов в доме к смерти, если один из них убивал хозяина. Об этом идет речь в знаменитом пассаже из Тацита («Анналы», xiv, 42), и мы должны рассмотреть его подробно, так как он освещает истинное отношение закона к рабам, как бы мягко к ним ни относились их хозяева. Вот этот отрывок: «Префекта города Рима Педания Секунда убил его собственный раб, то ли из-за того, что, условившись отпустить его за выкуп на волю, Секунд отказал ему в этом, то ли потому, что убийца, охваченный страстью к мальчику, не потерпел соперника в лице своего господина. И когда в соответствии с древним установлением всех проживавших с ним под одним кровом рабов собрали, чтобы вести на казнь, сбежался простой народ, вступившийся за стольких ни в чем не повинных, и дело дошло до уличных беспорядков и сборищ перед Сенатом, в котором также нашлись решительные противники столь непомерной строгости, хотя большинство сенаторов полагало, что существующий порядок не подлежит изменению».

Знаменитый юрист Гай Кассий произнес пылкую речь в защиту жестокого закона. Тацит продолжает: «Никто не осмелился выступить против Кассия, и в ответ ему раздались лишь невнятные голоса сожалевших об участи такого множества обреченных, большинство которых бесспорно страдало безвинно, и среди них старики, дети, женщины; все же взяли верх настаивавшие на казни. Но этот приговор нельзя было привести в исполнение, так как собравшаяся толпа угрожала взяться за камни и факелы. Тогда Цезарь, разбранив народ в особом указе, выставил вдоль всего пути, которым должны были проследовать на казнь осужденные, воинские заслоны».

Блестящий ученый Стар в своем замечательном переводе Тацита справедливо указывает, что поведение толпы, требующей отменить жестокую казнь 400 невинных людей, разительно контрастирует с трусостью и жестокостью богатых и знатных сенаторов. Именно страх перед миллионами рабов, страдающих под игом богатых, вынуждал их настаивать на столь устрашающем приговоре.

Неумолимый закон делал положение рабов в Риме невыносимым. Раб был не человеком, а вещью, с которой ее хозяин мог обращаться по своему усмотрению. В «Институциях» Гая (i, 8, I) говорится: «Рабы находятся во власти их хозяев; у всех народов хозяева властны над жизнью и смертью рабов».

Поэтому мы не должны удивляться, что лишь немногие хозяева считали себя обязанными заботиться о старых и больных рабах. Катон Старший советует продавать «состарившихся волов, порченую скотину, порченых овец, шерсть, шкуры, старую телегу, железный лом, дряхлого раба, болезненного раба, продать вообще все лишнее»[43]. Цицерон однажды заявил, что в минуту опасности лучше облегчить корабль, выкинув за борт старого раба, чем хорошую лошадь. Это правда, что самые отвратительные жестокости по отношению к рабам имели место в позднюю эпоху, когда во владении отдельных лиц находилось огромное множество рабов; отсюда и поговорка «Сто рабов – сто врагов». Но Плавт, живший примерно за два века до Христа, показывает, что в жизни раба всегда присутствовали порки и постоянный страх перед распятием.

Об обращении с рабами в осажденном городе пишет Аппиан («Гражданские войны», v, 35). Речь идет о Перузии около 38 года до н. э.: «Подсчитав, сколько осталось продовольствия, Луций запретил давать его рабам и велел следить, чтобы они не убегали из города и не дали бы знать врагам о тяжелом положении осажденных. Рабы толпами бродили в самом городе и у городской стены, падая от голода на землю и питаясь травой или зеленой листвой; умерших Луций велел зарыть в продолговатых ямах, боясь, что сожжение трупов будет замечено врагами, если же оставить их разлагаться, начнутся зловоние и болезни».

Если бы с рабами в целом обращались как с людьми, то не было бы тех восстаний рабов, которые перерастали в настоящие войны. Диодор, понимавший это, пишет: «Когда чрезмерная власть вырождается в зверства и насилия, дух покоренных народов приходит в крайнее отчаяние. Любой, кому в жизни выпал жребий подчиненного положения, спокойно уступает право на славу и величие своему господину; но если тот обращается с ним не как с человеческим существом, он становится врагом своего жестокого хозяина».

