«Загугли звезду»: Анна Калашникова – о доходах, имуществе, проблемах с суррогатной матерью и расставании с миллионером

Нередко за красивой и успешной женщиной тянется шлейф разных слухов. Мол, за свой успех она заплатила романом с богатым, но нелюбимым продюсером, эскорт-услугами или же деньгами родителей. Вокруг певицы, актрисы, ведущей, бизнесвумен и модели Анны Калашниковой тоже всегда было много подобных сплетен. Тем более она и сама попадала в фокус внимания общественности благодаря своим непростым отношениям с певцом Прохором Шаляпиным.

Однако своим примером Анна нередко опровергала расхожие стереотипы, что, например, красивой женщиной достаточно просто быть «прелесть какой дурочкой». Чего только стоит тот факт, что школу она окончила с золотой медалью, а технический Московский авиационный институт — с красным дипломом.

«Красавцев не жду»: Анна Калашникова мечтает о новом возлюбленномАртистка вспомнила, как была счастлива с миллионером.

Как скромная прилежная отличница стала роковой женщиной? Почему не сложилась карьера Анны в Америке? Кто отец ее ребенка? И какую трансформацию переживают ее отношения с возлюбленным — миллионером Иваном Семеновым? На эти и другие вопросы Анна Калашникова ответила в рамках проекта Teleprogramma.pro «Загугли звезду».

— Анна, расскажите, пожалуйста, немного о своем детстве…

— Я родилась в Ставрополе, Ставропольском крае. Мои родители тоже из этих мест, но детство я провела в Пятигорске. Поскольку папа был военным, мы часто путешествовали, неоднократно бывали в Москве.

Школу я окончила с золотой медалью. Побывав только на торжественной части выпускного вечера, мы с мамой сели на поезд и уехали в столицу поступать в московские вузы. Такая спешка была вызвана тем, что в том году сроки поступления в вузы были ранними, поэтому нужно было торопиться, сразу же туда ехать.

Кстати, я практически одна из своей школы получила золотую медаль и поступила в Московский вуз. В школьные годы я была круглой отличницей, и все у меня списывали. При этом я не только хорошо училась, а еще и участвовала во всевозможных олимпиадах. То есть, представляла свою школу и по алгебре, и по геометрии, и по физике, и по биологии, и по многим другим наукам. Также я проводила свои выставки картин. Рисовать я начала буквально с трех лет.

Сначала я просто «орудовала» ручкой, карандашами, а потом начала заниматься живописью профессионально. Родители даже выписывали мне учебники по живописи и по всем возможным техникам. Где-то лет с 11, наверное, даже раньше я начала уже писать маслом, и у меня были свои выставки в школе. К тому же я делала всякие рефераты, рисовала стенгазеты.

Я тщательно все вырисовывала, разукрашивала, мне все это очень нравилось. И, видимо, педагоги, видя, что у меня хорошо это получается, постоянно давали мне эту общественную нагрузку. То есть, все гуляют — Аня сидит и работает за всех. Недаром я помню огромный стол, огромные ватманы, которые я разрисовываю, делая стенгазеты к какому-то празднику или важной дате. В общем, в детстве мне было не до гуляний.

— Ваш детский образ отличницы не очень вяжется с нынешним – гламурной роковой женщины. Может быть, вы были плохой девочкой, которая хорошо училась?

— На самом в детстве я вела себя практически безупречно. Я действительно была очень прилежной, домашней, круглой отличницей, которая никогда не прогуливает уроки. И поэтому все учителя очень хорошо ко мне относились.

Но в какой-то степени я отставала от своих сверстников, которые в школьные годы пили, курили, ходили на разные тусовки. А я же была этакая ботаничка.

Единственным моим косяком были домашние хулиганства с братом. Мы любили играть дома после школы, и иногда эти игры заканчивались довольно неожиданно. Например, мы могли подраться или прищемить друг другу пальцы дверями.

А еще часто лазили по всяким антресолям, где родители прятали для нас какие-то игрушки. Однажды таким образом, мы обнаружили огромную коробку с семьей Барби: саму Барби, ее жениха Кена, их четверых детей вместе с одеждой для семейства. Я помню, как мы это все откручивали несколько месяцев, поскольку полочка с домом была тщательно прикручена. И каждый день после школы мы доставали эту коробку, а потом складывали все обратно. И когда в итоге этот кукольный домик нам подарили на Новый год, мы сделали вид, что удивлены и воскликнули: «О вау, как круто!».

Также мы часто играли в индейцев или же представляли себя героями каких-то фильмов, например, «Д Артаньян и три мушкетера», «Неуловимые мстители».

И в процессе этих игр могли нечаянно задеть красивую посуду, домашние вазы и разбить их. Конечно, стоило бы сразу говорить родителям правду, но мы побаивались строгого папу и поэтому шли нелегкими путями.

Помню, как мы решили склеить хрустальную вазу, и только спустя несколько лет папа обнаружил «подвох». Как же он на нас тогда сильно ругался! В общем, шкодили мы только дома.

А так, я была очень активной девочкой, имела множество хобби: ходила в художественную школу, писала картины, увлекалась танцами, с детства сочиняла песни. Конечно, нельзя сказать, что я была идеальной, но ничего запрещенного со мной не происходило. В общем, я росла в довольно тепличных условиях.

— А что бы вы могли рассказать о своих родителях?

— Папа у меня военный, а когда уже дослужил до военной пенсии, работал на «гражданке», в Пятигорском лингвистическом университете — нашем главном местном институте. Там он занимал одну из ведущих должностей, был вторым лицом, занимался кадрами и многими другими аспектами. А вот мама занималась госслужбой. Работала в серьезных структурах, сначала в нашем городе Пятигорске, а уже потом по приезду в Москву.

Сейчас родители не очень любят рассказывать, чем занимаются. Скажем так, они помогают мне в воспитании сына Данила. Мы все живем в Москве. Родители поддерживают меня, и у каждого из них есть свое хобби и своя деятельность.

— Родители вам помогают, а вы – им?

— В нашей семье вообще принято помогать друг другу. Я не скажу, что я из богатой семьи, но могу похвастаться своими корнями. По маминой линии я происхожу из рода Третьяковых, а по маминой – из рода Есиных

Что касается материальной стороны дела, то в Пятигорске считалось, что мы имеем хороший финансовый уровень. У папы была шикарная квартира, машина, дача, и мы часто путешествовали. Все детство мы с братом проводили то у одной, то у другой бабушки. Часто летали в Москву. То есть, у нас было очень интересное, насыщенное детство.

Но при этом мои родители не владеют, не имеют доступ ни к какими ресурсам в нашей стране. Но они всегда хорошо зарабатывали во многом благодаря своим знаниям.

В нашей семье все достойные люди с устойчивыми профессиями. Например, мой дедушка считался известным в Ставрополе ветеринаром. В нашей семье были не только ветеринары, но и врачи, ученые, деятели искусства.

Мои родители начинали практически с нуля. Молодая пара, они всего добивались сами. Конечно, их тоже поддерживали родные, но раньше было не очень принято сильно помогать детям. Сейчас мы живем все вместе.

И можно сказать, в какой-то степени мое желание переехать в Москву повлияло на то, чтобы и родители, и все родные были рядом. Я первая перебралась в столицу, поступила в институт, копила на квартиру, и потом я уже мотивировала остальных. Родители со своей стороны тоже продавали имущество, зарабатывали, подкапливали собственные деньги, чтобы мы все переехали и жили в одном месте.

— А где вы учились?

— Первые три класса — в первой гимназии Пятигорска, а потом перешла во вторую. То есть, у меня был разброс – от первой до второй школы. После окончания учебы переехала в Москву, поступила в Московский авиационный институт, технический университет, всем известный МАИ. Поступила на экономический факультет по специальности «инженер-экономист-программист», а потом уже в финансовую академию, в Плехановку, в МАСИ, в МГУ, в Бауманку даже поступала, словом, во все экономические вузы. Почему же именно это направление?

Казалось бы, я все детство занималась творчеством. Но в Пятигорске до сих пор нет театральных вузов, у нас есть всего лишь один Театр оперетты. Возможно, за это время открыли и драматический театр.

Я изначально понимала, что мне будет тяжело поступить по своей желаемой специальности. Конечно, я хотела пойти в театральный вуз: наряду с экономическими факультетами мы с мамой подавали документы и прошли сдачу экзамена и в Гнесинке, и в других творческих вузах. Но в некоторых учебных заведениях получалось так, что уже было поздно.

Шли финальные экзамены, а прослушивания во всех театральных вузах, как правило, начинаются практически с января. Я прошла прослушивания, диктанты и сочинения во ВГИКе и ГИТИСе, но в итоге мне все-равно говорили: «Ой, вы знаете, набор уже закончился, приходите на следующий год» или в каких-то вузах даже намекнули на то, что вы можете как-то финансово поучаствовать. Я повторюсь, что я поступала на бесплатное отделение, где был огромный конкурс.

Вот даже в моем Московском авиационном институте, как сейчас помню, пробовалось 400 человек на место. А мне нужно было бюджетное место с общежитием и стипендией. В итоге я поступила в несколько вузов и выбрала МАИ. А в театральный ВУЗ я уже поступила через несколько лет сама, поэтому получается, что у меня три высших образования. К чему я веду?

Первое – инженерно-экономическое, я инженер-экономист-программист МАИ. Этот институт, в котором я проучилась шесть лет, я окончила с красным дипломом. Диплом я защищала уже на заводе Миг, автоматизировала процессы в авиационной промышленности. И после этого я поступила, куда хотела, параллельно училась в театральном вузе, но уже не на очном факультете, а очно-заочно. Я окончила университет культуры и искусств МГУКИ, его больше знают, как «кулек».

Также в Москве окончила еще заочный институт искусств, после чего улетела в США. Уже перед защитой диплома в театральном вузе у нас был перерыв, во время которого я отправилась в Америку добирать знания, поступила в киноакадемию. Мне очень хотелось попробовать поучиться именно в сердце киноиндустрии, параллельно с получением экономических и технических знаний.

Уже с 17 лет я активно играла в кино. То есть, окончила несколько курсов киноакадемии, также поступила в различные школы, например, студию Иваны Чабак. Сейчас это модные образовательные учреждения, а тогда они только выходили на российский рынок. Уже в то время я прошла необходимые курсы и вернулась в Россию. И здесь у меня активно закрутилась театральная карьера. Ну можно сказать, что после школы я училась еще девять лет.

— Чем вам запомнился жизненный этап, связанный с модельным бизнесом?

— Мне была очень интересна эта сфера, ведь мы все выросли, прильнув к экрану, смотрели разные конкурсы красоты типа «Мисс Вселенная». Первые годы в институте, когда я уже пробовала свои силы в кино, я брала и всевозможные подработки. В сущности, благодаря им я и начала свой путь в актерской сфере.

Сначала меня приглашали в массовку, как актера массовых сцен, а уже оттуда на кастинги в модельные агентства. Я состояла, кстати, в очень многих известных агентствах. Тогда модельный бизнес, мне, ребенку с неоформленной, еще неокрепшей психикой, который мечтал о софитах, экране, сцене, казался коварным, тяжелым, недоступным во многом из-за бесконечных кастингов.

Все, что я помню, — это то, что я постоянно просиживала на кастингах, чтобы попасть на какой-то показ, выставку, фотосессию, на каталоги. У меня огромное количество работ, я снималась в рекламах, но мне приходилось буквально выгрызать свои роли. Ну то есть, высиживать целыми днями, я состояла в этих агентствах point, которых очень много.

Тогда еще не было вотсапа, но мне на телефон постоянно присылали всякие эсэмэски, звонили и отправляли письма с приглашением на кастинги, куда я бегала в свободное от учебы время между парами.

— А приходилось ли сталкиваться с пакостями конкуренток?

— На кастингах было разное: и стекла подсыпали в каблуки, и крали обувь, вещи, деньги, чего только не происходило. Обманывали, советовали идти не в тот кабинет. Ты, например, сидела у одной двери, а там шел совершенно другой кастинг. А тот, который тебе был нужен, в это время заканчивался.

Но, тем не менее, все-таки благодаря моей трудоспособности, трудолюбию, мне удалось добиться своей мечты. Я, конечно же, не ставлю во главу угла моей профессии статус «модель», хотя в Интернете меня до сих пор запрашивают, как «Анна Калашникова модель».

Конечно, в силу определенных обстоятельств я не достигла особых высот, как, например, модель Victoria Secret. Да и рост у меня не такой гигантский. Но я принимала участие в показах и Славы Зайцева, и Валентина Юдашкина, и других наших топовых модельеров.

Где-то я участвовала в качестве модели, где-то я была как селебрити — открывала, закрывала мероприятия. То есть, моделью меня называют по праву, хотя я не люблю это слово. Все-таки я больше позиционирую себя как актриса, певица, телеведущая, бизнесвумен, где у меня гораздо больше достижений.