Эти восстания изобиловали примерами невероятной жестокости. Отметим несколько особенно интересных моментов. Мы читаем у Диодора, описывающего восстание на Сицилии около 240 года до н. э. (xxxiv, 2): «Около шестидесяти лет после того, как Карфаген лишился власти над островом, сицилийцы процветали. Затем разразилось восстание рабов, и вот что было ему причиной: поскольку сицилийцы нажили огромную собственность и собрали колоссальные богатства, они покупали множество рабов. Рабов толпами пригоняли из темниц и сразу же клеймили особыми знаками. Молодых назначали в скотопасы, остальные получали подходящие занятия. Их труд был очень тяжелым, а одежду и пищу им почти не выдавали. Большинство находило себе пропитание разбоем; всюду происходили убийства, по стране бродили шайки разбойников. Губернаторы пытались положить этому конец, но не могли наказать этих рабов-разбойников, так как их хозяева были слишком могущественны. Им оставалось лишь бессильно взирать на разграбление страны. Хозяева в большинстве своем были римскими всадниками, и губернаторы их боялись, так как те были облечены властью судить всех уличенных в преступлениях чиновников. Рабы же не могли больше терпеть своего отчаянного положения и частых беспричинных наказаний; при всякой возможности они собирались и говорили о бунте и, наконец, набравшись решимости, перешли к действиям».

История этого восстания поражает нас своим безграничным ужасом. Диодор (там же) так описывает поступки восставших рабов: «Они врывались в дома и убивали всех подряд. При этом они не щадили даже грудных младенцев, а вырывали их из рук матерей и разбивали о землю. Ни один язык не повернется описать все чудовищные зверства, которые совершались над женщинами на глазах их мужей».

Диодор упоминает римского землевладельца Дамофила и его жену Мегаллис, прославившихся своей исключительной жестокостью. (Любопытный и важный факт: все имеющиеся у нас свидетельства единодушно говорят о жестоком обращении женщин с рабами.) Диодор пишет, что «Дамофил обращался со своими рабами с крайней жестокостью; его жена Мегаллис не отставала от него в наказании рабов, подвергая их всяческим зверствам». И далее: «Так как Дамофил был человек необразованный и незнатный, то безответственное обладание огромным богатством привело его от надменности к жестокости, и в итоге он навлек погибель на себя и на страну, покупая множество рабов и зверски обращаясь с ними: он клеймил тех, кто родились свободными, но попали в плен и были порабощены. Некоторых он заковывал и держал в темницах, других посылал пасти скот, не давая им ни нормальной пищи, ни необходимой одежды. Ни дня не проходило без того, чтобы он не наказывал кого-нибудь из рабов без должной причины, таким свирепым и безжалостным был он от природы. Его жена Мегаллис с не меньшим удовольствием назначала ужасающие наказания своим служанкам и рабам, которые находились под ее надзором».

Вся ненависть восставших рабов в первую очередь излилась на Дамофила и Мегаллис. Последнюю отдали рабыням, и те после истязаний сбросили ее живую с утеса; Дамофила же зарубили мечами и топорами. С поразительной скоростью на сторону восставших переходили все новые и новые люди – Диодор пишет о 200 тысячах повстанцев. Они выиграли несколько сражений с римской регулярной армией, но, будучи осаждены в нескольких городах (где испытывали такие чудовищные муки голода, что начали пожирать друг друга), в конце концов сдались. Пленников на старинный манер пытали, а затем сбрасывали со скал.

О восстании Спартака знают все. Оно было отмечено аналогичными ужасами. В конце концов последние уцелевшие восставшие – около 6 тысяч человек – были взяты в плен и умерли мучительной смертью на крестах, расставленных вдоль Аппиевой дороги.

Мы уже отмечали, что римские женщины прославились своей жестокостью к рабам. Приведем в доказательство несколько важных отрывков. Овидий так говорит об этом («Наука любви», iii, 235 и далее):

Волосы – дело другое. Расчесывай их беззапретно

И перед всеми раскинь их напоказ по плечам.

Только спокойною будь, сдержись, коли станешь сердиться,

Не заставляй без конца их расплетать и сплетать!