Хотя, что касается модельной сферы, я до сих пор зарабатываю на рекламе, являюсь амбасадором различных брендов. Кстати, у меня была возможность поработать за границей, но, честно говоря, в модельном бизнесе очень тяжело, когда ты один и за тобой никто не стоит – надежное плечо или продюсер.

В этой сфере много обмана, который я старалась обходить. Я помню, как моделей зазывали работать в Китай, в Милан. Мне поступало много предложений, но слава Богу, я как-то обходила эти углы, потому что зачастую модели оказывались не в очень хороших ситуациях.

Мои родители были против, чтобы я путешествовала таким образом. Все-таки сказывалось семейное воспитание. И, Слава Богу, меня не сильно затронула обратная сторона модельного бизнеса, поскольку я не совсем была свободна в своих действиях. Но со своей внешностью, ростом, характером я могла бы раскрутиться в Америке, где у меня успешно начиналась карьера модели и телеведущей. Но, как видите, судьба сложилась в пользу каких-то других историй.

—Что вас связывает с Вячеславом Зайцевым?

— Очень хорошие отношения, мы с ним действительно дружим много лет. Сначала я участвовала в его показах как обычная модель, затем как Анна Калашникова — модель с именем, что было ему очень приятно. Сейчас же я часто присутствую на каких-то его благотворительных мероприятиях. Вячеслав Михайлович, конечно, уже старенький, но продолжает заниматься любимым делом. А совсем недавно в его Доме моды проходили благотворительные показы. И мне радостно, что я участвую в них уже ни как модель, а как ведущая, певица.

Показ проходил в декабре, было жутко холодно. Да, я отработала практически целый день и очень приятно, что Вячеслав Михайлович лично пришел на это благотворительное мероприятие, где присутствовали и особенные детки. Сейчас очень модно новое веяние в свете показов, когда поддерживают детей и моделей с особенностями сложения или развития.

— Как вы у этому относитесь?

— Я за, потому что детки — это наше все, и каждый приходит в этот мир с какой-то своей миссией. Когда имеешь неплохой опыт общения с этими детьми, понимаешь, что они даже талантливее нас. Иногда они чувствуют и видят что-то большее, и, конечно же, для них это такая большая возможность реализации, эмоции, которые ребенок получает на подиуме, на сцене, пока варится в этом процессе. Дети могут быть очень злыми, но те детки, которые участвуют во всех этих мероприятиях, как правило,толерантны друг другу, они любят, уважают и поддерживают друг друга, и мне это очень приятно видеть.

Потому что, на мой взгляд, шоу- бизнес и вообще модельный бизнес в частности, намного поменялся. Сейчас все помогают друг другу и нет той злости, того ужаса, что были в моем детстве, в возрасте 16–18 лет. Сейчас я далека уже от всего этого, но я вижу, как за кулисами все наряжают и поддерживают друг друга. Конечно, конкуренция не исключается, но если что- то не так, дают соперникам туфли, одежду, вещи.

— Какое отношение на конкурсах к детям с особенностями?

— Ой, вы знаете, наш мир, он сам по себе несправедлив, поэтому искать справедливость — это такое уже глупое дело. Но с годами ты мудреешь. Я думаю, что таким деткам, да и взрослым тоже важно участие, потому что они очень долго готовятся, идут к этому, это их цель жизни. И когда они соревнуются между собой, это еще больше их подстегивает быть выше, сильнее, умнее. В спорте жалости нет.

В любом спорте, и в паралимпийском в том числе, люди соревнуются, проявляют свой дух и силу воли. Чтобы поучаствовать в одной Олимпиаде, спортсмены готовятся целое пятилетие. Я считаю, что это колоссальная возможность и мотивация и для всех остальных людей. Что если даже паралимпиец чего-то добился? Да, если даже ребенок с тяжелыми заболеваниями выходит на сцену, делает все то же самое, что обычный человек, то это пример того, что нам всем не нужно лениться, сидеть у экрана, комментировать и ставить дизлайки успешным людям, а нужно идти вперед и добиваться своей цели.

Эта миссия откликается во мне, и это правильная, миссия. Конечно, мы не можем исключить человеческий фактор, и паралимпийцы, и детки с особенностями могут быть злыми и унижать взрослых здоровых людей и детей. Это уже воспитание, это уже среда, но спорт искусство не должны страдать из-за нескольких единиц, поэтому в целом эта миссия правильна.

— Давайте поговорим о вашей жизни в Америке…

— На самом деле я улетела по приглашению одного американского продюсера, который в то время часто бывал в России и видел меня в качестве ведущей и исполнительного продюсера конкурсов для молодых и начинающих талантливых исполнителей «Стартап». Были такие конкурсы и одноименная программа на телеканале «Столица», где я являлась ведущей. Этот американский продюсер входил в состав жюри, и ему очень нравилась вся моя работа и творчество.

Он предложил записать дуэтную песню, сделать ремикс. Представители его компании, кстати, создавали ремиксы на все известные на тот момент композиции, например, даже «Зеленоглазое такси».

Этот продюсер владел продюсерским центром, музыкальным лейблом. Они мной заинтересовались, сделали мне приглашение, визу, и под Новый год я улетела в Нью-Йорк. Во-первых, мне поступило предложение записать песню, а заодно поработать в новогодний период в качестве ведущей и певицы в русскоязычных ресторанах и других заведениях Бруклина и Нью-Йорка. Это как раз были их рестораны.

Я очень мечтала об Америке, и знаете, если вы чего-то хотите, пусть даже очень долго, и у вас не получается, то в итоге все равно получится. Я помню, что сколько бы лет я себя не помнила, я всегда всем говорила, что, во-первых, буду жить в Москве, а во-вторых, в Америке. Все, включая моих одноклассников, смеялись надо мной, девочкой из Пятигорска. А что касается родителей, то не что они не поддерживали мою идею, но для них это было немножко смешно, потому что где Америка и где Пятигорск…

Сначала я переехала в Москву, а потом все-таки поставила цель побывать в Америке, попробовать себя в качестве певицы, телеведущей. Когда я училась в театральном и приходила на всякие актерские кастинги, режиссеры зачастую отказывали мне, потому что моя внешность в 17–18 лет не соответствовала стандартам российских фильмов. Мне говорили: «Тебе нужно в Голливуд, у тебя хороший английский и голливудская внешность, есть что-то от Бейонсе». Мне вроде бы и давали неплохие роли, но они не проходили через весь сериал, потому что я была очень ярким пятном, как мне объясняли.