Пусть служанка твоя от тебя не боится расправы:

Щек ей ногтями не рви, рук ей иглой не коли, —

Нам неприятно смотреть, как рабыня, в слезах и в уколах,

Кудри должна завивать над ненавистным лицом[44].

Он же, говоря о волосах своей возлюбленной, так пишет в «Любовных элегиях» (i, 14):

Были послушны, – прибавь, – на сотни извивов способны,

Боли тебе никогда не причиняли они.

Не обрывались они от шпилек и зубьев гребенки,

Девушка их убирать, не опасаясь, могла…

Часто служанка при мне наряжала ее, и ни разу,

Выхватив шпильку, она рук не колола рабе[45].

Ювенал рисует еще более отталкивающую картину (vi, 474 и далее):

Стоит труда изучить хорошенько, что делают жены,

Чем они заняты целые дни. Если ночью ей спину

Муж повернет, – беда экономке, снимай, гардеробщик,

Тунику, поздно пришел носильщик будто бы, значит,

Должен страдать за чужую вину – за сонливого мужа:

Розги ломают на том, этот до крови исполосован

Плетью, кнутом (у иных палачи нанимаются на год).

Лупят раба, а она себе мажет лицо да подругу

Слушает или глядит на расшитое золотом платье;

Порют – читает она на счетах поперечные строчки;

Порют, пока изнемогшим секущим хозяйка не крикнет

Грозное «вон!», увидав, что закончена эта расправа.

Домоправленье жены – не мягче двора Фалариса.

Раз уж свиданье назначено ей, должно нарядиться

Лучше обычных дней – и спешит к ожидающим в парке

Или, быть может, скорей, у святилища сводни – Исиды.

Волосы ей прибирает несчастная Псека, – сама-то

Вся растрепалась от таски, и плечи и груди открыты.

«Локон зачем этот выше?» И тут же ремень наказует

Эту вину волоска в преступно неверной завивке[46].

Если рабыня роняла зеркало на ноги госпоже, ее мгновенно ожидало суровое наказание. Гален в своем трактате «О страстях и их излечении» рассказывает о хозяине, который в припадке гнева кусал рабов, бил их кулаками и ногами, выбивал им глаза или калечил их стилем. Есть сведения, что мать императора Адриана в гневе избивала рабынь. Хризосом упоминает о госпоже, которая раздела свою служанку, привязала к кровати и порола так сильно, что люди, проходящие по улице, слышали вопли несчастной девушки. Наказанная девушка демонстрировала всем свою окровавленную спину, когда сопровождала свою хозяйку в баню.

То, что особенно жестокие хозяева кормили рабами миног в своих садках, – не выдумка, а реальность. Сенека пишет на этот счет («О милосердии», i, 18; «О гневе», iii, 40): «Хотя в отношении рабов дозволено все, общий для всех живых существ закон запрещает поступать известным образом против кого бы то ни было. Любой человек должен возненавидеть Ведия Поллиона даже сильнее, чем ненавидели его рабы, ибо он откармливал мурен человеческой кровью и приказывал любого провинившегося бросать в водоем, представлявший собой не что иное, как яму со змеями. Он заслужил тысячи смертей вне зависимости от того, откармливал ли он мурен для своего стола, бросая им рабов, или же содержал мурен лишь для того, чтобы кормить их таким способом».

Второй отрывок более нагляден: «Август… обедал у Ведия Поллиона. Один из рабов разбил хрустальную чашу; Ведий приказал схватить его, предназначая для отнюдь не обычной казни: он повелел бросить его муренам, которых содержал у себя в огромном бассейне. Кто усомнится, что это было сделано ради удовлетворения прихоти изнеженного роскошью человека? Это была лютая жестокость. Мальчик вырвался из рук державших его и, бросившись к ногам Цезаря, молил лишь об одном: чтобы ему дозволили умереть любой другой смертью, только не быть съеденным. Взволнованный неслыханной доселе жестокостью, Цезарь приказал мальчика отпустить, а все хрустальные чаши перебить перед своими глазами, наполнив осколками бассейн. Так он употребил свое могущество во благо».