Соответственно, к этой мечте об Америке я и шла, и Вселенная, и боженька меня услышали. И вот этот русскоговорящий продюсер, живущий в США, пригласил меня попробовать там свои силы. Им очень понравился мой голос, я же пела на разных мероприятиях. Но первая моя встреча с Америкой была очень тяжелой.

— Почему?

— Потому что мой чемодан не прилетел, поскольку из-за снегопада его попросту не загрузили в багажный отсек. Итак, я прилетаю в США в одной куртке, что делать? Конечно, меня встречает этот продюсер со словами: «Ничего мы сейчас что-то решим, не переживай». Так получилось, что за несколько дней до отлета я познакомилась с очень классными американцами, которые очень хорошо знали Нью-Йорк, и они обещали помочь мне с вещами. Помню, как они пригласили меня в квартиру сестры или девушки кого-то из этих ребят, и она выделила мне какую-то одежду… Жизнь начала налаживаться!

Первое место, где я работала в Америке, было радио «Город», вещавшее на двухмиллионное русскоязычное население Бруклина. Я стала соведущей своего шоу, прямого эфира, который длился по несколько часов. Мне очень нравилась такая перспектива. Классная была работа, но с продюсером возникли небольшие разногласия.

Сначала мне обещали выделить отель на весь период проживания, потом — съемную квартиру. И в итоге продюсер привез меня в квартиру, которую якобы для меня снимал, но на самом деле она принадлежала ему. Помню, как спросила его тогда: «Подождите, а мы будем жить вместе? Или как вообще?» «Ну да, у меня жена уехала, поэтому пока поживешь тут», — ответил он.

У нас произошел конфликт, я тут же уехала из этой квартиры. Друзья помогли мне с жильем в Манхэттене где жили молодые ребята, которые учились в очень крутых колледжах, институтах. Они встретили, успокоили меня и выделили отдельную комнату.

А что касается продюсера, то наше общение продолжилось только в рамках рабочих отношений. Договор был заключен, мне нужно было работать и поэтому я каждый день ездила на радио по полтора-два часа на американском метро.

Естественно, никакую песню мы с продюсером не записали и никакой ремикс не сделали. Но мир не без добрых людей. Благодаря работе на радио меня услышали, узнали, отметили.

И мое путешествие по Америке немножко растянулась. Я прилетала условно на месяц и помню, что под конец поездки мне поступило огромное количество предложений. И я улетела в Россию, но потом снова решила вернуться обратно.

В Нью-Йорке я очень полюбила театральные спектакли, посмотрела все мюзиклы, обошла все театры, весь Бродвей и познакомилась с огромным количеством людей, впоследствии ставших моими друзьями.

Так вот, они мне сказали: «Слушай, тебе надо в Лос-Анджелес, там сердце киноиндустрии, а Нью-Йорк — это все-таки больше театр, мюзиклы». А уже в следующий свой приезд я поступила в New York Film Academy и уже перед обучением я прилетела в Лос- Анджелес, обустроилась там. Мне помогли, выделили шикарные апартаменты, которые я сняла прямо рядом с легендарный студией Univrsal, где как раз находилась New York Film Academy.

Так я пробыла в США несколько лет. И однажды я уже вернулась обратно — сдавать дипломную работу в своем театральном вузе. У меня был моноспектакль «Жан Кокто», где я играла Эдиту Пиаф. Благодаря этой дипломной работе у меня открылось немало предложений в Москве, преимущественно по музыкальной индустрии, и меня уже засосало. Все, после этого я больше не вернулась в Америку. Я уже не была там 10 лет. Но, тем не менее, в США у меня много друзей, знакомых, с которыми я поддерживаю связь. И надеюсь, что когда-нибудь я вернусь туда снова.

— Какие фильмы с вашим участием вы можете порекомендовать для просмотра?

— Сериал «Свет», например, детский, юношеский многосерийный фильм «Простые истины», сериалы «Обручальное кольцо», «Час Волкова», где я сыграла именно драматическую роль. Вообще, у меня много разных ролей, а не только таких, скажем так, девушек симпатичных, легких, веселых. Да и я, кстати, сыграла юную Валерию в одном из байопиков. Много ролей именно тяжелых, где я играю убийц, разных коварных девушек, бизнесвумен.

На самом деле меня там очень трудно, наверное, узнать, потому что моя внешность менялась от фильма к фильму. Кстати, в таких длинных историях, как «Московские окна», «Обручальное кольцо» на Первом и втором телеканале нашей страны можно было сняться в начале, через пару лет в середине, в каких-то нескольких сериях, а уже потом в конце сериала. И никто ничего не замечал.

Это делалось для того, чтобы чаще звали сниматься, я просто очень горела этим всем. Кстати, ради ролей мне неоднократно приходилось красить волосы. Я была и блондинка, и рыжая, и брюнетка, вставляла голубые линзы. Поэтому сейчас, даже если я и назову какие-то роли, многие меня просто даже не узнают. Поэтому так.

— Вас периодически обвиняют в оказании эскорт услуг в Дубае…

— Честно говоря, уже настолько хочется от этого всего абстрагироваться, потому что эта тема не затрагивается уже несколько лет. Но, видимо, какие-то старые отголоски дают о себе знать, тут трудно что-то комментировать. Мне просто хочется, даже иногда посмеяться на эту тему, настолько очевидно влияние устаревших стереотипов.

И почему выскакивает именно слово «Дубай», за несколько лет этот город намного изменился, можно так сказать. Я летаю в Дубай более 10 лет — на отдых, с семьей, с ребенком и по работе. То есть, я очень много там выступаю, веду немало мероприятий, конференций, форумов, там проводятся русские Недели Моды, за которые я тоже беру ответственность. В общем, в связи с последними пандемийными делами Дубай стал центром мирового притяжения. И я веду там много ивентов.

Вот последние два года я отмечала там Новый год, прошлый год — с моим молодым человеком. Нам очень понравился этот отдых. Кстати, ту же самую Лопыреву почему-то никто не обвиняет в дубайском эскорте. Также я могу назвать еще очень много девушек, известных и медийных, которые давно работают и прочно обосновались в Дубае. Там и «Экспо» проходит, где я также рекламирую всевозможные павильоны. Работаю с разными фотографами, представляю всевозможные мероприятия и предприятия.

Но почему-то, как только ты выкладываешь картинки красивых мест, пейзажей, пустыни, думая, что люди увидят эту красоту, напитаются позитивом и захотят посетить Дубай, как все происходит с точностью до наоборот… Ну что тут можно комментировать? Мне кажется, каждый мыслит в меру своей испорченности. Я работаю с 17 лет, даже с 16 у меня трудовая книжка. Еще находясь в городе Пятигорске, я училась и работала.

Начинала со стройотрядов, то есть, в Московском авиационном институте у нас сформировался отряд МАЕВцев. Мы убирали территорию, чистили снег, подметали листья. И я никогда не стесняюсь рассказывать про все свои профессии. То есть, я была уборщицей и стройотряде, работала и баристой, и менеджером, и управляющей казино. Вот такой богатый спектр профессий. Мне, девушке, переехавшей в Москву из маленького городка, просто нужно было много учиться и работать…

Но почему именно меня ассоциируют с эскортом, наверное, все-таки это дань какой-то внешности. Но, отвечая на ваш вопрос: дань внешности – это то, что все красивые, сексуальные, успешные ассоциируются с развратом. Но меня это даже не трогает. В принципе это все настолько далеко от меня, что тут даже нечего комментировать.

— А вы можете назвать размеры своих доходов?

— Но, честно говоря, сейчас меня возненавидит вся страна, поэтому я все-таки предпочитаю не озвучивать их. Но повторюсь, я мама, у меня есть сын, которого я тоже обеспечиваю. Со мной работает команда из десяти человек. У меня есть шоу-балет, который, конечно же, нужно как-то поддерживать, водитель, личные помощники. А это небольшая команда, можно так сказать, потому что у моих коллег по шоу- бизнесу команды гораздо больше.

Я считаю, что в семье должен зарабатывать мужчина, а я все-таки прежде всего девушка. Но я никогда не мирилась с мужчинами половым органом для того, чтобы сказать: «Вот я вумэн, я зарабатываю, я главная, а ты вообще никто». Нет, я за то, чтобы партнер был главным источником дохода в семье, а женщина зарабатывала в свое удовольствие, но в то же самое время я всю жизнь была самостоятельной и имела свои источники дохода.

У меня была собственная IT-компания, потом свои бутики одежды, которыми я занималась 10 лет. Сейчас же у меня пиар-агентство и еще несколько бизнесов. 6 лет я работала в караоке и была лицом и арт-директором, можно сказать совладельцем караоке-клуба. В общем, параллельно у меня всегда были свои бизнесы, источники дохода, чтобы я была уверена в себе, так как я мама и ращу ребенка. Все равно у нас нет отца, и я всегда рассчитывала только на себя, понимаете? Есть у меня мужчина, состою ли я в браке или нет, я всегда могу сказать «Пока!», встать и уйти.

Да мне будет сложно позволить себе что-то лишнее, но на себя, сына и на свои минимальные расходы я всегда зарабатываю сама. И считаю, что женщина должна работать в свое удовольствие, ее никто не должен заставлять, но при этом она все равно должна быть самодостаточной. Ну это мое личное мнение.

— Так какие у вас минимальные расходы на себя?

— Я еще раз повторюсь, что сейчас меня просто возненавидит вся страна, но можно сказать, что от миллиона рублей. Но это расходы на всю мою команду. Нет, это не покупка каких-то вещей и так далее, это на содержание всей недвижимости, персонала, на ребенка, на все, что нужно оплачивать, всякие коммунальные платежи и так далее. Бензины, штрафы, страховки, кредитные дела.

— А вы могли бы позволить себе не работать?

— Ну нет конечно. Только в том случае, если бы мужчина сказал: «Сиди отдыхай», но такого в моей жизни еще не было, даже в предыдущих отношениях. Все равно мы оба работаем, и оба зарабатываем.

— Что вы могли бы рассказать о своей недвижимости?

— У меня несколько квартир в Москве, свой дом и загородная квартира в Испании. Честно говоря, в Испанию мы не можем попасть уже два года. Вот сейчас только открыли границы, и все это время квартира стоит закрытая. И, честно говоря, сейчас я думаю о том, что, наверное, нам придется расставаться с этой недвижимостью, потому что я приобретала ее для своих родителей, для ребенка, и они были безумно счастливы.

По полгода в Испании кайфовали от солнца, моря, пляжей, как поется в моей песне. Ребенок рос, креп, ему все очень нравилось, но последние два года, честно говоря, то все было закрыто, то еще что-то. В Испании очень строгие законы, вот только-только они начинают пускать, и прям мы сильно склоняемся к тому, чтобы либо менять эту недвижимость или все-таки продавать ее, ну вернее, менять другую страну, потому что я до сих плачу за эту испанскую квартиру огромные налоги, коммунальные платежи, а никто там не живет.

Есть загородный дом в Москве, где живет ребенок с моими родителями, и я там тоже с ними. А еще у меня две машины.

— Какие марки, если не секрет?

— Ну, мне кажется, что все мои машины и так знают: Bently и Range Rover, но они уже не новые. Автомобилям скоро четыре года, пора обновлять. Недвижимость тоже не новая, так что также пора обновлять. В этом году мой ребенок пойдет в школу, и я с ужасом понимаю, что у нас с моим молодым человеком были совместные планы. В нашей большой квартире, его квартире, в которую мы должны были переезжать, шел ремонт.

А теперь я понимаю, что и моя личная квартира тоже наполовину превратилась в гардеробную. То есть, мои вещи уже и за городом, и в этой квартире, и еще в одной. И я уже даже не знаю, куда их девать. В Инстаграме я постоянно раздариваю их и подругам, и знакомым. И тем не менее, я понимаю, что детская комната в моей квартире завалена. С ужасом осознаю, что пора что-то менять. Я еще в прошлом году начинала поиски, но поскольку год был тяжелым, эти вопросы немножко ушли на второй план.

И я такая вроде сижу с вами на позитиве, но конец прошлого года и начало этого в личном плане дались мне непросто. Все пошло наперекосяк, не так, как я хотела. И Новый год у меня начался с обновления части персонала. Сыграло свою роль то, что сначала мы расстались, а потом вроде как помирились с моим молодым человеком. Помирились — это значит хотя бы нормально общаемся».

А еще у меня как у мамы все должно быть четко по плану. Последнюю свою квартиру я приобретала для ребенка для того, чтобы он ходил в детский сад. Мы и начали туда ходить, наступила пандемия, и . мы перестали посещать садик. Из-за пандемии ребенку вместе с родителями пришлось переехать за город, потому что все-таки карантин и все эти дела легче переносятся на природе.