Но мягкое обращение с рабами, к которому призывает гуманный Сенека, всегда было исключением, как мы видим из его собственных слов: «В отношении рабов дозволено все». К сожалению, слова Галена («О суждениях Гиппократа и Платона», vi, extr.), по-видимому, ничуть не грешат против правды: «Таковы те, кто наказывает своих рабов за проступки ожогами, беглецам отрубает и калечит ноги, воров лишает рук, обжор – желудков, сплетников – языков…» (см. речь Цицерона в защиту Клуенция, эпизод с отрубленным языком (66, 187), «…короче, наказывая ту часть тела преступника, которая послужила орудием преступления». Да и сам Сенека советует Луцилию следующее («Письма к Луцилию», 47): «Любовь не уживается со страхом. Поэтому, на мой взгляд, ты правильно поступаешь, когда, не желая, чтобы рабы тебя боялись, наказываешь их словами. Побоями наставляют бессловесных животных». Колумелла и Варрон говорят в том же духе. Но сообщения о жестоком обращении с рабами намного более многочисленны; разумеется, подозрительность и суровость хозяев усиливались вместе с ростом числа рабов, и поэтому постоянно изобретались еще более изощренные пытки.

Что касается количества рабов в Риме, можно привести следующие цифры: Эмилий Павел, по некоторым сведениям, привел в Рим 150 тысяч пленников, а Марий – 60 тысяч кимвров и 90 тысяч тевтонов. Иосиф Флавий утверждает, что в конце I века н. э. в Риме было до миллиона рабов. Средиземноморье стало ареной оживленной работорговли, а пираты практиковали похищение обитателей побережья и продажу их в рабство.

Наконец, нельзя забывать, что римский закон запрещал пытать свободного человека, но всегда поощрял этот жестокий метод выбивания показаний из рабов. Показания раба, данные не под пыткой, вообще не принимались во внимание. Пытка обязательно сопровождала допрос любого не свободнорожденного человека. Она включала в себя все виды порки, а также чудовищные истязания, позаимствованные Средневековьем у Рима и столетиями применявшиеся при каждом важном расследовании. В число орудий пытки входили fidiculae – веревки для разрывания суставов, equuleus – козлы, на которые сажали раба и выворачивали ему члены из суставов либо воротом, либо гирями, привязанными к ногам; на голую кожу рабам клали раскаленные металлические пластины, применялись и ужасные кожаные бичи, снабженные шипами и костяшками для усиления эффекта. Чтобы добиться признания, следователи не стеснялись пытать даже рабынь. Тацит («Анналы», xv, 57) описывает пытку девушки-рабыни, от которой добивались показаний о заговоре против Нерона: «Между тем Нерон, вспомнив, что по доносу Волузия Прокула содержится в заключении Эпихарида, и полагая, что женское тело не вытерпит боли, велит терзать ее мучительными пытками. Но ни плети, ни огонь, ни ожесточение палачей, раздраженных тем, что не могли справиться с женщиной, не сломили ее и не вырвали у нее признания. Итак, в первый день допроса ничего от нее не добились. Когда на следующий день ее в носильном кресле тащили в застенок, чтобы возобновить такие же истязания (изувеченная на дыбе, она не могла стоять на ногах), Эпихарида, стянув с груди повязку и прикрепив к спинке кресла сделанную из нее петлю, просунула в нее шею и, навалившись всей тяжестью тела, пресекла свое и без того слабое дыхание».

Валерий Максим рассказывает о рабе, «еще почти ребенке», которого подвергли ужасным пыткам – его секли, жгли металлическими пластинами, вырывали конечности из суставов. Этот случай автор приводит как пример верности рабов. Из его рассказа, а также из рассказа Тацита, мы видим, сколь мало внимания обращалось на пол и возраст пытаемых, если они не были свободнорожденными. Очень интересно проследить, как Римское государство со времен империи пыталось принять меры против самых вопиющих случаев жестокости по отношению к рабам. Без сомнения, отчасти это произошло вследствие изменения социальных условий; но возможно, сыграло свою роль и распространение гуманных идей, какие мы находим в первую очередь у Сенеки, а позже – в христианских сочинениях. Вскоре после основания империи был принят закон, запрещавший хозяевам осуждать своих рабов на бои с дикими зверями и передававший это право официальным судьям («Дигесты», xlviii, 8, II, 2). Со времен Антонина Пия раб, считавший, что с ним слишком жестоко обращаются, мог пожаловаться муниципальному судье, а при известных обстоятельствах мог быть продан другому хозяину. Клавдий постановил, что рабы, из-за болезни брошенные своими хозяевами, становятся свободными. Адриан лишил хозяев права убивать рабов по своему усмотрению и продавать их в цирки, а Константин приравнял умышленное убийство раба к убийству свободного человека («Дигесты», i, 12, I; Спартиан. Адриан, 18; Кодекс Юстиниана, ix, 14). Эпохой Адриана датируется многозначительная формула: patria potestas in pietate debet, non atrocitate consistere («отцовская власть должна выражаться в любви, а не в жестокости»).

Мы не должны забывать, что распространение этих гуманных взглядов в немалой степени обязано изменению экономических условий. После того момента, как римляне лишились возможности проводить дальнейшие завоевания и ограничились улучшением организации и управления своей колоссальной империей, важнейшие источники рабов (ввоз военнопленных и похищения) существенно уменьшились. Известно, что количество рабов достигло максимума в начале имперской эпохи.Данный текст является ознакомительным фрагментом.onclick="location.href='https://litres.ru/607095?lfrom=619692077';">Продолжение на ЛитРес

Рабство Древнего Рима – одна из темных страниц в его истории, противоречивый срез общественной жизни нескольких веков до нашей эры. Но современная «работа» во многом происходит от «рабства» той эпохи, и большинство профессий возникло при рабовладельческом строе. Раб – бесплатная рабочая сила, разменная монета, признак благополучия и власти его хозяев.

Рабовладение содействовало расцвету Древнего Рима и его институций, а бесчеловечное обращение с подневольными людьми воспринималось как норма. Жестокость стала обыденностью в Древнем Риме – так регулировали мотивацию, поведение и отношения между хозяевами и рабами.

Содержание

Какой была жизнь в рабских кандалах?

Историки склоняются к тому, что рабами владели многие состоятельные и влиятельные граждане Древнего Рима, что большой процент населения Древнеримской империи – рабы и их потомки. Подневольные люди имели должности и обязанности во всех сферах общества того времени – от самой грязной работы на конюшнях и бойнях до надзирателей в тюрьмах, распорядителей в покоях вельмож и воспитателей их детей. Образованные невольники были писарями, учителями и переводчиками.

Рабы не имел гражданства и имущества, но периодически рабовладельцы щедро одаривали своих подневольных и позволяли домашним рабам иметь наложниц (сексуальных рабынь) или семьи. Они могли давать им деньги и предметы личного обихода за верную службу или случаи защиты, связанные с риском для жизни.

Гуманное отношение, нормальное одеяние и питание, необходимое лечение – неслыханная щедрость хозяев.

Иногда рабам удавалось скопить значительную сумму денег, чтобы откупиться и жить свободно. Так возник особый класс бывших подневольных или «вольноотпущенников» – прослойка между вольными и рабами, но прав у них по-прежнему почти не было.

Жизнь невольника была тяжелой, скучной и однообразной, напрямую связанной с родом занятий или мерой ответственности. Более одаренным рабам доставались ремесла или искусство, а физическим сильные выполняли самую тяжелую работу – были гладиаторами или оруженосцами воинов.
Смерть раба никого не огорчала – на их место брали других, зачастую это было более прибыльно. Но вновь прибывших приходилось держать в жестких рамках и тяжелых кандалах, чтобы они не представляли угрозы для хозяев.

Убивать рабов запрещалось, но можно было продать, подарить, за увечья и членовредительство налагались большие штрафы. Прокаженных, калек, немощных и неизлечимо больных невольников предписывалось отвозить на удаленный остров Эскулапа, чтобы «умереть свободными».

Невольников и невольниц делили на касты:

• Familia rustica (слуги в доме);
• Familia urbana (для городских работ);
• Управляющие (привилегированные);
• Servi privati (собственность частных лиц);
• Servi publici (для общественных и городских работ).

Не все рабы носили кандалы, но они стали символом рабства на все времена. Другой признак – проколотое правое ухо с круглой серьгой. Иногда в рабство продавали себя добровольно, ради еды, тогда при свидетелях невольнику или невольнице прокалывали шилом ухо к двери, вдевая кольцо. Такого раба полагалось отпускать через 7-10 лет по его желанию, но это было крайне редко.