Сейчас я с ужасом понимаю, что ребенку нужно будет переезжать в московскую квартиру. А у меня там все завалено, даже нет его детской. И я надеюсь, что в этом году все-таки получится расшириться. Ну, не знаю на что я надеюсь, но этот год — точно год перемен. Пора менять недвижимость, это точно.

— Давайте поговорим о вашем романе с Прохором Шаляпиным…

— Это очень старый запрос, мне кажется, уже пора рассказывать про что-то новое. Мы все-таки расстались еще в 2016 году, столько воды утекло и обидно, что люди до сих пор делают акцент на этой истории. Но, с одной стороны, это круто. Мне очень приятно, что зрители помнят нас по этим теплым эфирам. И судя по тому, что у нас происходило, это была действительно красивая история, но с очень некрасивыми концом. Сейчас мы в хороших отношениях, поддерживаем друг друга, но на этом все.

На самом деле мы очень разные, несмотря на то, что у нас была шикарная пара и чувства. Иногда друзья пишут мне: «Давайте восстановите отношения с Прохором». Да, я не скрываю, что мы виделись не так давно, да и в декабре часто пересекались.

Прохор знал, что у меня в жизни какие-то ссоры, проявлял ко мне искренний интерес. Не скрываю, что он тоже симпатичен, и мы друг другу уже больше как родные. Но сейчас я переживаю свою депрессию из-за прошлых отношений, которые только недавно оборвались. И мне трудно что-то сказать. Мы просто хорошие друзья.

— Вы не могли приоткрыть завесу тайны и рассказать, кто отец вашего ребенка?

— Абсолютно не скрываю, просто этот человек никак не связан с шоу- бизнесом, он бизнесмен и пропал еще до рождения сына, когда я сама не знала, что беременна.

Он исчез и не выходил с нами на связь. А тут мне кажется, что у него больше возможности связаться с нами, чем у меня. Честно говоря, я вам признаюсь, первое время, конечно же, я находилась в глубочайшей депрессии, а потом взяла себя в руки, собрала волю в кулак. И нужно отдать должное Прохору, он меня тоже очень сильно поддержал.

Он знал, что я беременная, и сказал, что: «Я хочу, чтобы этот ребенок был нашим». Это была его желание, и вообще, по идее, он должен был воспитывать Даниила до сих пор, как он обещал мне и моим родителям. Но я на него не держу зла, потому что Прохор — это наше, скажем так, народное достояние. И он не может принадлежать кому-то и воспитывать, кого-то. Он должен быть на виду, на публике и так далее. А что говорить про человека, который пропал? Канул в неизвестность еще в первые месяцы.

— Вы пытались подать иск в суд?

— Мне это не нужно, и вы знаете, тут больше минусов, чем плюсов. На самом деле первое время, повторюсь, я впала в глубочайшую депрессию, потому что мы очень друг друга любили. И мне было непонятно, что с ним произошло. Я выдвигала разные версии происшедшего: не дай Бог, убили, умер, потому что у него были проблемы в бизнесе. Он улетел за рубеж, но мы часто виделись за границей. Я летала туда, а потом в очередной раз я прилетела и все, связь как-то резко оборвалось. Ну, я вернулась в Россию, потому что у меня был свой бизнес, здесь открылась караоке, и я должна была присутствовать, да и я не могла улетать очень надолго.

Я прилетела в очередной раз, мы общались какое-то время. И, как я и рассказывала, под мой день рождения мне бы сказано, что это все и так далее. В итоге человек просто исчез со всех радаров — и не только моих, но и наших общих друзей и знакомых.

Он пропал для всех на много лет, и какие-то упоминания о нем, что он жив, здоров и живет где-то за границей появились совсем недавно. Не помню, может быть, года два назад. То есть, его видели за границей. В России его нет. Смысл подавать в какой-то суд, который не сможет найти человека за границей? Это надо подавать в какой-то Интерпол или что!?

И разбираясь в этом вопросе, я консультировалась с друзьями, родителями. В итоге мы коллективно приняли решение, что нам это не нужно, потому что мне легче воспитывать ребенка одной. Да и чтобы вывезти его за границу, мне не нужно чье-то согласие. Ну как бы, если человек хотел бы платить алименты, все-таки это дело добровольное, он бы делал это. Тем более человек небедный. Ну, отец у Данечки — очень серьезный бизнесмен, достойный, но он абсолютно неизвестный.

— Он был женат?

— Нет-нет, не был женат. Он как раз-таки был свободен, и мы планировали нашу свадьбу. Он за мной очень долго ухаживал, являлся моим фанатом, ходил на все мои мероприятия, на какие-то концерты, на премии, ждал меня с цветами, что было очень приятно. Я была настолько в нем уверена, потому что он меня долго добивался и у нас была красивая история, красивый роман. Часто путешествовали, он мне подарил кольцо и сделал предложение.

Я растворилась в этой любви, в сильных чувствах. Мы жили вместе, и у меня даже не возникало мысли, что может что-то произойти. Вот честно, знала бы, как говорится, соломку бы подстелила. Но соломку я себе не подстелила, и для меня его исчезновение, конечно, стало большим шоком. Сейчас вся эта история выглядит как-то нелепо, но это так, как есть. Не женат, обеспеченный, все было хорошо.

Да, у него последние месяцы возникли проблемы. Я знала, что были сложности в бизнесе, из-за чего он часто улетал за границу. Да и в России у него были проблемы.

Алименты, суды — это все полная чушь. На сегодняшний момент я и сама могу обеспечить своего ребенка.

Более того, в той сложной ситуации, в которой я оказалась, меня содержали родители, поддержал Прохор. Да и все это как-то закрутилось, завертелось, что, видимо, так оно и должно было сложиться. Мы можем много рассуждать, но сложится все по велению звезд. Я никогда не препятствовала и не буду препятствовать общению сына с отцом. Я буду только «за», потому что он очень достойный человек.

У моего сына есть еще и братья, и сестры, и я бы очень хотела, чтобы он с ними общался. Я знала его детей и общалась с ними, они очень хорошие. Честно, я буду рада любому общению, а искать кого-то через суды и требовать какие-то алименты, — ну, это не мое. Вот честно, я никогда не была голддигершей. И если человек хотел бы, он бы сам нашел меня и помог. Это значит, что он был уверен во мне, что я сама со всем справлюсь, можно так сказать.

— Сын спрашивал про папу?