Продавали в рабство и своих детей, красивых девочек и миловидных юношей приучали к проституции. Но могли отпустить на свободу или выгнать смертельно больного раба или престарелого, ставшего обузой в доме – таковы были нравы Древнего Рима.

Некоторые современные названия и профессии произошли в те времена. Например, calculator (калькулятор) – учитель математики, а grammaticus (грамматикус) – учитель языков и грамотного письма. Созвучно с нашим и bibliothecarius – библиотекарь, cocus – повар, кок.

Источники рабства – откуда брали рабов?

Пленные воины и трофейные невольницы во время походов завоевателей на соседние земли – основной источник поставки рабов на невольничьи рынки. Поэтому преимущественно это были иноземцы, притом из разных слоёв общества, вплоть до правителей разного ранга.

Древние историки писали, что в Древнеримскую империю привозили пленников со всего Средиземноморья, Северной Африки и Ближнего Востока. Любой иноземец считался расово неполноценным, зато граждане Рима имели самые большие права и привилегии.

Другие источники захвата рабов:

• Жертвы пиратов (морской разбой на галерах) и кораблекрушений;
• Хронические кредиторы (определял суд), которые обязаны были отрабатывать долги  много лет наравне с невольниками – долговое рабство;
• Maxima capitis diminutio – осужденные за тяжкие преступления (обслуживающие тюрьмы рабы, гребцы на галерах, работники каменоломен);
• Беженцы с других земель после голода и природных катаклизмов;
• Рожденные от наложниц и рабынь дети – классическое рабство.

Торговать невольниками было выгодно, сделки облагались налогом, и это была прибыльная статья городской казны. Дороже стоили покоренные, специально обученные и образованные рабы, знавшие несколько языков. Расценки на них всё время менялись. Как известно из Библии, за Иисуса (свободного проповедника) фарисеи дали Иуде 30 сребреников, соответственно, раб стоит дешевле. Но это в пределах Римской империи, а в самом Риме, учитывая доставку, пленники становились в разы дороже.

В IV в. до н.э. римляне утвердили «Закон Петелия», запрещавший брать в рабы своих сограждан, жителей Рима. Согласно другому закону, свободная женщина, добровольно вступившая в связь с понравившимся ей невольником, становилась рабыней.

Статистическая справка:

• Только за 209 г до н.э. в Риме было продано 30 тысяч жителей Апулии;
• В 167 г. до н.э. завезли 150 тысяч из Греции и Македонии;
• 146 г. до н.э. в плен попали свыше 50 тысяч жителей Коринфа и Карфагена;
• Почти 1 миллион галлов захватили в походах при Юлии Цезаре в 58-50 гг. до н.э.;
• Жители многих городов с территории Испании попали на невольничьи рынки Рима в I в. до н.э.;
• Даки (румыны) при императоре Трояне пополнили списки рабов – еще 50 тысяч.

Со временем рабство пришло в упадок, стало тормозом для развития общества и трансформировалось в феодальные отношения.

Восстания рабов

Войны и восстания рабов стали потрясением не только для существовавшего строя, но и угрозой для социального устройства поздней Римской республики. Крупнейшие из них:

• Первое Сицилийское восстание, 135 до н.э. – 132 до н.э., предводительство Евна и Клеона на Сицилии;
• Второе Сицилийское восстание, 104 до н.э. – 100 до н.э., под предводительством Сальвия Трифона и Афиниона;
• Восстание Спартака (74 до н.э. – 71 до. н.э.) Италия.

Спартак (Spartacus или Σπάρτακος) – наиболее известная личность среди руководителей мятежников, восставших за социальную справедливость и отмену рабства. Он был физически сильным и образованным рабом-гладиатором, бывшим воином из Фракии. Его импровизированной армии удалось нанести серию сокрушительных ударов римских легионов консульской армии. О восстании Спартака написано немало литературных произведений, снято несколько киноверсий.

Скульптура Спартака есть в Лувре (Париж), в Одессе (современная версия) на Итальянском бульваре и перед одноименным стадионом «Спартак» в Тушино (Северо-Западный округ Москвы).