— У Дани полноценное общение со всей семьей. У него есть любимый дедушка, любимый дядя. Мой брат Константин безумно любит племянника, практически как сына. Дедушка его тоже с удовольствием воспитывает. У него очень много моих друзей. У нас есть крестный, прекрасный Андрей Ковалев, которого он тоже безумно любит и называет папой. И Ваня тоже очень сильно заботился о нем…

Поэтому у Даниила не было недостатка в мужском общении, в мужской любви. А наоборот, наверное, все полноценно, поэтому этот вопрос особо не стоит. Но если он вдруг будет спрашивать, конечно же, я отвечу, как есть.

—Расскажите, пожалуйста, о своем сыне Данииле подробнее…

— Данечке 6 лет, а 15 марта ему будет ровно 7 лет. В этом году мы пойдем в школу. Он очень любит рисовать, увлекается «Лего», лепкой, лепит разных героев, интересуется различными тематиками. Мы читаем энциклопедии.

Даня увлекается кинематографом: знает режиссеров, как снимаются фильмы, делается монтаж и вот это все техническое. Я замечаю, что с одной стороны, он очень творческий человек. (С помощью цифровой психологии я вычислила, что в дате его рождения заложена шестерка).

А с другой, Даниил интересуется не только творчеством, ему интересны астрология, ботаника, динозавры, разные насекомые. И когда у него спрашивают: «Кем ты хочешь стать», он отвечает: «Я буду ученым, врачом».

А я думаю: «Ну да, наверное, так». Сейчас я понимаю, что у него уже проявляются какие-то артистические способности, но из-за пандемии мы не ходим ни на какие специальные кружки. Честно говоря, все держится в основном на самообразовании, на приходящих педагогах, на мне и его бабушке. Мы развиваем таланты Даниила: занимаемся грамотой, учим стихи. Но последнее время он любит играть сценки из фильма. У Дани очень громкий голос, за что его часто ругает дедушка, потому что у нас хорошая слышимость.

Также Даниил может рассказывать про какие-то сценарии. Последнее время он придумывает сценарий мультиков, фильмов, дает жизнь собственным героям, например, придумал мистера Мормога. Также Даня увлекся рисованием: он прямо покадрово рисует, как режиссер, создает какие-то рисунки.

Не хочу делать из своего ребенка никакого культа. Пусть все развивается своим чередом. Но мы стараемся развивать его таким способом: даем ему все возможности, немножко знаний в сфере искусства, музыки, кино, а дальше пусть он сам развивается.

Сейчас ему еще нравится английский язык, он начал сам его осваивать в том числе и благодаря телефону, который я подарила ему год назад. Даниил хорошо печатает, снимает видеоролики, делает фотографии, ведет какие-то репортажи. То есть, я чувствую, что он идет прямо в блогерскую сферу.

Но честно, я не хотела бы отдавать сына в шоу-бизнес, но в рамках цифровой психологии мне объяснили, что ребенок творческий, и ему все равно нужно постигать все через творчество. Скорее всего, он станет бизнесменам. Но как бы я хотела и так мне говорят, через творчество он будет постигать азы, но не будет каким-то заумкой, ботаником. Поэтому я ему разрешаю петь, писать сценарии, пусть делает, что хочет, в рамках приличия, естественно.

— Что вы можете сказать о запросе «Анна Калашникова и ее муж»?

— Ну так, была замужем, у меня был американский муж и гражданский брак, мы подавали документы на заключение семейного союза. Можно сказать, практически уже не гражданский. А второй раз мы уже подавали документы с Прохором Шаляпиным.

Сейчас моим отношениям больше двух лет, и моего молодого человека называют моим мужем. В нашем общем окружении для всех он действительно мой супруг, потому что он сам так поставил, что я его жена. Скажем так, у нас получается неофициальный брак. Но официального штампа в паспорте на сегодняшний день у меня нет. В американском браке все делается немножко по-другому, там был штамп в другом месте, потом он переносится. Вот такая история.

— Давайте поговорим о вашем возлюбленном Иване Семенове…

— На самом деле наши отношения складывались очень красиво. Есть о чем вспомнить и рассказать. Время, проведенное с Иваном, я вспоминаю с большой теплотой. Было очень приятно, что он долгое время не знал, кто я, что я. Ну это — с его слов, мне кажется, он лукавит. Мы все равно бы познакомились, поскольку неоднократно виделись на каких-то совместных мероприятиях, в общих компаниях.

Однажды один наш общий друг отмечал день рождения в караоке-клубе, куда пригласили и меня. И по счастливой случайности оказалось так, что наши столы расположились рядом. Помню, он был такой элегантный, «как денди лондонский одет», в таком Лондон-стайле, с этим бокалом шампанского в руке.

И, как сейчас помню, все время пытался визуально чокнуться со мной. За обеими столами сидели наши общие знакомые, которые подходили друг к другу, чтобы поздороваться. А я также хотела узнать, кто же это со мной чокается и пожирает меня взглядом. До сих пор помню, как он представился: «Здравствуйте, Иван». Можно сказать, что с этого и началась наша история, но тогда мы еще не обменялись контактами.

После этого дня рождения мы еще несколько раз виделись на мероприятиях. И уже на третий или четвертый раз я была с подругой, а ей понадобилась помощь. Но мне нужно срочно было ехать в другое место. И Иван предложил организовать машину для моей подруги. Он сказал так: «Я сообщу вам о том, что подруга доставлена до дома, чтобы вы не волновались, напишу, что все в порядке». Вот таким образом у нас и появился контакт и первое его сообщение было таким: «Анна, это Иван, ваша подруга дома, все в порядке».

Я даже помню дату начала нашей переписки — 7 декабря, а уже 12-го состоялось наше первое свидание. Иван пригласил меня в ресторан. Он и до этого приглашал меня несколько раз, но у нас были какие-то нестыковки. И вот 12 декабря мы, наконец, сходили в ресторан. Иван ухаживал за мной очень долго. Ну как долго, конечно же, женщины можно добиваться и всю жизнь, но где-то 5–6 месяцев он за мной ухаживал. И делал это очень красиво, старался…

— А что была за история с суррогатной матерью?

— А эта непонятная история до сих пор существует. Наша суррогатная мама скоро рожает. Сейчас она тоже пропадает, но это уже такой эксклюзив я вам даю. У нас сложные взаимоотношения с суррогатной мамой, хотя благодаря программе у нас все наладилось, более-менее выровнялось. Она стала снова выходить на связь, хотя, как мне кажется, будто боится чего-то… Хотя эта молодая женщина уже второй раз будет мамой, поэтому мне кажется, что никаких страхов быть не должно.

Сейчас у нас опять сложности, она должна родить со дня на день. И я прямо очень жду, когда уже все решится. Так получилось, что у нас Иваном были очень сложные отношения, отчасти еще и из-за этой истории, но и по ряду других причин. И я впала в такую серьезную депрессию. То есть, можно сказать, что все начало января пролетело мимо меня в каких-то красочных дубайских картинках, но тем не менее мне было очень тяжело. Я практически не спала, не ела, очень сильно похудела, и я немножко отдалилась и от этой мамы, и от других проблем.

А уже, когда я вернулась и более-менее пришла в себя, мы с Иваном наладили общение. Да, сейчас у нас дружба, можно так сказать, мы заботимся друг о друге, поддерживаем. Он вроде снова начал ухаживать за мной, проявлять какое-то внимание, но пока мне очень сложно все это. Да и сейчас опять встал вопрос «Что же нас ждет?», потому что для меня, конечно, отношения были на первом плане, как и тот ребенок, к которому мы очень долго шли. Нашему роману уже два года и два месяца. И если из него вычеркнуть первые полгода, то все остальное время мы сразу же хотели уже детей.

У Ивана их еще нет, у меня один ребенок. И я очень хочу, чтобы у Даниила появились сестренка или братишка. Как и у меня есть родная кровиночка — мой братик, мы очень дружим, любим друг друга.

Признаюсь, мне очень тяжело сейчас. Если вдруг окажется, что все это было впустую, вся эта работа, весь этот моральный колоссальный труд, то я даже не представляю, что же буду делать. Сейчас я стараюсь держаться, меня все поддерживают. И я очень хочу, чтоб все-таки это оказался наш ребенок, что, возможно, восстановит наши отношения.

Может быть, я отчасти даже на это надеюсь, потому что у нас Иваном действительно серьезные чувства, любовь, они до сих пор есть, никто не спорит. Расстались мы не из-за того, что не любим друг друга, а из-за определенных обстоятельств, которые оказались неприемлемы для меня в дальнейшем. А ребенок, наверное, мог бы как-то сплотить нас. И я надеюсь, что суррогатная мама нас не обманула и носит нашего ребенка.

— Почему все-таки вы расстались c Иваном?

— Ну, вы знаете, наверное, нужно время для того, чтобы все это проанализировать и так легко отвечать на подобные вопросы. Сейчас же мне очень тяжело. Но коротко могу намекнуть на то, что расставание случилось благодаря определенным завистникам, которые долгое время пытались рассорить нас и однажды у них все получилось… К тому же Иван при всех его положительных чертах начал ставить определенных людей и какие-то цели выше наших совместных, что для меня, конечно, было колоссальной травмой. И первое время я отказывалась воспринимать такой ход событий.

Но в дальнейшем, я начала сомневаться даже в чувствах, копаться во всем этом. Честно говоря, с его стороны было много предательства и лжи. Но я сейчас не хочу никого обвинять…

Скажем так, виноваты оба, но в нашем расставании виноват он. Пусть я до последнего стремилась к тому, чтобы сохранить отношения, давала своему возлюбленному очень мало шансов, не шла на какие-то уступки своей гордости, много прощала. Но однажды наступает предел, и ты понимаешь, что, наверное, все это уже ни к чему.

— Почему вы решили воспользоваться услугами суррогатной мамы?

— Ну, во-первых, это было осознанное решение, я и еще готова решиться на этот эксперимент. Как говорится, в стремлении иметь еще детей все средства хороши и ничего такого плохого в этом способе нет. Наверное, я отдаю дань моде и успешным опытам: Яны Рудковской, Филиппа Киркорова, Сергея Лазарева, многих других звезд. У моих друзей тоже хороший опыт, у кого-то растут прекрасные дети и даже двойни.

Что касается меня, то у меня была очень серьезная травма, примерно на четвертом-пятом месяце беременности я потеряла второго ребенка — дочку. Наверное, это трагическое событие тоже сыграло большую роль. Потому что врачи сказали мне, что все прекрасно, скажем так, с зачатием, но есть проблемы с вынашиванием из-за моего графика: гастролей, стрессов. А ведь у меня действительно есть мечта — развиваться дальше, добиваться высот в профессии. Она очень сложно сочетаема с вынашиванием ребёнка, потому что я могу даже за последний год подсчитать, сколько я путешествовала. Это практически 90 раз.

В основном это гастроли, работа, ведение мероприятий, которые занимают 80-90 процентов моего времени. Поэтому к такому решению мы пришли обоюдно. Да, оно было сложно. Я вам так скажу, что Иван выступал категорически против суррогатного материнства. Он хотел, чтобы его первый ребенок был рожден натуральным способом. Вот и мне было очень тяжело его на это уговорить, но все-таки он пошел на уступки ради нас.

— Какими проектами порадуете поклонников сейчас?

— Сейчас у меня началась работа над клипами на песни «Не ври мне в Риме» и над той композицией, которую подарил мне Иван. Она оказалась, конечно же, немножко пророческой, можно, так сказать. Также работаем над клипом на песню «Это больно, мама». Кроме того, параллельно записываем новую дуэтную песню «Шепотом», которую написал мой брат Константин Калашников. Хочется, чтобы она получилась очень трогательной.

Брат написал и подарил мне эту песню, поскольку хотел поддержать после разрыва с Иваном. Композиция рассказывает о красивой любви и расставании двух любящих сердец.

Также в этом году на одном из федеральных телеканалов, наконец, запускается мое шоу, пилот которого мы записали еще до пандемии. К сожалению, коронавирус нарушил наши планы. Да и федеральный канал очень долго все согласовывал. Там тоже существуют определенные сложности.

В этом году я буду очень много заявлена как спикер, инфлюенсер, у меня уже составлен плотный гастрольный график. Я собираюсь побывать и в Бахрейне, и в посольстве Иордании, и в Дубае, и в Турции, и в Египте, и буду на международном экономическом форуме представлять нашу страну, как лидер мнения, как селф мейд вумен. То есть в этом году я планирую развиваться не только в музыкальной, но и телекарьере. Пока молчу про всякие интересные телепроекты — музыкальные, трешовые, где я также буду участвовать. Ну и, как я уже сказала, ждите также новую песню и клипы.

Смотрите также

Еще больше интересных роликов на нашем YouTube-канале.